карамельный кофе

До жути скучная пара длилась дольше обычного. Время шло медленно, а настенные часы у входа в аудиторию раздражительно тикали каждую секунду, но изменений не ощущалось. Сынмин закусил губу и внимательней уставился в учебник французского языка, наплевав на скучную пару, хотя еще утром ему грозились отчислением за прогулы. Произношение давалось с трудом, а буквы с диакритикой и лигатурой лучше вообще не вспоминать. Ким положил голову на книгу и болезненно, но тихо, застонал. — Что на тебя нашло? — спросил его сосед, что уже около часа наблюдал за странным поведением друга. — С чего это ты учишь французский? — А что, нельзя? — фыркнул Ким. — Захочу — начну учить, не захочу — не начну. Парень, рядом с Сынмином, в миг покраснел от злости и сжал ручку в правой руке, гневаясь на Кима. — Ебан, я тебе конспекты дал списать, — ругался брюнет, нахмурившись. — Верни мне мою тетрадь! — он не будет терпеть подобное отношение к себе. — Пошел нахуй. — Чего вякнул? — парень намеревался отобрать свою тетрадь у этого засранца, но хриплый голос профессора заставил его остановиться. — Гым Сынмин, Хван Хенджин, у вас все в порядке? — поправив очки и скептически бросив на студентов взгляд, спросил он. Сынмин прикрыл веки и мысленно покачал головой. Вот же старый... — Все хорошо, — как всегда, ответил Хенджин. — Тетрадь упала, извините за небрежность. Профессор задумчиво бросил взгляд на обоих, а после продолжил объяснение. — Вот же старый маразматик, — скривился Сынмин. — Снова назвал неправильно мою фамилию. — По заслугам тебе, — Хенджин отобрал конспекты и недовольно бросил взгляд на друга. — Пропадал хуй знает где, не появляясь на занятиях, еще и надеется что имя его запомнят. Ты хоть с родителями помирился? Сынмин закрыл книгу и покачал головой. — Отец меня видеть не хочет, а мать... Наверное снова плакать будет. Хенджин смягчился и сочувственно похлопал его по плечу. — Постарайся все правильно объяснить им. — Да они сами напридумывали себе страшных историй, — злился Ким. — Думаю, их можно понять, — тихо прошептал Хенджин, не сводя глаз с друга. — А разве меня нет? — закатил глаза Сынмин. — Да ты же долбаеб! — шикнул на него Хван, ударив того по плечу. — Но даже такого долбаеба, как ты, можно понять. — Ой, спасибо за поддержку, — Сынмин снова открыл учебник французского и пытался впитать в себя хоть немного информации. Хенджин не стал продолжать разговор и думать о том, что же стало с его другом за всю эту неделю, которую, неизвестно где, он пропадал. Интересным был тот факт, что Хван впервые видит в глазах Сынмина стимул к чему-то. Только вот неизвестно, что его подтолкнуло и почему французский, к которому Ким не питал раньше какого-либо интереса. *** Сынмин выкуривает уже третью сигарету, и достает четвертую, поднося к губам. — Повремени, — останавливает его Хенджин, отбирая сигарету, и сует в свою пачку. — Я не курил полтора дня, — Сынмин просто достал другую, но Хван отобрал и ее вместе со всей пачкой. — Не может быть, — не поверил друг. — Ты без них и часа прожить не можешь. На занятиях сидишь, трясешься. А тут полтора дня. Что же ты делал? Сынмин вздохнул, вспоминая шрамы на белых и тонких запястьях, от чего сердце сжималось все больнее. Сигареты сейчас были просто необходимы. — Я встретил одного человека, — тихо начал парень. — Рядом с которым забыл, что курю. Рядом с которым не только забыл, что курит, но и забыл, что может чувствовать себя плохо. Рядом с этим человеком цветут цветы, распускаются красивые бутоны, чаруя своими ароматами. Рядом с ним все по-другому. Весь мир уходит на последний план, а на первом стоит только он. — Если будешь продолжать в том же духе, я найду этого человека и сдам тебя ему, — нахмурился Хенджин, потушив свою сигарету, пока Сынмин с особой теплотой смотрел на свою перебинтованную руку. — С радостью, — отозвался Ким, и первым вышел из уборной. *** В офисе работы было немного. Как оказалось, Уильям отправил все документы по почте, чтобы не нагружать Чонина. Смена климата и часового пояса, все же, давали о себе знать. Уже к обеду у Чонина разболелась голова, чего в прошлые дни не было. Это, как раз таки, и показалось ему удивительным. К вечеру боль немного стихла, но без трех чашек кофе, конечно же, не обошлось. Благо Чонин не мучается с давлением, его состояние было бы плачевным. Он покинул офис поздно вечером, пытаясь обустроиться. Директор весь день водил его по компании, устроив экскурсию и познакомив со всеми работниками. Ноги Яна выли от непривычной нагрузки, а туфли казались тяжелыми и тянули все тело вниз. Кое-как добравшись до машины, которую он забрал в обеденное время, Чонин все еще не мог выдохнуть спокойно. На дорогах были пробки, а дождь только усугублял ситуацию. Но Чонин не печалился. Он просто погрузился в свои мысли, пока из динамиков доносилась спокойная «Dancing with Your Ghost». Где-то рядом, злые и голодные водители, беспрерывно сигналили, возмущались и били по рулю, желая поскорее оказаться дома. Где-то плакал маленький ребенок, скучающий по своей любимой игрушке и просивший быстрее приехать и поставить ему любимый мультик. Где-то обеспокоенная жена звонила мужу, только что выехавшему с работы, и спрашивала скоро ли он прибудет. Яркие вывески города так и манили своим светом. Прохожие с разноцветными зонтиками смешно и суетливо шагали по мокрым тротуарам, перепрыгивая маленькие лужи. А дождь все еще тихо стучал по крышам автомобилей, играя свою мирную музыку. Чонин прикрыл веки, откинувшись на спинку сидения. В машине было тепло и уютно, а в душе наоборот, все еще гуляла морозная мгла. Перед ним вдруг предстала широкая спина, шея с красивыми цветами и аккуратные руки, от вида которых в замерзшем сердце рождается огонек. На душе тут же теплеет. Эта улыбка, эти милые щенячьи глазки и эти глупые вопросы. Чонину почему-то снова хочется оказаться в компании Сынмина и слушать его бессмысленные рассказы, видеть как он улыбается и прячет руку, чтобы Чонин не лечил ее. Они встретились в октябре, но казалось, что где-то в апреле, в аромате весенних цветов. Ян улыбнулся, и в этот же момент вспомнил слова Уильяма. «Чонин, в курсе ли ты, что когда говоришь об этом человеке, на твоем лице расцветает улыбка?» «Разве я улыбался?» Сзади сигналит машина, Чонин резко открывает глаза, возвращаясь в реальный мир, словно пробудился от сладкого сна, и кладет руки на руль. — Разве это так? — спрашивает он сам себя и двигается вперед. Доехав до дома, и кое-как добравшись до квартиры, Чонин с большой радостью принял душ и лег в постель. Ужинать не было сил, поэтому Ян просто лежал. Сон все никак не приходил. Пол ночи Чонина мучила бессонница и лишь под утро он наконец смог уснуть. Кошмары вернулись, продолжая мучить его. Все обрывалось, какие моменты мелькали редкими картинками из прошлого, а какие-то были Чонину совсем незнакомы, но в то же время так родны. Синий шарф, машина, кровь, слезы. Звезды, озеро, чашка горячего чая и, снова, слезы. Все крутилось в голове, что на утро Чонин и сам не понял, спал ли он вообще. Его подушка оказалась мокрой, он плакал, лицо немного опухло, а под глазами виднелись темные круги. Чонин выглядел точно также, как и 6 лет назад. Разбитый, ничтожный, опустошенный. *** Сынмин сейчас находился в сложном положении, наблюдая за пьяным Хваном, который позвал его поужинать и отпраздновать начало нового семестра, а сам напился до невменяемого состояния. Хенджин поклялся перед учебником английского, что сегодня не будет даже притрагиваться к алкоголю, но все приняло совсем другой оборот. Хван выпил две бутылки один, заговаривая зубы Сынмину, а после заказал себе еще бокал пива, и выпив его уснул. Владельцы ресторанчика, добрая пожилая пара, помогли Сынмину разбудить Хенджина и предложили парню таблетки от похмелья. Сынмин им безумно благодарен. — Да нормальный я, отъебись, — невнятно бурчал брюнет, пока Ким тащил его к выходу, где уже ждало такси. Сынмин полностью игнорировал его, как делал это весь вечер, продолжая учить французский. Видимо Хенджин напился именно из-за скуки и из-за своего нудного друга. Хвану это заметно надоело, он не выдержал и, ели как прицелившись, наступил Сынмину на ногу. — Иди спокойно, — отозвался Сынмин, продолжая тащить друга на своем плече. — Какой же ты козел, — сделал выводы Хенджин, поморщив нос и оглядываясь на вывеску ресторанчика. — Курочка с Баффало здесь очень вкусные. Надо еще прийти! — Ты еще даже уйти не успел, идиот, — хмурился Сынмин, совсем не понимая, с чего вдруг на него свалилось такое благословение, как пьяный Хенджин. — Ты когда-нибудь точно получишь от меня, избалованный ребенок, — покачал головой Хван. Сынмин ничего ему не ответил, лишь открыл дверку такси и затолкал внутрь друга. — Не заблюй машину, — прежде чем обратно захлопнуть дверь, сказал Ким и его брови слегка свелись на переносице. — Да пошел ты, — рявкнул Хенджин, и такси тронулось с места. Сынмин прикрыл веки, заметив, что стало как-то тихо и спокойно. Звезды на небе сияли ярче обычного, а ночной воздух был свеж и чист, проникая в легкие и давая возможность свободно дышать. Ноябрьский холод чувствовался через, как обычно, не застегнутую черную куртку, вызывая дрожь, но ни в коем случае не морозил. Сынмин шмыгнул и достал пачку сигарет из кармана. Рука с нарисованными костями поднесла сигарету к губам, а душа с цветами продолжала грустить и думать о тонких запястьях, из которых медленно и болезненно росли красные маки, пропитываясь кровью. *** Целый месяц Чонина мучила бессонница, а когда он засыпал приходили и кошмары. Парень старался больше работать, забирая себе все проекты Уильяма, а после работы заходил к тетушке с дядюшкой, помогая в ресторанчике. Этот день не был исключением, дом только давил на него. Ночь была прекрасной и спокойной, звезды завораживали своей красотой, а вечно оживленный город сегодня казался необычно тихим и молчаливым. Чонин медленно шагал по той самой дороге, что и 6 лет назад, в поисках работы, и вспоминал тот странный денек, когда очень быстро и неожиданно обрел маленькую семью. В последние дни Чонин вспоминает свое прошлое все чаще и чаще. Неужели снова наступает этот период, в который он впадает несколько раз в год? В это время Чонину сложнее всего, старые раны дают о себе знать, а последний месяц был просто ужасен, что и говорит о наступлении тяжелого времени. Чонин не знает, когда покидает его, но длится это время долго, и каждый раз исход бывает разным. Болезненным. Ресторанчик был уже близко, и почти дойдя до самого входа Ян вдруг замер. Красивый парень, с густыми, темными волосами и крашенными в молочный цвет прядями челки, задумчиво смотрел на звезды зажимая сигарету меж губ, и заставил сердце Чонина забиться быстрее обычного. Его, небрежно расстегнутая, черная куртка слегка трепетала на спокойном ветру, а когда-то перебинтованная рука покоилась в кармане. Мягкие волосы трепал ветерок, придавая ему еще более небрежный, но такой волшебный, вид. Опустив голову, он поднес красивую руку с костями к губам, и подняв взгляд замер, заметив его. Чонин сделал шаг, когда тот быстро потушил сигарету и выбросил ее подальше, не зная куда себя деть. Словно его сейчас поругают. Но Ян лишь улыбнулся, когда подошел к Сынмину, а на душе вдруг стало еще легче. Вся тяжесть ушла, рядом с этим человеком ее никогда и не было. — Давно не виделись, — мягко прошептал Чонин, сунув замерзшие руки в карманы кофейного пальто. — У тебя все хорошо? Сынмин почему-то молчал, разглядывая его, и вглядываясь в усталые глаза напротив. Чонин выглядел замученным, не выспавшимся и очень усталым. Внутри Сынмина росла тревога, смешанная с болью и отчаянием. После недолгого молчания, он наконец заговорил: — Хен, я очень рад нашей встречи. Чонин заметно покраснел, и не понятно, то ли от холода, то ли от смущения. Он робко опустил глаза и также робко прошептал Сынмину в ответ: — Я тоже рад этой встречи. Сынмин хотел что-то сказать, но слова не лезли, он лишь опустил голову, а потушенная сигарета у ног совсем придала парню растерянный вид. — Я... — Ты покрасил волосы? — улыбнулся Чонин, совсем не ожидая от Сынмина каких-либо объяснений. — Тебе очень идет. Цвет такой мягкий и нежный. — Ах, да, — прошептал Сынмин, неловко потрепав свою челку и надув губы. — Спасибо. — Ты пришел покушать? — спросил Ян. — Да, но уже собирался уходить, — честно отозвался Ким. — А ты? — Пришел помочь тетушке с дядюшкой с доставкой, или обслуживать посетителей, — также честно сказал Чонин. Его тон разговора всегда был спокойный, не громкий, гладкий и чистый. Сынмин теперь точно знает, что любит этот голос, и точно знает, что Чонину совсем не подходит такая работа. — Вот как, — лишь прошептал он, а после добавил. — Так это ресторан твоей семьи? — Ну, можно сказать, что так, — кивнул Чонин. — Мне все равно нечего делать, — вдруг подал голос Ким. — Можно мне с тобой? — А? Да, конечно, — Чонин сначала удивился, но не стал отказывать ему, решив, что это хорошая идея. — Тогда, пойдем? Сынмин улыбнулся и пропустил Яна вперед, последовав за ним. Внутри вкусно пахло пряностями и специями, а шумные посетители выпивали и веселились после тяжелого рабочего дня. Атмосфера стояла теплая и уютная, и Сынмин вдруг понял, почему это заведение так понравилось Хенджину. Оно простое, до боли простое, что каждому здесь станет комфортно. Еда на вкус, как будто готовила твоя мама, а хозяева с трепетом и большой любовью заботятся о каждом. Сынмин понял, откуда в Чонина заложена эта доброта. Когда он был здесь с Хенджином, атмосфера стояла совсем не та, или это просто Сынмин не обращал на мелкие детали внимания. Но с Чонином все чувствовалось совсем по-другому, будто он впервые пришел сюда. Сынмин раньше совсем не замечал, что на стенах висели фотографии. Фотографии были разные. Некоторые уже старые и пожелтевшие, некоторые новые. Все посетители оставляли их здесь на память, потому что это место было их самым любимым. На одной из них Ким узнал Чонина, совсем еще юного, сильно худого, но улыбающегося. Рядом с ним стояли женщина и мужчина, владельцы заведения. На фотографии они выглядели словно семья, но Сынмин никак не смог найти схожестей. — Я им не родной, — сказал Чонин, остановившись рядом с Сынмином. — А? Я... Я просто смотрел, и... — Сынмин не знал, что сказать, и начал волноваться, теребя свою молочную челку и пряча глаза. — Все хорошо, — успокоил Чонин. — Ты хорошо покушал? Хочешь чего-нибудь? Сынмин отрицательно помотал головой. Чонин улыбнулся и мягко взял его за руку, проведя на кухню. Сынмин лишь открыл рот, но вновь так и ничего не смог сказать. Сегодня с ним явно было что-то не так. — Тетя Ёнхи, дядя Квон! Я снова пришел! — слегка крикнул Чонин, входя на кухню. — А еще я привел друга! — Чонин, — улыбнулась женщина, оставив сковородку, и поцеловала Чонина в щеку. — Я же сказала тебе сегодня отдыхать. Почему ты пришел? — У меня полно свободного времени, — сказал Ян, но Сынмин сразу понял, что это не так. Да и женщина смотря на Чонина видела его насквозь. Он очень устал. — Не буду же я сидеть без дела. Женщина вздохнула, а потом перевела свой взгляд на Сынмина. — А, ты же тот милый мальчик, который сегодня приходил с другом, — расплылась в теплой улыбке она. — Как он себя чувствует? — Он уже дома, и скорее всего спит, — улыбнулся в ответ Ким. — У вас очень вкусная еда, спасибо. — Я очень рада, — женщина хотела еще что-то сказать, но сковородка вдруг зашипела и она побежала ее мешать. — Так ты друг Чонина? Сынмин поднял глаза на Чонина, словно ища в них ответа, когда тот кивнул ему. — Да, — прошептал Ким. — Это очень хорошо, — добро отозвалась женщина. Видеть Чонина с кем-то было просто счастьем для нее, ведь до этого Чонин никогда не приводил друзей. — А где дядя Квон? — спросил Чонин, когда дверь в кухню открылась. — Я здесь, — ответил рослый мужчина. — Надо последний заказ отвезти, я за коробкой пошел. — Правда? — воскликнул Чонин и забрал из рук Сондэ коробку. — Тогда, давай я это сделаю. На кухне стало очень тихо, лишь продолжала шипеть сковородка, да духовка запищала, когда в ней испеклись вкусные кексы. Все удивленно посмотрели на Чонина, которому предстояло поехать на скутере доставлять курочку в идеально выглаженном молочном костюме, в черном, красиво подвязанном, галстуке и лакированных туфлях от Versace, да еще и в этом красивом кофейном пальто. Но перечить вновь никто не стал. Сынмин наблюдал за эмоциями на лицах женщины и мужчины, видел как переживание сменилось улыбкой, но никуда не уходило. Как сердце Ёнхи больно кольнуло, а рука, держащая ложку, немного задрожала. — Ну хорошо, — воодушевленно проговорил Сондэ. — А этот парнишка с тобой? Чонин кивнул и расплылся в радостной улыбке. *** Сынмин сел на скутер первым, достав ключи, врученные ему Сондэ и стал ждать Чонина, который только выйдя из ресторанчика, оцепенело замер. — Я думал, что поведу сам, — удивленно прошептал Ян, подойдя ближе. Сынмин застегнул свою черную куртку, а следом надел и шлем, и забрал из его рук пакеты с едой. — Я попросил твоего дядю и он мне не отказал, — лишь ответил Ким. Никто не может сказать, что Чонину нельзя за руль, что он выглядит сильно уставшим и может случиться что-то непоправимое во время пути. Сам Ян этого не понимает, но людей, которые беспокоятся о нем, много. — Хен, одевай шлем и запрыгивай, — попросил Сынмин, не сводя глаз с красивого Чонина. Почему же он не переоделся, если знал, что придет сюда работать? — Хорошо, — Чонин быстро застегнул шлем и залез на скутер. Но тут вдруг задумался и неуверенно положил руки на плечи Сынмина, так как держаться было больше не за что. — Ты точно уверен, что тебе не надо домой? Завтра хоть и выходной, но родители... Ты не должен мне помогать. — Все хорошо, все равно делать нечего, — уверил его Сынмин и тронулся с места. Свежий ветерок обдувал щеки и немного морозил лицо, бегло скользя по шумному городу и присвистывая спокойную мелодию. Скутер медленно ехал по дороге, не стремясь опередить мчащиеся вдаль машины, а два пассажира безмолвно смотрели вперед, на дорогу, каждый думая о своем. Чонин иногда дремал, и его голова падала на плече Сынмина. Но тут же поднимал ее и тряс, чтобы прогнать сон. Сынмин делал вид, что ничего не замечает, но когда чувствовал, что хватка на плечах слабеет, снижал скорость. Еду доставили они вовремя, хотя оба посчитали, что ехали целую вечность. Чонин, выйдя из чужого подъезда, со странным лицом подошел к Сынмину и неожиданно спросил: — Как я выгляжу? Сынмин, все это время ждущий его на улице, облокотившись о скутер, слегка привстав, поднял брови. — Прекрасно, — не раздумывая, сразу ответил он. — А что? — Просто, девушка, которая заказывала еду, не хотела выпускать меня из дома, — Чонин потер переносицу, подмечая, что впервые в такой неловкой ситуации. Сынмин улыбнулся. — Ну, знаешь ли, не каждый день такие красивые парни в костюмах, как ты, курочку развозят, — его губы расплылись в доброй улыбке. — Я действительно выгляжу странно? — неловко прошептал Ян. — Нет, что ты, — отверг его версию Ким. — Как я уже сказал, ты выглядишь просто прекрасно. Просто слишком официально. Чонин смущенно опустил глаза на свои черные туфли. — В следующий раз буду внимательнее. Эти слова пустили длинную стрелу в сердце Сынмина. Ему показалось, что он обидел Чонина, и от этого внутри было паршивое чувство вины. Он также опустил голову вниз и безмолвно достал ключи. По дороге обратно Чонин также засыпал на ходу, поэтому Сынмин аккуратно переместил сначала одну его руку с плеч на талию, а затем и вторую. Чонин, сзади, удивленно раскрыл глаза. Сынмин это знал, и лишь спокойно ответил: — Если хочешь спать, то спи. Я поеду медленней. — Спасибо, — прошептал Ян и крепче обнял его, положив голову на сынминовское плече. — J'attendais tellement notre rencontre, et je suis tellement content d'elle.* Через минуту он уже крепко спал, ведь рядом находился человек, рядом с которым кошмары и бессонница даже на метр не посмеют подойти. Впервые за весь этот месяц Чонин смог спокойно уйти в сон, позабыв обо всем страшном в этом мире и даже совсем не подозревая о том, что Сынмин знает перевод этих слов. По щеке Кима скатилась слеза, а в сердце вновь что-то вспыхнуло и расцвело. Сынмин уже точно знал, что это за чувство, и за этот месяц точно смог разобраться и принять его. Оно, словно маленькая бабочка, пролетело мимо, опылив цветы, растущие в его сердце. И бутоны их начали медленно распускаться, чаруя своими ароматами и красотой. Он вдохнул полной грудью, прежде чем произнести то, что уже давно держалось в сердце, и никак не могло сказаться раньше, что сейчас так и рвалось наружу и так сладко трепетало. — Je t'aime, — проговорил Ким. До боли простые, но такие важные слова. Сынмин улыбался. Ноябрьская ночь действительно была прекрасна, а шальной ветерок сладко шептал на ушко нежные слова, заигрывая с яркими звездочками и манящей луной.