В последний раз

2017 год, декабрь — Боря вчера жаловался, ты ему мозг проела с этими изменениями, — встав с кровати, Лариса накинула алый шелковый халат и, подойдя к туалетному столику, уселась на высокий пуф перед зеркалом. — Говорит, объяснил, почему быстро не получится, а ты все равно требуешь. В ее компании Борис возглавлял команду из пары задротов, отвечающих за контент и техническую поддержку сайтов. Изъяснялся он будто специально исключительно на своем айтишном сленге и так, будто делает одолжение. На днях он высокомерно заявил Жене, что переделать сайт ресторана в те сроки, которые она обозначила, технически невозможно. И когда она намекнула, что решит эту задачу с помощью аутсорсеров, нехотя пообещал "попробовать". Женя откинула одеяло, поднялась с кровати и начала одеваться. — Я считаю, нет там ничего суперсложного. Попросила до нового года сделать так, чтобы можно было бронировать и заказывать доставку. Либо они недостаточно компетентны, либо им лень напрягаться. — Ты мне мальчиков моих не обижай, — склонив голову набок, Лариса энергично принялась расчесывать свои густые черные волосы. — Твоих мальчиков? Не сводя взгляда с большой тяжелой груди, бесстыдно выглядывающей из-под халата, Женя крадучись приблизилась к ней. Лариса, усмехнувшись, подняла волосы, собирая их в хвост, и халат окончательно распахнулся. — Нет у тебя никаких мальчиков, есть только девочка, — чувствуя, как низ живота снова начинает сводить от возбуждения, Женя уселась к ней на колени, лицом к лицу. Оседлав смуглые бедра, агрессивно впилась в иронично изогнутые губы. — Не налюбилась за три часа-то? — отстранившись, Лариса пристально вгляделась в нее. Волосы, которые она так и не успела заколоть, упали на алый шелк черной волной. В темных как бездна глазах заплясали насмешливые искры. — Может, останешься на ночь? Отрицательно мотнув головой, Женя встала на ноги. — Не могу. Он и так нервничает… — Ясно. Лариса притянула ее к себе, щекотно поцеловала в живот, и, оттянув резинку трусов, ниже. А потом еще ниже. Изнемогая от обжигающих кожу прикосновений, Женя умоляюще произнесла: — Мне и вправду уже пора. Мише она соврала, что они едут встречаться с новыми поставщиками, обещала, что к восьми вернется. На этой неделе она уже дважды оставалась с ночевкой, третий раз был бы перебором. Лариса выпрямилась, нежно обвела пальцем вокруг, а потом дотронулась рукой до груди и чуть сжала ее. — Налилась она у тебя. И месячных в ноябре не было. Ты, случаем, не залетела? На мгновение Женя застыла от неожиданности. И правда ведь не было. Кровь прилила к щекам. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз уступила, чтоб заткнулся. Выходило, где-то в октябре. Неужели этот идиот не вытащил вовремя? Для полного счастья ей только аборта не хватало. — Нет, конечно, — ответила она, из рук вон плохо разыгрывая беспечность. Сердце ее билось так бешено, что казалось, вот-вот выпрыгнет. Прямо в ладонь, мягко ощупывающую через бюстгальтер ее грудь, вдруг ставшую болезненно чувствительной. — Цикл, видать, сбился от нервов… гормоны скачут. — Может, и гормоны, — согласилась Лариса и убрала руку. — Спишь с ним? — с неискренней ласковостью спросила она, быстрым движением собрала волосы в хвост и, подняв вверх, вонзила в них серебристую заколку. Женя посмотрела в зеркало на свои предательски покрасневшие щеки, а потом на Ларисино будто бы бесстрастное лицо. В нем не было ни толики того самого спокойствия, с которым она задала вопрос. — Иногда, — выдавила Женя, ощущая себя нашкодившим щенком, которого только что ткнули мордой в лужу. — В сентябре в последний раз. — Ясно, — Лариса поднялась, запахнула полы халата и ушла из спальни. Женя вздохнула и принялась натягивать джинсы. Застегивая пуговицу, подумала, что надо заехать в аптеку и купить тест. А еще о том, что Лариса не могла не догадываться. Сама ведь изменяла мужу с какой-то бабой и при этом наверняка с ним спала. Она вспомнила злобное лицо на портрете — такому хер откажешь. Лариса ждала ее в прихожей. — Глаза закрой, — скомандовала она и отодвинула дверь встроенного шкафа-купе. Дверь тяжело отъехала, предоставляя взору кучу нераспакованных пакетов с логотипами от разных брендов. За Ларисой водилась такая привычка: накупить кучу шмотья и закинуть, не распаковывая, куда-нибудь, начисто позабыв об обновках. Не спрашивая зачем, Женя послушно закрыла глаза. Где-то рядом зашуршала бумага и через пару секунд она почувствовала, как на ее плечи ложится что-то мягкое и пушистое. — Ну-ка, посмотри, — сказала Лариса, разворачивая ее лицом к зеркалу, висящему в прихожей. Распахнув глаза, Женя обомлела: на ее плечи была накинута серая норковая шуба. Мех переливался в свете люстры серебристыми волнами. — Охуенно, — с довольной усмешкой произнесла Лариса. — Ну зачем ты? — с укоризной спросила Женя, прекрасно понимая, что если сейчас заартачится, дело кончится скандалом. Момент для очередной провокации был выбран идеально. — Надоело смотреть на это недоразумение, — Лариса небрежно кивнула на вешалку, где висела Женина новая, но позорно дешевая куртка, заказанная на «Ламоде» по самой большой скидке. — Нормальный пуховик, — буркнула Женя, просовывая руки в рукава шубы. — Не для твоей должности, — Лариса поправила ей воротник. — Повернись-ка. Женя повернулась к ней лицом, позволила застегнуть пуговицы, а потом произнесла. — И что я ему скажу? — А что хочешь, — равнодушно ответила Лариса и ушла на кухню, не попрощавшись.

***

Перед тем как выйти из машины, Женя переложила шубу из фирменного пакета «Снежной Королевы» в старый мятый пакет из-под обуви «Кари». Войдя в прихожую, она крикнула: «Привет», кинула на пол пакеты с шубой и с продуктами, которые купила в магазине возле дома, сняла пуховик и, не разуваясь, ринулась в туалет, зажав в руке тест. Мысль о том, что она может оказаться беременной, заслонила собой все остальные тревоги. Аборта Женя боялась как огня. В туалете она от волнения никак не могла пописать. Организм будто издевался. — Жень, а ты «Фанту» купила? От звука Мишиного голоса ее мочевой пузырь разродился наконец тоненькой струйкой. — В коридоре, — крикнула она и добавила: — Пакеты разбери. Гипнотизируя взглядом кусок пластика, Женя выждала необходимые пять минут. Тест показал одну полоску, и ненадолго это сделало ее почти счастливой. Она выкинула его в мусорное ведро, помыла руки и вышла в коридор. — Это ведь натуральный мех? — спросил Миша. Держа шубу в руках, он смотрел на Женю с мрачным недоумением. — Натуральный, — ей тут же захотелось вновь уйти в ванную, а еще лучше вон из квартиры. — Сколько? — спросил он, каменея лицом еще больше. — Нисколько. Воронина отдала. Она ее еще два года назад покупала. Могла бы сказать, что купила по дешевке на «Авито». По дороге домой Женя взвешивала такой вариант — но отчего-то он ее бесил. Врать по мелочам казалось еще унизительнее, чем лгать по-крупному. — Два года? — Миша с сомнением повертел шубу в руках, подул на мех, понюхал. «Ты еще на зуб попробуй», — хотелось сказать ей. — Да она новая совсем. — Говорит, узкая, — Женя принялась разуваться. — Она что, покупала и не мерила? — Миша все еще разглядывал шубу так, словно ждал от нее ответа. «Если бы мертвые норки могли говорить». — Она часто так делает, — отобрав у него шубу, Женя надела ее и покрутилась, изображая беззаботное веселье. — Ну как? — Охуенно, — ответил он в точности, как Лариса, но совершенно с другой интонацией. — А чего она своей этой Катьке не подарила? У той тоже фигура норм. — Понятия не имею, — Женя пожала плечами. — Может, потому что не слишком любит ее. — Зато тебя, блять, почему-то чересчур любит! Тебе не кажется, что в этом есть что-то нездоровое? — спросил он. — В этом ее интересе к тебе. «Ну когда-нибудь он должен был уже, наконец, это сказать», — на мгновение Женя подумала, что было бы неплохо все выложить как на духу и уехать к Ларисе. Возможно, если бы она была пьяной, она бы так и сделала. Но она была трезвой, рациональной женщиной с холодным рассудком и ебаным затяжным ПМС. — Да, любит. Как дочь, которой у нее никогда не было. Тебе этого не понять. У тебя есть ребенок. А у нее никого! — может, от того, что Женя понимала, что в этих словах есть и крупица правды, получилось очень убедительно. Она даже сама растрогалась. Миша хмыкнул, но, как ни странно, спорить не стал, ушел на кухню, а она взяла телефон и написала: «Я очень сильно тебя люблю». Лариса ответила почти моментально: «Тест сделала))?» Женя улыбнулась двум скупым скобкам в конце и напечатала: «Да. Отрицательный))». «Хорошо))) Завтра будь на месте в три, заеду на обед». Что завело ее в этой обычной фразе, Женя понять не могла, но пальцы уже набирали игривое: «Есть особые пожелания, Лариса Максимовна?))» Она нажала «Отправить» и уставилась на слово «Печатает», которое то пропадало, то появлялось. Через мучительно долгую минуту и двадцать секунд в чат прилетело: «Да. Разведись и переезжай жить ко мне. С сыном». Сразу после этого Лариса вышла из сети, как будто и не ждала никакого ответа. «Доигралась», — зло сказала себе Женя. Порхающие в животе бабочки, панически замахав крыльями, улетели, ее бросило в жар. Вытерев со лба моментально выступившие капельки пота, она написала: «Мне очень этого хочется, но это не так просто». Ответ был скользким, напоминающим пиздеж политиков по телеку с их кокетливым ни да, ни нет, что-то типа: «Мы не исключаем эту опцию. Но и не рассматриваем ее на данный момент». Женя вдруг поняла, что до сих пор сидит в шубе — удушающе теплой, но почти невесомой. Она сняла ее и, не удержавшись, прижалась щекой к голубовато-серому меху. — Ну что так долго? Ужинать идешь? Я нагрел, — раздраженно произнес Миша, входя в комнату. — Да, сейчас, — она повесила шубу в шкаф, между Мишиной парадно-выходной курткой и своим плащом, и услышала звук входящего. «Ок», — написала Лариса.