Любой кошмар имеет свой конец

Ночь. Лязг мечей и скрип скольжения когтей об гладкую поверхность оружия разносятся в унисон по территории заброшенного лагеря, разрывая ночное спокойствие маленького городка скверной мелодией. Мелодия, которая несет в себе лишь смерть. Под звуками смертоносной симфонии темные фигуры переплетаются в опасном танце – поединке юности и непокорности против бессмертия и повиновения. В бою, где роли проигравших известны заранее, а победители уже вовсю празднуют свою победу. И он стоит посреди этого безумия, любуясь хорошо проделанной работой, наслаждаясь, как по нотам, разыгранной партией. Он упивается страхом и безнадежностью, исходящими от подростков, а чувство блаженства медленно распространяется по венам от такого количества ярких негативных эмоций. Но раннюю песнь триумфа заглушает звук выпущенной стрелы, отправившей одну из теней в объятия небытия. Момент напряжения и ожидания, как облако тумана, наполняет воздух, из-за чего становится так трудно дышать. Всё замирает. Тишина. Облегчение. Злость. Крик. Эллис... Стайлз! Тихий, взволнованный голос прорывается, как сквозь толщу воды, в попытке вытащить его из сна и вернуть в реальность. Но он лишь отмахивается от него. Ему нужно остаться. Нужно завершить игру. Ничего ещё не кончено, чтобы себе не думали эти детишки. — Стайлз, — ещё одна попытка, и к голосу присоединяются тёплые руки, ярко контрастирующие с холодом кошмара. Хочется прижаться к ним ближе, но нельзя... Нельзя. Ещё не время. Игра не может завершиться так. — Стайлз, проснись! — крик режет барабанные перепонки, заставляя подростка резко подскочить и буквально повалиться на человека, сидящего рядом с ним. Резко вырванный из объятий кошмара, Стайлз не осознает ничего. Всё его тело сковано страхом. Пытается понять, где находится, он внимательно рассматривает помещение, но это только усиливает испуг. Из-за недавнего пробуждения мозг не способен нормально обработать информацию, а так как небольшую комнату освещает лишь ночник, углы остаются поглощенными мраком, до боли напоминая локации из недавнего сна. И крепкие объятия лишь усиливают схожесть с кошмаром, где его разум был точно так же скован, без возможности хоть как-то повлиять на ситуацию. Но знакомый запах дешёвого геля после бритья, который через время улучшает его рецепторы, помогает понять, что он в безопасности ведь рядом... — Папа? Практически беззвучно произнесенные слова быстро поглощают стены. И вот в комнате слышно лишь тяжелое дыхание двух мужчин. — Да, сынок, — слышится такой же тихий ответ. — Я её убил, папа, — шепчет юноша, все ещё находясь на грани сна и реальности, — убил... — Успокойся, ребёнок, это просто кошмар. Плохой сон. Всё хорошо. Никто не умер... Не умер. — И через некоторое время, убаюкиваемый ласковым голосом, медленными покачиваниями и согревающим теплом родного тела, Стайлз снова засыпает. Чтобы проснуться утром опять и ловить на себе грустный взгляд отца, пока тот провожает его на работу. Снова притворяться, что все в порядке, и это не он с трудом ходит из-за боли в травмированном колене, и уж тем более не он просыпается с криком от кошмаров, где калечит или убивает близких ему людей. ***

Молчи. Не раскрывай всё того, что прячется за маской. То, что заставляет мучиться ночами. То, что так болит в душе. Молчи. Скрывай те войны, что идут внутри тебя. Те битвы, что ведут все твои чувства с логикой и страхом. Те поражения эмоций под гнётом ужасов бытия. Молчи. Запри всё то, что хочет вырваться наружу. Всё то, что бьётся и кричит под маской внутри. Всё то, что тихо погибает. Молчи. И улыбайся, ведь роль твоя не в депрессивной роже, а настоящий ты не нужен никому.

*** А ведь с победы над Нагицунэ прошло уже больше двух месяцев. Именно эта мысль вертится в голове Стилински, пока он готовит ужин для еженедельного собрания стаи. Конечно, этого времени мало, чтобы полностью смириться и принять произошедшее, однако... Для небольшого улучшения, маленького шага к принятию, времени было более чем достаточно. Возможно, если бы родные сердцу парня люди были рядом, создавая такую необходимую сейчас опору и поддержку, Стайлз справился бы с навалившимся на его плечи грузом. А так вечная настороженность и отчужденность стаи, её попытки избегать или, если не получилось, как можно скорее завершить любые контакты с ним, лишь усугубляли ситуацию. Все будто ждали от него новой ловушки, не в силах перешагнуть через свой страх и поверить, что все закончилось. Их сложно за это винить, ведь воспоминания о судьбе Эллисон, чьё тело сейчас лежало в одинокой палате, обвитое трубками, поддерживающими в ней жизнь, были слишком свежи. Один бог знает, каким чудом врачам удалось сохранить жизнь девушке и, для стабилизации состояния, ввести в искусственную кому, юную мисс Арджент. Конечно, шанс, что она не сможет проснуться и навсегда останется в таком состоянии был, но... Это лучше смерти, ведь, как известно, из её объятий возвращения уже нет. Однако, неопределённость все же выматывала, заставляя мысли о худшем пробираться в голову каждый раз, когда своим появлением на любом собрании стаи он буквально уничтожал комфортную атмосферу, царившую до этого в комнате. И Стайлз искренне сожалел о той боли, о тех страданиях, которые все пережили из-за него. В особенности Крис. Из-за Стилински мужчина чуть не потерял единственного живого члена семьи – дочь. Своего любимого ребёнка, которого всеми силами старался оградить от любых опасностей. И которого Стайлз в эти самые опасности втянул ещё несколько лет назад. А ведь он влюблен в охотника практически с первой встречи... Иронично, не правда ли? Сейчас, Арджент, должно быть, его ненавидит. Возможно, он даже сожалеет, что не застрелил его, когда был шанс. По крайней мере, Стайлз предпочёл бы смерть от его руки имеющейся жизни. Хотя это и слишком эгоистично, просить человека брать на себя такой груз ответственности. Особенно зная, что впоследствии тот столкнётся с ненавистью как минимум одного человека. Так как подросток не в силах изменить прошлое, то просто старается избегать Кристофера, не желая теребить ещё не зажившие раны. Стилински исчезал с собраний стаи, если приходил охотник, а когда не мог, то опускал голову и держался как можно дальше, стараясь быть максимально незаметным, что раньше было ему совершенно не свойственно. Он перестал заводить с ним бессмысленные разговоры, как делал это прежде, и уже тем более не пытался более к нему прикоснуться. Хотя о каких прекосновениях может идти речь, когда Стайлз едва отвечал простое «Здравствуй» на приветствие Криса? А потом плакал ночи напролет, ведь, даже после произошедшего, мужчина оставался с ним вежливым, из-за чего чувства вины и боли вспыхивали лишь сильнее. — Неужели моё присутствие вызывает в тебе столько неприятных воспоминаний, что ты не можешь выдержать и пять минут в моём обществе? — раздается рядом спокойный голос и выныривший из самокопания подросток вздрагивает. Этот пятничный вечер ничем не отличается от сотен других, когда по традиции стая организовывает еженедельное собрание. А Стилински, не выдержав царившей дома тоски и одиночества, присоединяется к ним, чтобы наслаждаться вежливым игнорированием своей персоны. Зато не один. Стайлзу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, кто стоит за его спиной. И после осознания этого глаза парня широко распахиваются. Крис. Он не ожидал, что Арджент захочет начать с ним диалог. Нет, он конечно всегда здоровался с ним и даже иногда задавал какие-то простые вопросы, но это же все было просто из вежливости, разве нет? Кто захочет говорить больше, чем положено времени, с таким как он? На ум приходила только одна причина, из-за которой охотник мог заговорить с ним, и она откровенно пугала, так как Стайлз не был к ней готов. Точнее, он знал, что сказать, страдая от бессонницы долгими ночами, парень не раз прокручивал в голове различные сценарии разговора, но эмоционально… Хотя, возможно, все к лучшему. Сейчас они находились на кухне вдвоем. Самих оборотней в башне не было, те отправились дозакупаться продуктами где-то полчаса назад и вряд ли вернутся раньше, чем через такой же промежуток времени. Учитывая эти факторы, им никто не должен был помешать, а значит откладывать разговор дольше не имеет смысла. Набрав в грудь побольше воздуха, Стилински поворачивается к мужчине и замирает впервые за несколько месяцев, посмотрев прямо на него. Кристофер стоял, облокотившись на деревянную раму двери и скрестив руки на своей мощной груди. За это время у него явно прибавилось морщин от усталости и, может быть, седины, но при всем этом он был так же привлекателен, как и до всей этой заварушки. Та же седая волосы при таком освещении выглядят, как тонкие ниточки серебра, а кожа была так похожа на мрамор. Перед Стайлзом будто стоял не человек, а античная мужская статуя, какого-то известного скульптора, с широкими плечами, рельефным торсом и большим... Кхм. Пару раз помахав головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей и настроиться на серьезный разговор, парень ответил: — Да. Полагаю, я делаю то же самое и для вас. — Все мы пробуждаем друг в друге различные воспоминания, — расплывчасто произнес Крис. — Хотя тут все не совсем так, как ты думаешь. Твоё общество не тяготит меня, ведь я не ненавижу тебя и не желаю смерти, — сказанные слова заставили Стайлза удивленно посмотреть на охотника и полностью забыть про безнадежно испорченный соус, слишком долго варившийся на огне. — Я почти убил Элисон, — шепотом произнес Стилински. — Ты? Я, конечно, уже не молод, но деменцией не страдаю, и точно помню, что раны моей дочери нанёс тысячелетний демон – Ногицунэ. — Ха, возможно, старость всё же сказывается на вашей памяти, раз вы не помните, чьими руками он это сделал. После такого возражения Крис с минуту просто молчал, хмуро глядя на Стайлза. Через время охотник сделал шаг к нему, но почти сразу остановился, возможно, не желая пугать, и так замерший от его движения, будто олень попавший под свет фар, парня. Вздохнув, Кристофер продолжил тяжелый для обоих диалог: — Может быть, стая не совсем понимает, что тогда произошло, но я охотник. Это был далеко не первый раз, когда я был свидетелем одержимости. И ни в одном из этих случаев одержимые не виноваты в действиях, совершенных демоном или духом. Единственная разница между теми людьми и тобой в том, что ты выжил, и теперь должен жить с этими воспоминаниями и грузом ответственности за совершенные действия. Ты не можешь получить облегчение, которое дарует смерть. — Я мог бы, — и Стайлз не врет. Он много раз подумывал об этом бессонными ночами. Представлял, насколько бы всё стало просто, стоит только провести припрятанным лезвием по венам, пока отец на дежурстве. Папа… он ведь тогда останется совершенно один, брошенный всеми близкими людьми, которых любил. Верно, только мысли о родителе не давали совершить непоправимое. Услышав так легко произнесенное признание в практически готовности наложить на себя руки, Кристофер нахмурился, но всё же подошёл вплотную к парню и аккуратно взял его за подбородок, заставив посмотреть в свои глаза. — Ты понимаешь, что своими словами побуждаешь меня связаться с шерифом и организовать круглосуточное наблюдение за одним неуправляемым мальчишкой? — слова были сказаны с таким спокойствием и уверенностью, что можно было не сомневаться, если понадобится, охотник действительно сформирует небольшой отряд, который будет за ним наблюдать. Вот только Стайлз практически не слышал, что там говорил Крис. Его тело поплавилось от властных и в то же время нежных прикосновений, а разум полностью затерялся в серебряной глубине любимых глаз, где действительно нельзя было рассмотреть ни капли ненависти. Это всё казалось иллюзией. Очередным сном. Попыткой искалеченного рассудка сбежать от реальности. Он столько раз представлял себе эту картину, как они стоят вот так, прижавшись друг к другу и... Ха, что тут говорить, если все это лишь мечты. — Знаешь, а я ведь влюблен в тебя практически с первой встречи, — вдруг выпалил Стайлз. Он не был уверен, почему решил сказать о своих чувствах именно сейчас, в такой неподходящий момент, но остановиться уже не мог. — Я знаю, знаю, ты слишком взрослый и мог бы быть моим отцом и всё такое… Но, чувак, ты вообще видел себя в зеркало? Ты чертовски горяч и это тупо невозможно не замечать. Так что тут говорить, ты буквально являешься олицетворением слов «брутальность», «харизма» и «стиль». Как тут можно устоять, скажи мне? Произнеся признание, Стилински вырвался из хватки охотника и отвернулся назад к плите, чтобы не видеть ухода возлюбленного, потому что… Это будет слишком больно. Вот только вместо одиночества и тишины, Стайлз услышал смех. — Ахах, я правда польщен такими комплиментами, особенно от такого привлекательного и умного парня, как ты, — улыбнулся Крис. А вот "привлекательный и умный" парень напрягся. Это что, шутка? Или, может, он не правильно расслышал? Тревога захватила каждую клеточку тела Стайлза. Его руки задрожали, дыхание участилось, а сам он был близок к приступу паники. Улыбка медленно сползла с лица охотника. Почувствовав что-то неладное, тот произнес: — Стайлз, посмотри на меня, — не дожидаясь ответа, Крис осторожно положил руки на плечи парня и развернув заставил посмотреть в свои глаза. Вот только мозг Стилински не был способен на осознание происходящего вокруг, так что никакой реакции на действия мужчины не последовало. Однако последний не оставил попыток достучаться до парня. — Давай же, будь умницей, сконцентрируйся на моем дыхании и дыши вместе со мной. Вот так, вдох... Выдох. В течение следующих минут на кухне царила напряженная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием пары. Постепенно успокоившись, Стайлз начал осознавать, что только что произошло, и вот на место паники пришло смущение. А в придачу и куча вопросов. Разрываясь от непонимания, парень, несмело подняв глаза на Криса, затараторил: — Это ты? Правда ты? Я имею в виду, черт, это так нереально. Почему ты...? — голос Стайлза звучал так, будто он вот-вот заплачет. Наконец, не выдержав бури эмоций, что бушевала внутри, он схватил охотника за рубашку и поцеловал с таким отчаянием, что было физически больно. Крис попытался замедлить поцелуй, сделав его нежнее и сладким, убрав при этом царившую в нем горечь. Почувствовав, что юноша начал расслабляться, Крис, переместив руки на бедра парня, притянул Стайлза ближе к себе и крепко сжал в своих объятиях разорвал поцелуй. — Итак... мы собираемся попробовать? Ничего о "я слишком стар для тебя" или "ты пока молод и должен поэкспериментировать"? — отдышавшись, уже с озорной улыбкой на лице, спрашивает Стилински. — За годы, проведенные охотником, я понял одну вещь: человеческая жизнь может прерваться в любой момент, а значит, жить нужно здесь и сейчас, ничего не откладывая на завтра. А поэкспериментировать мы можем и вместе, — уткнулся в макушку парня охотник. — Вместе? То есть мне стоит готовиться к БДСМ? Связывание там, порка плетью и все такое? Или, может, мне стоит начать звать тебя мой господин? — заметив, что Крис все так же спокойно стоит и никак не реагирует на такие провокации, Стайлз решил прибегнуть к последнему козырю и наклонившись к самому уху возлюбленного, прошептал: — Или ты предпочитаешь быть папочко-о-о… Ай! — Болезненный шлепок по ягодице прервал речь парня и заставил того схватившись за пострадавшее место отскочить от охотника. — Кто-то там говорил о порке? Что ж, я не против попробовать хоть сейчас, — все-таки они друг друга стоили. Язык у Кристофера был не менее острый, чем у него, и язвить с невозмутимой рожей тот умел не хуже. — Ей ты в курсе, что это можно представить, как избиение? И мой отец вообще-то шериф, узнай он обо всем этом, мигом придумает за что тебя посадить, — с обиженной мордашкой и напускной серьезностью произносит "сын шерифа". — Стайлз, я уже вышел из того возраста, когда меня пугали знакомства с родителями моей второй половинки. — А зря, у моего отца есть табельное оружие. В ответ Стайлз услышал лишь смех и обещание выиграть бой за его руку и сердце у страшно строгого отца шерифа. На самом деле Крис говорил что-то еще, но... Стайлз уже не слушал. Впервые за долгое время он чувствовал спокойствие и робкие ростки радости, которые начали вновь проростать в его сердце, так что все, чего ему хотелось, это раствориться в объятиях своего, да теперь его можно смело называть своим, мужчины. *** Автору есть, что сказать: Шериф Стилински действительно был в шоке, когда узнал, что его сын гей.... И что этот самый сын гей встречается с мужчиной почти в двое старше него.... И да, без табельного оружия не обошлось, вот только, как и предсказывал "гнусный, старый развратник" Арджент, оно не сильно помогло разгневаному отцу одолеть охотника с более чем десятилетним опытом. Хотя роботы Мелиссе оба "пристарелых идиота" все же добавили. Миниатюра: Тишину обычного, ничем не примечательного субботнего вечера в маленьком городке под названием Бейкон Хиллс прервал звук выстрела и последующий за этим громкий крик. — Ты! Подлый! Престарелый! Извращенец! Да как ты посмел...! — Пап, прекрати размахивать пистолетом, пожалуйста! В конце концов, ты не можешь выстрелить, это противоречит закону! — выкрикнул Стайлз, подбегая к месту, где начиналась драка между шерифом и Крисом. А ведь все начиналось так хорошо. Прошел ровно месяц с того разговора на кухне в лофте Дерека, который стал исходной точкой для их отношений с Кристофером, и они решили отпраздновать эту маленькую годовщину. И вот надо же было отцу Стайлза в тот же день прийти в маленькую кафешку, где наша парочка организовала себе романтический ужин. Итог: двое взрослых мужчин дерутся, словно маленькие дети. Хотя в случае с детьми все, наверное, не так травмоопасно. — Я его люблю! — Перелюбишь! Этот старый развратник просто запудрил тебе голову, вот увидишь, через месяц ты и не вспомнишь про эту "любовь". — Я, наверное, тебя сейчас разочарую, но мы встречаемся уже месяц, и что-то я не ощущаю угасание чувств. И вообще-то именно Крис стал той путеводной звездой, что вывела меня из тьмы кошмаров и безнадеги! Помнишь, как ты радовался, что я снова стал улыбаться и радоваться жизни? А ведь это все случилось только благодаря ему! — Ех, ладно, пусть тогда будет Альдебараном. — Папа! — Ну а что? Это же звезда, причём самая яркая в созвездии Тельца. P.S. Эллисон была не в меньшем шоке, когда через неделю после выхода из комы узнала о отношениях своего папы и бывшего одноклассника Стайлза. Но тут обошлось без тяжких телесных. Возможно, просто из-за того, что лука и стрел под рукой не было... Или же Элисон, как примерная дочь, просто была рада, что отец нашёл человека, который делает его счастливым. Но поговорить она со Стайлзом ещё поговорит, как только врачи выпустят из палаты.