Дневник собирателя звёзд.

Глава 5 И так подошёл период студенческой жизни, который я ненавижу больше всего, бич всех злостных прогульщиков и родительских кошельков… Подготовка к зачетам. Время, когда студенты в слезах бегают за преподавателями и не спят ночами… — Стас ты чего раскис? — Мира обеспокоенным взглядом окинула моё лицо трупа трехнедельной давности. — Ты совсем без лица случилось чего? — — Не волнуйся, я просто морально умер — прохрипел я тихим, отчаявшимся умирающий тоном. — Стас, если кому и не стоит переживать насчёт зачетов, так это тебе-усмехнулась Мира расталкивая мое, распластанное по парте, почти бездыханное тело. — Ты ведь все изначально учишь и имеешь идеальную посещаемость. Ты, как и всегда сдашь все одним из первых — — Новая физичка меня в асфальт попросту закатает — жалобно простонал я уткнувшись носом в парту. — А… точно… — вдруг приуныла Мира, имитируя моё положение на парте. — Ты то чего, она к тебе хорошо относится — не меняя ни положения, ни тона, протянул я. — Относилась — поправила меня Мира — я завалила ей устный опрос по формулам — — Жаль, ты была единственной кто мог сдать физику — я поднял голову и достал тетрадь. — Да уж… кстати давненько Валю не видать, что там с ним? — Мира вновь оживилась как ни в чем не бывало. — Вроде ничего такого, но в живую я его уже как недели две не видел. — на этот раз Саня оказался прав, все как он сказал. Ни его самого, ни Валю я после той посиделки не видел. Да и Рому с Никой во внеучебное время удаётся увидеть редко. Все заняты… — Писал мне в последний раз то, что у него какие-то проблемы с родителями, в свете недавних событий и ночевок вне дома — продолжил я лениво перелистывая тетрадь. — Ясно… не думаешь, что лучше с ним встретится? А то он… — — Не волнуйся Мир, я в нем уверен, да и скоро он закончит свои побегушки по психологам, тогда и встретимся, поговорим — я поглаживал руку Миры которую та, прижавшись, положила мне на колени. — Хорошо. — Улыбнулась мне Мира. — Эй, голубки! — присвистнув, позвал нас Рома — дуйте сюда. У передних парт вся группа собралась в толкучку. — Ну, что теперь то? — я поднялся и вяло поплелся на народное собрание. — Что у вас тут? — — Решаем вот, что с Розой Васильевной делать будем, ведь если так и дальше пойдёт, то никто первый семестр у нас не закроет, я уже молчу о стипендии… — Разъяснил Рома. Хах, надо же… и его голову догоняют светлые мысли… а ведь обычно он быстрее. — Какие есть предложения? — лениво протянул я, падая на ближайший стул. — Ну, я разузнал кое-что у знакомых из МК, она у них вела до того, как к нам пришла. Ситуация выходит такая… — серьёзно начал Рома — либо нам п@#дец, либо мы её любимчики. Другого не дано. Деньги она не берет на принцип, соблазнить тоже не выйдет, ей за шестьдесят — и вот пойми его, всерьез он это или просто прикалывается. — Но! — вдруг хлопнул по столу ладонью Рома — нам фантастически повезло, у нее день рождение восемнадцатого числа, и это практически идеальный момент. Есть предложения? — Рома окинул взглядом собравшуюся вокруг толпу зевак. — Ну… можно, как обычно, скинутся на подарок, да и плакатик какой-нибудь склеить с поздравлениями — неуверенно разбавила минутную тишину Ника. — Отлично, кто рисовать умеет? — Рома совсем влился в роль старосты, хотя старостой у нас вроде всегда был Ваня. Руку подняли Мира, Ника, тот самый Ванек и затычка в каждой бочке Леха… Последний вообще, как говориться, «за любой кипишь кроме голодовки», не зря с Ромой братья, и да, рисовать он кстати вообще не умеет. Я обреченно вздохнул, прекрасно осознавая, что меня все равно загребут в этот арт кружок, по одному только взгляду Ники на меня… Не стоило показывать ей мои стихи… — Отлично, подарком займусь я, Лавров и Фомичев, пойдем после пар выбирать. Выберем, а потом и скидываться будем на получившуюся сумму, все согласны? — закончил Рома. Возражений не последовало и все куда-то разошлись… Я вернулся на свое место и молча, продолжил листать тетрадь, смотря на каждую страницу около минуты мёртвым, совершенно пустым взглядом. Как же я ненавижу физику, всегда с ней какие-то проблемы. В прошлый зачет по физике, на протяжении недели мне приходилось спать по четыре часа в сутки, после чего я был практически на смертном одре, а сейчас, просто на голову больная, новая физичка, со злобной усмешкой закатывает меня в асфальт. Я упал лицом на парту и тяжело выдохнул. — Какой же это гемор… — Стас, а что за стих такой — Мира смотрела на меня хищным взглядом, рядом стояла и доносчица. Надо было предвидеть, что Ника все всем разболтает. — Какой еще? — притворно непонимающе, спросил я. — Да ладно тебе, покажи! — Мира присела рядом и сверлила меня своими гигантскими изумрудами в упор. — После пар покажу, сейчас у меня его с собой нет- Отведя взгляд сказал я. Она и так, и так бы меня доконала, да и все равно я хотел его ей показать, правда чуть позже. — Ну и врунишка, ладно, подожду чуть-чуть — усмехнулась Мира, зная — все то, что я пишу находиться у меня в блокноте. Мира с Никой рядом еще о чем то говорили, но я совершенно потерял нить их диалога и погрузился в свои мысли. Валя ведь, не сделает какую-нибудь глупость за это время, пока мы не видимся? Судя по нашим перепискам у него нет близких связей ни с кем, даже с родителями. По его словам — он никогда не считал их близкими и был далёк от них. Говорит, что всегда мечтал о большем… И чем больше он мечтал, тем больше понимал то, насколько он — «никчемен и жалок». Такой ребенок… Тут мне пришло в голову воспоминание о нашем разговоре в булочной. Я вынырнул из пучин своего разума прямиком на диалог Миры и Ники. — …Ну, не знаю, просто как-то нет на это времени — отвечала Ника на вопрос, который я услышал лишь краем уха. — Так у тебя нет любовного интереса? — спросил я, и тут же получил по затылку от Миры за лишний энтузиазм в тоне. — Да я ж не себе — потирая затылок, буркнул я. — С чего такие вопросы? — «вежливо» поинтересовалась Мира, натирая мне макушку своим маленьким кулачком. — Не-а, нет. Я же говорю нет у меня пока на это времени — пожала плечами Ника, не обращая внимания на реакцию Миры. — Да и у нас одни олухи, смотреть то не на что — продолжила Ника с усмешкой. — Ну да, так-то… — пожал я плечами — ну а что насчет Вали? — Ника сразу отвела куда-то взгляд, покрывшись еле заметным румянцем -этот еще больший олух- … Как же я сегодня устал… и морально, и физически. До меня сегодня докапывались все, кому не лень, и преподаватели, и одногруппники, и несколько приставучих, словно пиявки, дежурных перваков… Весь день ни к черту. Мне ведь просто нужно поспать, но и сейчас до меня докопался какой-то м@#ила! — Тебе что от меня надо то, я не пойму — усталым голосом обратился я к мягко говоря не самому вежливому молодому человеку, с гневно настроенным на меня взглядом и не только. — Это ж ты, дружок Одинцова? — начал наконец внятным языком и без матов парень. Твою мать, Валя, чего ты опять начудил то? — Ну, знаю я Одинцова, что дальше? — совсем безразлично протянул я, ставя на землю пакет с бумагой и прочими атрибутами для творческой деятельности. И вообще, как я согласился пойти за канцелярией в магазин? Нет серьезно это как-то выпало у меня из памяти. — Эй! А, точно. Совсем забыл про него — Так это… чего ты там говорил, прости, я прослушал — зевнув спросил я. В сон что-то потянуло… — За#@ал б@#ять уже! — вспылил паренек. М, я его вспомнил. Это один из тех клоунов, что Валю прессовали… Хах, а вон и Санина работа — промежуток в зубном составе… точно он. — Так ты тут типа решалы что ль? — я перешел на их лексикон, голос мой стал чуть глухим, более серьезным, состроил свою фирменную гримасу, ровно такую же как в тот раз у колледжа. — Че встал как столб, ты решать вопросы пришел? Быстро отвечай да, нет. — я уже откровенно начал давить провокацией и хамством, обычно это сбивает людей с толку. Сработало и в этот раз, этот петушок уже поубавил уверенности, как бы назвал его Саня — «ссыкун обыкновенный». — Что заглотил что ль? Че молчишь? — я продолжал свою тактику, паренек под растерялся. — Ай да иди ты в баню, нет у меня на тебя времени — я развернулся и пошел в другую сторону. — Э… стой м@#ила! — вернув себе крупицу уверенности, выкрикнул мне в спину паренек. — Да сколько можно… — я опустил руку в пакет и вынул два желтых продолговатых предмета. — Давай, вперед — я медленно выдвинул лезвие канцелярского ножа, а второй нож бросил в руки парнишке, что он рефлекторно поймал. Главное, чтобы у него в голове ничего не щелкнуло, а то мне не хочется снова быть прирезанным каким-то быдловатым дегенератом. Его взгляд все выдал… — Ты че, в натуре дубу дал пацан? — бросив на землю нож, сказал парень. — Давай, вы ж такие из себя б#@ть все максималисты, бандюги, ауе, жизнь ворам. Пришёл решать, так решай наверняка, х@ли язык мять?! — я делал медленные шаги, все ближе подбираясь к оппоненту, выправив плечи и раскинув руки. Как я и рассчитывал штанишки он уже начал подмачивать, а желание оставаться здесь все убавлялось. Всё было видно по глазам… — Э, пацан, че ты так разошелся, опусти нож, поговорим… Че за ножи то сразу — выставил перед собой руки мой визави, попятившись назад. Я подходил все ближе. — А, значит теперь уже поговорим… не «браток» ты уже достаточно наговорил — может я и перебарщиваю, но так как мне попросту насрать на этого «обмудка», я продолжал свою «агрессивную защиту». — Да все, все, хорош — приподнял руки вверх паренек, смотря на меня взглядом в котором уже проглядывался страх. — Ну вот и вали отсюда, пока прочие конечности на месте — я сложил лезвие и убрал нож в карман. Паренек развернулся и быстрым шагом ретировался, бурча что-то себе под нос, порой оглядываясь. Ну и накой я ему нужен был? Хотя нет, мне совершенно на это наспать. Я подобрал «шпагу» трусливого Д’Артаньяна, сложил обратно в пакет и пошел дальше по безлюдному пустырю, успокаивая трясущиеся руки, через который каждый раз срезал дорогу к общаге. Разрываясь между размышлениями и навязчивым сном я наконец дошел. Еле затащив свою тушу на второй этаж, я завалился в свою небольшую комнатушку и скинув ботинки упал на койку… Не знаю сколько я провалялся… Начиная осознавать себя, я понял, что могу просыпаться, но это мне не нужно, так что я решил оставить тело спящим и потратить время на размышления. Тот несостоявшийся дуэлянт явно не за лаврами ко мне пришел. Скорее всего он разобиделся на Валю… они его ищут? Нет навряд ли. Как проснусь, надо будет позвонить Роме с Саньком… Хотя нет, к кому-кому, а к Саньку эти точно не заявятся. Напишу Вале, разузнаю, что, да как. Я обратил внимание на одну странность… Обычно мне не удаётся так долго оставлять тело во сне, при этом бурно размышлять. Я начал пытаться проснуться, и каждая попытка заканчивалась неудачей, при этом меня охватывала таинственная волна сладкого сна, тепла и уюта. Наконец выпав из грезных оков я приоткрыл глаза и понял в чем дело. — Ведёшь себя как маньячка — сонно протянул я с улыбкой. — А что, не нравится? — отложив телефон, спросила Мира. — Да нет, тут довольно мягко — пожал я плечами. — Ну, вот лежи и не выеживайся — Мира чуть дернула ногами, и я чуть не слетел на пол с ее коленей. Шея затекла через какое-то время абсолютной тишины, и я поднялся в положение сидя. — Чего ты тут делаешь? — Потянувшись спросил я. — Пришла за бумагой и маркерами — ответила Мира, усердно стуча по электронной клавиатуре, отвечая на чье-то сообщение. — Так почему не забрала? — разминал я шею. Что-то пугающие хрустнуло. — Ну, ты так мило сопел, я не удержалась — отведя взгляд, сказала Мира. — Маньячка — холодно констатировал я. — Ну ты только взгляни — Мира выставила перед моим лицом телефон с фотографией того, как я сплю у неё на коленях… Если это мило, то Гитлер — древнеегипетский Фараон, а Уинстон Черчилль балерина большого театра… — Удали. — Мой голос охладел, как и взгляд. — Поздно, я уже выложила — невинно улыбнулась Мира. Я утомленно вздохнул и упал на кровать. — Ты злишься что ли? — удивленно спросила Мира. — Ты же знаешь, что нет — безразлично пожал я плечами в ответ. Мира молча и настойчиво сверлила меня любопытным взглядом. Я вздохнул и достал из кармана свой блокнот. Открыв страницы с записью корявым почерком, протянул Мире. * Алый изумруд Она сидела на полу, мерцая изумрудными глазами. Музыка лилась, гитары струны заиграли яркими лучами. Песня сладка, о любви с чарующим простым финалом. Волосы её солнца цвета вперемешку с оранжевым кораллом. Песня не печальна и нет в ней грусти, только грёзы, Но на её изумрудные глаза накатились слезы. И спел то я немного глупо, наступав на те же грабли, Но продолжали литься солёные, будто моря, капли. Словно с двух морей глубоких, зеленого отлива… Текли те слезы, будто на свету нефрита переливы. Прямо как тогда, на той застывшей фотокарте… Сделанной еще давно, в цветущем изумрудом марте, Где у неё в руках лишь одна окропленная слезами роза, Где она самая счастливая и прошли ее волнения грозы. И прижимая этот колкий с лепестками стебелек, Застыв навечно, сделала воздуха весеннего глоток. * Заинтересованность Миры сначала сменилась смущенным взглядом, затем румянцем и поблескиванием в глазах… Еще секунда и на ее пунцовом лице засияла улыбка.