Часть 1
2 августа 2023 г. в 13:56
Мы не подходим друг другу.
Я соберусь с силами и уйду от вас.
Саша робко касается широких плеч, скрытых под тёмной шинелью. Она проводит по ним с осторожностью и нежностью, которые, кажется, исходят из самых глубин её души.
От этого прикосновения Московский только сильнее напрягается. Даже через одежду Невская чувствует жар его тела и силу его мышц. Широкая, мозолистая ладонь мужчины опускается на маленькую ладошку Александры и слегка сжимает её в ответ на прикосновение.
В этот раз Москва ей доверился и поверил.
Москва как печка, только если у прошлой её версии можно было греться и ничего не бояться, то сейчас, смотря в эти алые — будто рубины — глаза, Сашенька чувствует раскалившийся до предела воздух и обжигающие следы на бледных руках по мере того, с какой силой её вжимают в холодную бетонную стену кабинета в Кремле при подозрениях в сговоре с европейскими шпионами.
Невская хочет домой.
Она никогда не рассказывает об этом Молоху. Теперь её дом — квартира на Тверской, куда Денис и Данила стараются приходить как можно реже. Они пытаются делать так, чтобы Московский видел их не больше двух раз в день.
Она не очень охотно говорит с ним о чём-либо. Чаще ей приходится слушать его речи о коммунизме, пионерах и новых реформах, которые, по его словам, «положат начало новому времени и процветанию для страны». Александра уже наслушалась таких речей на всю оставшуюся жизнь. Теперь они глубоко запечатлелись в её сознании и как будто выжжены на сетчатке её глаз, и она не может от них избавиться. Они разъедают её изнутри и портят всё, что осталось от неё прежней.
На собраниях она молчит. Говорит теперь исключительно по делу и смотрит на всех с прищуром, через толстые стекла очков. Константина игнорирует, делает вид, будто его и вовсе нет рядом. Никакого Кости, Костика и, прости Господи, лучшего друга — тоже. Есть только красный. Везде. Переводит усталый и тяжёлый взгляд серых глаз под стол на свои измождённые горечью войны руки, на почти что прозрачных запястьях замечает какое-то пятно. Кровь?! Да нет же — очередной ещё не успевший регенерироваться на коже синяк. У неё таких полно. Особенно много в области шеи, поясницы и бёдер, но Невская никому не говорит — боится не за себя, а за окружающих. За Петра, за Софью, за Дениса. К ним ко всем уже с проверкой приходили, Московский всё лично осматривал. Все книги, что только можно было выдать за запрещённую литературу и пропаганду, были изъяты и распиханы по картонным коробкам. Мурино не тронули, бывшая столица мальчика к себе лицом прижимала, да уши закрывала, чтобы тот ничего не видел и не слышал. Молох тогда скривился, будто килограмм лимонов съел, и вышел, громко хлопнув входной дверью, стуча тяжёлыми сапогами по деревянной лестнице.
Саша в загаданные желания, как во что-то волшебное и непременно сбывающееся, верила лишь в детстве. Сначала Пётр ей веру в это привил, а уже потом на почве желаний они с Екатериной Алексеевной сошлись. Великая княжна верила, что судьба обожает проверять своих подданных и подкидывает каждый раз новое испытание: духом, волей, физической силой или морально подпихнуть — неважно.
Ей бы руки расчесать, чтоб на память полосы остались, да только сил уже нет.
От прежней, когда-то сильной характером и умеющей постоять за себя Александры Романовой теперь лишь только Александра Невская и осталась. Вот только сравнить их уже никто и не сможет боле. Денис и знать не знает какой она была раньше, (рассказать сыну о Петре и некогда великой императорской семье язык не поворачивается) Святогор Волхович уже вторую неделю как не вылезает из бумажной волокиты и отстройки города; может, сравнить могла бы родная Сонечка, да только далеко она, у неё самой раны ещё не до конца коркой покрылись, что тут уж об отношениях говорить.
Мне осталось совсем немного.
С каждым днём я набираюсь сил,
И однажды, Миша Молох, всё будет хорошо.
Почему не бросит? Потому что любит. Любит той самой: вечной и всепрощающей любовью. Ленинград её болезненной назвать хочет, потому что с теплотой, исходящей из разбитого много раз, но скрепленного наспех толстой иглой, сердца любит только она. Даже когда сильные руки к голой стене прижимают думая, что Сашенька предатель, или, когда от недостатка кислорода в чугунной ванне всё плывёт и смешивается во все возможные оттенки красного. Чёртов красный.
Невская уже не плачет. У Молоха любовь особенная — не здоровая, с фиолетовыми бутонами на тонкой шее. С красными отпечатками на талии и запястьях, но блять особенная настолько, что после 1944 он перед ней на коленях сидел и костяшки болезненных рук целовал.
Сейчас так же, разница лишь в том, что у Московского в принципе нет желания куда-либо отпускать Ленинград.
Тонкими бледными пальцами Саша зарывается в коротко отстриженные волосы и массирует кожу головы. Москва ластится как кот объевшийся сметаны, обвивает тонкий стан девушки сильными руками и прижимает к себе.
Александра Романова верит в лучшее, потому что ей мерещится Миша Московский. Александра Невская тяжело выдыхает — Молох готов пронзить насквозь любого, в том числе и её саму если на то его желание будет, алыми, словно рубины, глазами.