Письмо возлюбленному

      Сзади послышался звук приближающихся шагов, когда я только-только отошёл от двери. Обернувшись, я заметил Томми, что сухо поздоровался со мной и зашёл в нашу комнату, а я устремился за ним, надеясь, что пару минут Клэй подождёт.       Сознание вдруг осенила одна явная заметка. Неужели я очень много времени просто не замечал банального отсутствия Саймонса, погрузившись в свой собственный мир? Да, вероятно, так и было. Не могу представить, как плохо ему сейчас, но голова просто не работает. Будто я оказался в своём собственном мире, где только я и есть, где нет Карла, Томми, Сапнапа, Дрима. Где есть только я и тёмная пелена воспоминаний, что окутывает мою голову, давно опухшую от нашумевших событий. Я удивлялся, как ещё не начал принимать «витаминки» от хорошей жизни, но курение пока что хоть немного успокаивало.       Сколько времени прошло с того момента, как Томми не появлялся в комнате — или просто находился там, когда не было меня, грамотно высчитывая время, — я не знал. Но посчитав в уме какие-то затеи, сразу подумал о том, что, чёрт возьми, его не было около недели. Чувство вины поглотило мой разум. Это было ужасно, серьёзно, я мог представить, что чувствует Томми. Потерянность, обиду, разбитое сердце. Но это правда не моя вина, что он мне не нравится. Не всё в жизни бывает гладко, как я уже понял по недавнему опыту. Возможно, мне стоит его утешить, но хочет ли этого сам Томми?       Боюсь, что хочет, но никогда в жизни не признается. И куда же он пропадал? Где он был, с кем был, в каком состоянии, с затуманенными ли мозгами, обиженный или нет, в баре, в отеле, дома или на улице? Круговорот мыслей всё крутился вокруг да около, разбавляя всё это мутным содержанием и осознанием того, что Томми следует помочь, однако я тоже был бессилен. Возможно, стоило бы сейчас подойти, обнять, утешить и получить укус. Я чувствовал, что если сделаю это, то получу отказ, язвительную шутку или простое отнекивание.       «Всё хорошо, Джордж, ты не должен винить себя» — убеждал я себя.       Фраза прозвучала в моём сознании. Такое обычно говорят люди другим обеспокоенным людям. Правда только в том, что Томми не такой. Он сухо реагировал на то, что я спросил у него, как дела, хотя он сам первый поздоровался со мной, что радует меня. По крайней мере, если он и обиделся, то не так сильно. Он должен понимать, что я могу не любить его.       Единственное то, в чем я был неправ — это то, что я ушёл, как только услышал признание Томми. Порядком это заставляло чувствовать меня виноватым, хотя я и понимал, что те события были будто в лихорадке, бреду, что я на самом деле не понимал, что неправ и на нервной почве буквально сорвался. Во всяком случае, стоило сейчас немного отвлечься от Клэя и узнать, что в итоге творится сейчас у Томми. — Где ты был? — другого вопроса, увы, я не нашёл. Мой тон звучал не нахально, не громко и не строго. Я просто спросил его с любопытством и капелькой нежности, чтобы ещё больше не злить и не обижать Томми. Теперь-то я понимал, что отказ бывает очень болезненным.       Ответ последовал не сразу, лишь после того, как я переспросил его. Томми вздрогнул. «Вероятно, он сейчас находился в неком трансе,» — подумалось мне тогда. Ещё бы… Вспоминать тот день особенно не хотелось. Томми махнул рукой, даже не смотря на меня. — Был у матери, — кратко сказал он, перекладывая учебники из рюкзака на стол. — И… Как она поживает? — с волнением спросил я, вспоминая рассказ Томми о том, насколько сейчас напряжённые у него отношения с семьей после возвращения отца. — Будто тебя это волнует, — Томми раздражительно застегнул сумку и включил свой телефон. Я почувствовал, как под ребром что-то укололо. — Волнует. Томми, если ты мне не… Если у меня к тебе чувств нет, это не значит, что я тебя ненавижу, — с выдохом произнёс я. Сейчас было важно сохранять хорошее отношение между нами.       В ответ послышались лишь приглушенные вздохи. Мои глаза вдруг резко встретились с корящим взглядом Саймонса. Под ребром снова что-то укололо. — Я понимаю, что тебе, возможно, трудно об этом говорить, но я всё понимаю, Томми. — Нормально поживает, — он бросил фразу так, будто это совсем не относилось к его матери. Так пренебрежительно. — И ты… Всю неделю был там? — осторожно спросил я, замечая, как лицо Томми постепенно краснеет из-за гнева, хоть парень на меня особо не смотрел. — Был там, — я почувствовал вину на сердце, вот что кололо под ребром. Томми говорил обрывками фраз, а между строчек читалась сильная обида. — Томми… Я просто хотел сказать, что… Был слишком нервный и жестокий по отношению к тебе в целом… — я пытался извиниться, но слова застряли в горле. Гордость просто не позволяла, хотя я и не такой уж и гордый человек, наверное. — Я знаю, Джордж. Давай просто забудем об этом, я надеялся не вспоминать, — он протянул фразу, периодически глотая гласные, будто что-то мешало говорить. Я заметил, как он старался сдерживать спокойный тон, не желая разводить скандал. — Если это то, чего ты хочешь, тогда я согласен, — ноги почти встали, и рука потянулась к плечу Томми, как я остановил себя. Сейчас же, находясь в более «трезвом» от тревог и стресса состоянии, я понимал, что Томми тогда помог мне, подставив своё плечо. Единственное, что он сделал неверно — рассказал о своих чувствах слишком в неподходящий момент. Однако я благодарен Томми за первое.       Прозвучал звук уведомления. Я обратил внимание на загоревшийся экран и метнул пальцем, разблокировав сенсор телефона. Пришло сообщение от Клэй о том, что он ждёт меня внизу. — Томми… Мы поговорим позже, если желаешь, — я бросил на Томми взгляд, глядя на него исподлобья. — Пожалуйста, уйди отсюда, ты меня слишком сильно сейчас раздражаешь, — уже более гневно бросил он, а я опустил взгляд в пол, направляясь к двери вновь. — Пока, — я махнул рукой, вставая с кровати. Взяв телефон и ключи, я устремился вниз, спускаясь по лестнице.       В окне лестничного проёма между первым и вторым этажом показалась знакомая фигура, и я на секунду остановился, всматриваясь в блондинистую макушку, что, видимо, искала меня, мечась взглядом из стороны в сторону. Тело пробирала дрожь, а ноги отказывались идти дальше. В голове крутились сотни, а может даже тысячи вариантов нашего с Клэем диалога, из которых ни один не заканчивается хорошо для меня и для наших отношений. Мысли о том, что Дрим так легко, одним диалогом, смог сломать абсолютно всё, что было между нами, не покидали меня всё время, пока я безуспешно отходил от слов той девушки в коридоре с Дримом неделю назад.       Я верю словам Ника и Карла, думаю, что его можно простить. Он извинялся передо мной слишком часто, но каждый раз по телефону.       Я точно решил для себя, что если в его глазах промелькнет хоть капелька искренности, если я поверю в его слова, то я точно прощу его и забуду о той ситуации.       Отрицать мои чувства было бесполезно. Клэй бесил меня, раздражал, обманывал всё время, но он тот самый человек, что был всегда под маской милого, доброго и честного Дрима, которого я так быстро и сильно полюбил.       Взгляд упал на знакомую рослую фигуру и ещё какой-то силуэт в тенях. Я вышел навстречу и увидел Дрима и какую-то девушку. Я сглотнул. Если это та, о которой я думаю… Тогда это будет выглядеть весьма печально для меня, Клэя и наших отношений. — Джорджик, — промурлыкал Клэй, разливаясь в сиамской улыбке. Я поднял глаза и увидел, как руки блондина медленно приближались ко мне, видимо, с целью обнять. Я отшатнулся назад, смотря на него. — Нет, Дрим. Пока не объяснишься, никаких контактов со мной, ясно? — я презрительно посмотрел на Клэя, стискивая зубы и кулаками теребя заворот собственной футболки. Дрим нахмурился и отошёл, но затем облегчённо сказал, улыбаясь: — Справедливо. Я виноват, мне и отдуваться, хах? — он поправил волосы и скрестил руки на груди. — Молодец, мозги на месте, а теперь я жду объяснений, пожалуйста. — Объяснения-то… — он наигранно задумался, — Давай начнём с другого. Лучше познакомьтесь. Джордж, это — Алиса, Алиса, это — Джордж, — он пододвинул девушку за плечо ближе ко мне. Я сглотнул и решил не задаваться вопросом, какого чёрта она вообще тут забыла, если разговор личный. — Приятно познакомиться, — желчь стоило оставить при себе, но я всё ещё не смел улыбаться. Просто выплюнул это и забыл, сосредоточившись на Клэе. — Приятно, — тоже сухо выпалила девушка, вероятно, не желая контактировать со мной. — Отлично, ха-ха, — Дрим потёр ладони и снова ближе подошёл ко мне. — Ну, а теперь, полагаю, я должен уведомить тебя своими объяснениями, верно? — Не томи, пожалуйста, — спокойно произнёс я, не разрывая зрительный контакт. — Не томлю, пожалуйста, — съязвил он, — Джордж, ты же понимаешь, что я люблю тебя. Но ты также должен понимать, что люди могут совершать ошибки. Я долго разглагольствовать не стану, просто скажу честную правду. Да, я почти изменил тебе, да, мудак, да, но… Знаешь, я понял, что не могу без тебя, Джордж. Мы же все люди… Я тоже не идеален, пойми, Джордж… — голос Клэя звучал устало. Я почувствовал, как на меня снова накатила волна какой-то обеспокоенности, однако это чувство мгновенно пропало, как только я вспомнил, что, вообще-то это Дрим мне «почти» изменил. — Я сказал тебе честную правду. Послушай, если бы я любил играть на чувствах людей, то сейчас бы просто послал тебя или типа того. Я не дурак и ты тоже, мы оба понимаем, что это было простой ошибкой… Но ведь ссоры делают отношения крепче, правда? Ведь милые бранятся — только тешатся.       Внутри сердце билось птицей в клетке, я банально не знал, что мне чувствовать. Он был прав, однако странный барьер будто не давал мне принять этого, помочь себе справиться с этим, будто что-то предостерегало меня от этого, будто это что-то — интуиция. Или самонакрутка. Хотелось бросить сейчас всё и вернуться в прошлое, жить там, радоваться, испытывать этот бешенный поток эмоций, находясь рядом с Дримом. А другая часть отказывалась. И давление было намного сильнее, я просто был заперт между двумя огнями, а третьим стала стена с двух оставшихся сторон, не давая сбежать и вовсе. — Пожалуйста, Джордж, я искренне хочу, чтобы ты меня простил. Я хочу дальше проводить с тобой вечера, как в Новый Год, я хочу обнимать тебя, Джордж, понимаешь? Разве ты этого не хочешь? — задел за больное. Я очень хочу, очень-очень, но нельзя. Барьер преграждал, слова застряли в горле, не желая вылезать, я будто находился в трансе. Будто находился не возле общежития, не втроем с этой девушкой, а в темном-темном помещении, не желая выбираться отсюда. И лишь белый манящий проход из четырех чёрных стен, как свет в конце тоннеля, звал меня. И я попробовал ступить туда. — Мне нужно время, Дрим… — я растерянно посмотрел в пол. — Сколько тебе ещё нужно времени? Мы и так долго ждали, Джордж. Неужели ты всё ещё злишься на меня после того, как я сказал тебе правду? — я снова поднял взгляд в эти зелёные глаза. Сейчас в них читалась злость и потеря собственного терпения. И я понимал его, но колебался. И в сердце снова сделало кульбит, предупреждая о том, что я тоже стал более раздражительным. — Послушай, я ценю то, что ты мне сказал, но мне правда нужно время… Я обещаю, что это не затянется надолго, Дрим. — Знаешь, что? Джордж, мне надоело ждать. Я не хочу ждать, пока твой мозг там что-то надумает вдруг, — его тон резко сменился, а глаза словно залились кровью от возрастающего гнева. Как вообще можно так быстро переобуться?       Я сжал кулаки. Он серьёзно не понимал, что мне сейчас трудно? О, ну, конечно, он не понимал! Ведь это не ему разбили сердце. Хотелось смотаться отсюда поскорее, хотелось к Томми, поговорить с ним, а не с Дримом. Ладно, не с соседом. Хотелось зависать у Карла и Ника, просто находиться здесь мне уже не хотелось. Терпение выло, как волк, я почти скулил от раздражительности и потерянности, сжимая ткань толстовки сильнее. — А теперь послушай ты! Ты в помине и не знал, как мне сейчас больно! Ведь для тебя же это так легко, изменить собственному парню, наплевав на чувства, рассказать странную правду, а потом не сдержавшись, будто насильно заставлять меня простить тебя под предлогом того, будто тебе надоело ждать. А поэтому я хочу дать условие. Если ты сейчас не отпустишь меня, то я к чертовой матери тебя больше никогда не прощу, слышишь? — я прямо посмотрел в глаза удивлённому Дриму. В них появился огонёк злости и внезапно ухмылка. — Не простишь, значит? Не прощай! Ты мне тогда не нужен, раз ты такая истеричка, — он со злобной ухмылкой отошёл дальше от меня, подходя к Алисе. Моя челюсть чуть не отвалилась, когда он на моих глазах вдруг резко поцеловал девушку. Под ребром снова закололо, но уже не моя вина, а боль. Взгляд стал метаться туда-сюда, я просто не знал куда мне деться.       Белый тоннель внезапно закрылся, отрубая мне все пути к свету, я понял, что больше никогда не прощу Дрима. — Какая. Какая же ты. Скотина! — я чуть ли не ревел, смотря на Дрима. Что только что произошло? Как это случилось? Я игрушка. Я игрушка… Я, мать его, игрушка. Кубик Рубика, кукла, щенок, что тявкает, если нажать на кнопку. — Да, скотина. И что ты мне сделаешь? — голос резал уши, в глазах темнело от ножа в спине. Рана твердела, не заживала, даже не начинала, кровоточила и кровь не застаивалась, лилась водопадом, иссушая вместе с жизненной энергией все эмоции. И я не заметил, как слёзы текли быстрыми дорожками по щекам, зрачки бешено метались в ярости, колени отказывались держать.       Предательство.       Ниточки.       Куколка.       Разбитое сердце.       Вот, что значит всё это. Я никогда не думал, что испытаю осколки ядовитого стекла в своём сердце. Не думал, что мною будут пользоваться, не думал, что на моей спине будут крючки и ниточки. И не думал, что утону в темной пучине. Это даже не водная гладь, ничего такого.       Это пучина отчаяния. Пустота. Бездна, где потеряны счастливые эмоции людей. Место, где блуждают души. Место, где никто не найдет пристанище, где никто не назовëт это место домом, кроме тех, кто родился тут, в пустоте.       И плевать Клэй хотел на то, что топчет собственными ногами моё сердце, лицо, тело, душу о пол. Что все эмоции уходят в эту пустоту, скрываются, а я лишь становлюсь в бессознательном состоянии полного контроля таких сладких манипуляторов. — Ты конченый. — звучит так… Каменно. Не так, будто обращаются к психу. Просто лужа, никому не нужная лужа, отражающая кровь, мясо, убийства, а потом и тело. — Продолжай, — он снова промурлыкал, а я устремил взгляд в пол, лишь сильнее опираясь собственными ногтями в ладони, кажется, разрывая тонкую кожу в кровь. — Не прощу, — добавил я, мотая головой из стороны в сторону, надеясь, что, может, всё это было лишь кошмарным сном. — Уже плевать, — и он улыбнулся. Самой фальшивой улыбкой на свете.        «Иди нахер, кукловод недоделанный», — так и не вырвалось из моих уст. Я смирился. И понял, что мир чертовски гнилой. И то, как гнилое сердце Клэя вдруг показало свою истинную натуру. И то, как моя судьба, моё тело, мой разум оказались в чужих руках. Но Джордж Дэвидсон сильный. Джордж Дэвидсон смог распознать обман… Или нет? Сколько раз он врал такому влюбленному по уши дебилу, как я? Сколько ещё лжи вылетело из его рта? Не желаю знать! И никогда не прощу. Ублюдок. — Дрим, ты… — Я? — он склонил голову на бок, все по-прежнему продолжая фальшиво улыбаться. — Ты… Ты, — слова не могли вырваться в нужном порядке, застревая в горле. — Ну, что такое, почему щеночек плачет? — к горлу подступил ком от того, насколько же наигранно он делает вид, что ему жалко меня.       Позади Клэя стояла Алиса, которой, казалось, не было дело до того, что здесь происходит. — Да из-за тебя эта хуйня и происходит… Ты. ты эгоист! — слова Сапнапа подобрались к горлу, отчаянно вырвавшись.       Ничего не желая слышать, я рванул внутрь здания, сразу же направляясь к лестнице на второй этаж.       Забежав в комнату, Томми я уже не заметил, так что я приземлился на свою кровать, радуясь, что мою истерику не увидит никто.       Через буквально полминуты дверь в мою комнату чуть приоткрылась, в дверном проеме появился Карл, который тут же сменил улыбку на смущение, подбежал ко мне, сел рядом и прижал к себе, поглаживая меня по спине. — Тш-ш, — шептал он, еле касаясь губами моего лба, пока я не переставая мочил его толстовку своими слезами, — Всё хорошо, — продолжал Карл, стараясь ещё сильнее прижать меня к себе.       Из приоткрытой двери появилась макушка Ника, что тут же исчезла, стоило Карлу только махнуть рукой, прогоняя своего парня из комнаты. Сапнап, вероятно, всё осознавал и не хотел создавать лишних проблем своим присутствием. Ник мягко улыбнулся Карлу и кивнул перед тем, как исчезнуть в дверном проеме, стараясь тихо закрыть за собой дверь.       Минуты летели слишком быстро, пока я сидел, прижимаясь к Карлу все сильнее и чувствуя, как тот поглаживает меня по спине и волосам. Джейкобс старался молчать, периодически шепча фразы по типу «успокойся, Гоги, все будет хорошо».       Мы просидели так достаточно времени, пока я окончательно не успокоился, вытирая рукавами кофты остатки слёз на лице. Я отодвинулся от Карла немного улыбаясь при виде огромного мокрого пятна на его толстовке, на что Джейкобс даже внимания не обратил, обеспокоенным взглядом глядя на меня. — Расскажи мне, — он улыбнулся и накрыл мою ладонь своей, и я почувствовал тепло, что так быстро разлилось по всему телу, вызываю стаю мурашек на коже. Я выдавил улыбку в ответ, предвещая его вопрос, — Что случилось?       Я поднял взгляд с пола и посмотрел ему в глаза, пытаясь найти в них крупицы той истории, что я собираюсь рассказать, и надежду на то, что Карл уже всё знает, чтобы мне не пришлось об этом говорить.       Но его глаза пусты, в них лишь доля непонимания и сожаления, которые сжирают меня изнутри с потрохами, напоминая о том, что историю придется поведать Карлу всё равно.       Я вновь опустил взгляд в пол, вспоминая каждую деталь разговора с Клэем. Тело пробирает дрожь, оно словно испытывает разряд электрического тока от того, насколько близок я был к прощению этого человека, даже не осознавая того, что он опять врал мне. Я даже не осознавал, какую ошибку я мог совершить, вновь доверив себя ниточкам кукловода в маске.       Все люди крутятся вокруг Клэя — я уверен, что он так считает. Ему плевать на меня, плевать на своих друзей. Он чертов эгоист. Все были правы. Все, кроме меня, видели это в нем, а я, как дурак, верил любому его слову.       Я впервые в жизни поверил словам о том, что настоящая любовь живет во множестве романов. Здесь ей просто не место.       И я рассказал Карлу всё с самого начала, что ему следовало и не следовало знать. К горлу подступал ком с каждым новым словом, а глаза накрывала всё сильнее и сильнее пелена слез — к концу рассказа в моих глазах всё плыло. Я словно был в каком-то тумане, ничего не мог видеть, а главное, не мог выбраться из этой пучины, которая поедала меня изнутри.       Ощущались лишь солёные дорожки слез, которые неприятно стекали до самых губ, попадая в рот. Я накрыл лицо руками и упал на подушку, вновь давая волю слезам. Карл лёг сзади меня, обнимая за талию, немного поглаживая. Тепло его рук чувствовалось через мою кофту, и я вновь невольно улыбнулся, стараясь побыстрее успокоиться.       Скрип открывающейся двери привлёк наше внимание к себе, и мы подняли глаза на вошедшего в комнату. — Оу, простите, я не знал, что Карл тут изменяет Нику, — Томми ухмыльнулся, закрывая за собой дверь. — Так, блять, — Карл вскочил с моей кровати, подбегая вплотную к моему соседу, что, казалось, избегал меня уже больше недели, — Съебись отсюда прямо сейчас. Ты не видишь, что ему плохо? — прошипел Джейкобс и рукой указал на меня.       Я был ему правда благодарен. Один из последних людей, кого я бы хотел сейчас видеть, — это Томми со своими шутками и сарказмом, который точно не упустил бы возможности растоптать меня после ситуации десять минут назад, пока я в подавленном состоянии, не способный ответить даже словесно. — Прости-ка, — он отодвинул Карла двумя руками и прошел в центр комнаты, — А мне какое до этого дело? Это и моя комната тоже, — он ехидно ухмыльнулся и сел на кровать напротив, уставившись на меня любопытными глазами. Мы с Карлом молча переглянулись, — Продолжайте, — он махнул рукой, — Я послушаю, — и хитро улыбнулся.       Я поразился тому, что уже второй человек за последние полчаса сменяет спокойную манеру общения на сарказм и дешевую наигранную речь, хоть и до этого, наверное, они оба сдерживали гнев… — Просто уйди, — глубоко вздохнул Карл, не желающий разводить конфликт на пустом месте. — Я же сказал, — в спокойном тоне начал Томми, — Это и моя комната тоже — когда хочу, тогда и сижу тут. Либо проваливай, либо запихни свою принципиальность в зад и продолжай. — Пожалуйста, — пожал голос я, обратив на себя внимание соседа по комнате, что взглянул на меня, нахмурив брови. — Кажется, уходить — это твоя фишка, не так ли? — он встал с кровати, сделал несколько шагов вперед, возвышаясь надо мной, и вновь ухмыльнулся. — Томми, пожалуйста, — я на секунду замолчал, смотря ему в глаза, —Я тебя хоть раз о чем-то просил?       Он усмехнулся и сделал вид, что задумался, глядя в потолок, а потом саркастично добавил: — Дай-ка подумать, — он почесал подбородок, — Например, кто-то постоянно просит меня помочь с домашним заданием? Разве я не прав? — Ну так мог бы не помогать, раз уж на то пошло! — возмутился я в немного повышенном тоне заметил, как Карл проскользнул через дверь в коридор, оставляя нас с Томми наедине. — А может, я хотел помочь тебе! — в той же манере ответил сосед. — Тогда хватит возникать! На себя вообще посмотри, ты пропадаешь хер пойми где, уже больше недели. — А ты не понимаешь совсем? — Представляешь, я мысли не читаю, — саркастично выдал я и встал напротив Томми, смотря ему в глаза. — Да потому что ты ведешь себя, как идиот, Джордж! — прокричал он, после чего дверь захлопнулась, — Да, я понимаю, что тебе тяжело учится здесь, ты только-только пришел, и я готов был поддержать и помочь тебе с самого первого дня, когда я разбирал твои вещи с тобой! Проблема заключается в том, что ты как будто с дальтонизмом зрение потерял! Ты видишь в Дриме идеального человека во всем. Дрим самый лучший, да? Этот парень не может запомнить, что ты зеленый цвет от желтого отличить не можешь! Дрим часто тебя игнорирует, а тебе совершенно плевать! Ты видишь перед собой идеального парня, образ которого лишь у тебя в голове! Оглянись вокруг, я готов был быть для тебя кем угодно, я могу для тебя сделать все, что ты попросишь! Я был рядом, когда ты поссорился с Карлом! Я, а не он. Но вместо того, чтобы услышать хотя бы благодарность за все, я просто вижу, как ты молча сбегаешь от меня. Я бы принял любой твой ответ, даже если бы ты послал меня, то я бы понял! Но нет, Джордж Дэвидсон у нас голубых кровей, ему не нравятся парни, что сами признаются ему в чувствах, ему нравится бегать за теми, на кого ему плевать, — Томми громко это говорил, мне даже казалось, что нас могли слышать пол-этажа из-за тонких стен, а я молча смотрел на него, как тогда, не в силах проронить ни слова, — Почему молчишь, а? Стыдно стало? Джордж, пойми, я не резиновый, у меня тоже иногда сдают нервы, а ты только помогаешь этому. Но я не резиновый, ты и правда мог бы нормально отшить меня и мы хотя бы остались бы в нормальных отношениях! А что сейчас? У меня есть желание не появляться в комнате, в которую я с твоим приездом каждый раз с улыбкой заходил, потому что там был ты. Знаешь что, разберись сначала со своими бедами с головой, а потом поговорим и ты извинишься, — закончил он и, схватив сумку, вышел из комнаты, когда на его месте появился Карл.       В этот раз я даже рыдать не начинал, понимая, что сил уже нет никаких на это. Я взглянул на лучшего друга и тихо произнес: — Помоги собрать вещи, — Карл смущенно посмотрел на меня. — Ты точно уверен? — я молча кивнул и вытащил из шкафа чемодан, что полгода назад мы разбирали с Томми.       Карл не стал возражать и противиться, как и я, молча кивнул мне, а начал вытаскивать мою одежду из шкафа, которая была там свалена в одну кучу, в отличие от вещей Томми, что аккуратно висели на вешалках, и складывать её по стопочкам. — Хочешь, я позову Ника, чтобы побыстрее справиться? — осторожно спросил он, не желая как-то задеть меня. А я взглянул на него пустыми глазами, отрываясь от вытаскивания нескольких пар обуви из-под кровати, и по-прежнему молча кивнул.       Карл быстро вытащил телефон из кармана, написав сообщение своему парню, а тот вмиг примчался и, не задавая лишних вопросов, за что я был ему благодарен, стал помогать Карлу укладывать мою одежду в чемодан.       Мы работали в полной тишине, управившись за каких-то полчаса. Все мои вещи были сложены, два чемодана были с легкостью застегнуты Ником. Комната стала чуть более пустой, чем была до этого: на полках больше не красовались мои любимые английские романы девятнадцатого века, со стула пропала гора мятых вещей, а на столе больше не валялись открытые учебники по разным предметам — всё это я сложил стопочкой на углу стола.       Карл и Ник сели на мою кровать, пока я вытаскивал из кармана полуразряженный телефон, набирая номер мамы. — Алло? — тут же послышался голос по ту сторону трубки, — Что-то случилось, Джордж? — сразу «попала в цель» она. — Да, мам, — горько ответил я и сразу продолжил, — Я всё объясню тебе дома, но мне очень нужно уехать из колледжа.       Я взглянул на Карла и Сапнапа, что одобрительно кивали и взглядом поддерживали меня. Ответ мамы заставил себя ждать несколько десятков секунд, и я успел испугаться, что мне не разрешат уехать отсюда, когда я услышал тяжелый вздох. — Хорошо, мы тебя ждем, — я легонько улыбнулся кончиками губ и хотел поблагодарить маму за понимание, но услышал гудки в трубке. — Мы ещё увидимся, Джордж, — первый начал говорить Ник, встав с кровати и заключив меня в объятия. Я прижался к нему ближе, — Ты хороший парень, я уверен, что все у тебя наладится. С Карлом вы дружить вряд ли закончите, так что через него и свидимся, — я почувствовал, как он улыбнулся, — А я обещаю беречь Карла для тебя, — он отстранился и широко улыбнулся, глядя на меня, держа меня за плечи, но потом уступая место Карлу. — Я правда люблю тебя, Гоги, и это моя вина, что ты сюда поступил, — начал он, но я тут же его прервал. — Не говори так! — возмутился я. — Подожди. Я хотел сказать, что, да, я тебя сюда привел, но все равно же это к лучшему, несмотря ни на что. Клэй — полный идиот и не заслуживает ни капли твоего прощения, ты всё правильно сделал. А с тобой мы ни за что не прекратим общаться, будем видеться на выходных и праздниках. Или ты можешь найти работу здесь, тогда хоть каждый день будем встречаться! Я хочу, чтобы ты помнил, что я не отвернусь от тебя ни за что и никогда, — он обнял меня, утыкаясь носом мне в грудь, — Я рад, что ты принял такое решение. Думаю, это было правильно.       Я улыбнулся в ответ и отстранился от него. Ник пододвинул мне чемоданы и я, последний раз кинув легкое «до встречи», покинул комнату, в который раз направляясь к лестнице. Шагая по тропинке, я обернулся, заметив в окне Ника и Карла, что машут мне. Я ответил тем же. Потом мой взгляд привлекло озеро, в котором еще недавно плавали дохлые утки.       Их убрали. Это здорово.       Я пожал плечами, мысленно прощаясь с этим местом, и, схватив в обе руки чемоданы, направился дальше по тропинке.