victime de ma victoire

Сорванные около остановки ромашки начинают вянуть. Прямо, как и я. Моё внутреннее состояние не позволяет мне хоть как-то заботиться о себе, не говоря уже о других, тем более о цветах. Наверное, я сам себе надумал чепухи, дескать, мне плохо, типа я такой ужасный и у меня нет сил на существование. Но ромашки-то в чём провинились? Они выросли около дороги, спокойно жили, а теперь они стоят, умирая на моих глазах. Я уже не понимаю, чувствую ли я что-нибудь. Я старался не показывать эмоций и истинных переживаний на людях, чтобы никому не мешать. Как итог — теперь я абсолютно одинок и почти перестал чувствовать что-либо. Я вспоминаю, как раньше меня радовало абсолютно всё. Я мог идти в плохую погоду с отвратительным настроением, но, увидев смайлик на асфальте или смеющегося ребёнка, мог улыбнуться. Раньше, когда я ловил на себе суровый взгляд какой-то женщины проходящей мимо, я улыбался ей и всему миру, буквально горел беспричинным счастьем и заражал этим людей. Сейчас всё изменилось. Я никогда не мог понять, почему говорят, что сила в друзьях. Чем люди, стоящие за спиной, могут вдохновлять и подталкивать вперёд? Казалось, что человек одинокий и ни за кого не держащийся намного свободней, чем тот, кто связан узами семьи, любви и дружбы. Я понял. Спасибо. Когда от меня отвернулись друзья, все силы будто ушли вместе с ними. Я, правда, старался быть хорошим другом. Старался поддерживать и помогать во всём. Недостаточно. Всё-таки я — чёртов эгоист, и сколько бы я не пытался, получается, оказался паршивым другом. Чёрт! Почему?! Что я сделал не так?! Меня заполняет ярость. Я зол на себя, на своих ex-друзей, на весь мир вокруг. Это что эмоции? Я просто не знаю, куда себя деть. Что мне делать с вихрем эмоций? Если бы был кто-то, с кем можно было бы поговорить, отвлечься, засунуть это куда подальше, дабы не нагружать человека. Но у меня никого нет. Я не могу выразить свои чувства в рисунке, стихах или музыке. Это просто не поддаётся никакому объяснению. Ничто материальное не опишет этот вихрь, бушующий сейчас внутри меня. Вымещать боль на себе уже просто нет сил. Я уже настолько устал постоянно скрывать шрамы и слушать от друзей эти тяжёлые вздохи. Воздуху! Воздуху! Почти все окна соседских домов погасли. Если бы не фонарь у парадной и не отблеск фонарного света на нержавейке, можно сказать — кромешная мгла. Хотя эта «мгла» скорее в душе, ведь в городе белые ночи. Свежий воздух и шелест листьев немного помогает прийти в себя. Но ненадолго. Я двинулся в, только Самаэлю известном, направлении. Тишина. Шелест ветра тихо поёт свою песнь, унося остатки рассудка куда-то, где они явно нужнее. Жизнь для автомобилей, электричек и самолётов никогда не прерывается — единственный источник шума в ночи. Это немного заглушает гомон мыслей, но Предвестники Ада кричат, всё же, громче. Словно сам Люцифер решил со мной сегодня встретиться. Что же, если такова воля Правителя, я не против. Сколько бы я не пил кофе — в сон тянет повсеместно. Меня было бы просто принять за наркомана. Идёт человек, с заспанным видом и огромными дырами там, где должны располагаться глаза. Плюс к этому с трясущимися руками и еле-еле соображающей головой. Именно так я сейчас выглядел и в таком виде разгуливал по городу. Ничего хорошего это не сулило. Я увидел девушку. Своим видом она походила на меня, только ко всему прочему она плакала. Макияж расплылся по всему лицу, что делало её образ более ужасающим. Вот она. Жертва. Иду мимо неё, резко хватаю её за руку и завожу в ближайшую подворотню. Она была разбита настолько, что даже не подумала кричать или сопротивляться. Мне это на руку. От удара об стену она окончательно потеряла связь с реальностью и начала потихоньку сползать вниз. Меня начал раздражать холод в её красивых потускнело-серых глазах. Её глаза! Я готов смотреть в них вечно, но увы и ах. Я так хочу увидеть в ней чувства, огонь, искру в её прекрасных глазах. Попробую пробудить в ней эмоции. Я останавливаю её падение на асфальт, хватаю её за живот. Точнее цепляю. Ножом. И вот он! Огонёк! Зрачки сжались. Испугалась. Её рот наполнился кровью и, о боже, мне не страшно и не противно. Меня буквально поразило молнией. Какой он была красивой. На лице не было чувств и эмоций и лишь её глаза выдавали в ней ужас. Безумно красивый океан в её глазах загорелся синим пламенем. Я в раю или это демоны преисподни столь завораживающие? Её тело слабело с каждым тактом времени, пульсации её сердца замедлялись, я слышал это. Она всё же упала. Из её беспомощно открытого рта стекала кровь смешиваясь со слюной, пачкая волосы, одежду и землю. Я изучал каждый миллиметр её тела, каждую складку её платья, ракурс её ботинок. Смотря на умирающее тело, я испытывал эстетический оргазм и просто не мог оторваться от её вида. От её глаз. На секунду оторвавшись от неё, я вспомнил всю ту злость и ярость, которые привели меня сюда. Мир прояснился, осколки души добрались до сердца, изрезав его, кровь направилась к глазам. Я видел всё, словно в красном фильтре, забыл всё удовольствие, которое только что я испытывал. Я поддался гневу, ибо сопротивляться уже просто не мог. Я упал на колени пред бедной девушкой. Последний раз наслаждаясь огоньком в её глазах, я замахнулся. Бил снова и снова, без разбора. Платье всё в крови и дырках, лицо забрызгано кровью. Только сейчас я заметил её руки. Уже холодные. Длинные и худые пальцы, хороший маникюр, короткие, розоватые ногти. Пара колец и браслетов добавляют массивности, что-то вроде балласта, как и ботики, чтобы это хрупкое тело не унесло ветром. Последний штрих картины, отражающей моё выгоревшее состояние — огромный разрез на шее. Завершающими нотами были последние капли крови, попавшие на её длинные, худые пальцы. Тёмные волосы казались чёрными из-за лужи крови. Она — мой главный шедевр за всю жизнь. Мысли успокоились, разум и сердце вернулись в норму, но лишь на мгновенье. Может я и правда псих? Руки затряслись, ноги стали подкашиваться, и я прислонился к стене, чтобы не упасть. Как я могу причинить врем кому-то? Тем более столь прекрасной даме. Я бы в жизни не допустил, чтобы этот глубокий серый океан её глаз померк навсегда, чтобы её прекрасная походка прекратилась. Не допустил. Или допустил бы? Я — слабак, и возомнить себя Богом или Сатаной я бы просто не смог. Вершить чужие судьбы, распоряжаться чьей-то жизнью? — Не хватило бы сил. Размышляя о собственном ничтожестве, я так и остался лежать в той подворотне и совсем не заметил особу, что стояла рядом со мной. Кто ты — Наказанье или Милость? Лилит или Ева? Может сам Яхве или Самаэль?