Venatio

Несколько лет назад Дазай вернулся к ним в дом глубокой ночью, когда все вокруг стихло, а сам Чуя уже почти заснул, и лишь открывающая дверь выдернула его из полудрема. Войдя, он, как и в прошлый раз, какое-то время раздевался, перебирал вещи, ходил туда-сюда по маленькой комнате, пока, наконец, не сел на край кровати. Сначала было непонятно, чего он хотел. Возможно, просто подготовить свое спальное место, но, немного помедлив, он все же потянулся к Чуе. Прикосновение словно удар молнии прошлось по всему телу, отчего Накахара встрепенулся и сразу же приподнялся. В темноте на него внимательно смотрели карие глаза. Выждав, Дазай снова потянулся к нему, желая провести руками по плечу, но Чуя увернулся, и пальцы того захватили лишь воздух. – Надо поговорить, – твердо произнес он. – О чем? – непонимающе спросил Дазай. Он действительно не понимает или только строит из себя дурака? – Во-первых, что между нами происходит. Я, правда, не понимаю… К чему все это идет и чего ты хочешь. Во-вторых, почему ты избегаешь меня? За последние дни мы толком не поговорили, а Йосано сказала, что ты попросил ее подежурить вместо себя. И я бы это понял. Ну, мы никогда особо не ладили, но это настолько противоречит тому, что происходит здесь, сейчас… Что, мне кажется, я схожу с ума. От произнесения всего вслух мысли показались еще более противоречивыми. И, в тот же момент, нелепыми. Чуя думал, что слишком много объяснений требует, слишком многого хочет, но его уже тошнит от этой неопределенности и подобного отношения к себе. Поэтому пусть он будет выглядеть глупо, чем продолжит жить с подобным. – Это не так, я тебя не избегаю, – произнес, наконец, Дазай после длительной паузы. – Просто не знаю, как это все описать. Мне приятно быть с тобой и проще, когда все происходит вот так. – Проще бегать? – Я не делал этого специально, – повел он плечами. – Мне было необходимо побыть с самим собой. Знаешь, бывают такие состояния? Чуя кивнул, хотя вряд ли мог до конца прочувствовать сказанное. В этот момент, Дазай пододвинулся к нему ближе, кладя руку ему на плечо, проводя пальцами по оголенной коже. – Я не могу дать тебе ответы на все вопросы, Чуя. Но я могу сказать, что хочу быть рядом с тобой, – и обхватив его за талию, притянул ближе, цепко и неотрывно глядя в глаза. – Ты позволишь мне? Позволишь мне быть рядом? Пальцы Дазая мягко поглаживали спину, и Чуя смотрел в его карие распахнутые глаза, не в силах отвести взгляд. Снова невыносимо хотелось к нему прикоснуться, особенно когда тот наклонил голову к плечу, отчего его темные волосы, коснулись плеч. До невозможного очаровательно. В следующее мгновение Чуя почувствовал губы Дазая на своих, совсем невесомо, будто тот спрашивал разрешение, прежде чем углубить поцелуй. Было понятно одно – если отталкивать, то сейчас. Если заканчивать – то вырывать с корнем и больше не приближаться. Но Чуя не хотел. Совсем не хотел. Больше на свете он мечтал ответить Дазаю со всей страстью и желанием, что горит в нем опаляющим огнем. Но Накахара все же нашел в себе силы притормозить и, немного отдалившись, произнес. – Если хочешь быть – не бегай, а будь рядом. По взгляду Дазая невозможно было понять, что он думал, пока его губы не растянулись в улыбке, хитрой, лисьей. – А есть ли смысл? Все равно догонишь. – Ты прав, я быстро бегаю, – хмыкнул Чуя. Дазай снова потянулся к нему, и в этот раз они целовались уже так, как и должны были – глубоко, страстно, с обоюдным искрящимся желанием. Дальше все произошло, как и в прошлые ночи. Казалось, что, попробовав однажды, они не могли больше остановиться. Их влекло к друг другу с неимоверной силой, что остановиться было бы безумием, пока они изможденно не упали на простыни, тяжело дыша и все еще дрожа от только что полученного удовольствия. Сегодня они заснули вместе, прижавшись к друг другу близко-близко. Какое-то время Чуя просто нежился в объятиях Дазая, ощущая жар его кожи, но потом он вспомнил сказанные слова, и они яркой вспышкой промелькнули в его голове, согревая, успокаивая, даря дурманящую надежду. Впервые он настолько хотел верить, что все будет хорошо. Что он больше не один. Ты позволишь мне быть рядом? Что бы Чуя ни хотел на самом деле, что бы ни считал правильным, он уже не мог ответить отказом. Утром они проснулись в объятиях друг друга. Снег продолжал падать, покрывая собой все вокруг. Дел сегодня особых не было, поэтому они вместе с Йосано, Ацуши, Кёкой и Кенджи спустились вниз в лес, где устроили снежную битву. Бегать по сугробам было неудобно. Чуя то и дело падал, утопая по колено, между тем пытаясь спрятаться от летящих в него снежков. Они с Дазаем оказались в разных командах, и какое-то время они не встречались. Чуя притаился за деревом, высматривая его, Кёку или Кенджи, чтобы можно было атаковать. Ему все время казалось, что кто-то подкрадывается со спины, и не зря. – Вот ты где, – услышал он сбоку от себя голос Осаму, и будто инстинктивно вокруг его тела вспыхнуло красное свечение, чтобы защититься. Но тот в ответ лишь сделал выпад вперед, касаясь пальцами открытых участков кожи на шее Чуи, прижимая их так близко, что нельзя было отдалиться. – Не по правилам пользоваться силой, – ухмыльнулся Дазай, продолжая удерживать руку на его шее, обнуляя способность. – Эй, Кёка, кидай в него! Он безоружен. И в следующий миг в Чую прилетело сразу несколько огромных снежных шаров. Потом они играли еще раз, и тогда уже получилось оторваться на Дазае по полной. Чуя несколько раз обкидал его снегом, а заодно еще Кёку и Кенджи, которые, смеясь, убегали от него по полю. Под конец игры они были мокрые, раскрасневшиеся и безумно усталые. Ближе к ужину они вернулись в лагерь, где, быстро разделавшись со своими порциями, продолжали сидеть у костра, согреваясь и потягивая из чашек горячие напитки, которые так предусмотрительно заварил Танидзаки. Кутаясь в накинутый на плечи плащ, Чуя слушал их негромкие разговоры о самых разных вещах, иногда сам комментируя и улыбаясь. После, когда все стали расходиться спать, Дазай внезапно предложил Чуе прогуляться по лагерю. Тот, недолго думая, согласился, и они отправились на противоположную сторону от костра, напоследок пожелав остальным спокойной ночи. Идти было непросто. Снега выпало столько, что чистить тропки не имело особого смысла, поэтому Чуе приходилось высоко поднимать ноги, чтобы не запнуться и не упасть. – Идешь, как конь, – усмехнулся Дазай, разглядывая его. – Так же смешно поднимаешь ноги. – А ты ржешь, как конь, – хмыкнул он в ответ. – А ты – как маленькая вредная собачонка. Прям как та самая, которую мы видели с тобой недавно в деревне. – Собаки не ржут, дурак. – Откуда ты знаешь? Собак много. Или ты знаешь всех собак мира, а, Чуя? Это было последней каплей. Толкнув Дазая, Чуя завалил его в сугроб, прыгая сверху и прижимая, не давая возможности вырваться. – Аккуратнее... – болезненно простонал тот. – Ты весишь тонну. – Не ври, – отмахнулся Чуя, склоняясь ниже и снова встречаясь с ним взглядом. Дазай был невероятно красив, особенно сейчас, лежа на белоснежном снегу и смотря на него снизу вверх своими широко распахнутыми оленьими глазами. Им нельзя не любоваться, даже таким вредным, невыносимым, постоянно раздражающим. Чуя сам не осознал, как потянулся к нему, сначала касаясь легким поцелуем уголка губ, а потом еще и еще, пока не прижался, обхватывая пальцами его шею. Они целовались как безудержные, чувствуя, как леденеют пальцы, а внутри разрасталось огромное пылающее тепло. Этому невозможно было противостоять. Единственное, чего хотелось – растворяться в нем, пропитаться до самой макушки, чтобы ощущать даже после. Это было немыслимо, нереально. Как в сказке, что рассказывали детям перед сном. Тот снежный вечер запомнился на всю жизнь. Именно тогда Чуя мог с уверенностью сказать, что был по-настоящему счастлив. Настоящее время В трактире было немноголюдно, всего несколько человек за дальним столом и еще парочка за барной стойкой, где сидел Чуя, сжимая в руке чашку. За все время в пути ему так и не удалось поспать, поэтому теперь он пил отвар на основе женьшеня, чтобы немного взбодриться. Помогало не особо, но он хотя бы согревал после долгой дороги. Чуя понимал, по-хорошему, нужно было бы снять комнату, чтобы отдохнуть, выспаться, но он все еще не чувствовал себя здесь в достаточной безопасности и планировал проехать хотя бы еще один десяток километров, чтобы хоть немного сократить разрыв с преследователями. Лошади у инквизиции всегда были самые лучшие. Им ничего не стоило догнать и перегнать его, если он не будет хитрее. Уткнувшись лицом в ладони, он устало прикрыл глаза. Была бы возможность – заснул прямо здесь, в этой неудобной позе и ничего бы его не волновало, кроме желания отоспаться. Все же усталость была невыносимой и буквально припечатывала его к земле огромным валуном. Чую невероятно злила беспомощность своего тела. Все же он самый обычный человек, чтобы там ни говорили король, главный инквизитор и церковь. Внезапно дверь трактира отворилась, и в помещение вошло несколько мужчин в охотничьих одеждах. Здоровые, облаченные в кольчугу и шкуры, они возвышались над остальными посетителями. И, скорее всего, были здесь уже не впервые. Окинув все вокруг взглядом, они прошли вовнутрь, направляясь прямо к барной стойке. –… ла ладно, там было до черта больше лошадей. Не нужно церемониться, а то так и будешь в обносках ходить, – говорил самый рослый из них, после чего он со всей силой ударил по стойке. – Эй, хозяин, пиво мне и моим братьям. И побыстрее, мы торопимся. Чуя инстинктивно напрягся и сдвинулся чуть вбок, чтобы никто из них случайно не задел, пока те располагались рядом. Они очень громко разговаривали, и из обрывков речи можно было понять, что они занимаются охотой на диких кабанов, а живут в деревне рядом и сюда выбрались после работы, чтобы выпить и отдохнуть. Тем временем хозяин принес им пиво, после чего обернулся к Чуе и спросил: – А ты будешь что-то еще? Может, тоже пиво? – Спасибо, нет. – Кто в наше время отказывается от пива, – удивился один из охотников, поворачиваясь корпусом к Чуе и внимательно его разглядывая. – Я тебя здесь никогда не видел. Как звать? Накахара не обернулся и лишь сильнее натянул капюшон на лицо. – Синскэ, – бросил он. – Синскэ, и все? Не уважительно. Вот мы можем представиться. Я Кэнта Кавада. А это Такаши Мимура и Таро Фудзивара. Охотимся, продаем дичь, живем честным трудом. А ты? Скрытный какой-то. Ситуация накалялась. Чуя понимал, что пора уходить, и когда он попытался подняться с места, ему перегородила выход мощная рука. – Куда это ты? Все же ты странный. Суетишься, лицо прячешь, – и в следующий миг тот сорвал капюшон с головы Чуи. Рыжие волосы растрепались и беспорядочно легли на плечи. При их виде лица охотников исказились в молчаливом удивлении, отчего они и не попытались удержать Чую, когда он, накинув капюшон, быстрым шагом вышел из трактира на улицу. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу, – безостановочно повторялось в голове. Чуя ненавидел их всех, всех этих неотесанных жестоких болванов, которые считают, что имеют право его трогать, мешать, говорить. Он буквально недосыпал, чтобы оторваться, не светить лишний раз лицом и все рушится буквально из-за желания местного громилы увидеть его лицо. Войдя в конюшню при трактире, Чуя издал раздражительный стон. Как назло, именно здесь он снял седло с лошади, чтобы дать ей отдохнуть и поэтому ему пришлось потратить некоторое время, чтобы снова ее снарядить. Чуя волновался, что те охотники выйдут из трактира и начнут донимать его тут, но к счастью этого не произошло. Надев на лошадь седло, подправив остальную амуницию, он поскакал сразу в лес. За время пути ему много раз попадались странные личности, и опыт научил, что лучше не связываться, а уехать поскорее. Особенно сейчас, когда все королевство поднято на уши, а его лицо украшают листовки всех городских площадей. Обычно в деревнях было тише, люди жили свою жизнь и мало интересовались, что происходит за ее пределами. Но иногда происходило то, что случилось сейчас. Подстегнув лошадь, Чуя скакал через лес. День клонился к вечеру, и сквозь листья деревьев просачивались ярко-оранжевые лучи. Безумно красиво. Сколько бы времени он ни жил в лесах, его не переставала восхищать и удивлять природа. И здесь он чувствовал себя намного комфортнее, нежели в городе среди многолюдной толпы. Внезапно раздался какой-то странный звук, словно переломилась ветка или упали камни, и в следующий миг перед глазами все завертелось, пока он не упал, сильно ударяясь спиной. Лежа на земле, он с трудом осознавал, что происходит. Все вокруг кружилось, где-то позади отчаянно ржала лошадь. Он понимал, что упал с лошади, но что послужило причиной – не знал. Чуя попытался подняться, шевельнув рукой, ногой, вроде бы ничего не сломано, но кожа на ладонях полностью ободралась, и теперь они нещадно болели. Во рту тоже чувствовался металлический привкус. – Не надо было с нами так разговаривать, Синскэ, – послышалось рядом, и затем кто-то ухватил Чую за воротник, поднимая вверх и стряхивая. – Если ты на самом деле Синскэ. Это были те самые охотники из трактира. Каким образом они его догнали и опередили. Но удивляться этому было странно. Они жили здесь всю жизнь и знали это лес, как свои пять пальцев, в то время как Чуя бродил наугад, постоянно возвращался и каждый раз рисковал заблудиться. Ситуация становилась яснее некуда. Его падение не случайно – он угодил в ловушку, которую те, скорее всего, использовали во время охоты. Ему разрешили встать на ноги, но все еще продолжали держать за шиворот, не позволяя сдвинуться с места. Приложив руку к носу, он почувствовал, как оттуда течет кровь. Красной струей она пачкала его рукава, плащ и рубашку. – Я не знаю, кто ты, но ты точно прячешься. Еще волосы твои рыжие… – и охотник коснулся их рукой, запуская пальцы в пряди, проводя ими по скуле. Чуя раздраженно попятился, не позволяя дальше себя трогать. – Расскажешь, кто ты? Чуя отвел взгляд. Он не собирался с ними говорить, сейчас особенно. – Молчишь? Ну, молчи, коль хочешь, – гоготнул охотник, снова хватая его за лицо, заставляя Чую посмотреть на себя. – А знаешь, ты красивый. На девку похож. Да, парни? Те в ответ загоготали, переговариваясь. – Надеюсь, сосет он тоже как девка. – Не сомневаюсь. – Думаю, мы можем развлечься здесь, а потом отведем тебя к городской страже в Стайнбери. Еще и награду за тебя получим, – заключил тот самый, что удерживал Чую, и в следующий миг со всей силой ударил его в живот. Резкая боль заставила Чую согнуться пополам и рухнуть на колени, в этот момент он почувствовал, как чужие руки забегали по телу. Его губы растянулись в кривой усмешке. Людей часто обманывала его внешность. Особенно мужчин, которые считали, что раз он невысокого роста, то без проблем смогут победить в рукопашном бою с ним. Дальше все происходило как в тумане. Ему не составило труда при помощи способности отшвырнуть двух охотников в сторону, после чего дотянуться до спрятанного под плащом кинжала, который он с особым наслаждением воткнул в брюхо тому, кто начал вновь приближаться к нему. – Ах ты сука! – взревел тот, отступая. К нему попытался подойти еще один, и Чуя полоснул его пару раз по рукам, после чего снова при помощи силы поднял того вверх и заставил с размаху рухнуть на землю, слыша, как хрустят его кости. После этого Чуя поднялся и бросился в чащу, не оборачиваясь. Он бежал вперед, перепрыгивая через овраги, упавшие деревья, игнорируя ноющую боль в теле, которая, казалось, только усиливалась. Чуя не мог позволить себе остановиться. Он понимал – второй раз оторваться так не получится. И вряд ли его отпустят. А еще он безумно сожалел, что остался без лошади. Конечно, маловероятно, что с ней все в порядке и он сможет ехать на ней дальше, но она была его любимицей, он заботился о ней несколько лет, и вот он остался один. Уже действительно совсем один. Чуя не знал, сколько он еще бежал, но в какой-то момент его ноги будто перестали слушаться, и он буквально упал. Сил хватило лишь на то, чтобы отползти в сторону, к плотно растущим кустарникам, где он завалился на спину, чувствуя прошибающую тело дрожь. Как бы опасно ни было, как бы он ни хотел, подняться было невозможно. Прикрыв глаза, Чуя провалился во тьму.