***
– Я уеду, Агата, – прошептала я в трубку подруге, закрываясь в комнате, – я не смогу… не смогу. Опустившись по стенке, я прижала ладошку ко рту, пытаясь заглушить всхлипы. Домой я добиралась на такси, а не вместе с экстрасенсами. Я вылетела из готического зала, как только закончилась съёмка. И сейчас, абсолютно обезумев от чувств, пыталась придумать очередной план побега. Только вот, как вырваться из этого проклятого дома, когда он кишит людьми? Когда в каждом его уголке… меня будет поджидать он. – Не говори глупостей, Лилит, – пыталась успокоить меня подруга, – ты поехала туда за победой, разве нет? Сердце колотилось, и я услышала, как в дом стали заходить ребята. Подскочив на месте, я повернула ключ в двери несколько раз. Будто бы эта деревяшка могла спасти меня от неминуемого. – Ты не понимаешь… – надорванно отозвалась я, – он тут… он тут, Агата. В трубке повисла тишина. На мгновение она оглушила меня, да так сильно, что в голове стало пульсировать. Отчаянно и слишком громко. – Я приеду и заберу тебя, хочешь? – единственное, что сказала она.«Хочу ли я?» – вдруг повис вопрос.
И теперь молчала я. Долго и также оглушительно громко. Я не знала, чего хочу. Не понимала, как мне поступить. Куда убежать и как укрыться, чтобы понести наименьшие травмы. Ведь их не избежать – это я знала наверняка. Видеть Диму вновь было до ужаса страшно и больно, но не видеть его… не знать, что творится в его голове… было также отвратительно паршиво для меня. Все эти дни я отчаянно не хотела знать о его существовании и также отчаянно хотела вновь встретиться. Во мне боролось слишком много противоречий, и вся я, кажется, теперь была соткана из них. Пропитана непостоянством. – Не хочу, – ответила я, – я останусь. – Лилит, ты уверенна? – обеспокоена спросила Агата. – Нет, – честно призналась я, – не уверенна.***
Я не спускалась вниз весь оставшийся вечер, дожидаясь, пока все уснут. Пару раз я четко ощущала, как к комнате приблизился человек. Кто-то несколько минут стоял неподвижно у порога, не произнося ни слова. Я знала, кто это был. Чувствовала его чертов запах и как можно глубже зарывалась лицом в подушку. Задохнуться было легче. Я стала заложницей в доме, из которого сложно было выбраться. Моя клетка вновь захлопнулась, а я так и не успела насладиться свободой. Не успела попробовать жить без него по-настоящему. И поздно ночью, когда в доме наконец стихли все голоса, я отворила дверь, пробираясь на кухню. Меня одолевала жажда, словно я не пила неделю. Во рту пересохло, а в комнате не было даже стаканчика воды. И, добравшись наконец до холодильника, я жадно схватилась за бутылку. Я выпила залпом почти целый литр, тяжело дыша и приходя в себя. Но когда за моей спиной прозвучал стальной голос, бутылка выпала из рук, а вся я облилась. Халат промок, мерзко прилипая к телу. Руки пробила дрожь. И резко развернувшись, я вжалась в тумбу, встречая чёрный взгляд парня. Он испугал меня. Спутал все мысли в голове. – Добрый вечер, – спокойно сказал он. Дима стоял возле стола, слегка на него облокотившись. И несмотря на полумрак вокруг, я смогла разглядеть его получше, чем днем. Ведь в готическом зале все произошло настолько неожиданно и стремительно, что многие моменты моя память просто стерла из сознания. Сейчас же… я была вновь напугана, но уже хотя бы немного готова. В конце концов эта встреча, хотела я или нет, должна была состояться. Поздно ночью на кухне или рано утром по дороге на испытание… он бы в любом случае настиг меня. Так или иначе. Как делал это не один раз. Дима был в черной футболке и джинсах. С новой прической и в новой одежде. Он был не похож на себя. Похудевший. С темными кругами под глазами. С венами, которые почему-то стали еще ярче выступать на его руках. И его скулы… казалось, невозможно, чтобы они были еще острее, но сейчас… они могли действительно порезать. Одни лишь глаза выдавали в нем того, кого я так сильно полюбила когда-то. Того, кого я возненавидела. – Привет, – отозвалась я, стараясь дышать. Дима чуть содрогнулся, резко выдыхая. Будто мой обычный ответ ему как-то навредил. Хотела бы я, чтобы это было правдой. Он обошел стол вокруг, сокращая между нами дистанцию. Но все же оставаясь на достаточном расстоянии, чтобы не быть слишком близко. Я инстинктивно отпрянула назад. Еле заметно, на полшага. И это не ускользнуло от его пытливого взгляда. Да, сейчас он, как никогда раньше, всматривался в меня особенно внимательно. Словно видел впервые. – Я… – он запнулся, – меня зовут Дима. Голос парня стал тише. Хриплее. Он говорил вкрадчиво, словно рассказывал тайну. А я все пыталась понять: он окончательно сошел с ума? Что за цирк он устроил и зачем опять втягивает меня в это? – Я знаю, как тебя зовут, – еле ощутимо сказала я. Я была раздражена и ошеломлена. Я вновь не знала, куда заведет меня этот диалог и вообще… куда заведет появление чернокнижника в моей жизни вновь. Если бы это было действительно наше первое знакомство, осмелилась бы я вновь узнать его? Понять всю его суть, зная, какое разочарование ждет меня? Нет. Я бы никогда и ни за что не захотела бы знакомиться с ним вновь. Не после того, как он бросил меня погибать одну весь этот месяц. Не после всего, через что я проходила без него. Ведь он… он появился лишь тогда, когда я стала исцеляться. Назло появился, чтобы вновь меня перекалечить. Выломать мои кости и заломать руки. Оставить еще больше шрамов. Их уже и так было слишком много на мне. Я больше не позволю. – Прости, просто я… я не знаю, с чего начать, – тоже прошептал он, всматриваясь в мои глаза. В одном мы с ним сходились, ведь я тоже не понимала: о чем нам говорить? Какие слова и предложения смогут соединить воедино все то, что мы пережили? Как вообще возможно разговаривать после такого? Буквально пару недель назад я и жить не могла. Просто не умела. А теперь я должна взять и смочь все это обсудить? С ним? С тем, чье имя отзывалось во мне тысячей и одной гнусной мурашкой? С тем, кто бесконечно снился мне в самых ужасных кошмарах? Крик кого я слышала по ночам в своей голове? – Не смей… – я вскинула руку вперед, пытаясь разделить пространство между нами, – ничего не говори. Лицо Димы чуть скривилось, как от пощечины, и он замер. Просто застыл на месте, продолжая вглядываться в мои глаза. В них он больше не найдет правды – я её тщательно скрыла. Заперла на все замки, когда поняла, что он не придет ко мне. Я стерла все остатки той чуши, в которую слепо верила, когда он пропал. И больше во мне не осталось ничего. Теперь я никогда больше не покажу ни ему, ни кому-либо еще то, что я на самом деле чувствую. Я никогда… никогда больше не подпишусь на такое. И он ничего не сможет с этим сделать. – Прости меня… – на выдохе сказал он. По щеке парня скатилась одна слезинка, которую он тут же смахнул. Я видела впервые, как он плачет. Я не знала, что его организм вообще способен на такое. Это казалось чем-то ненормальным для такого, как он. И эту свою ненормальность он мигом захотел от меня скрыть, но впредь… я тоже была слишком внимательна. Слишком напугана, чтобы не замечать такие детали. Я видела и понимала абсолютно все, кроме… его самого. Кроме Димы. Я не понимала его слез. Не знала их причин. Не находила ничего внутри себя, что могло бы отозваться на его запоздалые извинения. – Лилит, я… – начал парень. – Я тебя прощаю, – отрешенно прервала его я, – я все забыла. Буквы слетели у меня с губ будто на автомате, и после этих лживых и гадких слов мое сердце сковал лед. Внутри все было настолько парализовано, что я на миг испугалась. Поверила в то, что я действительно такая – бессердечная. Что я действительно могу вмиг позабыть все то, через что проходила эти мучительные дни. Но здесь и сейчас… других вариантов у меня не было. Если я и хотела навсегда закрыть эту историю в своей жизни, то должна была простить. Хотя бы сделать вид, что это действительно правда. Ведь иначе… иначе он не оставит меня в покое. – Я тебе не верю, – слегка улыбнулся он, склонив голову. Удивительно, как даже в такой ситуации Дима мог позволить себе улыбку. Ведь я буквально разлеталась на части сейчас, пытаясь совладать с собой, а он… просто улыбался. Нагло не верил моим таким четким посылам. Никогда не верил мне. – Придется поверить, – отрезала я. Быстро придя в себя, я зашагала мимо парня, чувствуя, как к горлу подступает ком. Как все внутри меня бьется в агонии. Истерии. Огромной боли. Ведь я… я не простила его. И вряд ли смогла бы простить. Нет, не в этой жизни. Мне никогда не хватит сил для такого. Никогда. Его ледяные пальцы перехватили мое запястье, когда я почти вышла из комнаты. Тело, которое так давно не ощущало его прикосновений, тут же отреагировало – покрылось тысячей электрических зарядов. Мне казалось, что весь мир замер в этом моменте. В этой секунде, когда я вновь почувствовала его физически. Ведь теперь я знала наверняка, что не сплю. Я не смогла сдержать громкого вздоха от неожиданности, и парень поспешил убрать руку. Она так и повисла в пространстве между нами. Но его след на мне… очередной след горел ярким огнем. Как и все мое тело. Как и вся я. – Никогда не думал… что решусь, – он задумался, – что посмею вновь дотронуться до тебя. Прости. Его взгляд блуждал теперь где-то внизу. Словно он искал что-то на полу. Что-то очень важное, что потерял прямо сейчас. Наверное, это была его последняя надежда. Последняя нить, связывающая нас. Ведь я быстро убрала руку, пряча её в складках халата. Пряча всю свою суть за напускной отрешенностью. Я была снежной королевой – не меньше. Той, у которой отныне нет сердца. – Больше не делай так. Никогда, – холодно сказала я, уходя к себе в комнату. Эту ночь я спала, закрывшись на все замки. Тихо рыдая под одеялом, вдыхая до боли знакомый аромат. Я была пропитана им, казалось, навсегда. И теперь мне никогда не отмыться.***
Будильник разразил комнату жутким и громким звоном. Я с детства не любила просыпаться по указке – это настоящее насилие над организмом. Но сегодня был очередной волнительный день, который я бы с удовольствием проспала и послала к черту, если бы не обязательства. Да, ответственность за свой выбор сковывала меня по швам. Не давала действовать свободно. Нас предупредили, что мы уезжаем на две ночи, поэтому я впопыхах стала собирать сумку – очередная дурная привычка. Откладывать все до последнего момента, надеясь, что все как-то само решится. В моей жизни сложно было уповать на случайность. В моем случае… нужно было контролировать каждый свой шаг, чтобы не провалиться в яму. Я ведь уже падала и знала, как больно бывает вставать. Я надела черный комбинезон, белое пальто и кроссовки. Завязав хвостик, который все еще непривычно не касался даже моих плеч, спустилась вниз. У порога меня встретили две пары глаз. Одни карие, как кунжутное масло, а другие… черные, как смоль. Одни смотрели на меня с тревогой и немым вопросом, другие… я никогда не понимала, как прочесть их значение. Что скрыто за ними? Какие мысли и мечты? Я не знала и уже не хотела знать. Сердце почему-то предательски заколотилось и с каждым моим шагом по лестнице стучало еще громче. Еще усерднее. Но лицо… я знала, оно не выдает ни одной эмоции. За этот месяц я хорошо научилась не выдавать свою печаль и боль. Я, можно сказать, стала мастером перевоплощений. Самой настоящей обманщицей. И сейчас я контролировала каждую мышцу на своем лице, чтобы она ни за что не дернулась. Чтобы ни одна моя морщинка или впадинка на лбу не выдали, как мне на самом деле страшно. Как мне паршиво. Как больно. – Доброе утро, – легко сказала я, проходя мимо мужчин. Меня чуть не сшибло волной их энергии, и никто… никто не знал, каких усилий мне стоили эти два простых слова. Каких страданий мне стоило вообще просто находиться тут. Быть рядом с человеком, который разрушил мою жизнь. Который обрек меня на вечные мучения. Теперь я понимала наверняка, что никогда не могу забыть ту ночь. Как бы не старалась. Как бы не забывалась в книгах и встречах с Костей… это… этот день намертво укоренился в моей памяти, засаживая там ядовитые семена. Они дали свои плоды. Они уже сделали из меня ту, какой я бы никогда не хотела быть. Мужчины в унисон ответили мне что-то невнятное. Может, я просто не расслышала их ответ, ведь в ушах звенело от напряжения. Быстро сев в машину, я прильнула к окну и закрыла глаза. Отгородившись от окружающего мира наушниками и громкой музыкой, мне удалось поставить негласное правило: меня не трогать. Ни для интервью, ни для, что еще хуже, просто разговоров. Правой стороной тела я почувствовала, как кто-то сел рядом. Мне несложно было догадаться, кто это, ведь всю кожу покрыли мурашки. Мне стало трудно дышать. Внутри заныло. К горлу подступил ком. Дима сидел настолько близко, что все мое тело изнывало. От страха вперемешку с привычным влечением. Меня словно обдавало холодной водой, а потом кипятком. Ледяной и кипятком. И так… так по кругу. Буря эмоций таилась во мне, а я продолжала сидеть с закрытыми глазами. Неподвижно и беззвучно. Практически не дыша, чтобы не привлечь лишнего внимания. Это было бесполезно. Все внимание парня было нацелено на меня. И каждое его мимолетное движение, когда он якобы поудобнее усаживался, было определенно точно направлено лишь в мою сторону. Чтобы я никогда не забывала, что он где-то поблизости. Совсем рядом. Я помнила. И без его напоминаний. Оставшийся путь прошел в тревоге, и я не смогла уснуть. Так и не смогла.***
Открыв глаза, когда машина наконец остановилась, я поняла за долю секунды: мы в Санкт-Петербурге. И уныние усилилось. Я не любила этот город. Сколько бы себя не заставлялся проникнуться им, каждый раз меня ожидало лишь разочарование. Меланхоличные прохожие, холод, пронизывающий до костей в любое время года, и белые ночи – безумие для меня. Ночью должно быть темно. Так, чтобы можно было в этой тени скрыться. Как вообще можно уснуть, когда небо светится? Определенно безумие. Хорошо, что до белых ночей было еще далеко, и я застала Питер вновь зимой. Мы заходили в отель под покровом сумерок, пробираясь сквозь сугробы. Я закинула сумку на плечо, и она значительно перевешивала меня в этом нелегком пути. – Дай помогу, – Дима возник рядом, протягивая руку. – Я справлюсь, – сдержанно ответила я, отводя взгляд. Но не успев пройти и шага, я почувствовала, как тяжесть с плеча потихоньку отступает, а потом и вовсе уходит. Обернувшись, я увидела, как Дима абсолютно спокойно стянул с меня сумку, продолжая идти дальше. Он даже не взглянул на меня. Просто забрал вещь и пошел вперед. Будто ему все позволено. Будто он мог вот так вот просто поступать так, как заблагорассудится лишь ему. – Эй! – крикнула я ему вслед. Но он не обернулся. Словно не слышал. – Матвеев! – еще громче крикнула я. – Отдай мою чертову сумку! Парень остановился, не оборачиваясь ко мне. Между нами сейчас, кажется, летали почти осязаемые искры. Пространство колыхнулось, заставляя всех вокруг замереть и обратить внимание на очередную сцену. Дима одним рывком сорвал сумку с плеча, выкидывая её на заснеженную землю. И пошел дальше. Молча. Ярость затмила мой разум, заставляя кровь в жилах кипеть. Я не чувствовала холода, нет. Я ощущала лишь прилив самого настоящего гнева. Злобы. Обиды. Он смог задеть меня даже этим малейшим поступком. Вывернул внутри меня все самые некрасивые эмоции и чувства. Заставил меня вновь ненавидеть. Я уже набирала воздух в легкие, чтобы выкрикнуть кое-что еще, чуть более обидное, но в этот момент на мое плечо легка чья-та большая и теплая рука. Она сжала предплечье легко, но достаточно настойчиво для того, чтобы переключить мой фокус внимания. Сбавить градус. Костя смотрел на меня сверху вниз, словно немного пристыжая. Он ничего не говорил, будто слова были излишни, но я все поняла. Осознала глупость и абсурдность ситуации. Взяла вновь контроль над собой. – Спасибо, – еле слышно отозвалась я. Мужчина мягко улыбнулся, проходя вперед. Он легко подхватил мою сумку, и мы зашли в отель.***
Я разбирала вещи, пытаясь себя хоть чем-то занять. Их было не так уж и много, ведь собирались мы всего на пару дней, но я не могла найти себе места. Поэтому просто бездумно перекладывала их. С полки на вешалку. С вешалки на полку. Туда и обратно. Туда и обратно. Моему мозгу нужна была какая-то фиксация, даже на самом простом действии. Так мне казалось, что я смогу справиться. Если поменьше буду думать. Но получалось хреново, ведь все мои мысли занимал он. Каждую секунду. Опять. Я метнулась в самый угол комнаты, когда в дверь постучались. Вжалась в стенку, чтобы не выдавать того, что я в номере. Вдруг, так меня не заметят? Вдруг, пронесет? – Лилит, ты тут, – это был не вопрос, а утверждение. К своему облегчению я услышала бархатистый голос Кости. Этот тон был далек от той стали, которую я так боялась услышать сейчас. Этот голос не вызывал внутри меня раскаты грома. Наоборот, успокаивал. – Ты откроешь мне или так и будешь играть в молчанку? – хмыкнул Гецати. Я на цыпочках подкралась к двери, словно до последнего пытаясь скрыть, что я тут, и открыла. Костя выглядел немного уставшим, но радостным. На удивление у него было вполне хорошее настроение. – Ужин? – спросил он, облокачиваясь на раму двери. – Я не голодная, – отмахнулась я. – Ты не ела целый день, – нахмурился мужчина, – если будешь так себя вести, я позвоню Моне, а там… ты сама понимаешь, чем это все обернется. – Ладно-ладно, я поняла! – сдавшись вскрикнула я. – Можешь не продолжать. Отношения Кости и моей мамы были теплыми, даже очень. Провидец считал её мудрой и осознанной женщиной, а мама… что же, она души не чаяла в Косте. Уже считала его своим сыном и бесконечно намекала на то, как бы мы хорошо смотрелись вместе. Они, можно сказать, нашли друг друга и общались даже тогда, когда я об этом не подозревала. Поэтому я спокойно могла предположить, что Костя сможет донести маме о моем «неправильном» поведении.«Везде слежка», – грустно подумала я.
В ресторане при отеле было не людно. Редкие посетители и просто постояльцы, которые в одиночестве допивали свой первый или последний бокал на сегодня. Мы сели за стол в самый угол, сделав заказ. Есть мне по-прежнему не хотелось, поэтому я заказала салат. Костя промолчал, видимо поняв наконец, что договориться со мной о большем не получится. В плане еды. – Как ты? – спросил он, смотря на меня исполобья. – Хочу сбежать, – честно ответила я, – но пока держусь. Брови мужчины как-то слишком глубоко сдвинулись, и я поняла, что ляпнула, не подумав. Наверняка задела его. – Сбежать… – поспешила оправдаться я, – не с ужина… а вообще. Сейчас не хочу сбегать. – Я понял, – чуть расслабился он, – а то я уже подумал, что тебе настолько неприятна моя компания. – Ну… не настолько прям… – подшутила я, а провидец рассмеялся. Мне нравилось, когда у меня получалось рассмешить его. Костя был будто бы огромной скалой, за которой пряталось много эмоций и чувств. За которой очень часто пряталась и я. Но он не любил показывать себя настоящего окружающему миру. Он был весь словно зашит в свой официальный костюм и вел себя всегда подобающе. Как на деловой встрече. Все только четко и по делу. Но когда у меня хватало сил заставить его по-настоящему улыбаться… в глазах Кости горели яркие звезды. Он был без маски и тени тревоги на лице. В такие моменты Костя был настоящим. – Какой у тебя острый язык, Лилит, порезаться можно, – ухмыльнулся он, отпивая горячий чай. – Приму за комплимент, – хмыкнула я, игриво качнув головой. Мы вновь рассмеялись, немного краснея. Внутри стало так легко, словно это действительно был просто ужин. Без других вводных. Но мысли… мысли подводили меня. Одна из них была о том, что Дима где-то рядом. И она едкой стрелой в эту же секунду вонзилась в мою голову. Ведь он свалился, как снег на голову, ошарашив меня почти до сердечного приступа, а сейчас я… сейчас я сижу, будто ничего и не бывало, в ресторане с Костей. Смеюсь и даже позволяю себя немного флиртовать. Совершенно позабыв на пару минут о том, что Дима существует. Эта мысль испугала меня до ужаса. Внутри все сковало и парализовало, и прежняя моя веселость ушла. Остался лишь он, навечно поселившийся в моем сознании. Навечно пустивший в меня свои корни. – Меня пугает, когда ты так резко меняешься в лице, – тихо сказал мужчина, – ты словно на мгновение проваливаешься в какой-то другой мир. И даже внешне становишься чуть другой. – Прости… я просто… – поспешила оправдаться я, – просто сама не своя в последние дни. – В последний месяц, ты хотела сказать, – поправил меня он. Я посмотрела прямо Косте в глаза, ведь он никогда не делал акцент на моем поведении. Всегда очень плавно и аккуратно огибал все углы нашего общения, чтобы не коснуться той самой темы. Того, что болит и горит во мне. – Мне тяжело, – впервые вслух сказала я, – просто тяжело… быть во всем этом безумии. Ты понимаешь меня? Я с надеждой взглянула в его карие зрачки. Конечно, он не понимал, может, только догадывался. И то… все его догадки, даже самые сумасшедшие, наверняка были очень далеки от истины. Но я хотела… просто хотела знать, что кто-то может разделить со мной все то, что невыносимо-тяжело повисло внутри. – Понимаю, Лилит, – спокойно ответил он, – я ведь тоже нахожусь в нем. Вместе с тобой. Он протянул руку, раскрывая ладонь, и я с легкостью вложила в нее свою. Я даже не подумала. Ни секунды не размышляла о том, что это могло бы значить. Мне было просто необходимо ощутить сейчас ту опору и неиссякаемую уверенность, которую излучал Костя. Ощутить покой хотя бы на секунду. Пальцы мужчины очерчивали круги на моей коже, и я понемногу успокаивалась. Шум в голове наконец-то стихал, и наступала тишь. Наконец наступала тишь. – Как ты себя чувствуешь? – практически шепотом спросил он. – По-настоящему. – Хорошо, – с легкостью ответила я, – правда… намного лучше. Костя вновь улыбнулся, не разнимая пальцев. Что-то во всем этом было таинственное. Такое, о чем не захочешь рассказать никому. Будто это был наш секрет. Тайна, от которой мне становилось тепло. Но мое спокойствие, я знала, не может длиться слишком долго – это было невероятно и уже давно не ощутимо для меня. Обязательно произойдет что-то, что еще больше выбьет из под ног всю почву. Обязательно появится кто-то, кто вывернет всю мою душу наизнанку. Это всегда был Дима. И сегодняшний день не стал исключением, ведь я подорвалась с места от громкого звука разбивающегося стекла. Сердце пропустило два сильных удара, предвещая беду. Оповещая об опасности. Я не успела понять, что произошло, но увидела… его. Парень стоял в дальнем углу зала. Вокруг все было усыпано осколками, а сам Дима… глубоко и часто дышал. Его глаза были безумны. Наполнены злобой. И он прожигал взглядом меня. Обжигал своей чернотой. Испуг куполом накрыл меня, призывая бежать, но я не могла сдвинуться с места. Краем глаза я увидела горлышко от бутылки из под виски. Наверное, он разбил её, пустив в бар со всей силы. Ведь вся столешница была разбита вдребезги. Вокруг мельтешили люди. Официанты. Режиссеры. Все они мелькали, как в кино, где-то на заднем плане. На первом был лишь Дима и красная струйка крови, стекающая по его щеке.«Порезался…» – подумала я, разворачиваясь и выходя из ресторана.