Братаны

– Ну и короче, она мне такая говорит: "я тоже хочу тебе делать приятно", а я, блять, не могу быть принимающей стороной, понимаешь? Типо, вообще не могу лечь под кого-то! — эмоционально рассказывает Кристина, про ситуацию со своей новой пассией – Викой. Они вместе уже месяц, как известно Кире – её лучшая подруга-братан-кореш-близкий человек. – А ты вообще когда-то под кем-то была? – несерьёзно, насмехаясь спросила Медведева, на что получила молчание и отведенный взгляд, — Да ладно? Прям вообще? — кивок, — Ахуеть, Крис. А вторая лишь неловко взгляд прячет, под чутким просмотром пары карих глаз. А после, слишком неожиданно, ощущает на своей коленке прикосновение. Рука младшей покоилась на ней, слегка поглаживая большим пальцем. – Ты... Ты что делаешь блять? — этого длинноволосая никак не ожидала. Это её в ступор вводит. – Я могу показать тебе, насколько это приятно, — тихо произносит та, добавляя, — Как брат – брату. – Кир... Блять, я этот... — не может произнести, не хочет показаться трусихой. А другая понимает всё, придвигается к уху девушки шепча: – Не бойся. Я не сделаю ничего плохого. Только приятно. Обещаю, тебе будет хорошо, — а потом, языком по мочке уха проводит, кусая в конце. Стон из уст Захаровой вылетает неожиданно. Для обеих. Различие лишь в том, что Кира в улыбке расплывается, пока вторая лицо прикрывает. Неловко. Стыдно. Медведева убирает руку, а после её же и целует. От ладошки, до плеча доходя, а после на шею переходя. Целует легко, нежно. Ловит себя на мысли, что хочет оставить засос, но понимает, что нельзя. Выцеловывает шею, лишь слегка, безболезненно прикусывая в некоторых местах, под вздохи рваные, тешась. Тянет футболку за края, снимая столь ненужный элемент одежды, а за ним сразу же и топ стягивает, открывая взор на аккуратную, небольшую, но до дрожи красивую грудь. Рассматривает её, пока Кристина от смущения страдает. – Не пялься так, бля... — стараясь сказать это как можно увереннее, но голос подрагивал предательски. Не хочет признавать, что ей нравится такое внимание. Что ей нравится такое внимание от Киры. Потому, что это бред полнейший. Потому, что они бро. Всё ещё бро. А вторая игнорирует это, с восхищением говоря: – Ты... Блять, вау, — а после к груди руки подносит свои. Кладёт поверх полушарий, тяжело выдыхая. Возбуждение у самой по телу раскатывается от такой Кристины. Она сжимает груди девушки, слыша стон глухой. Видя, как длинноволосая голову чуть откидывает. Чувствуя, как соски твердеют. Та возбуждена, Кира это прекрасно ощущает. А ведь она ничего такого и не сделала ещё... Язычками своими проводит по ложбинке, ведя ими по груди и прямо к соску, вбирая набухшую бусину в рот. Прикусывает легонько, слыша стон одурманивающий. Такой прекрасный... Как и его обладательница. Второе полушарие всё ещё сжимала, придвигая руку к соску. Поглаживает его, а после сжимает, слыша писк рядом. Сладостный писк. Наигравшись с грудями старшей, переходит на живот. Покрывает его поцелуями, что будоражили другую. Что приносили табун мурашек. Спустившись к резинке шорт, не спешит их снимать, хитро на девушку поглядывая, а после валит её на диван, где они сидели. Стягивает шорты вместе с трусами, когда нижняя краснеет пуще прежнего. Руками лицо закрывает. Она никогда не была такой открытой перед кем-то. Никогда не читалась так легко, как книга, со сказками детскими. Но короткостриженная действовать не начинает. Тихим, но до жути доминантным голосом произнося: – Если ты будешь закрываться – ничего не получишь. Открой своё прекрасное личико. Я хочу видеть тебя. Видеть, как тебе хорошо от меня, моих действий. Видеть, как ты не можешь сдерживаться. Видеть, как ты кончаешь. А старшую ведёт от таких слов. Внизу всё ещё жарче становится. Узел внизу живота давит, затягивается ещё сильнее. Она убирает руки, что дрожат слегка. Смотрит на Медведеву, что хмыкает довольно. А после ощущает руку на своих половых губах, и, кажись, взрывается. Стон роняет сладкий. Младшая улыбается и пальцами по складкам проходится, слыша довольное мычание. – Ты такая мокрая... Чёрт, Кристина, ты блять как искусство, — бархатным голосом говорит, пока пальцы на клиторе останавливаются. Вкруговую массажирует его, иногда надавливая, на что получала всхлипы нижней. Видит, что та уже не может, что уже и извиваться начинает, желая большего получить, — Попроси. – Что?... Кир, блять, нет, — потому, что Захарова не просит. Никогда. А в постели тем более. – Кристина, попроси, — властно заявляет, не собираясь идти на уступки, — Ну же, будь хорошей девочкой. – Кира... — чувствует как у входа скользят пальчики проворные и стонет, — Сука, Кира, пожалуйста... – Конкретнее. – Пожалуйста, войди в меня, прошу, Кир... — хнычет. Хочет получить разрядку поскорее. А вторая удовлетворённо кивает, пока пальцем проталкивается внутрь. Слышит стон гортанный, а после кивок, что означало, что она может продолжать. Через минуты две достаёт палец, слыша вздох разочарованный, усмехается и входит теперь двумя. Двигает, надавливая на стенки влагалища, слегка массируя их. Стоны всё чаще и громче ласкают уши младшей. – Блять, клянусь, я бы поставила твои стоны себе на будильник. Ебейшая симфония, под которую хочу просыпаться, — знает, что такое смущает вторую, но не может по-другому. Проталкивает и третий, удивляясь, как в, фактически, девственную девушку столько помещается. Но ей нравится. Безумно нравится. Толкает все три пальца, негромко говоря: – Посмотри, посмотри на то, как хорошо ты меня принимаешь, Кристин. Ты ебать какая, — слышит скулёж на свои слова, продолжая, — Ты красивая, охуеть насколько. Тебе идёт быть затраханной. Пара толчков, и та кончает. Вскрикивая, глаза закатывая и после, тяжело дыша. – Ты молодец, Крис. – Да иди ты... *** – Мы с Викой расстались. – Оу, ну типо, сочувствую? — неуверенно произносит. На самом деле, нет. На самом деле, рада. – Да нет, наоборот, всё окей. Типо, мне она и не то, чтобы нравилась... – А кто нравился? А длинноволосая смотрит на неё губы поджав, а после отвечает: – Ты.