Поговори со мной, Лань Чжань!

      В Облачных Глубинах царила тьма, скрывая под собой горные пики. На ночном полотне молодая луна тускло освещала окрестности. Фигура в белых траурных одеждах сидела едва сутулясь, но её осанка по-прежнему выглядела образцовой, присущей адепту знаменитого клана. Здесь, среди гор, около небольшого озера, молодой заклинатель играл на гуцине, упражняясь в техниках.       — Эй, Лань Чжань! — тихо позвал знакомый голос позади. Чистый перезвон колокольчика на поясе вторил его словам. — Неужто нарушаешь?       «Опять ты», — устало подумал Ванцзи. Его лицо не выражало ни единой эмоции, зато в груди ощутимо кольнуло. Вэй Усянь едва заметно материализовался рядом, по привычке навязывая свою компанию Второму Нефриту. Ванцзи чаще всего прогонял его или уходил сам, одаривая назойливого юношу не более чем парой слов. Но сегодня не стал. Вэй Ин лукаво улыбнулся и чуть наклонился вперёд, скрестив руки за спиной.       — Уже поздно, а ты не в постели. Как же ваше правило номер?.. — Вэй Усянь в задумчивости перевёл взгляд на листву, тихо перешёптывающуюся с ночным ветром, затем махнул рукой на попытки найти в памяти то, чего там никогда и не было. – Ох, у вас столько нелепых правил, что их вовек все не запомнить.       Лань Ванцзи же продолжал цеплять струны, исполняя мелодию. Низкое звучание инструмента разбавляло таинства ночной тишины. Музыка томно разливалась, обволакивая слух сладкой патокой, духовные силы вплетались в её ноты благодаря мастерству исполняющего.       «Ты даже не пытался, хоть и переписывал их трижды», — про себя возмутился Ванцзи, продолжая играть на гуцине, а вслух изрёк классическое «мгм».       — А ты сегодня на удивление красноречив, — съязвил Вэй Усянь, небрежно плюхаясь рядом на траву, при этом не задевая заклинателя в белом. — Мы так давно не виделись, тебе следует быть более щедрым на слова в компании старого друга, — притворно надулся Усянь. Этого молодого человека было не так легко задеть за живое, так что сомневаться в том, настоящая это обида или тот снова паясничал, не стоило и мгновения.       «Мы не друзья», — продолжал про себя возражать Лань Ванцзи, не глядя в сторону нарушителя уединения.       — Ладно, я пошутил, ты волен говорить со мной как пожелаешь. Но… Неужели я до такой степени тебе противен? — внезапно Вэй Усянь перешёл на серьёзный тон. Пальцы Лань Ванцзи дрогнули от перемены интонации и — в большей степени — заданного вопроса, из-за чего произошла осечка в выгравированной на подкорке мозга мелодии. Лань Ванцзи вздохнул: пришлось начать заново.       — Вэй Ин…       — Это я! Я здесь! — радостно напомнил о своём присутствии заклинатель. Мысли, только что терзавшие душу тёмного заклинателя, испарились словно под печатью очищения.         «Тебя здесь нет», — отчеканил Лань Ванцзи и, устало закрыв глаза, перестал играть. Бесполезно. Его ладони легли на струны потрёпанного временем гуциня.       — Ну Лань Чжааань, ну поговори со мной! Ты всегда делаешь вид, будто меня не существует. Но как только ты застаёшь меня за нарушением ваших пресловутых правил, ты преследуешь меня, пока я не получу нагоняй. Разве это честно? Где твои манеры, молодой господин Лань? — Вэй Ин слабо стукнул Ванцзи в плечо, но тот никак не отреагировал на подобный выпад. С опозданием вспоминая о нетерпении Второго Нефрита к чужим прикосновениям, Усянь хотел было извиниться за свой поступок, но заметил, что ни один мускул на лице Лань Чжаня не дёрнулся. Не заметил? Или проигнорировал? Ладно, пусть так, Вэй Ин привык.       — Знаешь, все мои проказы на обучении в Гусу, — он неопределённо повёл рукой в воздухе, словно придавал облик сказанному. — Я ведь просто хотел подружиться. Ты не давал мне и шанса, а теперь? — Вэй Усянь кинул взгляд на безмолвный гуцинь на коленях такого же безмолвного хозяина.       Лань Ванцзи не собирался отвечать — это было ясно как день. Не потому, что он не хотел: просто не получалось выразить свои мысли словами. Никогда не получалось.       Их диалог прервался шуршанием в кустах, отчего оба повернулись на источник шума, а вскоре над низкой травой показались длинные чёрные уши. Принюхиваясь и высматривая опасность, кролик заметил хозяина и направился к нему маленькими прыжками. Вэй Ин отвлёкся:       — Дружище, а я думал, из тебя давно сделали жаркое, — он в своей манере поприветствовал питомца, а Лань Чжань негромко хмыкнул — в его эмоциональном спектре это значило, что он оценил шутку. Когда кролик вплотную подошёл к бедру Лань Ванцзи, Усянь потянулся погладить пушистый комочек. На ласковые движения тот и ухом не дёрнул, вперив глазки-бусинки на заклинателя в белом. Вэй Усянь ахнул: — И тебе я неприятен, братец кролик?       Кролик предсказуемо не ответил ему, забавно морща носик. Ванцзи отнял ладони от струн и, протянув их к животному, аккуратно взял того на руки, прижимая к груди. Чёрный зверёк прильнул к теплу, издавая тихое утробное урчание. Вэй Ин печально улыбался, наблюдая за этой картиной.       — Помнится, ты не хотел их брать, — спустя время нарушил тишину Вэй Усянь. В его голосе не было различимых оттенков какой-либо эмоции: скорее, он сказал это как факт.       «Ты сам грозился отдать этих кроликов на обед, если бы я их не взял», — так же безэмоционально подумал Лань Ванцзи, двумя пальцами почесав зверька меж ушек. Тот встрепенулся и попытался вырваться из объятий, так что Лань Чжань отпустил его. Запрыгнув в невысокий куст, кролик тихо пожёвывал траву. Воспоминания о беззаботных временах их юности отдались горечью на языке, ведь впоследствии произошло много ужасных событий, разделивших его с Вэй Ином.       Жестокость возомнивших себя богами господ и развязавших долгую войну. Месяцы ожидания и непоколебимой веры.       Тёмный путь, породивший ненависть общества.       Потеря контроля.       Смерть.       Лань Ванцзи наконец осмелился повернуть голову, где бестелесным призраком прошлого был Вэй Ин. Был...       — Пойди прочь, — его последние слова. Как и в тот день, они слышались раскатами грома, хоть и произносились на выдохе.       — Вэй Ин, — дрожащим голосом позвал Лань Чжань, робко протягивая руку к своему видению.       — Пойди прочь! — безмятежное лицо Вэй Усяня исказила гримаса боли и безумства, в точности как в последние мгновения его жизни. Лань Ванцзи сжал кулаки до побеления костяшек — если бы кролик не убежал, сейчас ему случайно свернули бы шею.       Словно в калейдоскопе образы юного Вэй Ина возникали перед широко распахнутыми глазами.       Знакомство на крыше — дерзкий мальчик держит два кувшина с любимым вином. Вспышка красных глаз — пропавший на долгих три месяца заклинатель впервые на глазах у всех призывает армию мертвецов. Слух режет пробирающая до костей мелодия флейты.       "Я схожу с ума", — Лань Чжань не шевелился, глядя сквозь пелену подступивших слёз на макабрический танец своих воспоминаний. Спину и грудь жгли едва зажившие шрамы.       Тонкая рука протягивает рисунок — Лань Чжань жалеет, что в смятении разорвал его. Свежий ожог на груди в освещении костра — единственный раз, когда молодой Лань исполнил собственную мелодию для кого-то. Чёрная лента на глазах — в ветвях раскидистого дерева Ванцзи впервые пошёл на поводу у своих чувств, украв у тёмного заклинателя поцелуй. Вэй Ин не знал, что его так пламенно целовал вечно холодный Лань Ванцзи. И никогда не узнает.       «Хватит...»       Лань Чжань зажмурился, позволив слезам скатиться по щекам, и несдержанно схватился за голову, закрывая уши. Приглушённый озорной смех — результат удачного розыгрыша, смущающего юного Ванцзи до горящих ушей, — расколовшись на части, медленно растаял в ночи.       Так же на его руках в тёмной пещере таял и Вэй Ин.       Так же мир Ванцзи раскололся, когда его самый близкий человек рухнул с обрыва в объятия бездны.       Казалось, в тот миг биться перестали сразу два сердца.       Открыв глаза, Лань Ванцзи больше не видел ужасающие картинки из прошлого. Но те продолжали проноситься эхом в его голове.       «Поговори со мной...» Какая ирония.       Расспрос не сработал. Снова.       Молодой господин ссутулился сильнее, глядя на безмолвный гуцинь перед собой. Чёрный, как одежды Вэй Усяня, кролик мирно спал неподалёку, дёргая усами от щекочущей мордочку травы. Небо над Облачными Глубинами посветлело: занимался рассвет.       Раз за разом приходя сюда и взывая к душе Вэй Ина, Ванцзи получал лишь следы воспоминаний. Отголоски памяти о человеке, что ураганом ворвался в его размеренный быт и пошатнул мировоззрение, но подарил светлые чувства, трепетно хранимые в сердце. Многие фразы, сказанные призрачным наваждением, были произнесены Усянем при жизни, остальные же додумало больное воображение скорбящего по нему Ланя. С ним у Вэй Ина полноценной беседы никогда не получалось — говорил только Усянь. Этот диалог выглядел таковым лишь за счёт того, что был полностью в голове Ванцзи: ему не приходилось говорить вслух, чтобы поддержать разговор.       Лань Чжань хотел бы всё исправить. Хотел бы говорить с ним так, как следовало с самого начала. Как всегда хотел.       Быть может, Вэй Усяню претило отвечать на его зов из-за ожидаемой немногословности давнего знакомого. Или душу заклинателя разорвали озлобленные демоны, недовольные тем, что Усянь посмел надругаться над понятием самой смерти. Лань Чжань надеялся на первое, как бы ни было больно. Снова и снова проводя обряд расспроса, Ванцзи верил и ждал, что Вэй Ин ему однажды ответит.       Убрав за спину гуцинь и аккуратно подхватив ладонью спящего зверька, Лань Чжань покинул место у озера. Возможно, в следующий раз...       Он обязательно вернётся сюда.