***
Удар огненного хлыста проворно и виртуозно переливался под властью мастера, подобно контролируемой, блистающей змее, и Сон, будто зачарованный, следил за тем, как крепкая, канатообразная линия своим ударом сразила одно из чучел. Сразила сразу же, соломенное пугало вспыхнуло, и уже спустя пару минут осыпалось тонким слоем пепла на зеленоватый газон тренировочной площадки –Ты, как один из сильнейших волшебников 4 уровня, обязан уметь пользоваться хлыстом. Область досягаемости, то есть длина плети, наносимый урон и время действия полностью зависят только от твоей силы и твоего опыта. Ты меня понял? — мужчина средних лет кинул бесстрастный взор на Минги, а тот, молча кивнув головой, дал понять, что всё более чем ясно. На самом деле, если бы он сказал, что не понял, заработал бы удар по хребту этой самой плетью. Ведь он сильнейший — и не имеет права на ошибку. -Долго ещё будешь как истукан стоять, или начнёшь работать? Давай шевелись, время идёт, бездельник. — подстегнул задумавшегося мага тренер, и это стало своеобразным отрезвляющим щелчком в молодой рыжеволосой головушке. -Да Боже, одни придирки, слова доброго не скажет даже… — прошипел недовольно Ги, и, отойдя подальше, попытался унять свой гнев, выбрасывая небольшой огненный шар куда-то в сторону. Он делал так зачастую, чтобы успокоиться и настроиться лишь на позитивные мысли. — Никакой спокойной жизни, хоть харакири делай…***
Хонджун правда не понимает, почему и, главное, когда это всё началось. Вроде бы жил нормально: обыкновенная ведьма, занимается своими делами, травы собирает, колдует, магию временами практикует, с гримуарами балуется… Но в какой-то момент всё просто пошло по одному известному, мать его, месту. А почему? А потому что ровно два года назад, в один из погожих летних дней его жизнь превратилась в ад. юноша просто сидел на низком песчаном обрыве у реки, и что-то чертил на песке. Он уже совсем не помнит, что чертил, видимо, заучивал некое нужное заклинание из недавно прочтенного гримуара (их априори грешно было назвать бесполезными). Начерченные руны выглядели, словно мудреный орнамент на огромном витражном окне красивейшего собора, а губы не переставали шептать однозвучные негромкому шелесту зефира в рослых кронах деревьев слова: -Dhat kann ec it thrithia, Ef mer verdhr thavrf micil… — Ким встряхнул светлой головой, позволяя буйному ветру трепать блондинистые волосы. Пальцы как раз перестали выводить сложные письмена на золотистой поверхности сыпучего песка. И кто знает, сколько бы Хон просидел вот так, вознесши взгляд на другой берег шумной, лазурной речушки, если бы позади, спустя пару минут гулкой тишины, не раздался оглушительный хлопок. И он стал настолько оглушительным для бедной ведьмы, что та, не успев сохранить равновесие и хоть как-то удержаться, совершила какой-то чудной выпад вперёд, и с громким всплеском свалилась в воду, издав пронзительный визг. Прежде сухая одежда тут же мокро и противно облепила всё тело, а сам блондин с трудом смог сконцентрироваться и выплыть, чтобы увидеть этого бесстыжего урода, что нарушил его покой вот так… бесцеремонно и безобразно. Вынырнув из прохладного омута реки, взор коньячных глаз первым делом зацепился за огненно рыжие волосы. -Ты ещё кто такой? — выдал возмущённо Ким, попутно стараясь сообразить, как вылезти отсюда. И вроде бы парень на возвышении не вызывал никакого недоверия, но всё-таки было в нём что-то… Отталкивающее. Такое, что при виде него хотелось сбежать от него на пару километров. Чтобы он не сверлил таким внимательным взглядом погружённого по пояс в воду Джуна. На лице незнакомца тут же нарисовалась надменная усмешка, и следом послышался низкий, бархатный и тягучий голос: -Я конечно всё понимаю, вы весьма пугливые создания, но чтобы настолько… — и всё это произносится в настолько насмешливой манере, что Ким кривится недовольно, и взглядом раздражающего парня прожигает. — Ты меня удивил. Я всего лишь применил заклинание огненного шара. -А какого хрена тогда он так оглушительно взорвался?! Ты больной, у меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди! — чужие возмущения, казалось, были лишь маленьким камушком для такой огромной и непробиваемой стены, и слушать стенания и недовольство Джуна вообще ни в какую не хотели. Рыжеволосый только передразнил его высокий, срывающийся из-за испуга тон, и посмеялся. А Киму очень захотелось, чтобы на этого умника как минимум свалилось дерево. А как максимум… Об этом история умалчивает. -Не бунтуй, блондиночка, всё под контролем. Так было задумано. Хотел посмотреть, как такая ведьма, как ты, отреагирует на взрыв. — маг подмигнул всё с той же усмешкой, а у Хона в голове песочные часы, которые отсчитывают время до его взрыва. -Свалил нахер отсюда, иначе тебя сейчас деревом придавит! — прошипел Хонджун, и подплыл ближе к обрыву, чтобы после попытаться вылезти из уже ставшей холодной воды. Но, как бы он ни старался, всё было напрасно. А этот рыжий, как назло, стоял и просто смотрел. Нет бы, чтобы помочь. -Боюсь-боюсь. За словами то следи, кукла, а то потом беды не оберешься. -«Индюк напыщенный» — думает ведьма, уже не надеясь на то, что у него получится выбраться из западни. Он ещё минут пять слабо побарахтался, после чего так и остался стоять в воде. На глазах стала проступать влага, а тело как некстати пробрало крупной, многократной дрожью. Ну вот, неужели он вот так вот замерзнет здесь без шанса на спасение… И ведь, как назло, ни одного заклинания в голове нужного не находит, там пусто, перекати-поле туда сюда болтается. А этот… Как его обозвать, Ким даже не знает, стоит и пялится с наглой усмешкой. Вот лучше бы он не стоял тут, а катился куда подальше, а если быть точнее, то нах… -Сон, мать твою, Минги! — не успел Джун даже подумать о том, как бы прогнать этого наглеца подальше отсюда, как вдруг он заметил до боли знакомую розовую макушку, а рядом с ней ещё одну, только уже чёрную. — Какого Мерлина ты делаешь тут, и почему ты находишься в радиусе меньше двух метров рядом с Хонджуном?! Слава Богу. Две любимые подружки-ведьмы как чуяли, что с третьей произошло что-то, и почти сразу же отправились на поиски. Искать долго не пришлось. Почти с ходу, заприметив мага огня рядом с любимым местом Кима, Пак почувствовал в воздухе знакомое напряжение. — Да ну чего ты сразу набросился, Сонхва, я же даже ничего не сделал… — поспешил оправдаться Минги, подняв руки в знак поражения, мол, никого я не трогал. — Ага, знаю я твоё ничего, а Ким почему в воде?! — ситуация достигла своего апогея, и пока Сонхва агрессивно переругивался с Минги (сильный маг огня, да, но спорить с ведьмой высокого ранга всё равно что самоубийство совершить — больно и опасно), Уён тем временем помогал бедному Хонджуну выбраться из воды. И, с большим усилием, но это всё-таки получилось, и теперь Чон обеспокоенно вертелся вокруг друга, так же беспокойно щебеча: –Боже, Джун, да ты весь бледный, как моя магическая свеча… Тебя нужно срочно согреть, иначе ты у нас зачахнешь… Бедняга, сколько ты в воде пробыл… — а у блондина зуб на зуб попадает. Он стоит, и даже не замечает горячих слёз обиды, что стекают по щекам большими потоками, и не замечает того, как Уён бережно вытирает их руками и пытается хоть как-то согреть, ведь с собой, как назло, ничего не было. А не замечает потому, что полностью погружён в чужую ссору. Он вроде бы хочет и ответить Уёну, мол, всё хорошо, не беспокойся ты так, и так же хочет вставить свои пять копеек в конфликт, где Сонхва упорно наступал на огненного мага. Впрочем, ничего делать не понадобилось, ведь Сон, не желая получить заклинанием в лоб, полностью капитулировал и вскоре скрылся из виду, перед уходом прошептав недовольное: — Ты ещё получишь своё, ведьма… — видимо, он имел в виду Хонджуна, но это уже не имеет никакого значения. Ведь сейчас около Кима уже озабоченно щебетали две ведьмы, и если бы не они, Ким бы уже всплыл в этой проклятой реке. Парни же и повели его домой, чтобы как можно скорее отогреть и привести в приличный вид, пока Сонхва продолжал сетовать на наглого и совершенно противного мага огня, который одним своим поведением в могилу может загнать. И который теперь осел у Кима в душе неприятным, тяжелым камнем… Который и стал тянуть его на дно с того самого дня.***
*** -Да что тебе нужно от меня, мудак?! — вскрикивает Хонджун, ощущая распирающую грудную клетку злобу и разочарование. Все старательно собранные им травы теперь валялись на вымощенной камнем широкой тропинке бесполезным пеплом, а перед ним стоял тот, кто своей шевелюрой уже стал порядком раздражать. На протяжении 24 месяцев его личный кошмар под именем Сон Минги изводил его, и его нервы заодно, своими шутками доводя чуть ли не до самовыпила. Вы подумаете, что всё не так уж и плохо, и глубоко ошибетесь. Плохо было. Почти каждый день этот рыжий индюк преследовал и не давал покоя, портя своим появлением абсолютно всё. Конечно, а ведь Ким даже причины, почему и с какой целью его так жестоко травят, не знает. И ведь не спросишь, потому что в ответ получишь лишь ещё одну порцию колкостей (пытались много раз мирно поговорить, и каждый раз это заканчивалось либо слезами Кима, либо же его побегом). Хон постоянно находился под давлением. Ведьма уже устала считать, сколько раз Минги портил всё, что было сделано им. При любой удобной возможности этот колдун не упускал возможности самым жестоким образом подстегнуть Кима, как-то насолить или сделать так, чтобы бедный парень от отчаяния боялся даже выходить из своего дома. И даже сейчас. Даже сейчас путь до дома ему, по своему обыкновению, маг преградил, а всё почему? А потому что ему так захотелось. — Мне? А мне просто нравится смотреть на тебя, такого эмоционального. Особенно видеть твои слёзы и то, как ты жалок в своём стремлении быть и выглядеть хорошим в глазах других. — цедит сквозь зубы рыжий, и на его руках опасно блещут языки горячего пламени. Это то и заставляет Ким пискливо взвизгнуть, и выдать первое, что пришло на ум: — Да ты сам то на себя посмотри, мудло законченное! Я тебе даже ничего не сделал, а ты уже два года обходишь только одного меня и строишь козни, поступая как последний идиот на этой чертовой планете! Да чтоб у тебя блять никогда бабы не было, козлина! — и именно эти слова стали спусковым крючком для нервов Кима. Он всё говорил и говорил, выплёскивая свой дикий гнев на всё так же нагло ухмыляющегося Сона, и ему сейчас хотелось выдрать эти рыжие космы парню, чтобы он наконец заткнулся, и перестал делать какие- либо поползновения в его сторону. Спустя пять минут, когда последние «добрейшие пожелания» осели на языке приятным, слегка горьковатым ощущением полного удовлетворения, Ким взглянул на абсолютно спокойного мага, и, кажется, понял, что совершил огромную, самую колоссальную ошибку в своей никчёмной жизни. Он буквально подписал себе смертный приговор. Ведь внешность обманчива, и если снаружи Мин выглядел так, будто это не он выслушал в свой адрес тираду, полную проклятий, оскорблений и пожеланий скорейшей смерти, то по его глазам можно было увидеть, что внутри буквально разгорается адское пламя. И, пока это пламя не вырвалось наружу и не явилось на свет для того, чтобы выжечь всю округу в радиусе пары километров, Джун принял экстренное решение: бежать. И поэтому именно сейчас он сорвался с места и побежал, ведь от его скорости в принципе зависела его жизнь. Он не оглянулся ни разу, ведь делать так себе дороже: не дай Бог прилетит огненным шаром или ещё чем похуже. Блондин не помнит, сколько бежал. И так же не помнит, как он оказался дома. Всё, что он помнит, так это звук захлопнувшейся двери и неожиданно высунувшийся рыжий кот, что пришёл встретить хозяина. Сердце бешено колотилось в клетке из ребёр, а воздух едва успевал попадать в лёгкие. Парень тяжело привалился к ближайшей стене и взвыл обречённо из-за того, насколько он глуп: надо же было так сорваться, теперь вообще никак не отвертеться от нападок этого урода, даже при большом желании. Да что ж он за ведьма бракованная такая, раз ничего не может сделать уже как два года… -Пожалуйста, скажите мне, что это всё просто слишком долгий сон… Я хочу проснуться… — только и смог прошептать Ким, прежде чем вновь залиться слезами от тяжелого бессилия.