Потому что ты звезда

— Эндрю! Голос был испуганный, но не слишком. — Как приятно, что первое, о чем ты вспоминаешь, когда тебе нужна помощь, это я. Нил страдальчески вздохнул. Эндрю уколола совесть. Приехали. Он приподнялся на локтях и выглянул из-за спинки дивана. Наверное, для Нила сейчас он был похож на алигатора, высматривающего из воды добычу. Сэр, взгромоздившись Нилу на плечо, опасно балансировала на трех лапах. Четвертой она с завидным усердием пыталась достать до сотейника в руке Нила, который тот с еще большим усердием пытался отодвинуть от нее как можно дальше. Во второй руке Нил держал полную кружку, Эндрю видел, как опасно близко к краю покачивается в ней горячее какао. Он потянул носом воздух — аромат стоял просто восхитительный. Нил втянул голову в плечи, как большая прямоходящая черепаха, глаза у него было широко распахнуты — будто, если пристально следить за какао в кружке и сотейнике, оно никуда не сбежит. Уголки губ у Эндрю сами собой поползли в разные стороны, и он быстро прикусил нижнюю изнутри, не сразу сообразив, что отсюда Нилу видны только его глаза. — Помоги! — жалобно попросил Нил. Эндрю не сдвинулся с места. — У тебя, кажется, уже есть помощник. Я не буду мешать? — с самым невинным видом спросил он. — О, кажется, уже двое. — Крадучись, Кинг подбиралась к Нилу с тыла, где он, занятый Сэр, не мог ее увидеть. Пушистые серые усы забавно подрагивали, когда Кинг принялась с любопытством обнюхивать кружку. — Кинг, ты обожжешься, — спокойно, но не без строгости, сказал Эндрю. Нил крупно вздрогнул, а Кинг во мгновение ока спрыгнула с кухонного гарнитура и с урчанием потерлась лобастой головой о его голые ноги. Эндрю покачал головой. Вы только посмотрите на нее, нашлась святоша. Нил, рискуя уронить Сэр и расплескать какао, переступил с ноги на ногу. Эндрю поежился: как можно зимой ходить по дому в одних трусах? Эта привычка даже спустя много лет не переставала его возмущать. — Кинг, не мешайся, я наступлю на тебя! Кошки плохо слушались Нила. Но и любили его больше — по глубокому убеждению Эндрю, как минимум. Они спали с Нилом, облепляли его, как два неуловимых мягких репейника, когда он возвращался домой, сидели на его коленях за обедом, да и просто давались чесать себя за ушами чаще ему, чем Эндрю. Зато Эндрю был у них злой коп. Или «мама», как очень нравилось повторять Ники. Свободолюбивые животные понимали его так хорошо, будто действительно учили втихушку английский язык. И слушались без всяких демонстративных маханий перед носом пушистым хвостом. Эндрю уселся на подушках повыше, старательно подоткнул сбившийся плед и сложил локти на низкую спинку дивана. Хорошее было место — в самом сердце квартиры; сзади — кухня, спереди — гостиная с плазмой и кучей кресел. Все они, не похожие ни по цвету, ни по форме, были притащены Нилом и дружком-по-сомнительным-идеям Бойдом с домашних распродаж и гаражных аукционов, когда они только переехали. Не было ничего сложного в том, чтобы заказать мебель из каталога, но оказалось, что Нилу нравится шариться по городу в поисках чего-то особенного, того самого. Так что Эндрю спустил это дело на тормозах. Скрипучие, цветастые кресла, больше подходящие для летника какой-нибудь старушки из Луизианы, он не особенно оценил, а вот диван был добротный. Мягкий, на нем никогда не болела спина — валяйся хоть целые сутки. Им даже не пришлось менять обивку: диван много лет стоял под белым чехлом в чьем-то фамильном особняке и выглядел как новый. Устроившись, Эндрю позвал: — Кинг, отстань от Нила. Иди сюда. Кошка в три секунды прискакала к дивану. То ли она была такая большая, то ли мебель в их доме — слишком низкая, но Кинг не составило никакого труда, поставив на диван передние лапы, ткнуться мокрым носом Эндрю прямо в подбородок. Усы защекотали ему нос, Эндрю чихнул. Кинг как ни в чем не бывало вспрыгнула на подлокотник и улеглась там, как длинная мохнатая подушка. Из зоны кухни донеслось хихиканье. Эндрю поднял взгляд. Нил улыбался. Он справился с кружкой и поставил ее на гарнитур, а вот с сотейником дела обстояли сложнее: Сэр успела перебраться с его плеча на руку и прямо по ней, по-пластунски, пыталась добраться до какао. Чем ей там намазано? Не кошка, а Индиана Джонс. Сэр повезло, что Нил не бросает зал: удержать на одной руке ее саму (целых семь килограмм здорового жирка) и почти полный сотейник было не так-то просто. Нил осторожно согнул колени и присел так, чтобы можно было поставить сотейник на конфорку, не двигая рукой, а затем стремительно подхватил Сэр под живот и сунул под мышку. Кошка успела только испуганно мявкнуть и повисла на локте Нила, крепко прижатая к его боку. Сначала она пыталась вывернуться — крутила головой, болтала в воздухе задними лапами, но потом сдалась. Нил невозмутимо налил вторую кружку какао, подхватил обе одной рукой и вернулся к дивану. Над кружками поднимался белый парок. Уже предвкушая, как обожжет язык, Эндрю взял себе одну. Сэр беспомощно болталась на руке Нила, Кинг как старшая наблюдала за ней с несколько высокомерным видом. Нил поставил свою кружку на столик, плюхнулся на диван, сложил ноги Эндрю себе на колени, подтянул Сэр повыше и, наконец, устроился, откинув назад голову. — Чистая работа, — похвалил Эндрю. Признаться, ему не хотелось спасать Нила от кошек-сладкоежек. На диване, под пледом, слишком хорошо лежалось. Не открывая глаз, Нил снова улыбнулся. — Как же хорошо. Эндрю подул на свое какао, попробовал кончиком языка. Нет, горячо. Пришлось пока отставить кружку на столик. — В этот раз ты хотя бы не застрял в аэропорту, — ехидно заметил он. Нил с возмущеным и одновременно виноватым видом выпрямился. — Это было сто лет назад! — Я знаю. — Эндрю откинул ему челку со лба. Нил в ответ боднул его ладонь. Эндрю не понял, обижен он или, наоборот, подставляется. На всякий случай еще раз провел по веснушчатой, гладко выбритой щеке — Нил умиротворенно прикрыл глаза. Воспользовавшись тем, что он расслабился, Сэр ужом выползла из его объятий и сбежала под ближайшее кресло. Нил тоже встал. Он подхватил с дивана пульт и включил звук на телевизоре. Из динамиков донеслись тихие голоса. Нил немного постоял, глядя, как полицейский кортеж сопровождает семью Натали на школьный праздник, затем присел у рождественской елки, чтобы включить гирлянду. Пока он возился, Сэр обходным путем вернулась на диван — взобралась рядом с головой Эндрю, чуть не оттоптав Кинг длинный хвост, и улеглась на его подушку. Эндрю чувствовал себя польщенным — его нечасто удостаивали таким вниманием. Он лениво почесал Сэр за ухом и услышал, как она блаженно затарахтела. Это случилось в первый год их настоящей совместной жизни. В ночь на двадцать пятое декабря Нил из-за непогоды застрял в аэропорту на другом конце страны, но чуда, как какой-нибудь наивный любитель сказок мог бы ожидать, не произошло, и Эндрю остался куковать дома в компании Кинг. Не то чтобы они плохо провели рождественский вечер, однако вышло обидно. Зато домой Нил явился подозрительно радостный и весь красный от мороза, сухого, трескучего в то раннее утро, звеневшего за окнами. Он сбросил сумку на пол и, блестя глазами, раскрыл ворот куртки. Эндрю с Кинг, сидевшей у него на руках, заглянули в куртку и увидели крошечного полосатого котенка, уютно свернувшегося у Нила на груди. — Это не совсем то, что ты хотел, но… — он неловко улыбнулся, и Эндрю, сам себе удивившись, без слов сгреб его вместе с обеими кошками в крепкие объятия. Броское имя «Сэр» для кота с помойки, по их общему с Кинг мнению, было чересчур, но Нил настоял. После «Кинг», говорил он, это даже скромно. Кот с помойки вскоре обнаружила бездонный желудок, неумеренное любопытство и боязнь открытых окон. Домоседка Сэр раздобрела, облезлая пестрая шерсть стала гладкой, лоснилась, в нее было приятно зарываться пальцами, а у Эндрю и его бессонницы появился компаньон по ночным набегам на холодильник: Сэр хрустела кошачьими лакомствами, Эндрю мешал кофе с мороженым, а через час-другой заспанный Нил появлялся в обнимку с Кинг на пороге кухни и забирал их обратно спать. На экране Джоанна, волнуясь, вышла на сцену. Нил зажег гирлянду и снова забрался на диван. В молчании пили какао и смотрели сто раз виденный фильм. I don't want a lot for Christmas There is just one thing I need — Почему мы смотрим его каждый год? — спросил Нил, озвучивая его мысли. — А почему все его смотрят? Нил усмехнулся и промолчал. Baby all I want for Christmas is You… Минутная и часовая стрелки настенных часов преодолели полночь. Нил зевнул и устроил голову у Эндрю на плече. Кошки улеглись у них в ногах. Эндрю тоже закрыл глаза. Темнота век не могла полностью скрыть, как вспыхивают и гаснут электрические огоньки рождественской елки, но ему было так тихо и спокойно, что все равно клонило в сон. Неудивительно, что они каждый год пересматривают «Реальную любовь». Уже давно Эндрю, действительно, не так уж много нужно на Рождество.