Мазки и пятна крови

      Соседка Питера нашла свою родственную душу прошлой ночью.       Бетти пришла домой с работы, сияя от рассказа о пролитом на ее сандалии кофе и чернильных пятнах на его руках. Она сказала, что как только они сложили два и два, что-то в ее жизни просто щелкнуло, и мир обрел смысл. Они встретились после работы, и она вернулась домой поздно, подсев на уши Питеру, пока он рисовал на пожарной лестнице.       Она не могла дождаться, чтобы увидеть его снова. Они уже говорили о месте свадьбы, о совместном переезде и о том, сколько детей они хотят.       Питер полагал, что в этом есть смысл. Найти соулмейта значит избавить себя от необходимости строить догадки относительно ваших отношений. Это было здорово, подумал он, для большинства людей.       Но Питер не был уверен, что вообще хочет встретить свою родственную душу. Его метки, когда он их замечал, всегда сбивали с толку. Кровь, стекающая по его рукам, пятна дыма на кончиках пальцев, синяки под глазами и на виске. Кем бы ни был его соулмейт, он явно вел ужасающе жестокую жизнь. И хотя Питер не назвал бы себя безупречно чистым или вроде того — он не был Бетти Брант — он не думал, что захочет связываться с кем-то подобным.       По крайней мере, не так близко. Он чувствовал, что ему этого достаточно на работе.       Тот факт, что он поздно вечером поздравлял Бетти и слушал ее восторженные грезы наяву, означал, что утром во вторник Питер был уставшим. Официально он работал администратором в художественной галерее в Гарлеме. Он отвечал на звонки, помогал планировать художественные выставки и подлизывался к напыщенным критикам.       Неофициально у Питера было несколько побочных проектов, связанных с его собственным творчеством, — и это было обычным делом для людей его профессии.       Чего не скажешь о некоторых деталях, но это не имело значения.       Телефон Питера завибрировал в его кармане, когда тот вошел в галерею, и он опустился в кресло у стойки регистрации. Он небрежно бросил свой рюкзак под стол, а затем взглянул на сообщение. Гарри: Все еще в силе на сегодня?       Питер ничего не знал о родственной душе Гарри, кроме того, что это был не Питер.       Большинство людей думало, что глупо встречаться не с родственными душами. Они говорили, что особенно важно дождаться человека, которого выбрала для тебя вселенная. Поставить эти метки друг на друге хотя бы раз, вместо того чтобы просто смотреть, что с ними сделал мир.       Но Гарри Озборн, похоже, не заботился о своем соулмейте. Единственным, что Питер когда-либо видел, было винное пятно на его бедре и что-то похожее на воду, стекающую с его тела — возможно, родственная душа Гарри прыгнула в бассейн. Гарри на самом деле не говорил о них — никаких разговоров или мечтаний. Поэтому они с Питером оба игнорировали свои метки и старались не беспокоиться о личностях, стоящих за ними.       Питер ответил: «Да, увидимся в 6:30» и нажал кнопку «Отправить», как раз в тот момент, когда зазвонил телефон на стойке регистрации.       — Художественная галерея Морнингсайд, это Питер. Чем могу помочь?       На другом конце провода кто-то ахнул:       — О, Питер, дорогой, так приятно слышать твой голос! — а потом миссис Марта Брок — какая-то родственница владельца галереи — начала болтать без умолку.       Питер промурлыкал «здравствуйте» и снова уставился на свой сотовый, в то время как Брок пустилась в рассказ о художнике из Ванкувера, с которым им просто необходимо было связаться. Входная дверь открылась, и взгляд Питера метнулся вверх. Как только он увидел, кто это был, он сел чуть прямее.       Тони Старка всегда сопровождала пара других мужчин. Его спина всегда была прямой, а борода всегда аккуратно подстрижена, волосы уложены, взгляд сосредоточен. Питер поерзал на своем месте и приветственно помахал рукой, гадая, сколько неприятностей у него будет, если он поставит Брок на удержание (или заметит ли она, если он просто опустит трубку).       Тони Старк был частью неофициальных подработок Питера — хотя он и не знал об этом — и, что ж…       Было неразумно заставлять Тони Старка ждать.       И большинство людей не посмеют. В конце концов, всему городу было хорошо известно, кем именно был Тони, и что нарушить его распорядок дня — хороший способ умереть. Или потерять работу. Или испортить себе жизнь. Это зависело от его настроения, по правде говоря.       Метки Тони, когда они появлялись, зачастую немного улучшали его настроение, а иногда заставляли задуматься, сколько же именно лет его родственной душе. Маленькие заметки, причудливые рисунки или пятна разноцветной краски появлялись по всему его телу рядом с его собственными особыми отметинами. Они были милыми. Часто почти… поднимающими настроение.       Он не мог представить, что его соулмейт делал с тем, что появлялось на его собственной коже — синяки, порезы, брызги крови и случайные шрамы портили обширное полотно его тела и, несомненно, его соулмейта тоже. Однако, Тони старался не слишком много думать о возможностях, связанных с этим. Если его родственная душа выяснила, чем была хотя бы половина из них, то ее мнение о Тони… вероятно, было нехорошим. И мысли об этом имели тенденцию портить ему день, что обычно приводило к тому, что он портил день кому-то еще, просто чтобы выпустить пар.       Сегодня, однако, был неплохой день. Тони почти не видел своего соулмейта несколько дней, так что на его настроение это никак не повлияло. Он был так занят, что, наверное, все равно бы не заметил. Он заключил крупную сделку — разумеется, как всегда, успешно — и теперь был в настроении праздновать.       Начал с того, что решил побаловать себя, поэтому он и был здесь, в маленькой галерее в Гарлеме, с удивительно хорошей подборкой частных произведений искусства.       Коллекция Тони была обширной и по большей части получена незаконным путем. Но это была одна из немногих слабостей, которые он позволял себе вне работы. Эта художественная галерея и молодой человек перед ним были лучшими инструментами в городе, которые он нашел для своего хобби.       К счастью для Питера, это делало его ценным. Поэтому Тони был не против подождать несколько минут, пока тот положит трубку.       Но только несколько.       Питер следил за временем на своем телефоне, пока не прошло две минуты, а затем выпалил:       — Миссис Брок, я сейчас перенаправлю вас к Эдди… хорошо… спасибо.       Переведя звонок своему боссу — зная, что позже он получит нагоняй, потому что она была именно тем человеком, которого Питер должен был держать подальше от него, — Питер встал и махнул Тони, приглашая войти.       — Приветствую, мистер Старк, добро пожаловать.       Питер приятно улыбнулся. Он пошарил в рюкзаке, чтобы вытащить оттуда свой ежедневник и перепроверить, что он собирался здесь забрать.       Вот только… прямо там, рядом со вторником 14 июля, у Питера не было записей. Ни покупатель, ни произведение искусства, ни цена не указаны.       — Эм-м, — Питер поднял взгляд, желая быть осторожнее со своими словами. У Старка была определенная репутация, и в сравнении с ней вырвать кому-то язык выглядело бы как спа-процедура. — Мистер Старк, это незапланированный визит? Хотите посмотреть, что у нас есть в наличии на данный момент?       В худшем случае Питер мог бы передать ему то, что секретарь Пирс должен был забрать завтра. Пирсу бы не сошел с рук подобный эпизод.       Тони улыбнулся. То, как молодой человек взволновался, было почти милым. Достаточно милым, чтобы он даже подумал извиниться за неудобства. Но почти было ключевым словом. Тони Старк не извинялся. Особенно на публике.       — Все верно, — подтвердил он, склонив голову. — Сегодня я решил побаловать себя. Я бы хотел увидеть, что у вас есть из доступных вариантов.       На самом деле это была не просьба, и они оба знали, что не имело значения, что есть у Питера из доступного. Тони хотел посмотреть, что у них есть. И он будет выбирать из него, независимо от того, кому это может быть обещано. Он заплатит справедливую цену за неудобства, безусловно, но все равно уйдет с тем, с чем захочет.       — Показывай дорогу, когда будешь готов, — добавил Тони, давая понять, что больше не собирается ждать.       В конце концов, это была импровизированная поездка, и хотя он может быть великодушным, у него все еще были другие дела на сегодня.       — Конечно, сэр, следуйте за мной — Питер обошел стол и повел Тони вглубь галереи, прежде чем остановиться у аварийного выхода с надписью «Только для уполномоченного персонала».       Они прошли по коридору, и Питер начал говорить. Тони всегда был добр к нему — тут не поспоришь. Но знание его репутации все же заставляло Питера немного нервничать.       Кроме того, он был чрезвычайно красив. И это в сочетании с опасностью могло… отвлечь Питера. Подайте на него в суд.       Однако, больше всего Питера беспокоило то, в каком состоянии находилась подсобка. Он подумал, что прошлой ночью мог убрать свои инструменты, но не был уверен. И он определенно не мог говорить за своих коллег, поэтому просто надеялся, что они не наткнутся на что-то компрометирующее.       — Итак, на прошлой неделе мы получили несколько работ Сэвилл, — сказал Питер, но Тони никогда не проявлял интереса к Сэвилл, поэтому он не знал, почему сказал это. — Я не знаю, были ли вы довольны произведением Ай Тью в прошлом месяце, но ее работы, как ожидается, будут цениться и дальше, поэтому мы смогли заказать еще одну из них. Эм, прямо здесь… — Питер придержал для них дверь, и они вошли в прохладное, открытое складское помещение.       Питер щелкнул выключателем, омыв их ярким, флуоресцентным белым светом и осветив около трех десятков картин, скульптур и полусобранных инсталляций. Несколько предметов были накрыты брезентом, и Питер сразу же указал налево от них.       — Есть еще одна восходящая звезда, Акшай Веллани. Он в основном пишет пейзажи углем, я думаю, они… — Питер прервался, метнув взгляд через кладовку к разбросанным кистям, расходным материалам и наполовину законченной копии картины Рембрандта, — эм, изящные, — Питер неуверенно закончил, проклиная себя за то, что назвал Веллани изящным, как будто картины были серией забавных фактов о крекерах на коробке Triscuits. Но затем он указал на работы углем и сказал: — Вот здесь.       Когда все трое мужчин переключили свое внимание, Питер подошел к незавершенной работе и натянул на нее белый брезент. Затем он поспешил обратно, стараясь не раскачиваться от волнения, пока они оценивали изображения старого фермерского дома, горного хребта и длинной пустынной дороги. Когда спустя какое-то время никто так ничего и не сказал, Питер добавил:       — Я думаю, то, что Веллани удается делать со светом, используя только угольные карандаши, действительно впечатляюще.       Тони не торопился с поиском, позволяя Питеру направлять его, но все же находил время, чтобы осмотреть комнату и оценить, не привлечет ли его внимание что-нибудь еще. Мало что. Он полагал, что в этом и заключалась проблема внезапного визита — это не всегда соответствовало его предпочтениям. Он снова повернулся к работам Веллани, оценивая их.       — Моне, но во всем сером, — сказал он невозмутимо, с намеком на ухмылку в сторону молодого человека.       Тот выглядел взволнованным, даже более нервным, чем обычно люди в присутствии Тони, что было странно, поскольку Тони был с ним исключительно мил во время предыдущих визитов.       Ну, может быть, даже слишком мил. Он был от природы кокетливым мужчиной. А его родственная душа еще не объявилась, так что… он мог время от времени баловать себя, верно?       Он почти всегда флиртовал с Питером, когда не казалось, что внимание парня сосредоточено на чем-то другом. Молодой человек легко отвлекался, часто поглядывал на свой телефон или выглядывал в окна, а сегодня, казалось, он вообще был не здесь.       Уже не в первый раз Тони забеспокоился, не опасается ли Питер, что из-за их кокетливых подшучиваний он попытается действовать. В конце концов, Питеру было бы трудно сказать «нет». Во власти Тони было при желании просто заставить его… исчезнуть.       Не то чтобы он хотел. Каким бы соблазнительным он ни был, Тони предпочитал, чтобы его партнеры по крайней мере поначалу проявляли желание. Если ситуация обострялась… что ж, тут уж ничего не поделаешь. Но всегда было гораздо веселее, когда они хотели доставить ему удовольствие.       — Я возьму вот эту, — он указал на изображение дороги. — В конце концов, изящно и впечатляюще? Высокая похвала, исходящая от тебя. Я должен как минимум дать тебе — то есть ей — шанс, — его оговорка на самом деле не была оговоркой, и они оба это знали. Тони подмигнул, наслаждаясь тем, как Питер покраснел от этого намека, а затем отвернулся. — Если тебя это устраивает, по крайней мере. Сколько на этот раз? — он полез в карман, вытащил чековую книжку и прислонился к столу, на котором стояли рисунки углем.       Питер наклонил голову, изучая выбранное Тони произведение искусства. Три Веллани в ассортименте были подлинными, два, включая пустынную дорогу, были…       Менее подлинными.       Даже сейчас Питер рыскал глазами по своим подделкам, замечая маленькие намеки на фальшь и причуды в личном стиле. Но то, что Тони выбрал его, означало гораздо большую прибыль — он мог досрочно выплатить арендную плату за несколько месяцев, закинуть приличную сумму на свой сберегательный счет для Пратта, на несколько месяцев избавиться от Эдди.       — У вас зоркий глаз, мистер Старк, — Питер просиял и подошел ближе к нему и рисунку. — Это одно из самых высоко оцененных произведений Веллани, — что было правдой для оригинала, — так что на него есть некоторая наценка. Но поскольку Веллани все еще делает себе имя, мы могли бы сказать девяносто пять.       Почти сто тысяч долларов, по мнению Питера, было немного грабежом.       Тони подумал о том же и хмыкнул, изучая Питера, а затем снова картину в течение нескольких минут, прежде чем вернуться к своей чековой книжке.       Девяносто пять тысяч — это не те деньги, к которым стоит относиться легкомысленно, хотя на данном этапе жизни для Тони это была мелочь на карманные расходы. Поэтому он решил округлить ее до сотни.       Это, а также нахождение рядом с этим симпатичным парнем заставляло его чувствовать себя довольно великодушным.       — Вот, — он заполнил чек и передал его Питеру. — Если ты настаиваешь на девяноста пяти, оставь себе лишнее. Не нужно благодарить меня… если только ты этого сам не захочешь, — он дьявольски ухмыльнулся, затем повернулся и щелкнул пальцами своим людям. — Нам пора идти. Заверните ее для транспортировки и уберите в безопасное место, пока мы не вернемся домой, — он сделал вид, что снимает шляпу перед Питером. — Приятно снова иметь с вами дело.       — Рад помочь, мистер Старк, мне тоже… — пробормотал Питер, покрутив в пальцах чек.       И с этими словами Тони развернулся и направился к двери, его люди последовали за ним с картиной на буксире.       Питер последовал за ними в нескольких шагах, пока они возвращались по галерее.       Эдди стоял у стойки регистрации, его глаза метали молнии.       — Паркер, где ты, черт возьми… — Эдди замолчал, увидев Тони, и выдавил из себя слабую улыбку, отступив в сторону, чтобы пропустить их к двери. Затем он снова сосредоточился на Питере: — Ты продал?       — Мхм, «Barren to Bareness» Веллани, — сказал Питер, передавая чек Эдди.       Брови Эдди взлетели вверх, и он украдкой взглянул на Тони и мужчин, направлявшихся к выходу вместе с ним. Он незаметно указал на грудь Питера.       Твоя?       Питер кивнул.       — О, что ж, хорошо, — Эдди смягчился, совсем чуть-чуть. — И все же, Паркер, я не хочу разговаривать со своей тетей Мартой чаще двух раз в год. Десять минут на День благодарения, десять минут на Рождество, так почему же я провел с ней двадцать пять минут, разговаривая по телефону, слушая ее рассказ о канадском подростке, который творит искусство из дурацких ниток?       — Эдди, они… — Питер жестом указал на Тони.       Они остановились у двери, и главарь мафии, похоже, проверял свой телефон. Питеру думалось, что у него есть люди, которые разбираются с его уведомлениями.       Эдди покачал головой.       — Я знаю, не бери в голову, неважно. Боже, я ненавижу эту женщину.       Она дала Эдди капитал на открытие Морнингсайд. Он сунул чек в карман, и у Питера возникло ощущение, что лишних пяти тысяч он не увидит.       — Мне нужно, чтобы ты задержался сегодня допоздна, Паркер.       — У меня сегодня вечером дела, — сказал Питер, прислонившись к столу и потянувшись к своему телефону, чтобы посмотреть, не написал ли Гарри, — я не могу работать допоздна.       — Дела, — Эдди усмехнулся. — Сегодня вторник, Паркер… Единственное дело, ради которого стоит выйти, — это поиск родственной души, а я думал, ты даже не хочешь знать, кто оставил тебе эти шрамы.       Питер поморщил нос. Говорить о чужих метках — какими бы они ни были — считалось несколько грубым. Но это правда, иногда люди отправлялись на поиски. Они рисовали на своей коже очевидные вещи, например, ярко-голубую звезду или временную татуировку, а затем выходили в многолюдные места, чтобы найти любовь всей своей жизни.       — Да брось, Эдди, я действительно не могу сегодня работать. Правда.       — Ладно, я попрошу Томпсона прикрыть или что-то в этом роде, — Эдди фыркнул и отвернулся. — Я разберусь с твоей долей, — пробормотал он, постукивая по карману, где был чек.       Питер улыбнулся и сел за стол. Когда он посмотрел на входную дверь, Тони Старка уже не было.       Остаток дня прошел тихо. Питер работал над Рембрандтом после смены, а Тони отправился в доки уладить кое-какие дела. Ни один из них не обращал внимания на мазки кистью на тыльных сторонах ладоней или пятна крови, впитывающиеся в подошвы ног.