Запах

Наверное, пробираться в чужую комнату, пока никого нет - плохо. Наверное, лежать в чужой кровати и возбуждаться - ещё хуже. И, я думаю, возбуждаться ещё сильнее от мысли, что владелец комнаты может войти в любой момент - верх извращенности. Но, что поделать, Скотт прямо сейчас лежит в чужой комнате, на чужой кровати, пропитанной запахом его дорогого друга, и всеми силами старается не дрочить, а ещё стать хотя бы на чуточку менее возбуждённым. Но несмотря на все попытки Скотта быть более целомудренным - ему становится только жарче. Он ёрзает на кровати, задевая пахом простынь под собой, и ему хочется ещё. Оборотень облизывает губы, ему нельзя трахать кровать под собой, но ещё один маленький толчок ему ведь можно? Скотт делает великолепно приятный толчок и, не сдержавшись, стонет. Это абсолютно не его вина, если бы Стайлз уделял ему больше внимания - он бы прямо сейчас лежал не один. От ярких фантазий возможного исхода, но, к сожалению, не реального, он сделал ещё один сводящий с ума толчок. Возможно, ему стоит прекратить обманывать себя, говоря, что он ничего плохого с кроватью Стайлза не делает. Скотт втягивает носом запах его друга, пытаясь ещё сильнее зарыться головой в подушку. Он полежит так ещё совсем чуть-чуть и уйдёт. Честное слово. Но одурманивающий запах заставляет остаться, а любезная фантазия подсовывает разные картинки. Вот Скотт кидает Стайлза на кровать, вот Стайлз услужливо раздвигает свои ножки для Скотта, а вот он умоляет трахнуть его поскорее, а тут Скотт двигает бёдрами и трется пахом об простынь. Джинсы неприятно натирают, поэтому парень решает спустить руку вниз. Она скользит с подушки под одеяло, по животу к молнии. Он надавливает на член сквозь одежду, вспоминая руки Стайлза. Подросток любит дразнить его, сводить с ума неспешными ласками, медленно избавляться от одежды. Обычно оборотень набрасывается на парня, не дождавшись конца сладкой пытки. Грубо целует в губы, торопливо растягивает, оставляет укусы и засосы на белоснежной коже, и, наконец, входит. От воспоминаний он судорожно толкается в руку. Если он замарает кровать, Стайлз будет в бешенстве? Скотт сглатывает, лучше бы Стайлзу поторопиться домой. Он неспешно гладит свой член, иногда сжимая ладонь, надавливает на молнию и наконец медленно расстегивает. С его рта срывается вздох облегчения, он немного ёрзает и просовывает руку в боксеры. Ему будет сложно объясниться перед Стайлзом, но его рука скользит вниз, а потом неспешно вверх, и все рациональные мысли ускользают. Он полностью окружён запахом Стайлза и из-за этого появляется ощущение, что Стайлз здесь. Ему стыдно, но так приятно и жарко. Он ускоряет темп. Разум любезно напоминает насколько приятно, горячо и узко в Стайлзе. Это кажется таким реальным, что Скотту становится больно от невозможности оказаться внутри него. Оборотень срывается на бешеный темп, крепче сжимает руку в попытке воссоздать то восхитительное тугое ощущение на члене, он жалобно скулит, умоляя о большем. Когда сознание подсовывает картинку кончающего Стайлза - он не выдерживает и с рыком кончает. Скотт чуствует липкую жидкость на руке и пытается отдышаться. - Ты закончил? - Стайлз стоит в проходе, скрестив руки, смотрит на друга с поднятой бровью.