***
Фиолетовый свет ослепляет мужчин, словно ядерный гриб. Антон жмурится, а Арсений довольно потирает руки и подзывает к себе секьюрити. Пара фраз и лучший столик накрыт, а бармен уже спешивает коктейли. — Выбирайте, Антон Андреевич, – протягивает Арсений и обрисовывает рукой площадь клуба, захватывая каждую девочку в поле зрения начальника. Антон присматривается. В центре располагается пилон, на котором танцует жгучая рыжеволосая красотка. Она стреляет в него глазками, изящно выгибается, демонстрируя аппетитные формы, и, конечно же, манит к себе длинным пальчиком с аккуратным маникюром. Слева же танцует сногсшибательная брюнетка, которая то и дело норовит как можно сильнее прогнуться в спине, дабы продемонстрировать свою гибкость. Справа от него пилон пустует. — Неужели вас никто не привлекает? – спрашивает Арс, на что получает отрицательный ответ, выражавшийся в разочарованном качании головой. Бармен принёс алкогольные напитки. У Арсения это был коктейль «Апероль Шприц», у Антона — крепкий виски. Он хочет уйти, даже не сделав глотка, но замечает, что на пилоне справа кто-то появился. Стройная блондинка с леденящим синим взглядом, буквально обволакивала шест своими движениями, открывая внимательному зрителю каждый свой жест. Изгиб её губ, талии, бедёр будоражили Антона. Он не отрываясь смотрел, как она предает всю себя страстному танцу, как она сосредоточена на каждом движении. Она не обращает внимания на деньги, которые летят в неё от каких-то отморозков — Антон окрестил так посетителей бара — эта девушка была сосредоточена лишь на своем танце. Теперь Шастун понял, зачем пришел сюда. Теперь он знал, кто ему необходим. — Арс, — он пихает сотрудника в бок и кивает в сторону незнакомки. — Кто это? — Это? — Арсений ставит бокал на столик и смотрит в сторону, куда указывал Антон. — Это Адель. Новенькая. — Новенькая… — словно зачарованный повторил Шастун и щелкнул пальцами. К нему сразу же подошел человек в строгом костюме — администратор клуба. — Что вам угодно? — спрашивает сотрудник. — Организуйте мне приват с во-о-от этой девушкой, — протягивает Антон и указывает ладонью на Адель. — Вы знаете… Адель не работает с приватом… Она новенькая, не освоилась ещё… И… Вы куда? Антон не слушал его бубнеж. Ещё с первой фразы он понял, что придется брать ситуацию в свои руки. Шастун подходит к шесту, на котором танцевала девушка, и неотрывно смотрит на её манящие движения. Адель замечает на себе пристальный взгляд и останавливается, вопросительно смотря на незнакомца. Музыка словно специально стала играть тише, дабы юная стриптизерша отчетливо слышала каждую фразу Антона. — Адель… – протянул мужчина, словно пробуя на вкус её имя. — Я хочу видеть вас в приватной комнате. Прямо сейчас. — Разве вам не говорили, что я не беру приваты сейчас? – удивлённо спросила девушка, на что получила лишь ухмылку. — Этого достаточно? Шастун протягивает ей денежную стопку внушительных размеров. Девушка прикусывает губу и кивает головой. Антон позволяет себе едва коснутся подушечкой пальца её шеи и тут же убирает руку. — Я жду вас.***
Приглушенный красный свет действует словно сигнал к действию, запах ароматических свечек служит афродизиаком. Антон нервно ерзает на кожаном диване в ожидании Адель. В какой-то момент ему и вовсе показалось, что девушка просто забрала деньги и ушла. Конечно, тогда он бы просто взял эту же сумму с Арсения (за моральный ущерб), но неприятный осадок запомнил бы надолго. Приоткрытая дверь прерывает его мысли. В комнату заходит Адель, одетая в полупрозрачный черный пеньюар. Она элегантно толкает дверь ножкой, от чего та захлопывается, медленно подходит к Антону, который еле дышит. Как бы не понадобился врач. Он раздвигает ноги, позволяя возбуждению вырваться наружу. Она медленно подходит к нему и развязывает тонкие ниточки пеньюара, отчего тот соскальзывает с хрупких плечей и падает на пол. Антон сглатывает, Адель остаётся полностью голой. «Смотри, но не трогай» Антон помнит это правильно. Антон помнит, что тела этих девушек должны красть только деньги, а не сердце. Однако чем ближе Адель, тем дальше рассудок. Она не обладала пышными формами, но обладала тонкой талией, подтянутыми бедрами и упругими ягодицами, стройными ногами и узкими плечами. Она не шла — летела. Стоило её ладоням коснуться его тела, как земля буквально ушла из под ног, а возбуждение накрыло бушующей волной. — Вы помните, что вам запрещено меня трогать? — прошептала Адель, вплотную прижавшись к нему всем телом и наклонившись к уху. — Вы помните, что обязаны лишь смотреть на меня? Антона злит её контроль. Антона заводит её контроль. Адель знает, что делает. Она садится сверху в позу наездницы, он сжимает ткань брюк, чтобы не позволить себе даже кончиками пальцев коснуться её тела. А что же Адель? Ей не было никакого дела до того, как Шастун будет справляться со своим стояком. Она играла с ним, возбуждая не банальными прикосновениями и трением обнаженного тела, а словами, шёпотом, взглядом, горячим дыханием. Антон не смог держаться слишком долго. Он резко отпустил штанины брюк, которые чуть ли не порвал и крепко сжал бёдра танцовщицы. Девушка хотела вскрикнуть, но он прильнул губами к её шее. — Я готов бросить все деньги под твой чертов шест, только стань моей… — мужская ладонь поднялась вверх, очерчивая каждый изгиб женского тела, и едва сжала грудь девушки. — Хотя бы до шести. Адель оглядывает Антона с ног до головы. Она искренне удивлена такому влечению к ней, но оно заводит её. Шастун был не обычным человеком, который пришел поглазеть на красивых девчонок. Почему же именно она завела его? Ей было плевать, главное, чтобы клиент был доволен. Адель наклоняется к его губам и мягко накрывает их своими. Антону сносит крышу и он углубляет поцелуй, обхватывая талию девушки и прижимая к себе настолько близко, что становится труднее дышать. Но даже этой близости ему мало. Шастун опрокидывает танцовщицу на кровать и рывками стягивает с себя одежду. — Я украду твои деньги, но не дай мне украсть твое сердце, иначе будет больно, — улыбаясь шепчет девушка, но Антон вряд ли слышит её. Перевернув танцовщицу на живот и заставив опереться на локти, Шастун берет то, чего так желал всё это время.***
Он отдавал каждый рубль, она отдавала всю себя. Их встречи стали похожи на сновидения, которые Антон видел каждый день с шести вечера до шести утра в приватной комнате, освещенной тусклым красным светом. Их встречи были не более чем взаимовыгодным сотрудничеством, однако после этой девушки Шастун не мог воспринимать других. Она стала его музой, вдохновением, идолом, богиней. Она обладала чарами, которые действовали на него, словно мощнейший афродизиак, которые были сильнее, чем наркотик. Антон заплатил огромную сумму лишь за то, что Адель принадлежала ему одному. Ни один мужчина не имел права её касаться, а если какой-нибудь смельчак пытался опередить Шастуна, то пропадал без вести на следующий день.***
— Комната готова? — с порога спрашивает Антон у хозяина заведения. — Антон Андреевич… — мужчина вздыхает и отводит взгляд. — Адель уволилась. Его мир перевернулся. Его мир перевернула чертова стриптизерша из какого-то грязного клуба. Он срывается с места и прочесывает здание с ног до головы. Заходит в каждую комнату, осматривает служебные помещения и гримерки. Бестолку. Адель буквально растворилась в воздухе. — Что вы наделали?! Кто будет платить за ущерб?! — разорался хозяин клуба, оглядывая разгром. Шастун ни сказал ни слова, лишь кинул ему под ноги связку оранжевых купюр. На улице шел холодный отвратительный дождь. Антон пытался понять, почему он не предложил ей жить с ним, почему не смог признаться ей в своих непонятных чувствах. А может, это был сон? Она приходила ночью, дарила ему рай на земле и исчезала, словно её никогда и не было. Разве можно назвать такие отношения высокими? Разве можно влюбиться в это? Разве можно вообще влюбиться в гребаную стриптизершу, которая отдается тебе как последняя шваль за стопку наличных?***
Антон возвращается домой. Падает на кровать и пытается погрузится в сон, чтобы отвлечься от произошедшего, забыться в сладком мире грёз. От усталости и стресса, мозг тут же погружается в сон. Шастун спал настолько крепко, что не проснулся даже от звука сообщения. «Я же предупреждала тебя»