Мостик

      Найвс потерял счёт времени. Массовое сумасшествие станций мало походило на нормальные роды, к которым плант уже привык. Раздражало то, что даже Конрад не мог объяснить, почему сестрички выгибались в муках от боли, обхватывали руками животы и безмолвно скалились, но не спешили расставаться с плодами.       Мужчина с трудом успокаивал одну станцию за другой. Он уговаривал, а в иной раз умолял отдать ему дитя, но постоянно его мысли наталкивались на незримый барьер в сознании станций. Доходило до того, что Миллионсу приходилось впиваться острыми плетьми в тело роженицы. Он заставлял отдать ему дитя, и только после подобного варварского вторжения станция успокаивалась, выталкивала плод и скорее укрывалась защитными лепестками. На это уходило чертовским много времени и сил.       Конрад и Зази не сидели на месте. Доктор контролировал скачущее давление амниотической жидкости, а Зверь опасливо подлетал к кромке резервуара с неизвестной для него жижей и принимал новорожденных малышей, после чего уносил их в подготовленные боксы.       Девятого и последнего младенца Най вынес сам. Мужчина выбился из сил и чувствовал невероятную опустошённость, граничащую с полуобморочным состоянием. Билл постоянно кашлял и рассовывал по карманам окровавленные платки. Даже Зази выглядел уставшим. Когда всё стихло, он разлёгся на прохладном полу «фермы» и тяжело дышал.       — Прошло двое суток, — констатировал Билл.       — Ты с трудом держишься на ногах. Отдохни, доктор.       — Я поклялся, что сделаю всё, чтобы искупить свою вину перед индепендентами, — хрипло выдохнул старик и с преданной нежностью посмотрел на боксы, в которых отдыхали малыши. — Это последние. И теперь я могу вздохнуть спокойно.       После того, как Конрад ушёл, Най остался один в комнате с новорожденными. Здоровеньким карапузам не требовалось дополнительное питание — они выглядели крупными и совершенными детьми. Даже не хныкали. Мирно лежали на спинках и сосали соски, трогательно морща носики во сне.       Зази устало подлетел к ближайшей койке и свернулся на ней калачиком. Мужчина заметил, что верный друг семьи стремился крутиться рядом с малышами даже чаще, чем следовало бы, а стоило ненадолго отвернуться, то Зверь с удовольствием развлекал детишек. Крошечные независимые нравились коллективному разуму червей Гансмоука, иного объяснения такого радения Най не видел. Впрочем, у Зази всегда всё написано на лице.       — Дай имя трём из них, — сказал многодетный папочка. — В честь нашего союза индепендентов и червей.       — Ого, правда? — Зверь моментально взмыл к потолку, а затем заметался между новорожденными. От его усталости не осталось и следа. — Это огромная честь, Миллионс! Но признайся, у тебя просто закончилось воображение.       Они рассмеялись. Найвс достал из бокса маленькую девочку и стал покачивать, чтобы крошка перестала беспокойно ворочаться. Зази подлетел к ней и пощекотал румяную щёчку.       — Одэкза, — уверенно сказал он. — На вашем языке «близкий друг».       Непривычное звучание ничуть не смутило Станцию. Он согласно кивнул и сделал пригласительный жест в сторону других младенцев, как всегда, преимущественно мальчишек.       — Лазиз — «Сильный», — продолжил Зверь, кружась у самого крупного малыша. Затем его выбор пал на мальчишку с ярко-золотистыми волосами на макушке. — Зайн — «Солнце».       Миллионс усмехнулся и вернул крошку в бокс. Несмотря на потрясающее настроение, мужчина чувствовал усталость. Впервые за долгое время ему хотелось упасть на мягкую постель и позволить полудрёме сковать активные процессы в мозгу. Отключиться на час-другой. Но ещё больше хотелось заключить Вэша в объятия и торжественно привести в комнату с новорожденными. Остальные крохи получат имена от мамочки, подумал мужчина. Он убедился в том, что Зверь справится с сорванцами и отправился в детскую.       Уже на подходе к заветной комнате, Найвс понял: что-то не так. Непривычная тишина в разгар солнечного утра в комнате, полной активных сорванцов-независимых?..       — Вэш? — взволнованно выдохнул мужчина, распахнув дверь.       Из-за наглухо закрытых штор в комнате царил полумрак. Несколько ночников до сих пор горели на прикроватных тумбочках, а на потолке красиво мерцали зелёно-золотистые фосфорные звёздочки. Детишки лежали на ковре подозрительно спокойно и обездвижено, а в центре мелкоты сидел Легато. Сердце Найвса болезненно сжалось, когда он увидел, как Блусаммерс с ненормальной улыбкой покачивает тельце крошечного индепендента. Маленькая ручка безжизненно упала на ковёр.       Найвс потерял равновесие и привалился к стене. В глазах потемнело. Дыхание сбилось. Горечь стиснула горло, и в нём застрял звериный рык.       — Господин!       Легато испуганно вскочил с места и бросился к нему. Человек обхватил лицо старшего планта и жарко шептал странные признания, но Най только ошарашенно пялился на детей. Все слова Легато превратились в смазанные звуки.       — …поэтому я займу его место. Я буду более предан! Клянусь, я стану им лучшим родителем! Они полюбят меня, и мы вместе — вы, я, наши дети, господин, мы уничтожим ненавистное человечество!       — Они… — сипло выдохнул мужчина, брезгливо отворачивая лицо от влажных губ. Кажется, Блусаммерс умудрился поцеловать его несколько раз. — Мои дети живы?       Легато непонимающе моргнул. Он виновато рассмеялся, всё ещё не выпуская лицо самого любимого им в мире существа.       — Разумеется, Найвс! Мне пришлось немного успокоить их. Они вели себя слишком глупо. Это Вэш разбаловал их! Он сделал их такими капризными, будто совершенные индепенденты — человеческие дети. О, клянусь, я воспитаю из них настоящих воинов! Им будут неведомы жалость или страх. Им нужна дисциплина и режим! Они выкосят ненавистный род людской…       Станция прислушался к своим ощущениям. Малыши находились в странном бессознательном состоянии, на грани сна и бодрствования, но были живы.       Сморгнув тошнотворное оцепенение, Миллионс медленно взял Блусаммерса под локоть и безмолвно вывел его из комнаты. Легато волновался, но покорно следовал за господином.       Мужчина вернулся в детскую спустя десять минут. В его глазах опасным угольком тлела затихающая ярость, а на щеке крохотными рубинами виднелись капли крови. Допрос спятившего человека был коротким и безжалостным, но теперь Блусаммерс никогда больше не прикоснётся к священным крошкам-индепендентам. Найвс закрыл за собой дверь и бросился к малышам, которые начали приходить в себя.       Они были вялыми и обессиленными. Девочки тут же заплакали. Младшие мальчишки взяли с них пример, а потому Найвсу пришлось поскорее собрать всех в охапку (не без помощи «железного спрута») и прижать к себе. Он целовал светлые макушки, утирал крупные слёзы ладонями, гладил ссутуленные спинки и покачивал, ласкал, нежничал со своими детёнышами. Индепенденты будто отходили от тяжёлого наркотика. Их мысли медленно обретали ясность. Голубые глазки всевозможных оттенков с трудом фокусировались на отце. Глядя на их беспомощность и растерянность, Станция поджимал губы и жалел о том, что не может убить Легато снова. Афина уткнулась носом в широкую ладонь, будто котёнок и прошептала:       — Папочка… Ты пришёл.       — Я рядом, мои крошки, — сипло прошептал Найвс. Мужчине казалось, что его звенящий от ярости голос оглушит всё вокруг, если он начнёт говорить в полную силу. — И вы больше никогда не увидите Легато.       — Он сказал, что Вэш бросил тебя, — тихо выдохнул Най. Он выпутался из объятий «железного спрута» и выпалил: — А ещё, что ты создал нас для убийства людей.       — Ты хочешь сделать из нас армию? — спросил Зус. Он нахмурился и сжал кулачки. — Это правда?       Миллионс опешил. Все крошки умолкли и глядели на него напуганным взглядом. Найвс замер, глядя на милые встревоженные мордашки, которые ещё не успели узнать этот мир. Неловкие, маленькие, любопытные, они доверчиво тянулись к отцу, обнимали — кто за плечо, кто за руку или ногу. Что-то хрупкое разбилось в душе Станции.       А может быть наоборот, срослось.       Мужчина мягко улыбнулся и покачал головой. Разве он может допустить, чтобы его дети — такие трогательные и нежные, видели боль? Разве он может использовать их силы для свершения мести? Как преступно думать о том, что эти невинные глаза увидят смерть, или — ещё ужаснее — что эти крохотные пальчики вырастут и возьмутся за оружие? Планты созданы для иного, не для того, чтобы стать инструментом палача. Его дети… Самые лучшие, верные, беззащитные и чувствительные. У каждого из них должен быть свой путь.       Не так давно Зази говорил, что рождение ребёнка меняет людей. По его наблюдениям, человек, ставший родителем становится чувствительнее, сердечнее, внимательнее. Миллионс вспомнил его слова и низко рассмеялся. Судя по всему, и в этом вопросе Станции очень похожи на людей. Он устроил Зуса на своих коленях и погладил мальчишку по голове, а после окинул «армию» насмешливым взглядом.       — Неужели вы думаете, что ваш папка не может справиться с какими-то человечками? — немного бахвалясь, выдохнул он. — Если бы я хотел, то уничтожил бы их ещё до вашего появления.       Детишки согласно зашептались. Их отец действительно был самым сильным созданием в целом мире, и этому не требовались доказательства.       — Так зачем мы тебе? — пытливо настаивал первенец. — Зачем ты создал нас?       Старший плант погладил сынишку по щеке, а затем притянул к себе для крепких объятий. Малышня опасливо жалась по бокам, боясь разочароваться в своём герое. Много же дерьма наговорил им проклятый Блусаммерс! Миллионс облизнул губы кончиком языка и выдохнул истину:       — Я очень хотел настоящую семью.       Он тихо всхлипнул и прикрыл глаза ладонью. Крохи моментально почувствовали его настроение и разревелись за компанию. Они бесстрашно тянулись к отцу, обнимали его, пытались залезть сверху и быть везде и сразу, только чтобы папочка заобнимал всех до визгов. Только бы он любил их.       — А где мамочка? — послышалось с каждой стороны, когда мужчина наобнимал малышей.       — Он уехал вылечить станцию, которой плохо, — голос Найвса дрогнул. — Мы увидим его совсем скоро.       Детишки не спали несколько дней. А сейчас они сонно тёрли глаза, чувствуя себя в абсолютной безопасности. Кто-то свернулся калачиком прямо на ковре, те, кто постарше боролись с дремотой и широко зевали. Миллионс окинул мини-банду заботливым взглядом и принялся укладывать крошек по кроватям. Вскоре каждый малыш занял своё место, но папочке не дали уйти.       — Расскажи сказку! — попросила Венера.       — Папочка, расскажи!       — Расскажи, расскажи! Про Снежную Леди, расскажи!        Миллионс растерянно почесал в макушке. Вэш был главным по части сказок. Но как можно отказать, когда столько жалобных глазок глядят на тебя из-под одеял? Мужчина сел на ковёр по-турецки и попытался растормошить воображение.       — В общем, унесла та Снежная Леди мальчишку в далёкие-далёкие земли, — начал он и поднял руки над головой: — Там стояли во-о-от такие сугробы, а холода — ух! Стоит только высунуть нос на улицу, так он сразу покрывался льдом! А потрясающие снега радужно сверкали на солнце, словно бриллианты. Мальчишка Кай никогда не видел столь сурового и красивого места! Снежная Леди поселила его в замке. Она выделила ему комнату — самую лучшую — в высокой башне, чтобы милый мальчишка не скучал и мог любоваться огнями прекрасного Города, которым управляла королева.       Малышня с интересом возилась в кроватках. Кто-то из любопытных плантов сел, копируя позу папочки. Найвс мысленно похвалил себя и продолжил:       — Поначалу Леди боялась, что Кай сбежит. Но мальчишка не планировал покидать такое красивое место. Его лицо часто выглядело грустным, будто он что-то потерял. Как и Снежной Леди, ему очень не хватало любви и ласки. Он искал кого-то рядом, заглядывал в глаза прислужникам королевы, а когда становилось совсем плохо, то пил сладкий ароматный нектар, который туманил его мысли сильнее и заставлял забыться. И в один из таких вечеров, когда он грустил и не мог найти себе место, я прижал его к себе как можно крепче и поцеловал, чтобы он почувствовал, как сильно я его… — Миллионс затих, когда услышал смешки и спохватился: — Леди! Леди прижала его к себе и поцеловала! И тогда Кай наконец понял, что больше всего на свете он хочет быть здесь. Править чудесным Городом и даже Страной, вместе с госпожой. Спустя немного времени, Кай и Леди поженились, и у них появились чудесные милые детишки! Они стали жить долго и счастливо огромной весёлой семьей. Конец!       Мужчина поднялся с места. Он довольно хмыкнул с чувством выполненного долга и взялся за ручку двери. Станция пожелал сорванцам сладких снов и собрался выйти, но его окликнули младшенькие.       — Папа, а Герда?       — Какая ещё Герда?       — Ну та девушка. Лучшая подруга Кая, которая уехала искать его!       — Да, да, что с ней стало?       — А это я расскажу вам в следующий раз, — пообещал мужчина и пригрозил пальцем. — Спать. А как проснётесь, мамочка уже будет тут.       Крошечных индепендентов не нужно было уговаривать. Они так вымотались из-за гипнотического состояния, что сил на шалости не осталось.       Миллионс добрался быстрым шагом до спальни Билла и потряс доктора за плечо. Старик подорвался с места и тут же зашарил рукой по тумбочке в поисках очков. Человек выглядел паршиво. Он поспал всего несколько часов, но Най не намеревался ждать ни секунды.       — Вставай. Немедленно! Лабораторию нужно переместить. Зази?       Мелкий жучок тут же слетел с ближайшей стены. Вскоре в комнату влетела стайка его собратьев, и перед Станцией появился Зверь собственной персоной. Он заинтересованно приподнялся на носках и наклонил голову вбок.       — Останься в Июле. На случай, если кто-то привезёт сюда индепендента.       — Что за спешка? — Конрад обычно не задавал лишних вопросов, но промолчать не мог. — Куда мы?       — К «Упованию», — хмуро выдохнул мужчина. — Я покажу проклятому Карателю что случается, когда крадёшь у Найвса Миллионса.