Титор, я хочу тебе помочь...

Теплый летний день наполнял сердце Уйки пылким жаром, пока лёгкими шагами он приближался к до боли знакомому серо-голубому зданию, что с годами стало жутко пыльным, нудным и, даже, в меру жутким. Однако внутри всегда было по своему уютно. Тепло и аромат металла били в ноздри, а постоянный легкий шум работы заставлял тонуть в приятной и такой легкой атмосфере, что парила внутри серого помещения. – Доброе утро, Титор. - проговорил зеленоглазый пока, пряча руки за спиной, замирал у одной из пыльных стен, но все же стеснялся облокотиться о нее. Взором он всякий раз обводил спину двадцатого, ведь, пока что, он не удосужился повернуться к своему приятелю. - Ты все со своими игрушками возишься? Отдохнул бы, а то даже не выходишь отсюда... - говорит он своим, по привычке, протяжным и таким сладким тоном. – Ох, привет Уйка. - отозвался чуть поздно Титор. Явно он был увлечен работой, а потому не сразу приметил появление своего лучшего друга. - Меня вполне устраивает проводить время здесь. Это меня успокаивает. - пожимая плечами, отозвался двадцатый, пока вновь и вновь проворачивал остриё отвёртки у одного из двух гвоздей у какой-то металлической коробочки – Оу, так тебя бьёт стресс? - буква приближается к своему приятелю со спины, замирая рядом. – Ну, нет... Мне это просто нравится. - отмахнулся симболар и, как ему показалось, теперь впал в какую-то панику. Чужие ладони накрывают свои тыльные части рук. Тёплое дыхание так и заставляет их подрагивать, сжимаясь на столе в кулаках. Отвёртка катится по деревянной поверхности, после падая на пыльный пол и в секунду подымая какие-то мелкие его глыбы к верху. Горячее и страстное дыхание падает на шею, заставляя собственное сбиваться, а сердце биться в груди столь быстро, сколько не билось еще ни разу за всю жизнь. – Ох, Титор... Я ведь хочу тебе помочь. Поверь... - шепчет мужчина в, яблочного цвета, рубашке, пока вновь и вновь прикасается губами к бледной коже шеи двадцатой буквы. - Больно не будет... - с этими словами ласковым и робким движением он поворачивает сероволосого к себе лицом и тут же втягивает в теплый поцелуй... Горячая кровь так скоро бежит по организму симболара, позволяя ему принять поцелуй и поддержать его со всей отдачей любви и тепла, которые принадлежали двадцать первому.