***
Месяц пребывания на территории научно-исследовательской станции Кинг Эдуард Поинт длится вечность. Аддамс больше не удивить ни пингвинами, ни тюленями, ни плюсовой температурой. Это странное место окутано какой-то терпкой печалью, хотя здесь много людей и жизнь кипит. Но пустынность и тишина отбиваются внутри девушки какой-то неясной тревогой. Ей очень быстро надоедает днями сидеть в комнате. Вот сейчас она действительно чувствует себя заключенной. Здесь все люди делают по распорядку: приемы пищи, отбой, исследовательская работа – всему есть свое строго регламентированное время. А поскольку команда «Меркурия» здесь гости, то и им приходится непреклонно следовать установленным правилам. Дни, которые ничем не отличаются друг от друга, медленно сливаются в какое-то сплошное серое месиво, что при учете незаходящего Солнца действительно похоже на одни бесконечные сутки. Между ней и Торпом мало-помалу возникает напряжение. Оно подкрадывается незаметно, провоцируя размолвки и мелкие обиды. Аддамс опять чувствует одиночество, медленно вгоняющее ее в тоску. Ксавье поглощен работой. Он уходит рано утром и приходит в комнату поздно вечером, ничего ей не рассказывая о том, над чем трудится. Ей безумно скучно торчать в четырех стенах, лишь периодически выходя на прогулки. Но, как любит повторять капитан Торп: «Это не экскурсионный круиз, и никто развлекать тебя не будет». Правдиво, но не честно. Вот и сегодня Аддамс злится. Ксавье ушел, когда она еще спала, хотя девушка планировала наконец-то поговорить с ним о своих потребностях. Почти месяц она привыкала к новому режиму, ритму жизни, разбирала чемоданы и просто спала целыми днями. На нее словно навели проклятие, как на спящую красавицу из сказки. Возможно, это все от новой местности или же от беременности – неважно. Но чувствовать себя вечно не выспавшимся медлительным ленивцем отвратно. Уэнс отпускает дремота так же резко, как и навалилась. Просто буквально пару дней назад она встала в таком бодром настроении, что сама даже удивилась. И с тех пор у нее появилась цель – ей необходим выход в интернет и компьютер, чтоб изучить информацию о смерти родителей. Флешка, подаренная Фоксом, давно любопытством прожигает ей карман. Зная своего супруга, она уверена – никто так просто ей это все не предоставит. Нужно подобрать слова и аргументы. Поглощенная размышлениями, Аддамс сворачивает за угол строения, обитого красной обшивкой, в надежде прогуляться чуть дольше разрешенного времени. Те сорок минут, что ей выделяют по расписанию, словно насмешка! Ей точно требуется больше пространства и свободы! — Где твоя шапка? — знакомый голос заставляет ее остановиться и закатить глаза. Откуда он тут взялся? Ей сложно смириться с ограниченной свободой, и к этому всему еще добавляются ежедневные нотации от Ксавье. По его мнению, забота – это постоянный нудеж: «Ты поела?», «Ты в теплых носках?», «Почему не в пуховике?» и еще миллион претензий к ней и ее привычкам. — Мне не холодно, — коротко и просто. Нет смысла вдаваться в длинные объяснения, сейчас он нахмурит брови, засунет руки в карманы куртки и скажет:«Ты должна думать не только о себе, но и о ребенке»... — Ты должна думать не только о себе, но и ребенке, — терпеливо и выдержано. — Что мы будем делать, если ты заболеешь? Тут есть врач, но тебе ведь нельзя большую часть лекарств. Аддамс, хотя нет, теперь ведь она Торп, тяжело вздыхает. Супружеская жизнь, если не брать в расчет секс, сплошная скукота. Между ней и ее мужем слишком много секретов, а это не может не сказываться на общении. Едва она начинает задавать вопросы о миссии – Ксавье сворачивает разговор. Заведет беседу о будущем – та же история. Возможно, если бы у нее была компания, она бы не приставала к нему с разговорами. Парни заняты теперь круглые сутки, работая на корабле: проверяют, чинят, моют. Честно, она была бы даже рада им помогать! Вот до чего ее доводит скука! — Я вообще с кем говорю? — зеленые глаза вспыхивают раздражением. Мужчина склоняет голову чуть вбок, сурово глядя на супругу. — Что тебе от меня надо? — складывает руки на груди девушка, взирая на Торпа с вызовом. Она его не боится. Максимум, что ее ждет – это нравоучение. В последнее время он даже старается не повышать на нее голос. — Чтобы ты меня слушала и не лазила по территории станции одна, — терпеливо поясняет капитан. — Это запрещено и вообще-то не безопасно. — Я не могу больше сидеть в комнате. Это еще хуже, чем в каюте на корабле,— знает, что ее слова ничего не изменят, но и молчать тоже не хочет. — Там хотя бы выбора не было, а тут… Ну куда я денусь отсюда? — Уэнсдей, дело не в том, куда ты денешься, — тяжело вздыхает. Все их беседы закольцованы по кругу. Мужчина понимает, что ей скучно, нудно, что от безделья можно сойти с ума быстрее, чем от пыток, но ничего поделать не может. Его задание выходит на финишную прямую, и ему нужно выложиться по полной. — Здесь полно незнакомых людей, которым я не доверяю. Найди себе какое-то занятие. Книги вон в библиотеке почитай, у них тут хороший выбор разной литературы. — Ну, спасибо, — морщит конопатый нос. — Может, мне еще вязать научиться? — Было бы здорово, — вздергивает бровь Ксавье. — Это вполне подходящий досуг для женщины в твоем положении. Ох уж это положение. Что в нем такого? К счастью, ее отпустил токсикоз, как только они ступили на землю. А еще немного увеличился живот. Все. Она ничего не чувствует, кроме раздражения и учащенных позывов в туалет. Все эти истории про распирающую изнутри благость и радость скорого материнства – бред. Быть беременной скучно. — Мне нужен ноутбук, — что ж, ходить вокруг да около ей надоело. Аддамс все пыталась придумать, какие слова подобрать, искала подходящий момент, но буквально сегодня ей стало ясно – ничего из этого не будет. Требуется как минимум озвучить свою просьбу, и потом уже исходить из ситуации. Торп вскидывает брови и собирает руки на груди, пряча ладони под мышками. Его удивляет эта просьба и одновременно настораживает. — Зачем? — внимательно глядит на супругу. Если она что удумала, он обязан узнать об этом заранее. — Мне надо, — снизывает плечами. — Хочу почитать про беременность. Она заходит с козыря. Ей известно трепетное отношение мужчины к своему будущему ребенку, и пускай это манипуляция, но ведь ради благого дела. Рассказывать правдивые намеренья по поводу расследования она не станет. Раз Ксавье с ней не делится своими секретами, и она не будет. — Уверен, в библиотеке найдется подходящая литература, — Ксавье ей не верит. Он теперь никому не верит. Слишком многое стоит на кону, в том числе жизнь этой беспечной девчонки и его ребенка. Мало ли что она удумала? А вдруг Уэнсдей хочет связаться с Белладонной? Да, это маловероятно, однако Аддамс была заслана к нему ими. И пускай уже столько всего произошло, и он давно имеет к ней особенное отношение, но и допустить ошибки не может. — Не уверена, что в библиотеке полярной станции, где большая половина работников – мужчины, имеется хоть что-то о беременности и материнстве, — стоит на своем. — Верни мне хотя бы мой планшет. — Это исключено, — твердо и веско. — Еще чего удумала. Может, дать тебе свой телефон, чтоб ты сразу куда надо позвонила? — Что? — не верит своим ушам. — Считаешь, я хочу связаться с Белладонной? Вот такого ты обо мне мнения? — Без обид, Уэнс, но жизнь меня кое-чему научила, — собирает руки за спиной, выравниваясь. — Мне не нужны проблемы. Потерпи немного, к началу января мы все закончим и отправимся домой. У тебя до родов будет куча времени, чтоб изучить нужную информацию. Если же тебя что-то беспокоит, давай я договорюсь об осмотре врачом. Уэнсдей не знает, что ее задевает больше: его холодный, сдержанный тон, отказ или подозрения. С одной стороны, девушка понимает – Торпу, как агенту, нельзя разбрасываться доверием направо и налево. Но с другой – как он собрался строить отношения с ней, если не доверяет? Зачем тогда это все? Ксавье запоздало понимает, что нужно было сформулировать отказ более мягко. Да, возможно, ей правда интересно почитать о своем положении, родительстве и о том, что в целом делать с младенцем. И такое ее рвение похвально. Однако дать ей полный доступ в интернет – все равно, что вручить гранату. Девушке достаточно будет просто написать кому-то из знакомых – и вся их конспирация коту под хвост. Уэнс бросает в мужчину тяжелый, пронизывающий взгляд, хмыкает и, развернувшись на пятках, уходит, не обронив ни слова. Спорить с Ксавье все равно, что биться головой в закрытую дверь. Хорошо, раз он не хочет ей помогать, девушка сама найдет себе компьютер. Торп порывается сперва ее догнать, но потом решает дать ей время перебеситься. Аддамс и без беременности была сложной и упрямой, а гормоны только усугубляют это. Иногда ему кажется, что они никогда не научатся жить спокойно и ровно. Ксавье не любит скандалы, но отчего-то они никак не хотят исчезать из его жизни. Мужчина оглядывается по сторонам, тяжело выдыхает и отправляется к главному корпусу станции. Все это время они проводят подготовительные работы и просто ждут. Когда на континенте устаканится лето, они смогут отправиться дальше. Торп по прежнему не знает, куда деть супругу. При мысли, что ему нужно тащить ее в эпицентр опасности, мужчине становится дурно. Однако и оставить ее тут совсем одну ему тоже страшно. Он злится на себя, что не сделал так, как задумывал изначально – дома под боком у его родителей Уэнсдей и его будущий ребенок были бы в большей безопасности. Хотя агенты Белладонны могли бы добраться и туда. И вот как тут сохранять хладнокровие и думать только о миссии? Через полчаса у него назначено совещание со штабом. Новость о женитьбе и наличие у него посреди важной засекреченной операции беременной жены под боком никого не порадовали, но как бы и забрать ее с Южного полюса не привлекая лишнего внимания тоже нельзя. Фокс оказался прав – начальство пустит все на самотек. Для них главное – успешное завершение миссии, и то, какой ценой это случится – никому не интересно.***
Найти человека с компьютером оказалось совсем несложно. Видимо, стоило раньше начать действовать, а не сидеть и ждать внимание от супруга. Уэнс объявила мужу молчаливый бойкот и чтоб не сидеть взаперти, действительно идет в библиотеку. Она всегда любила читать и лучше уж провести время среди книг, чем бессмысленно дуться на Торпа. Ей хорошо известно – он не любит тишины между ними. Его это раздражает сильнее ее капризов и упрямства, и именно поэтому она замолкает. Ей категорически неприятно было вдруг узнать, что Ксавье настолько ей не доверяет. По удачному стечению обстоятельств библиотекарем оказывается забавный парень в смешных квадратных очках немногим ее старше. Джош поступил на службу несколько месяцев назад и в новом коллективе чувствовал себя одиноким. Аддамс его хорошо понимает, и общий язык молодые люди находят поразительно быстро. К счастью, под объемным теплым свитером живота почти не видно, а наличие кольца на ее пальце нового знакомого совсем не смущает. Он плохо ориентируется среди своих коллег, новоприбывшие люди для него и вовсе незнакомы, так что и о том, кто муж у миссис Торп, Джош даже не подозревает. Спустя несколько дней плотного общения Уэнсдей озвучивает, что ей нужен ноутбук и интернет – она хочет писать книгу, и ей необходима информация, которую девушка и хотела найти в библиотеке, но так и не нашла. — Ой, да без проблем! — искренне готов помочь Джош. — Я принесу свой. Здесь компьютер староват, на ноуте будет проще. Тебе удобно ведь будет здесь работать? В его голосе слышна надежда, и Уэнсдей даже немного его жаль обнадеживать. Ему совсем ничего не светит, и это не изменилось бы, даже не будь у нее мужа. Тощий, коротко стриженный очкарик, в синем комбинезоне, пахнущий потом и мужским антиперспирантом, явно не в ее вкусе. — Конечно! Здесь очень уютно и никто не отвлекает, — улыбается непринужденно и легко, кокетливо заправляя за ухо прядь волос. Этому приему ее научила Энид. Мысли о бывшей подруге отзываются внутри колючим неприятным всполохом. Джош краснеет и предлагает выпить чай. У него в термосе всегда с собой сладковатый фруктовый напиток, а еще печенье в форме зверушек. Милый парень, и лучше ему никогда не пересекаться с Торпом. Зная неровный темперамент мужчины, она уверена, новый знакомый решительно не понравится Ксавье. Вечером к ней в гости заходит Аякс. Он выглядит уставшим, словно несколько ночей не спит, хотя, возможно так и есть, ее ведь никто не посвящает в подробности своей работы. — С Нероном все хорошо, — рапортует парень, присаживаясь на низкий диван у двери. — Он грустит за тобой, но мы стараемся его развлекать, как можем. А ты тут что? — Вешаюсь от уныния, — откладывает книгу в сторону. — Мыть туалеты на судне было и то получше. — Ну, это дело всегда можно организовать, — хохочет беззлобно, поправляя волосы. — Я думаю, Гаррет с удовольствием внесет тебя в наряд. — Нет, серьезно, здесь скука смертная, — она рада поговорить с живым человеком, а не с отражением в зеркале. — Со мной никто особо не общается. Спасибо вот Джош хоть рад поддержать беседу и составить компанию. — Хм, а кто такой Джош? — интересуется, чуть хмуря брови. — Всего лишь библиотекарь, — снизывает плечами. — И пока ты не придумал, что я под шумок вашей важнейшей миссии наставляю твоему капитану рога, сразу скажу – Джош не в моем вкусе. Он хороший парень, и мы просто общаемся. — Да все мы хорошие парни, Уэнс, — в его голосе проскальзывает холодная серьезность. — До поры до времени. — Аякс, если ты забыл – я беременна, — указывает рукой на свой живот.— А на пальце у меня кольцо, которое я не снимаю, как и обещала. Так что не нужно придумывать того, чего нет. Торп занят сутками, вы все тоже делаете вид, что меня не существует. А я живая и мне нужно с кем-то говорить, чтоб не сойти с ума в этой пустоши. — Да я-то что, — ее упрек попадает прямо в цель. — Всего лишь хочу напомнить: прежде чем что-то сделать, Уэнсдей, представь, какое будет лицо у Торпа, когда ты ему об этом расскажешь. — Я не собираюсь ему ничего рассказывать, — сводит темные брови под отросшей челкой. — И тебе тоже советую молчать. Ты знаешь, какой он ревнивый, а драка с работником научной станции точно не то, что вам надо. Не так ли? Аякс как-то неоднозначно улыбается, прикусывая губу. — Твоя взяла, — кивает, поднимаясь на ноги. — Но прошу, будь осторожна. Мы тут никого толком не знаем. А ты безоружна, да еще и с пузом. — Как мило с твоей стороны указывать мне на лишний вес, — ехидничает, переводя все в шутку. Ей совсем не хочется, чтобы Торп узнал о ее новом знакомом, иначе затея с ноутбуком опять накроется медным тазом. Она уже жалеет, что не промолчала. — Кто, если не я, — хмыкает, растягивая губы в улыбке. — Хочешь, завтра сходим прогуляться к берегу? Там полно тюленей и еще вылезли какие-то цветы. Это так странно – вблизи Антарктиды что-то и цветет… — Хорошо, — улыбается в ответ девчонка. — Если, конечно, тебя отпустит Торп. — Я с ним поговорю, — кивает и уходит. У Аддамс на душе вдруг становится очень неспокойно. А что, если Петрополус разболтает все Ксавье о Джоше? Да, ее обвинить не в чем, она с ним практически не флиртует даже, так самую малость и для дела. Но это же Торп! Он в силах приревновать Уэнс к табуретке, что уж говорить о живом парне, пускай и не самой симпатичной наружности. Ей сложно представить, как они будут воспитывать ребенка, если между собой никак не сладят? Их отношения похожи на качели, которые приходят в движение от малейшего дуновения ветра. Еще немного – и ее укачает от всех этих взлетов и падений. Уэнсдей честно старается не думать, что будет потом, после миссии, когда они вернуться домой. У нее нет ни своего жилья, ни близких друзей. Что, если у них с Торпом ничего не выйдет и ей придется растить малыша совсем одной? Да, его красивые речи о том, что мужчина ее не бросит, звучат убедительно, однако жизнь и ее кое-чему научила: иногда те, кто клянется быть рядом, уходят без своего желания и навсегда, как это случилось с ее родителями. Уэнс засыпает, так и не дождавшись Торпа. Она долго думает о маме, о ее загадочной улыбке и красивых изящных руках. О том, как Мортиша наверняка обрадовалась бы новости о беременности Уэнс, и как обеспокоенно собрал бы на переносице в кучу брови Гомес. Но ничего из этого никогда не случится. Аддамс ладошкой прикасается к чуть округлившемуся низу живота и обещает со всем разобраться. Другого выхода у нее попросту не существует.***
Нить накаливания в лампе на столе издает противный дребезжащий звук. Торп устало трет глаза, бросая взгляд на запястье. Пора возвращаться в комнату, но сталкиваться с обиженной на него супругой совсем не хочется. Его решение последних дней – уходить, пока она спит, и приходить, когда девушка уже заснула, изматывает и его самого. Но выяснять сейчас отношения – это опять скандалить. Он понимает, на что надулась Уэнсдей. Его слова про доверие действительно звучали резко. Но разве он может иначе? Сейчас, когда они находятся в целом не на своей территории, риск сплоховать возрастает в разы. Да за ними банально могут подслушивать! Ксавье смотрит в свой блокнот, опять перечитывая подробности плана. По сути, все проще некуда – до конца ноября они сидят тут и не отсвечивают. Прикрытие идеальней некуда – команда судна доставила геологов на научно-исследовательскую станцию, скоро разгар лета, а это золотое время для взятий всяких образцов и поисков полезных ископаемых. «Меркурий» загнан в корабельный док и ремонтируется перед обратной дорогой. Это обычное дело, ничего подозрительного. Послезавтра ему нужно плыть в Грютвикен. К счастью, это так близко, что Эдвард Поинт он может видеть с берега без бинокля. Профессор Кинбот ждет его с новыми расчетами. Вдвоем им придется еще раз перелопатить весь маршрут в надежде отыскать заветные координаты. А потом начнется этап, о котором мужчина пока предпочитает не думать. Особенно, куда на этот период деть жену. Все же не стоило слушать Фокса. Старый моряк звонил ему вчера и интересовался состоянием супруги. А лучше бы спросил, как себя ощущает Торп с таким-то грузом ответственности на плечах. Тайна золотого секстанта так и не разгадана. Месяц он бьется над инструментом и все без толку. В тех записях, что ему отдал профессор Левский, ничего толкового тоже не было обнаружено. Есть еще дневники в музее Южной Георгии. Туда-то он и сходит первым делом, как только попадет на Грютвикен. Аякс нашел на корабле за это время еще три монеты со спрятанной там картой памяти. Человек, который следил за ними все это время, до сих пор себя не выдал. И тут либо действительно Кент замешан в этой непростой ситуации, либо же шпион – профессионал своего дела. Торп чувствует колоссальное давление со всех сторон. Ответственность за миссию, команду, близких людей не дает ему покоя ни днем, ни ночью. Он становится дерганным, нервным, чаще срывается на подчиненных. И ему даже не с кем этим всем поделиться. Сейчас у них всех небольшая передышка. Есть отлаженный ритм жизни, не нужно думать о бытовых вопросах, и им открыто ничего не угрожает. Но так будет не всегда. Ксавье смотрит на карты, разложенные перед ним, и тяжело выдыхает – руки бы оторвать тому, кто прокладывал изначальный маршрут и в целом готовил миссию. Можно было бы сделать все проще, можно было бы задействовать минимум людей и ресурсов, сократить количество потраченного времени. Но, как часто говорит Фокс: «Твое дело просто выполнять приказ». Одна беда – вся ответственность лежит не на кабинетном грамотее, теоретике ратного дела, а на Торпе. И в случае неудачи трибунал ждет тоже его, а не ту штабную крысу, сунувшую корявые расчеты в папку с красным штампом «совершенно секретно». Мужчина устало трет глаза, чувствуя, как его клонит в сон. Нужно бросать все это и идти спать. Ксавье собирает карты, свои записи, обратно упаковывает в коробку секстант. Если не выгорит с древним раритетом – придется двигаться вслепую. Свою супругу он находит спящей. Никогда еще семейная жизнь ему не давалась так тяжко. Торп не может понять, в чем причина? Хотя, наверное, все очевидно – первая жена его любила, вторая искала выгоду, а третья… А третьей от него ничего не нужно. И самое удивительное – вроде они говорят, что-то выясняют, пытаются понять друг друга, а потом случается новая ссора и, как в компьютерной игре, отношения оказываются опять в изначальной точке! Заколдованный круг какой-то.***
Уэнсдей аккуратно обводит сегодняшнюю дату в календаре. 18 недель. До сих пор в голове не укладывается, что она беременна. Наверное, стоит действительно что-то поискать и о своем состоянии, потому как с каждым днем ее тревога растет в ней вместе с ребенком. Она торопится, собирает блокнот, ручку, проверяет флешку в кармане. Сегодня ей наконец-то удастся хотя бы начать свое расследование. Что там за данные? Какие ответы на вопросы ждут Аддамс? И главное, сможет ли она отыскать и наказать виновных? Библиотека находится в главном исследовательском корпусе. Здесь всегда многолюдно, пахнет лимонным средством для мойки полов, кофе и антисептиком. Как поняла девушка, основная задача работающих здесь людей не столько узнать что-то новое, сколько не навредить тому, что тут живет и растет. Уэнс толкает тяжелые двери, в нос ударяет запах пыли и чернил, в груди трепещет волнение и предвкушение. — Джош? — зовет своего знакомого, не заметив его на привычном рабочем месте. — Минуту! — мужской голос доносится из коморки, которую парень считает своим кабинетом. Девушка снизывает плечами и подходит к длинному письменному столу с настольными лампами. Интересно, кроме нее еще хоть кто-нибудь сюда заглядывает? За все то время, которое Аддамс плотно посещает библиотеку, здесь не было ни единой живой души помимо Джоша. Видимо, спортзал и бильярдные забирают все свободное время работников станции. — О, о… Это ты… — Уэнс сразу улавливает в голосе собеседника некоторую перемену. — Слушай… Я тут подумал… Наверное, я не смогу тебе помочь. Вот это поворот! Супруга Торпа вскидывает брови, чувствуя, как внутри смешивается разочарование, огорчение, раздражение и злость. — В каком смысле? — складывает руки на груди, пряча дрожь. — Ну… Ноутбук сломался, а за рабочий компьютер я не могу тебя пустить, потому что… Ну не могу, меня отчитают, — парень стоит на пороге в книжный зал, неловко переступая с ноги на ногу. Он избегает прямого зрительного контакта, и Аддамс легко делает вывод – Джош врет. — Хорошо, — не сводит с нового знакомого взгляд. — Не обязательно ничего придумывать, можно просто было сказать, что ты передумал. — Нет, Уэнсдей… — он вскидывает руку, но так и не решается подойти. — Мне правда очень жаль. Тем более, я не… Почему ты не сказала, что бе… Что ждешь ребенка? — А какое это имело отношение к нашему общению? — она удерживает руки на месте, не давая им опуститься на живот. — Беременность не передается воздушно-капельным путем. — Нет, я… В общем… Нам лучше больше не общаться, — поправляет неуклюже очки. — Я не могу тебе запретить ходить в библиотеку, но… — Что случилось? — неспроста парня так переклинило. — Ну, понимаешь… — Джош! — Слушай, я не хочу лезть в ваши с мужем отношения, — делает шаг назад. — Я все понял с первого раза. Если тебе нужны книги – выбирай, но, пожалуйста, читай их у себя в комнате. Мне не нужны проблемы. — Причем тут мой муж? — растерянность и непонимание тревожат ее, сердце в груди ускоряет ритм. — Он что… Он приходил сюда? По тому, как потупился Джош, Уэнсдей становится все понятно. Значит, что это получается – Аякс таки донес на нее Торпу, и этот не обремененный здравым смыслом человек, гордо носящий звание отца ее будущего ребенка, преисполнившись ревности, пришел разбираться с этим очкариком? — Он что, угрожал тебе? — ее тон полон праведного гнева. — Нет, он… Он хороший человек, который просто о тебе заботится, — высокие испуганные ноты в голосе собеседника ей подсказывают, что она права. Вот же Торп благородная сволочь. — Я поняла, — кивает, стискивая кулаки до неприятной рези впивающихся в кожу ногтей. — Прости, он не должен был сюда приходить и с тобой говорить. Девушка подхватывает свои вещи, одергивает свитер и решительным быстрым шагом направляется прочь из библиотеки. Все, с нее определенно хватит! Мало того, что она как была пленницей, так ей и осталась, Торп вдруг решил, что может фильтровать ее окружение? Да с какого перепугу? Миссис Торп не стучит в кабинет мужа, а распахивает его уверенно и бойко, едва ли не сдергивая двери с петель. Ее всю колотит от гнева, раздражения и чувства вселенской несправедливости. Мужчина сидит, склонившись над столом, что-то отмеряя штурманским циркулем на навигационной карте. Он вскидывает голову, фокусирует взгляд и откладывает прибор из рук. — Какого черта, Торп?! — ей некогда подбирать слова. — Рад, что ты со мной снова разговариваешь, — откидывается на спинку стула, стараясь не заводиться. Нужно сначала узнать, что довело его супругу до бешенства и уже потом делать какие-то выводы. — Думаешь, тебе все можно? — подходит ближе, сверля его злым взглядом. — Ты мне все еще никто, понял! И у тебя нет никакого права лезть в мои личные дела! Ксавье прикрывает глаза, потирая ладонью лоб, и тяжело вздыхает. У него в голове нет ни одной идеи, что за муха укусила Уэнсдей. — Готов с тобой поспорить по поводу того, что я тебе никто, — внимательно глядит на злющую девчонку, скрещивая руки на груди. — Может, все же объяснишь, какие именно твои личные дела я нарушил? — Не прикидывайся! Это Аякс тебе доложил? Ну конечно он! Представить не могла, что ты опустишься до такого! — у нее раскраснелись щеки, и ее всю колотит изнутри. Гнев полыхает в черных очах и кажется весь воздух вокруг нее наэлектризован. — Самому не стыдно было запугивать этого Джоша? Он каждого хлопка двери боится и так! Показал ему свою силу? Ну и что, полегчало? Из потока бреда Ксавье мало что может вычленить разумного. О чем ему должен был доложить Аякс? До какого «такого» он опустился и что это за Джош вообще? — Во-первых, сбавь тон, — поднимается мужчина на ноги, горой возвышаясь над столом. — Во-вторых – перестань истерить, это вредно для ребенка. И в третьих – кто такой Джош? С каждым словом супруга в ней все сильнее и сильнее закипает обида, отключая остатки здравомыслия. Ей сложно обуздать поток чувств, в голове шумит и к горлу подступают злые слезы. — Не прикидывайся идиотом! — тяжело дышит девушка, словно пробежала ни один километр. — Ты… В чем твоя проблема? Ксавье думает, что его главная проблема вот сейчас стоит перед ним и закатывает скандал на ровном месте, а он даже не может понять, за что на него орут. Он как ушел в семь утра из комнаты, так ни разу из кабинета и не вышел, даже завтракал, не отрываясь от бумаг. А еще ему не понятно, что это за Джош такой и почему его жена так за него переживает. Ревность поднимается в груди знакомым жаром, и капитан всеми силами старается в себе ее осадить. Уэнс не дала ни единого повода пока что, хотя, за расшифровкой закодированных отчетов предыдущих агентов, может, Торп что и упустил. — Кто такой Джош? — задает вопрос более жестко. Уэнсдей подбирается, гордо вздергивая подбородок. Чувства не дают нормально думать, в ней все кипит, бурлит, жжется и грозится выплеснуться слезами. — Мой друг, — какая-то часть ее хочет задеть мужчину. Но чувство самосохранения пока что сильнее, да и подставлять ни в чем не виновного молодого человека тоже не стоит. — Или я теперь могу разговаривать и общаться только с тобой? — Иди в комнату, успокойся, и вечером мы вернемся к этому разговору, — что ж, ему нужно время разобраться во всем и начнет он, пожалуй, с Аякса. — Здесь полно людей, которым не хочется слышать, как ты верещишь и качаешь свои права, которые никто не нарушал. — Да пошел ты со своими советами знаешь куда? — она мгновенно отвечает, больше не фильтруя речь. — Ты не можешь мне указывать, что делать! Не можешь запрещать общаться с людьми! Ты мне муж только на бумаге, понятно!? Слова неприятно бьют под сердце. Ничего нового он не услышал, но все равно вот это ее «муж только на бумаге» оседает внутри горечью и бессилием. Что еще должно между ними произойти, чтоб она уже наконец-то приняла факт их женитьбы и поверила, что он это сделал не только из-за ребенка и нарастающей опасности. — Как скажешь, — не хочет сейчас вступать в перепалку. Фокс прав, он обязан теперь всегда держать себя в руках. — Но я все еще отец твоего ребенка. Поэтому иди в комнату, выпей воды, поспи, я не знаю что еще сделай, но успокойся. Иначе я приведу к тебе врача, и он посадит тебя на успокоительные. — Какой же ты… — Мерзкий, гадкий, злой, что там еще у тебя в арсенале оскорблений? — стискивает кулаки, унимая раздражение. — Я все это уже знаю. Ты ведешь себя, как истеричка. Не заставляй меня сейчас тащить тебя в комнату силой. Аддамс сглатывает солоновато-горький ком в горле, поджимает губы, набирает в легкие побольше воздуха, чтоб завершить свой монолог чем-нибудь веским и колким, но ничего на ум не идет. — Ненавижу тебя! — коронная фраза сама собой слетает с губ. Девушка разворачивается, смахивая со лба мешающую челку, и в дверях сталкивается с Петрополусом. Ее обдает новой волной негодования и хочется вцепиться Аяксу в глотку за то, что он так с ней поступил, но вместо этого Аддамс выдавливает сквозь зубы злобное «Предатель», прибивая парня взглядом к полу. В кабинете рождается гулкая тишина. У Торпа звенит в ушах от криков девчонки и желание убивать становится довольно навязчивым. — Ничего не хочешь мне рассказать? — внимательно смотрит на Аякса, печенкой чувствуя, что без него тут не обошлось. Аддамс неясно как добредает до комнаты, в ней так много эмоций, что все они вот-вот выплеснуться за край. За что они с ней так? Она ведь всего лишь хочет узнать, что случилось с ее родителями! Она имеет на это право! Внутри все собрано в тугой узел и к горлу подступает тошнота. Девушка толкает двери комнаты и замирает на месте: идеально прибранное помещение напоминает разоренный улей – все перевернуто вверх дном, диван валяется у окна, все ее вещи вывернуты из шкафа, кровать раскурочена, из письменного стола вырваны все ящики. Комок бушующих внутри Уэнсдей эмоций каменеет, и обрывается вниз, задевая по пути неравные окончания. Она чувствует, как с новой силой забивается сердце, в глазах неприятно темнеет, в ушах нарастает звон. Где-то далеко в сознании бьется мысль, что ей нельзя падать, и Уэнс опирается боком о косяк, неторопливо съезжая вниз. Кто-то зовет ее по имени, но она ничего не разбирает из-за шума в голове. Страх стискивает вокруг горла костлявые пальцы, и Аддамс медленно валится куда-то в темноту.