Паньгуань

— Ладно, забудь. Давай я все же перезвоню и поблагодарю этого Се, — в один момент Ся Цяо называл другого человека своим спасителем, а в следующий — забывал его имя. Он пробормотал Вэнь Ши: — Смотреть дом на рассвете — ну что за занятие? К тому же без пятнадцати семь нужно доставить урну с прахом дедушки на гору. Когда он приедет, должен ли я оставить урну и показать ему дом или же потащить его с собой на кладбище и объяснить ему все там? Верно, гэ… Гэ? — на полуслове он понял, что предок его совершенно не слушал. Вэнь Ши хмурился, погрузившись в размышления. — Вэнь-гэ? — Вэнь-гэээээ? «…» — Отец! После «отца» Вэнь Ши, наконец, пришел в себя: — Что? Ся Цяо: «…» Кто его за язык тянул… — Ничего такого, мне просто любопытно, о чем вы думаете? — Ся Цяо отчетливо и мелодично произнес: — Об арендаторе? — Нет. Мозг этого арендатора был весьма странным, но внимание Вэнь Ши был сосредоточено на другом: в тот момент, когда свет фонарика скользнул по трем монстрам, он смутно почувствовал некий запах. Люди помнят запахи дольше, чем что-либо другое. Ему было очень трудно описать, что именно он ощутил, но ему показалось, что запах был очень знакомым. Таким знакомым… как будто он принадлежал ему самому. Вэнь Ши внезапно встал, взял со стола несколько листков желтой бумаги, а затем вытащил две длинные нити из края белой льняной траурной ткани. — Я выйду ненадолго, — сказав это, он вышел за дверь. Ся Цяо: «???» Ся Цяо просидел парализованным на диване две секунды, а затем неожиданно вскочил и побежал за ним с криком: — Вэнь-гэ, подожди меня! — Разве ты не выходишь на улицу ночью? — Вэнь Ши ничуть не замедлился. Он огляделся вокруг, а затем направился прямо на восток. Ся Цяо был небольшого роста, с короткими ногами, которыми ему приходилось очень быстро перебирать ими, чтобы не отставать от Вэнь Ши. — Только что пострадав от злого духа, я должен быть сумасшедшим, чтобы остаться дома в одиночестве. Я буду следовать за тобой, мне страшно. В этом микрорайоне жило мало людей, но деревьев было довольно много. Тени от них дрожали, как будто где угодно могла притаиться какая-то тварь. Проходя мимо полумертвого дерева, Вэнь Ши заодно сломал сухую ветку длиной с ладонь. Его пальцы запорхали — и желтые бумажки мигом сложились в различные формы, скрепленные на ветке, пока неожиданно не получился простой бумажный зверь. Пеньковые нити были обмотаны несколько раз вокруг концов ветки и мест разветвлений, а их концы обвили пальцы рук Вэнь Ши. «Черт возьми, что это?!» Глаза Ся Цяо еще не пришли в норму, потому он видел, как бумажный зверь упал вниз и ожил! Все его тело обвивали ржавые цепи, в центре лба виднелась кровавая отметина, а зрачки были абсолютно белыми. Вэнь Ши поднял палец, обвязанный пеньковой нитью — и бумажный зверь топнул передними копытами, фыркнув. Он сказал: — Оригами. — Я что, слепой? — А неужели нет? — Вэнь Ши вспомнил, что временно расширил возможности зрения Ся Цяо. — А, в таком случае, это кукловодство. Шэнь Цяо тоже так умел. Он обучал этому своих учеников и их последователей, и, конечно же, сам так же обучался этому искусству у человека, что достиг великого мастерства — основателя Чэнь Будао. Вэнь Ши стянул нити, то натягивая их, то ослабляя. Бумажный зверь бросился прочь; от ударов цепей, что сковывали его тело, летели искры во все стороны! В одно мгновение налетел шторм! Посыпались искры, и Ся Цяо почувствовал жгучую боль в глазах. Он отпрянул назад, тихо вскрикнул и плотно закрыл их руками. По его лицу потекли слезы, и он подумал: «Здесь так шумно, так почему охрана микрорайона все еще не ищет нас?!» Но когда боль прошла, он поднял голову против обжигающе горячего ветра и обнаружил, что, несмотря на вой ветра, тени деревьев не шелохнулись. Слабый звериный вой доносился издалека, ярко контрастируя с мертвой тишиной темных окрестностей. Вэнь Ши дернул левой рукой, и переплетенная белая льняная нить внезапно распрямилась. Звериный вой, что сначала был далеко, прозвучал рядом, словно кто-то потащил его назад; через мгновение зверь упал перед ними. Фыркнув, зверь бросил на землю то, что было у него в пасти. Крепкий запах крови рассеялся. Темный комок дернулся еще один раз, прежде чем полностью перестал двигаться. Ся Цяо присмотрелся и изумился: это был один из тех трех монстров. Его человеческое лицо было похоже на мгновенно увядшее растение, бессильно поникшее на земле, восково-бледное, с безжизненной, слово вата, кожей. Необъяснимо, но это вызывало ужас. Ся Цяо даже отступил на несколько шагов, прежде чем смог перевести дух. — Он м-мертв? Вэнь Ши хмыкнул. — Вэнь-гэ, ты сделал это! — Ся Цяо мгновенно обрел уверенность. — Тогда почему ты не убил его сразу в доме? Зачем преследовал его снаружи? Вэнь Ши не обратил никакого внимания на его лесть и прямо произнес: — Будь их здесь трое, то лежащим здесь, скорее всего, был бы ты. Ся Цяо снова сдулся. — К тому же… — Вэнь Ши оборвал нить, обмотанную вокруг его пальцев. — Я голоден, потому не смогу поддерживать его и дальше. В то же мгновение, как нить была брошена, у лап бумажного зверя вдруг вспыхнуло пламя. Не успели они и глазом моргнуть, как от него остался лишь бумажный пепел и обгоревшая ветка. Вэнь Ши присел на корточки перед мертвым монстром и осторожно принюхался. Ся Цяо в непонимании, следуя его примеру, приблизился. Черный туман все еще извивался вокруг тела монстра, потому он не осмелился подойти ближе. Держась на почтительном расстоянии, он повел кончиком носа. — Что ты чувствуешь? — спросил он с сомнением. — Запах души, — ответил Вэнь Ши. — Чьей? — Моей. На лице Ся Цяо отобразилось потрясение. — Разве твоя душа не исчезла? И тут, закончив говорить, он все понял: «Неудивительно, что Вэнь Ши внезапно погнался за ними. С самого начала на теле этого монстра был след его духовной формы». — Да что это за тварь в конце концов? Почему она пахнет тобой? — Хуэйгу, — объяснил Вэнь Ши. — Дрянь, выползающая из земли. Некоторые люди выращивают их. — Они что, сумасшедшие? Зачем это выращивать? — Для воровства. Если им самим неудобно, то они посылают этих мерзких тварей на поиски. По своей природе хуэйгу — злые демоны, которые больше всего любят поглощать души и духовные предметы, а также счастье, достаток и долголетие простых людей. Вэнь Ши снова принюхался, но ему не удалось уловить знакомый запах, подобный цветку канны, что появился на мгновение — и тут же бесследно исчез. Хотя этого и следовало ожидать, он все же раздраженно пнул ногой лежащую на земле дрянь, а после спросил: — В доме есть бутылка? — Какая бутылка? — Любая, лишь бы могла удерживать это. Ся Цяо хотел сказать, что не осмелится пойти один, но, увидев недовольное лицо Вэнь Ши, послушно вернулся домой. Он вбежал в дом так быстро, как только мог, схватил термокружку, а затем так же быстро вернулся обратно. Тогда же он увидел, как Вэнь Ши прижал пальцы к шее хуэйгу. Темный туман тут же пришел в движение. Он взял термокружку и дважды постучал подушечками пальцев по ее краю. Черный туман хлынул внутрь словно вода, заполнив ее до краев. — Зачем это? — Ся Цяо держал наполненную кружку так, словно это была бомба замедленного действия. Тонкие губы Вэнь Ши шевельнулись. Из них выскочило одно слово: — Съесть. Еще немного — и Ся Цяо бы сошел с ума на месте. Что за шутки? Как это вообще можно было есть? В конце концов, Вэнь Ши в самом деле заставил его отнести эту бомбу домой. — Ты правда собираешься это съесть? — наблюдая за тем, как Вэнь Ши садится на диван и открывает крышку термоса, Ся Цяо не удержался от вопроса. — Мгм, — однако Вэнь Ши уже, казалось, привык к этому. Он неторопливо всыпал немного пепла из курильницы для благовоний, а затем погрузил пальцы в темный туман. Вскоре дымка, заполнившая кружку до краев, начала медленно всасываться в его тело. Ся Цяо вдруг учуял неописуемо приятный запах. Он долго думал, пока внезапно не вспомнил старый дом, в котором жил в детстве. Шэнь Цяо посадил неподалеку много деревьев белой сливы; неясно, откуда он взял семена, но деревья, казалось, проросли за одну ночь. Иногда он проскальзывал туда и бежал куда глаза глядят. Когда дождь падал на деревья в сливовой роще, от них словно исходил точно такой же запах. Сразу же после этого он понял, что аромат исходит от тела Вэнь Ши. Однако когда Вэнь Ши поглотил весь черный туман, этот запах снова исчез. Цвет лица его стал намного лучше, и хотя кожа все еще была очень бледной, а глаза — темными, он чувствовал себя немного более живым. Этот процесс в самом деле был немного жутким, словно чудовище надевало разрисованную кожу. Несколько секунд Ся Цяо не решался заговорить или посмотреть на Вэнь Ши, пока порыв ветра внезапно не пронесся по комнате, заставив его вздрогнуть и, наконец, прийти в себя. — Т-тогда, Вэнь-гэ. — Говори, — Вэнь Ши достал салфетку, вытер свои совершенно не грязные пальцы, а после поставил пустую термокружку обратно на журнальный столик. Не сумев подобрать слов, Ся Цяо спросил: — Ты говорил, что люди выращивают хуэйгу ради краж, тогда почему они пришли к нам? У них же совершенно ничего не было… — Кто знает. Быть может они положили на что-то глаз, — ответил Вэнь Ши. — Тогда тех двоих… просто отпустим их? — Я отпустил, чтобы проследить за ними. На телах трех хуэйгу были следы его духовной формы, как он мог не преследовать их? Как минимум, нужно было понять, кто их вырастил и откуда они пришли. После всех метаний они чувствовали себя измотанными, потому вскоре оба уснули на диване. В это время года рассвет наступал немного раньше, чем в середине зимы. Будучи «живым», Вэнь Ши всегда спал очень чутко, потому и сейчас сразу открыл глаза, заслышав слабый птичий щебет. Спать на диване было не слишком приятно. Он встал, размял шею, и, повернувшись, взглянул на настенные часы в гостинной: стрелки как раз близились к пяти. Вдруг из-за окна донесся звук хлопающих крыльев. Вэнь Ши подошел к нему и впустил внутрь птичку из желтой бумаги. На бумаге чувствовался аромат благовоний из дома Шэнь. Именно ее он выпустил вчера вслед за хуэйгу. Он накрыл птицу рукой, нашел зажигалку и зажег красную свечу. Затем он сжал ее и стал водить взад-вперед над кончиком пламени. Ся Цяо сел, почесывая куриное гнездо на голове, когда увидел эту сцену. За ночь его глаза уже полностью восстановились. Все вокруг, казалось, было полно жизни, больше не веяло дыханием смерти прошлой ночи. От этого его настроение значительно улучшилось. Он включил большую лампу и, зевнув, спросил Вэнь Ши, что он сжигает. Вэнь Ши ничего не ответил, ведь на обгоревшей бумажной птичке появилось название места. «Сад Сипин». Это где? Вэнь Ши нахмурился. Кто же знал, что Ся Цяо изумленно откроет рот: — «Сад Сипин»? — Что? Ты знаешь, что это за место? — Мг… нельзя сказать, что знаю, — объяснил Ся Цяо. — Только слышал от дедушки, что это лавка старинных кукол. Основная причина существования этого магазина в том, что за ним стоит кое-какая история. — Какая история? — Разве на той картине рангов паньгуань сверху нет семьи Чжан? Говорят, что это очень большая семья с множеством ответвлений. — Я в курсе. Самый ранний предок семьи Чжан был всего лишь косвенным учеником основателя, не особо способным. Но, развиваясь до нашего времени, эта семья стала невероятно известной благодаря широкому приему последователей и растущему числу людей. — Об этой семье ходит очень много слухов. Я часто слышал, как дедушка упоминал, что в ее боковой ветви этого поколения был очень несчастный человек. У него была злая судьба, причинившая страдания его отцу, матери и многим другим людям. Правда это или нет, я не знаю, но звучит весьма загадочно, — припоминая, Ся Цяо с запинками добавил: — В любом случае, никто не осмелился взять его к себе, ведь другие семьи тоже держатся от него подальше. — И что? — И что… этот «Сад Сипин» — его лавка, но почему она написана здесь? — Результат погони за псинами прошлой ночью, — произнес Вэнь Ши. Ся Цяо широко раскрыл глаза: — Значит, эти три омерзительные твари пришли от него? Не имея возможности сказать наверняка, Вэнь Ши ответил только: — Возможно. Задумавшись на миг, он подошел к перечню имен. Почти все люди, которых он знал на этой картине, уже умерли, а с теми, кто еще жил, был едва знаком. — О ком ты говоришь? — он приступил к поискам на картине. Ся Цяо подошел и пробормотал: — Не знаю, эта картина слишком сложная, так что я редко смотрю на нее. Помню только, как дедушка говорил, что он еще жив, но его имя было вычеркнуто. Вэнь Ши просмотрел все ветви семьи Чжан, пока наконец не увидел в одной из боковых вычеркнутое имя. От одного взгляда на него они в одно мгновение остолбенели. Потому что это имя — Се Вэнь. Атмосфера в гостиной моментально заледенела. Спустя долгое время Ся Цяо с мыслью «охренеть» произнес: — Таких совпадений не бывает! Какой Се и какой Вэнь? Во время этих слов его телефон дважды завибрировал. Ся Цяо сглотнул и нащупал его, чтобы убедиться, что это новое сообщение.

Отправитель: Се Вэнь.

Содержание: Здание 5, верно? Я за дверью.

— Он здесь… — прошептал Ся Цяо. — Прямо за дверью. Вэнь Ши мгновенно повернул голову. Через стеклянную, от пола до потолка, дверь он увидел человека, стоящего на узкой дорожке в саду. Этот человек был высоким, одетым в рубашку и брюки, отчего его фигура казалась особенно стройной и изящной. Этот образ следовало бы назвать аккуратным и пристойным, однако гармонию нарушали семь-восемь качественных нитей бус из неизвестного материала на его запястье. Он стоял сбоку от полузасохшего дерева, наклонившись, чтобы рассмотреть что-то. Через мгновение он, кажется, почувствовал на себе взгляд изнутри дома, потому выпрямился и повернул голову, приглядываясь. В этот миг уголки его рта приподнялись в улыбке, но в следующую же секунду он повернул голову и закашлял. Его губы были бледными, почти что бесцветными, совсем болезненного вида. Вэнь Ши не понимал, что смешного в этом засохшем дереве. Он знал только, что когда увидел этого человека, то подсознательно закрыл глаза, взглянув на его духовную форму. Две золотисто-бурые линии, словно клеймо, санскритных письмен тянулись вдоль его левой щеки вниз, от мочки уха к шее, затем к ключицам и, наконец, достигали сердца. Бусы на его запястье превратились в перья зимородка. Дважды обвязанные красной нитью, они свободно свисали с его руки. Кожа его была бледной, словно бумага, а все тело окутывал темный туман, словно бесчисленные цепи, стянутые то слабо, то туго, или демон, выглянувший из его души. Вэнь Ши еще никогда прежде не видел такой густой и плотный туман, переплетающийся с духовной формой. Это была… карма.