«Успокойся, Джордж, в тебе говорит ревность! Я просто хочу, чтобы у тебя все было в порядке, понимаешь?»
— Да знаю я!«Честно говоря, мне это не нравится. Я бы посоветовал тебе найти кого-нибудь получше, понимаешь?..»
— Пошел к чëрту!«Твоя проблема обижаться на него будто высосана из пальца. Понимаешь, я согласен с Джейкобсом насчет Дрима и…»
— И без тебя знаю, придурок…«Джордж, в тебе говорит боль»
— Заткнись, заткнись, заткнись…«Джордж, мне больно терпеть и видеть то, как ты отталкиваешь меня. Мне плевать на Дрима, я просто знаю, что это не лучший выбор для тебя, Гоги»
— Гоги… Сердце желало одного: разорваться. Разорваться на две части и лежать трупом, отдавая одну половину Карлу и Томми, а другую Дриму. Но я не мог решить, правильное ли это решение. Стоит ли отдавать свой орган друзьям или полностью отдаться Дриму? Я не знал. Я потерялся. Я чувствовал, как мир начинает угасать, а холод ночей этого города начинает бить по моему разуму ещё сильнее. Вот бы снова оказаться в объятиях теплого и нежного Дрима. Снова почувствовать большие и нежные руки на своей коже, горячо прикасающиеся к поверхности моего организма и приятно разводящие в краски палитру моего лица. Но этого не случалось. Лишь резкий и холодный ветер будто бил меня по лицу, жестоко касаясь поверхности моих уже алых щёк и почти застывших слëз, от которых кожа ещё больше раздражалась и покалывала. Я был готов отдать всё, лишь бы вернуться, лишь бы попасть домой, обнять свою подушку и уснуть, перед этим слушая шутки Томми, пока он помогал мне с домашней работой, но этого не случилось. Если чёткое осознание того, что мне стоит извиниться перед Карлом или хотя бы вывести его на какой-то разговор, мелькало у меня в голове крайне часто, то желание идти на контакт с Томми практически совсем отсутствовало. Я уверен, что Саймонс мог бы молчать, ничего не рассказывать мне, зная, что у меня есть парень, которого я люблю, который любит меня. У нас всё взаимно, мы с ним счастливы, а Томми как будто плевать на это всё. Он сраный эгоист, который лишь желает заполучить любой ценой то, что ему нужно. Он словно готов идти по головам, готов разорвать наши с Дримом отношения, лишь бы я выбрал его. Мой выбор не должен касаться Томми. Всё, что он мне сказал — лишь пустые слова. Пусть моя гордость погубит меня когда-то, но с Томми я говорить больше не буду — Джордж? — послышался знакомый голос сзади меня. Я обернулся в надежде на то, что это голос возлюбленного, но усомнился, увидев кожаную куртку на белой футболке с огоньком. — Ты сейчас сам с собой разговариваешь? — забавно, видимо, я что-то сказал вслух. Чёртов Сапнап. Какого хрена он забыл здесь да и еще в такой-то час? Я выдохнул, стараясь держать себя в руках. Наверное, Карл рассказал ему и… О чёрт меня снова пробил этот удар. Карл! Ему чертовски плохо, как и мне, но… Возможно, что Ник единственный способ помириться с Карлом без сложностей? Нет… Карл никуда не денется. Мне тоже нужен перерыв. Если после этого срыва я ещё и выгорю на почве отказа лучшего друга… Ничего не произойдет. — Ах, Сапнап, — ответил я сухо и безжизненно. Он кинул на меня подозрительный взгляд. — Давно не виделись. — И что ты тут делаешь? — я услышал в его тоне недоверие, когда подошёл к нему ближе. Как будто мне нельзя гулять по территории своей общаги. — Смотрю на… Птиц. Вот, — я указал на пруд, где плавали дохлые утки. — Мать моя утка. я не это имел ввиду… — Понял я, что ты не некрофил, — он усмехнулся, подбираясь ближе, и в итоге положил свои руки на перила, пока сжимал кофе. — Угх, — теперь я понял, как не замечал этих уток… И как отстойно я сейчас вел себя и выглядел тоже. — Выглядишь отстойно, — протянул Сапнап. Хорошо, видимо, он экстрасенс и спокойно читает мои мысли. — Я знаю. — И почему же наш грибочек выглядит, как выброшенная собака? — он усмехнулся. Какой ещё грибочек? Эта фраза звучала настолько дебильно, настолько не к месту, что я усомнился в том, что это адресовано мне, и не стал что-либо возражать на этот счёт. — Не твое грибное, ой, то есть, не твое собачье дело, — я чувствовал, как говорить становится сложнее и больнее, ведь каждое слово Ника в моей голове отражалась какой-нибудь фразой Карла. Я абсолютно точно уверен в том, что Джейкобс узнает об этом разговоре, вряд ли Ник не расскажет все своему парню, так что я решил во что бы то ни стало показать, как мне жаль, что мы с Карлом поссорились. Сапнап похлопал меня по плечу. — Дружище, да ты серьёзно выглядишь, как бомж, окей? — я почувствовал, как будто он вмиг стал серьёзным, и это не воодушевляло, а, наоборот, заставляло напрячься, чтобы не ляпнуть какой-то ерунды и не рассориться ещё и с Ником — А что ещё может стать с человеком, который не появлялся… — он не дал мне договорить два несчастных слова. — Кстати об этом, — меня перебили. Сердце хотело уже не разорваться, а взорваться и разорвать меня на куски, но я чуть ли не с пеной во рту проглатывал желчь. Вот что значит, когда мне нужно молчание. — Послушай, я не в восторге, что ты так поступил с Карлом. — И ты об этом. Да понял я, по-нял! Слышишь?! Я знаю! Я знаю, что Карлу и Томми плохо, но никто из вас, кроме Дрима, не думает, как, блять, плохо мне, слышишь, Сапнап? Ты слышишь? — я почти впился в него руками. Но вдруг я почувствовал на щеке хлопок и нарастающие на коже раздражение. Сапнап ударил меня ладонью, а в голове все перемешалось. Я будто отрезвел и, моргая, смотрел на него. — Плохо, говоришь? Знаешь, ведь из-за тебя эта хуйня и происходит. Не знаю, что произошло с Томми, но с Карлом… Ты слишком перегнул палку и продолжаешь гнуть её до сих пор. И какой же ты эгоист, Джордж. Посмотри на себя со стороны: говоришь, как ревнующая сперматозоидная баба лет шестнадцати своего двадцати пятилетнего альфу. Дрим же святой человек, его нужно боготворить, да? Так ты думаешь, Джордж? Слышишь, это уже не влюбленность, а одержимость и навязчивость. Будто существуешь только ты и Дрим, будто ты находишься в фанфике, в котором обязательно будет счастливый конец, где ты и твой ненаглядный Дрим поженитесь и умрете вместе. Будто плохих финалов не существует. И думал ли ты о том, как плохо Карлу? Не думал. А если и думал, то всё ещё не извинился. А ему плохо, я ведь знаю. Ведь слышу, как он ночью тихо всхлипывает и просится ко мне на плечо. А мы, блять, живем в разных комнатах, даже на разных этажах! Я каждый раз прибегаю к нему, чтобы успокоить, потому что я ценю Карла! А ты идиот, Джордж. Принцеска из Дисней-сказки, что счастливо живёт со своим рыцарем. Джордж, из нас тебе никто не желает плохого, слышишь? Я же в том числе. Но если ты не извинишься перед Карлом, то, считай, потеряешь мое доверие. Не заставляй меня выбирать между вами: выбор явно будет в сторону того, кто вашу дружбу ценит. Мне чертовски больно видеть то, как он плачет и рыдает во сне, произнося твое имя. Да, это глупо и странно, но все-таки. Мне его жалко. Он рассказывает с горечью о ваших лучших моментах, думая, что вы уже не помиритесь. Да у меня кровь закипает, Джордж… Я надеюсь, что ты понял меня. Не хочешь слушать других, послушай хотя бы меня. Я не прошу тебя бросить Дрима, это ваши проблемы личные, я не буду лезть, но я прошу тебя обдумать все, что произошло, и извиниться перед Карлом. Пора вернуться в реальность, Дэвидсон, — я стоял с открытым ртом и смотрел на Ника с широко открытыми глазами, осознавая, что он, блять, прав. Но я не хотел этого признавать. И только хотел я сказать что-либо, как черный силуэт пропал из виду, обронив стаканчик из-под кофе, соответственно, пустой и забытый. На ум снова пришли мысли о прошлых событиях, но я их прогнал и пнул стаканчик, дотронувшись до синего гвоздика в ухе. Дрим… В голове тут же возникли мысли о том, что стоило бы мне хотя бы позвонить ему и рассказать, что случилось. Я знаю, что блондин мне поможет со всем. Я быстро набрал на телефоне знакомый номер, облокотившись на перила и выдыхая холодный пар. Дрим трубку взял быстро, даже первого гудка не было. — А-а, Джордж… — парень явно был шокирован чем-то, при этом был там, где плохо ловит сеть, ведь половину своего имени я не услышал из-за неполадок с подключением. — Дрим… Дрим, — в ответ послышалось какое-то шуршание и отрывки каких-то слов, которые я так и не смог понять, — Ты свободен? Скажи, пожалуйста, мне нужно поговорить, — я не просил, скорее, умолял его, пока глаза постепенно становились стеклянными, щеки — мокрыми от горьких и солёных слёз. — Джордж… Я не видел тебя пару дней в общаге. Что происходит? — кажется, сеть у него наладилась, хоть он всё ещё говорил отрывисто, а я мог понять смысл фразы. — Пожалуйста, я все объясню, только впусти меня, умоляю… — я ухватился двумя руками за ледяной мобильник, понимая, что я от такого холода скоро сознание потеряю или еще что похуже. — Нет, Гоги… Я занят. Да, опять. Да, я понимаю, Джордж, что я совсем уже засиделся за работой, но… Извини, я честно… — я не дал ему договорить ответы на вопросы, которые я даже не задал. — Я люблю тебя, — перебил его я, тут же скидывая трубку. Сердце пронзила стрела. И на что я надеялся? Весь мир, казалось, идёт против меня. Я мог бы рассказать всё по телефону Дриму, мне бы точно стало легче. Он извинялся за то, что занят, а значит, ему жаль, что так получилось. Значит, он хотел бы встретиться со мной вместо какой-то там работы. Это значит, что он любит. Значит, я правильно сделал, что не дождался его ответа. Я и сам знаю, что бы он сказал. Мой взгляд упал на надпись «Суббота». Чёрт, завтра будут занятия. Ворачиваться в общагу оказалось обязательным из-за дикого холода, который пронзил меня до кончиков пальцев, хотя я знал это с самого начала, даже когда выходил на улицу в футболке. Мне пришлось бы вернуться к Саймонсу, который, мать его, любит меня совсем не по-дружески, как я всё время думал, даже был уверен, хоть и иногда смущался от его слов или действий. Я выдохнул и посмотрел на озеро с дохлыми утками. Погодите, какого чёрта они вообще мертвые? Я помотал головой и уж было хотел списать это на глюки, как вспомнил, что Сапнап тоже видел тушки. Больше взгляд на это жуткое озеро не опускался. Хвала небесам, что домашнее задание я успел сделать до своего ухода. Теперь оставалось самое сложное: пережить пересекание с Томми так, чтобы он со мной не говорил, я не буду разговаривать. Я медленно вошёл в комнату. Саймонс сидел за своим столом, что-то делая. Дверь на зло скрипнула, осведомив мой приход. — Добрый вечер, Джордж, — сухо донеслось из блондинистой макушки, которая даже не обратила внимания на меня. Он как вообще понял, что это я? По запаху? Я глубоко вздохнул и решил не отвечать. Напряжение росло и росло, но Томми не мог обидеться на меня за то, что я просто не люблю его, это ведь совершенно глупо. Если у меня была причина на него злиться из-за его желания разрушить мои отношения с парнем, в которого я влюбился с первого взгляда, то ему было нельзя за что-то обижаться на меня. Я сказал и сделал все правильно. Вроде бы.***
Утром тело всецело сообщило мне, что я спал слишком мало. Голова болела, а занозчивые и повторяющиеся сны отдавались репейником на собственном затылке, просто не давая спать. В этих снах ничего не было, простая бессмыслеца, которую, если честно, я даже и не помню. Томми уже не было в комнате, хоть я и привык к тому, что он меня будит по утрам. Ведь я не проспал, так? Взглянув на часы я понял, что нет, я не проспал. Теперь была еще одна трудность — Карл. Будет ли Карл сидеть со мной на парах, будет ли полностью игнорировать меня? Сердце колотилось, волнение буквально разрывало меня. Слова Ника о том, как Карл страдает, тоже пронзили меня насквозь, теперь заставляя думать о том, как я чертовски неправ. Оставалось лишь взять сумку и пойти на занятия, совершенно забывая о потребности в еде. Ну, а что? Я благополучно не помнил об этом последние сутки, так что можно пожить так ещё, ровно до тех пор, пока желудок сам не попросит пищи. Переступив порог аудитории, я вошёл внутрь кабинета, присаживаясь за парту довольно далеко от низа, где характерно стоял стол и проектор. Вокруг медленно стали собираться люди, я просто не обращал внимания из-за скуки смотря на вход в помещение. Вдруг сверкнули знакомые волосы друга и оригинальные одежды Карла. Я отвёл взгляд, положив руки на парту. Как и ожидалось, Джейкобс прошёл не ко мне, садясь гораздо ближе. Он совсем не смотрел на меня и будто сел в другое место, случайное место, будто меня тут и никогда не было. Хотелось крикнуть, подойти, обнять и извиниться, но я не стал. Вдруг Карл не хочет этого? Однако судя по словам Сапнапа… — Всем молчать! — раздался басистый голос профессора, который перепугал меня. — Так, я надеюсь, что вы все или, по крайней мере, большинство из вас принесли сегодня свои лекции на проблему экономического состояния общества. Буду слушать всех, соответственно нужные отметки или ненужные получат все. Не разочаруйте меня, ребята. Я тяжело вздохнул. О чёрт… Семинар, о котором этот старый предупреждал нас пару дней назад и который, мать его, вылетел у меня из головы. Почему я вообще должен это все делать сразу после каникул? Я чувствовал, что жизнь будто издевается надо мной, хотя это и была моя вина. Пара началась. Аудитория была наполнена басистым голосом преподавателя, что спрашивал чуть ли не каждого. Я слышал, как Карл активно участвовал в семинаре, а сам чуть ли не прятался под парту, ловя на себе насмешливые взгляды. Голос Карла проносился в моей голове раз за разом, проникая в меня через горло и выходя из пяток. Иногда складывалось ощущение того, что он специально говорит громче, чтобы слышал все я. Джейкобс сидит на второй парте, ему незачем кричать, чтобы преподаватель услышал ответ. Я прикрыл глаза и заглянул в свой рюкзак с характерной надписью «I like my coffee black» в надежде на поиск материалов на лекцию. Мои руки нащупали лишь один жалкий театрадный листок, в котором была написана откровенная чушь. И я понял, что мне превратят мозги в чушь за открытый бред. — Джордж Дэвидсон, — я вздрогнул. Мурашки размером с кулак пробежались по моему телу. Голос профессора заставил всех замолчать, холодно прожигая меня изнутри. — У вас есть, что сказать? — я мельком взглянул на Карла, что даже не повернулся в мою сторону в отличие от всей группы. Откуда вообще все знают, что я Джордж? Я замер, судорожно ища оборванный лист. Искренне надеясь на то, что он поверит в этот нонсенс. Читая этот бред нервозным голосом, я чувствовал дикие изменения в лице профессора. Он тихо кивал и продолжал пялиться на меня. В конце этого черновика он кивнул и громко сказал: — Плохо. D. Садитесь, Джордж, — он не задержал на мне взгляд и направился допрашивать других студентов. Я сел, сглатывая. Хвала небесам, что не «F». Семинар активно продолжился, я уверен, что Карл получил «А» и скорее всего не одну День не был испорчен, честно сказать, я исправлю эту оценку когда-нибудь потом, если Карл мне поможет. Впереди еще три или четыре курса, если я вообще доживу, торопиться некуда.***
Не представляю, как живется более старшим курсам, но меня точно уже достали эти пары, на которых я слишком сильно устаю. Желания ходить на них у меня не было с самого начала, а тут еще и без Карла, а значит, совсем скучно. Тетради с самого начала года пустые — почему бы не продолжить эту традицию в новом семестре? Так или иначе, желания сидеть здесь пропадает еще сильнее — получается, уже в минус ушло — с каждой минутой. Я взглянул на часы на мобильном телефоне. Полтретьего дня — еще сорок минут до конца пары. Я тяжело вздохнул и перевел взгляд на Карла, который явно очень внимательно слушал преподавателя и записывал каждое его слово в своей очень быстро манере. Всегда удивлялся, как он это делает? Рядом с Джейкобсом сидел какой-то парень, который учился в нашей группе, но его имя я не удосужился запомнить. Я вообще в группе практически никого не знал, мне никто и не нужен был. Имя старосты — да, всех остальных — зачем? Хоть я и сидел в трех рядах от них двоих, я все равно прекрасно видел, что периодически Карл отвлекается от тетради, что-то говорит соседу и над чем-то смеется, что сильно расстаивает меня. Мысль о том, что лучший друг за пару дней, пока мы не общаемся, смог найти мне замену, не привлекает меня от слова «совсем». Больше скажу, каждый раз, когда я думал об этом, в груди, казалось, начинало что-то колоть, а глаза становились стеклянными, заполняясь горькими слезами. Меня начала мучать мысль о том, что виноват во всём я, поэтому Карл никак не пытается помириться со мной. Возможно, он и вправду ждет какого-то шага от меня, а я все не могу найти подходящий момент, чтобы хоть как-то заговорить с парнем. Периодически мне казалось, что я его теряю. Чуть ли не зарычав от созерцания Карла с его новоиспеченным другом, я быстро закинул всё ещё пустую самую дешёвую тетрадь в сумку, туда же полетела и ручка, и, встав с места, быстро вышел из кабинета. Благо выход из аудитории находился в конце класса, а не в начале, и мне не пришлось идти через все помещение под неуместные вопросы преподавателя, которые я бы все равно оставил без ответа. Уверен, что этот старик, у которого явные проблемы со зрением, с речью, со слухом и вообще со всем на свете, даже не заметит моего ухода. Проходя по пустям коридорам с бесконечными закрытыми дверьми и одинаковыми поворотами, я услышал какой-то голос и остановился за углом, чтобы не отвлекать людей от разговора тем, что я пройду. — Да ты издеваешься надо мной? — я сразу узнал даже поэтому полушепотому, кому принадлежит голос. Я был уверен, что это Дрим. А дальше шло дело не в доверии к своему партнеру, — безусловно я полностью в нем уверен, уверен в его действиях, словах и поступках — а скорее в любопытности и интересе, чувство которого овладело мной, заставляя прижаться к стене и чуть ли не затаить дыхание, чтобы не отвлечь своего парня от разговора с какой-то девушкой, которую я даже не увидел. — А ты это всё скрывать решил что ли? — девушка, вероятно, однокурсница Дрима, явно была возмущена. Что же у них за тайна такая? — Я же знаю, что нравлюсь тебе, не отрицай это. Я сильно возмутился, совсем не понимая, что там происходит, но всё ещё не волновался по поводу того, что эта девушка могла нравиться Дриму. Я для себя точно знаю правду. — Да завались ты, — прошипел блондин. Не нравится она ему точно, — Как я это всё Джорджу расскажу? — расскажет что? — Он не дурак, Лиса, ему понадобятся объяснения. Меня начал раздражать этот разговор, я хотел уже понять, в чем дело и что от меня скрывает Дрим. — Скажи ему как есть: «Джордж, прости меня, но когда я переспал с тобой, я не почувствовал того, что хотел бы. Я ценю твои чувства ко мне, но ответить тем же не могу. Ты дорог мне, но я для тебя не лучший вариант, давай расстанемся, не думай обо мне совсем» и бла-бла-бла, что еще в таких случаях говорят, чтобы как можно меньше обидеть маленьких мальчиков. Клей, это… — стоп, что? Я дальше слушать перестал, хотя скорее перестал слышал из-за шума в ушах, словно в фильмах, которых просто разрывает голову. Я скатился по стене, пряча голову между коленями, из глаз быстро хлынули горькие слезы, я даже не был уверен, что они вдвоем меня не слышали. Вдвоем. Я совершенно не понимаю, за что я заслужил все это дерьмо в одно время, почему я теряю людей так легко, хотя они для меня самые дорогие. Я настолько сильно ужаснулся, что не сразу осознал то, что, кажется, узнал имя своего парня. Клэй не звучит как-то необычно, это точно подходит ему, хотя уверенности в моих словах нет совсем. Я даже точно не знаю, его ли это имя или очередной «псевдоним». А вопросов становилось всё больше и больше. Как долго Дрим молчать хотел? Кто для него это девушка? Бывшая? Тогда когда он с ней встречался? Нынешняя? Тогда почему Дрим это всё скрывает? В подобные моменты, которые и словами невозможно описать, которые точно нужно прожить, чтобы понять, какого это, я ощущаю себя никак. Мне больно, но боль слишком тупая. Вокруг меня — тишина вперемешку с громким и частым биением сердца. Как странно думать, что ты ничего не чувствуешь, но при этом внутри все разрывает твое сердце, которое любит только одного человека, который сейчас предал тебя сильнее всяких Томми. Он не такой человек, который будет открыто врать, глядя в глаза, и не краснеть. Я точно знаю, что я нравлюсь Дриму. Так что если чувства к этой «Лис» и существовали, то прятались где-то глубоко внутри Дрима и только сейчас вырвались наружу. Но это значит, что блондин предал меня, изменил, променял, я не знаю, что еще можно придумать. Как вообще у меня хватает сил сидеть и размышлять о чем-то, когда даже в глазах начинает темнеть, в ушах все еще глупые, резкий и навязчивый звук, не позволив дослушать их разговор. Я не знал точно, что мне думать и как поступать. В голове крутилось сотня вариантов от самых плохих и ужасных до банального прощения за все, лишь бы Дрим со мной общался. Непонимание того, как можно любить кого-то настолько сильно, что при подобных ситуациях желать сделать ему максимально больно, нарастало с каждой жалкой минутой, проведенной сидя на полу в коридоре. Я знал, что если я причиню Дриму боль, но вряд ли он станет казаться чьей-то тенью, он не скроется, он не спрячется, он даже глазом не поведет на людях. Он как будто играет, но настолько реалистично, что факт ставится под сильнейшее сомнение. Я не слеп, я не глуп, я бы заметил обман, будь он ярко выражен. А мысли съедали изнутри, уверяя в том, что я перепутал любовь с каким-то другим чувством, я думал, что Дрим не любил, ему было жаль. Эта глупая жалость по отношению к шестнадцатилетнему подростку, что не знал еще за жизнь слова «любовь». Дрим словно воспользовался моей неумелостью. И таких мыслей я боялся больше всего.***
В голове назрел довольно странный план. Моя психованная глава, из которой, кажется, вытекло всё с не останавливающимися слезами, способна была придумать лишь жалкий бред, который мог бы сработать на «ура». Я быстро побежал в общежитие, не попадаясь на глаза Дриму и любым преподавателям, чтобы мои планы не были сорваны раньше времени. И вновь звонок по знакомому номеру. — Дрим, — слова звучали слишком странно из-за пелены слез, которые никак не могли покинуть меня. — Джордж? Привет, что опять? Ты плачешь? — Ты разве не на парах? — А, ну… Я просто вышел в туалет, — чертов лжец. Ложь. Ложь. Ложь. Это слово чаще всего крутилось у меня в голове теперь. Я не верил ни единому его слову. — Извини, я пойду, я занят немного. — Стой! — слишком громко прокричал я, боясь, что меня кто-то услышит, — Дрим. Мне нужно тебе кое-что сказать. — Не тяни. — Или мне лучше назвать тебя Клэй? — я победно ухмыльнулся, но ответа на это не последовало совсем никакого, но через секунд пятнадцать послышались гудки. Сомнений насчет того, что Клэй — мудак не было совсем. Я закинул телефон в сумку и быстро побежал по коридору в сторону выхода из здания, когда заметил, что студенты потихоньку стали выходить из кабинетов. Попутно я с покрасшевшего лица вытирал все никак не заканчивающееся множество слез. Конечно, я точно теперь уверен, что в своих рассуждениях я слишком тороплюсь, но таких глаз, как у Дрима, я точно ещё не видал до этих пор.***
Забавно, что я обнаружил ещё одну такую мелкую и глупую ложь в словах Томми. Сосед в первый день утверждал, что на балконе нашего этажа слишком много студентов даже в учебное время, но ни во время перерывов между парами, ни во все моменты по вечерам с Дримом я не встречал там ни единого человека, который бы курил.«Так что кури тут со мной и всё»
Очень гениальный обманный маневр, за которым следовала ослепительная и добрая улыбка, на которую я так легко повелся, доверяя Томми во всем. О чём ещё он мне врал? Впрочем, о Томми хотелось думать в самую последнюю очередь. И если перед Карлом я хотел извиниться, а Дриму как-то сделать больно, то с Томми я вообще не знал, как мне правильно поступить. Я, честно говоря, просто не хотел бы с ним пересекаться, четко осознавая, что у меня этого не выйдет, как минимум потому что мы живем вместе и вряд ли нас смогут расселить в середине года. — Кхм, — сзади меня послышался кашель и я, инстинктивно выкинув с балкона сигарету, обернулся на источник звука, чуть ли открывая рот от неожиданности. — Карл? Почему ты здесь? — если честно, то это первое, что пришло мне в голову, хотя стило бы начать с извинений перед парнем, потому что без его поддержки я, кажется, прямо сейчас готов собрать все свои вещи и уехать из этого колледжа подальше. — Я видел, как ты весь в слезах бежал по коридору, — он подошел ко мне и положил руку на мое плечо, чуть прижимая к себе. Уверен, ему тяжеловато, ведь я чуточку выше Карла, — Я хотел остановить тебя там, но меня Ник отвлек, он рассказал мне о вашем разговоре. — Ты злишься на меня все еще? — скажи нет, пожалуйста. — Нет, Гоги, все и вправду хорошо. Если ты любишь Дрима и… — я не хотел, чтобы он продолжал свою мысль, ведь я четко знал, что он скажет дальше. А мне стыдно признаваться, что Карл был прав, он был чертовски прав. Каждое его слово, каждое слово Ника было реальным, а я был жутким дураком и не верил им. И ладно я не слушаю Сапнапа, но Джейкобс — мой лучший друг, а я, кажется, забыл об этом, я же всегда знаю и знал, что он никогда не станет причинять мне боль специально. Стоило мне думать головой, а не сердцем. — Ты был прав, — я сказал это тихо, отвернувшись, в надежде на то, что он не услышит эту фразу, но увы. Карл все понял, но к моему удивлению смешков не последовало, хотя стоило бы. — Ты самый тупой из всех моих лучших друзей, — Карл развернул меня к себе, крепко обнимая, — Но самый-самый любимый, — добавил он, прикрывая глаза и кладя голову мне на шею. Я улыбнулся, понимая, что буквально всю свою жизнь готов благодарить Карла за то, что он у меня есть, за то, что он на моей стороне, за то, что он такой клевый друг. Я полагаю, я точно успею перед ним извиниться, хоть зла на меня он и не держит. — Пошли ко мне, расскажешь, почему рыдал, — он схватил меня за локоть и повел в свою комнату, усаживая на кровать, — Я слушаю. — После того, как мы с тобой поссорились, я ушел к себе, где был Томми. Он стал успокаивать меня, хотя я не очень этого хотел. После этого разговора с ним я точно понял, что хочу извиниться перед тобой, даже хотел пойти к тебе, но Томми продолжил говорить. Я узнал, что я нравлюсь ему, что он хочет со мной встречаться, а я психанул и свалил из комнаты, как последний трус. Я хотел пойти к Дриму и выговориться, но он сказал, что занят и я совсем расстроился. А сегодня я свалил с пары, потому что заебался смотреть, как ты болтаешь с каким-то чуваком, и в коридоре наткнулся на Дрима, узнал, как его зовут. Узнал, что он разлюбил меня. — Пиздец, Гоги, — заключил Карл, — Что будешь теперь делать? Я уже хотел ответить что-нибудь, как услышал звук открывающейся двери. Мы с Карлом синхронно обернулись на источник звука, и в дверях показался сосед Карла. — Простите, если прервал, — Крис зашел в комнату и, кинув сумку на кровать, уселся за стол, — Карл, привет, — лишь добавил он и уткнулся в телефон. Мы оба с Карлом пожали плечами и продолжили разговор. — Я не знаю, чувак, правда. Хочется ему как-то отомстить, но при этом услышать всю историю, — я активно жестикулировал, стараясь поменьше моргать, чтобы вновь не позволить слезам политься. — А ты бы простил его, объясни он все? — Карл вскинул брови, — Я имею в виду, что мы уже поняли, что ты ему не нравишься, объяснения не поменяют этой сути, — я понимающе кивнул и опустил голову, все-таки давая волю слезам. Карл решил, что вряд ли я сейчас нуждаюсь сильно в словах и, придвинувшись ближе, крепко меня обнял, поглаживая по спине. Жестом он показал Крису, чтобы тот вышел из комнаты, что, как ни странно, сработало, и парень реально направился к двери, кидая лишь в конце: — Джордж, я не особо понял, что у тебя произошло, — я удивленно поднял взгляд на парня, ведь он обычно не говорил со мной. За все время, кажется, это второе, что он говорит мне, — Но я бы не прощал, — я удивленно открыл рот, готовясь что-то сказать в ответ, но Карл быстро прогнал парня из комнаты, не желая, чтобы мне давали советы люди, которые даже не разобрались в ситуации. Впрочем, совет Карла после рассказа всех деталей истории совпал с советом Криса, над чем мы даже посмеялись.