Мужчине требуется прочесть сообщение три раза – в голове слишком много лишних мыслей после разговора с капитаном, и это мешает ему сосредоточиться на работе.
― Меня волнует одно: какое им дело до нашего руководства? И что значит «Представится возможность»? ― наконец-то выдает Ксавье, хмурясь.
― То и значит! В скором времени мы действительно свидимся. Что делать с Аддамс?
― Я не знаю. Отдать ее им означает одно – отправить на верную смерть. Что по поводу нее говорит штаб?
― А штаб не в курсе, что у нас на борту шпионка, ― приглаживает седую бороду Фокс.
― В смысле? – Торп шокирован новостью. ― Вы же говорили, что они хотят ее перевербовать!
― Да на кой хрен она им сдалась?! ― прикрикивает на подчиненного. ― Подумаешь, дочь некогда успешных агентов! Она не нужна была им тогда, не нужна и сейчас. Я не докладывал в штаб о том, что ты вернулся на корабль с пленной. Для них шпион, который пытался украсть данные, сгинул в пучине океана, а ты героически спасся. Так что, да! В штабе удивятся необычному члену нашего экипажа.
Ксавье ошеломленно пялится на старого наставника, словно у того на голове выросли рога. Что сподвигло Фокса так поступить? Жалость к девчонке? Какой-то личный интерес?
― Ну что ты пялишься на меня, как олень в свете фар? ― злится мужчина.
― Что вы еще не доложили в штаб? ― с ощутимой холодностью в голосе выдавливает Торп. ― Есть еще вещи, о которых вы лгали?
― Ты поаккуратней на поворотах, Ксавье, ― меряет строгим взглядом коммандера. ― Тебе ничего докладывать я точно не обязан. Я уже говорил, что хорошо знал ее семью. Доложить о ней в штаб означает то же, что и выдать девчонку ее подельникам. Трибунала не будет, ты же понимаешь? Ее сгноят в камере или же пристрелят за ненадобностью.
― Это не нам решать, Сэр! — горячится. — Вас не просто понизят за это в звании, вас самого отправят на скамью подсудимых!
― Если миссия пройдет успешно, я смогу замять это дело, ― достает из внутреннего кармана свое лекарство и отправляет таблетку в рот. ― Так что, Торп, ты уж постарайся! Не то будем куковать на нарах всей толпой. И в данный момент меня заботит другое: кто-то продолжает шпионить за нами. Может, по-прежнему Аддамс? ― прищуривается старый капитан.
― Нет, это точно не она, ― уверенно заявляет Ксавье. ― Нужно поразмыслить над этим…
― Да, Ксавье, ты поразмысли! И о том, нужна ли она кому-то, и о том, кто может сливать данные, и о ваших с ней отношениях тоже подумай, ― нравоучительно продолжает Фокс. ― Потому, что если все-таки нужна, тогда нам придется предпринять меры. И этот поступок должен быть осмысленным, в отличии от твоего решения с ней переспать.
Торп поднимается со стула, сцепливая покрепче зубы. Ему не нравится тон, с каким говорит капитан, и не нравится то, что он говорит.
― Так точно, сэр! Я могу идти? ― сухо и без эмоций выдает Ксавье.
― Иди! ― морщит густые брови. ― Ты погляди, ему еще что-то и не нравится! Я теперь тебя всю жизнь в это носом тыкать буду! Тоже мне! Профессионал! Ты вроде сюда за восстановлением карьеры шел, а не за третьим браком! Иди уже с глаз моих!
Торп гордо вскидывает подбородок, поджимает губы и выходит из кабинета. Как же ему надоело, что все лезут в его личные дела! Ну не судно, а страна непрошеных советов!
Позавтракав, коммандер направляется с подносом к себе в каюту. Он решает, что Уэнс пробудет у него еще сутки, а потом вернется к себе. У него все не укладывается в голове, что Фокс не доложил о ней в штаб. По сути, они скрывают преступницу, предательницу родины, шпионку! За это вся команда понесет ответственность. И неизвестно, чем все закончится! Но с другой стороны – она ни в чем не виновата, и все ее действия по итогу никак не повлияли на ход операции. Но капитан прав – никто это не примет к сведению.
За своими мыслями он не сразу замечает у своей двери топчущуюся в нерешительности незнакомую персону.
― Коммандер Торп, извините… ― она обращается к нему, неловко комкая край клетчатой рубашки. В этой женщине он не сразу узнает геолога Марту Грей.
Невысокая, полноватая дама, темные волосы, собранные в небрежный пучок, голубые, слегка выпученные глаза, и абсолютно потерянный вид. Она как-то неуверенно мнется на месте, словно стесняется, что вообще решила обратиться к мужчине.
― Доброе утро, — кивает. ― Я могу чем-то помочь?
Ксавье удивлен. Обычно геологи сидят в своей лаборатории сутками напролет. Они отдельно едят, редко выходят на палубу, да и вообще стараются ни с кем не пересекаться. Их основная деятельность начнется по прибытию на место. До этого они не мешают делать работу другим. Что понадобилось этой Марте с утра пораньше – настоящая загадка.
― Понимаете… ― женщина мнется, смущаясь. ― Тут такое дело… Я вечером ходила на палубу, дышать свежим воздухом и... Вы не подумайте, я не специально, я просто проходила мимо вашей каюты… Вы так кричали… И я… Я не подслушивала, честное слово! И вот…
― Ближе к сути, пожалуйста, ― вежливо просит Ксавье.
― Точно! Ой, я вас отвлекаю, простите, ― тараторит. ― Мне в этот раз дочка собирала аптечку, я уже тут заметила, что она мне всякой всячины напихала… Хоть бы подумала, в моем возрасте о таком волноваться не стоит, а вот… Вот! ― она протягивает мужчине какую-то коробочку. ― Передайте ей, она разберется. Нам, женщинам, в таком вопросе самое страшное – это неведенье…
― Что это? ― Ксавье берет в руки протянутую вещь. Ему не нравится, что их разговоры с Аддамс слышат посторонние люди. Нужно быть осторожнее, но ссорится с ней, это как тушить огонь бензином! Все всегда выходит из-под контроля.
― Тест... ― шепотом говорит женщина, боясь, что ее услышит кто-то еще. ― На беременность. Там есть инструкция!
Торп смотрит на коробку в руках, а потом на женщину. Наверное, ее стоит поблагодарить, но вся ситуация какая-то изначально дурацкая.
― Ладно, извините еще раз, ― геолог снова неловко улыбается и спешно уходит.
Пару минут мужчина просто смотрит ей вслед, не веря в удачу. Вот сейчас все сомнения и развеются одним махом.
Аддамс уже не спит. Она просто лежит на кровати, прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде не тошнит, уже хорошо. Хочется есть – тоже отличный сигнал! Может, она пошла на поправку? Но тут в каюту входит Ксавье с подносом в руках, и Аддамс морщится.
― Господи, что это? ― она прикрывает ладошкой рот, сглатывая противный ком. ― Фу…
― Это овсянка, ― ведет бровью мужчина. ― С молоком. В наших условиях – это деликатес!
Но желудок Аддамс не ценит подобную роскошь. Она схватывается с кровати и бросается в сторону уборной. Торп хмурится. С каждым разом убеждать себя в собственной правоте отчего-то становится все труднее.
Выползает девушка спустя пару минут: бледная, серая, измученная.
― Как же меня заколебал этот чертов тошновирус! ― валится на кровать. ― Мерзость, эта твоя каша. Убери ее, меня снова вырвет!
― Ладно, я пойду отдам поднос, а ты выпей кофе, надеюсь, до обеда с голоду не умрешь. И вот, ― он кладет на тумбу искомую коробочку. ― Тут тебе передали…
― Кто? Это что, тест на беременность?! ― Уэнс берет вещицу в руки. ― Где ты его взял?
― Неважно, он в единственном экземпляре. Так что, пока я отношу завтрак, иди и… Ты знаешь, как пользоваться?
― Чисто теоретически, ― дергает бровью. ― Ладно, там точно есть инструкция, разберусь.
Аддамс нехотя поднимается и топает в ванную. Мужчина провожает ее долгим взглядом, тяжело вздыхает и идет в столовую. Может, попросить кока сделать пару бутербродов?
Первые минут десять Уэнсдей просто сидит и изучает до неприличия короткую инструкцию. Дело-то нехитрое – снять защитный колпачок, пописать на лакмусовую бумажку, закрыть колпачок и немного подождать. Все! И дураку понятно. Но осуществить эти действия девушка отчего-то не решается. Ей страшно. Странное волнение не дает нормально вздохнуть, заставляет подрагивать руки и чаще дышать. Почему? Да кто ж его знает?! Она сталкивается с таким в первый раз! Наверное, все девушки волнуются впервые!?
Что ж, тянуть глупо. В конце концов, нужно развеять сомнения и знать наверняка. Если она не беременная, то хорошо! Наверное, Торп заупрямится и предложит прекратить их отношения. Он пытался это уже сделать, но тогда не вышло. Не выйдет и в этот раз. Аддамс сможет уговорить его все оставить, как есть. Ну, за исключением предохранения. Раз Ксавье не в состоянии за этим уследить – она возьмет данный вопрос на контроль. А если беременная? О-о-о-о! Об этом и думать не хочется. Потому что это не просто проблема, это будет катастрофа!
Ксавье возвращается в комнату с двумя сэндвичами и чаем. Все-таки не решился оставлять ее голодной. Ставит поднос и громко спрашивает:
― Уэнс, ну что?
― Сейчас, ― раздраженно бросает девушка из-за двери, и Торп лишь подкатывает глаза.
Прошло двадцать минут! Что там можно делать?! На коробке написано «Экспресс‒тест». «Экспресс» – это же быстро? Мужчина вдруг понимает, что волнение, которое в нем с каждой минутой нарастает снежным комом, он не может контролировать. Время тянется убийственно медленно. Торп ненавидит ждать! Он уже и постель застелил, и чайник зачем-то вскипятил…
Аддамс, услышав, что пришел Ксавье, тяжело вздыхает. Чего тянуть? Перед смертью, как говорится…
Она трясущимися руками делает все так, как указано в руководстве, закрывает колпачок, еще раз смотрит инструкцию. Нужно ждать пять минут, а в ванной нет никаких часов. Что ж, подождать можно и в каюте.
― Уэнс?! Ну что там? ― не выдерживает Торп и колотит в двери. Он скорее переживает не за результат теста, а за самочувствие девушки. ― Уэнсдей?
Слышится звук открытия щеколды, и Аддамс медленно выходит из туалета.
― Ну что? ― спокойно спрашивает Ксавье. Часть его отчего-то поддается волнению, но он гасит это, не позволяя надежде пустить корни. Да, Фокс заставил его сомневаться. Безусловно, старый капитан прав – Бьянка могла и придумать все. Она не хотела детей, сейчас Ксавье это понимает. Но зачем было разыгрывать такой спектакль?
― Должно пройти пять минут, ― двигает плечами и кладет на стол нехитрое приспособление из пластика.
Ксавье берет тест и усаживается в кресло. Это не первый раз, когда подобное он держит в своих руках. Только тогда было предвкушение, переживания, страх… А сейчас… А сейчас просто желание удостовериться в собственной правоте. Ну, что может пойти не так? Тест сто процентов окажется отрицательным, они выдохнут и придумают, как им дальше вместе сосуществовать.
― Ладно, подождем, ― ободряюще улыбается Ксавье и засекает время, глядя на свое запястье. ― Ты ешь, чай уже остыл.
― Кусок в горло не лезет, ― честно признается. ― Ну что там?
― Еще не прошло пяти минут, ― клонит голову чуть вбок. ― Терпение – не твой конек, да?
― И не твой тоже, ― Уэнс берется за завтрак, через силу жуя сендвич. Она знает, нужно что-то съесть, не то её опять стошнит. В голове звенит от напряжения. Аддамс даже вкуса ветчины не чувствует. Эмоции, которые ее одолевают, сложно описать словами. Девушку внутренне всю трясет, сердце стучит в самом горле.
― Что есть, то есть, ― вздыхает Торп и переворачивает тест окошком к себе.
Прямо на его глазах рядом с алой контрольной полоской проявляется еще одна полоса, едва заметная, но с каждой проходящей секундой размытая черточка наливается цветом и становится все отчетливее. Мужчина хмурится.
― Что? ― с набитым ртом интересуется Аддамс.
― Где инструкция? ― голос почему-то хрипнет.
― В ванной, ― глотает ставший комом бутерброд. ― Дай сюда…
Она уже догадывается обо всем по тому, как сошла краска с лица мужчины. Беглого взгляда достаточно, чтобы понять ‒ она-таки беременна. Сердце ускоряет ритм, горло стискивает невидимая пятерня, отбирая воздух. Паника расползается по телу настырной дрожью и удушливой волной страха. Она просто смотрит на полосатый тест и отказывается верить собственным глазам. Этого не может быть. Это какая-то ошибка…
― Ошибка… ― шепчет. ― Может тест бракованный?
В ее голосе столько надежды, что Торп невольно вздрагивает. Он внимательно смотрит на нее и тихо произносит:
― Не стоит исключать и этот вариант, ― выдыхает, прикрывая глаза. Комната вращается перед глазами, хорошо, что он сидит. Это все не может быть правдой! ― Ты все правильно сделала?
― А что там можно было сделать неправильно? ― эмоции, бурлящие в крови, как кипяток, требуют выхода. ― Пописать?
― Извини, ― смотрит на нее и снова отводит глаза. Он испытывает жуткий когнитивный диссонанс. С одной стороны, вот подтверждение словам Фокса – Бьянка лгала, врач лгал, все это время Торп верил в миф, выдуманный бывшей, чтобы не рожать детей. А с другой… С другой, тесты тоже лгут! Что, если им и вправду попался бракованный?! Странная смесь паники, надежды, страха сжимают все внутри, не давая нормально дышать.
― И что теперь? ― Ее голос звенит от напряжения. ― Что теперь делать? Я не хочу этого! Мне это не надо!
― Ты права, тест может ошибаться, ― мужчина поднимается на ноги. ― Нам нужно все обдумать. Мы что-то придумаем…
― Что? ― девушка вскакивает, сжимая в руках тест. ― У тебя есть машина времени? Что тут можно придумать? Через каких-то пару месяцев это даже скрыть не получиться! У меня вырастет живот, все узнают!
― Ну, это не самая большая проблема…
― Кому как! А дальше что? Мы среди океана и идем на южный, мать его, полюс! Там есть врачи? Кто-то может сделать аборт?
― Ты рехнулась? ― слова про аборт как-то больно задевают все внутри. ― Об этом и думать не смей!
― А о чем мне думать? ― кричит. ― Ты хочешь, чтоб я рожала?
― Если ты вправду беременная и это до сих пор не рассосалось, то уже и не рассосётся! ― злится. ― А ты не слон, два года ходить не будешь! Рано или поздно тебе придется его родить!
― Ты придурок! Я вообще не хочу рожать! Я ничего не знаю об этом! ― на глаза наворачиваются злые слезы. ― Мне не хочется сейчас детей! Я не хочу этого ребенка!
― Не говори так! ― ему не приятны ее слова. Складывается чувство, что в едва зажившую рану воткнули нож и хорошенько провернули.― Он ни в чем не виноват!
― А кто виноват? ― она шагает к Торпу, смело глядя ему в глаза. ― Кто? Ты или я?
― Мы оба, ― выдыхает. ― Хотя, я больше… Но… Давай не рубить с плеча!
― Да, а ведь это действительно ты виноват! ― толкает его в грудь ладошкой. ― Это ты должен был думать, что творишь! И тебе что: ты свое дело сделал! А мне теперь как? Я одна! У меня никого нет! Куда мне деваться с ребенком на руках?!
― Ты не одна, ― он крепко сжимает ее предплечья. ― Я не оставлю тебя с ребенком одну. Буду помогать…
― Ты сам-то слышишь, что несешь? ― Дергается, пытаясь высвободиться, но все тщетно. ― Как ты себе это представляешь? А рожать? Где я буду рожать?! Тут? В Антарктиде? Где? Кто будет роды принимать? Тоже ты? Крекстоун? Кто?
― Уэнсдей, успокойся, ― мужчина видит, что истерика нарастает с каждым словом. ― Мы что-то придумаем… В ближайшем порту мы точно удостоверимся…
― Заткнись! Я и слышать ничего не хочу! ― она еще раз дергает рукой, но мужчина только сильнее привлекает ее к себе, удерживая силой в объятиях. ― Пусти!
― Тише, тише… ― шепчет в макушку. ― Ты чего…
― Я чего? Да потому что я беременная от мужчины, который меня не любит! Это чистой воды залет! ― слезы крупными каплями катятся по щекам. ― Я не нужна тебе, а ребенок тем более!
Аддамс не может контролировать рвущуюся из нее истерику. Слезы застилают глаза, обжигают щеки, умирают на темной мужской футболке. Она рыдает громко, с всхлипываниями, соплями и причитаниями. Ей кажется, что жизнь кончилась. Эта ситуация критическая и безвыходная. Можно убеждать себя, сколько угодно, что тест врет, но есть и куча других симптомов! Головокружение, токсикоз, резкая реакция на запахи, слабость, а сегодня ей показалось, что у нее грудь стала больше! Она точно беременна! К такому ее не готовила ни работа, ни учеба, ни жизнь в целом!
Нельзя сказать, что она прямо мечтала о муже и детях, нет. Но если и возникали мысли о семье, то ей хотелось бы встретить человека, который ее полюбит. А потом, может быть, она бы родила ребенка, любимая от любимого, а не вот это вот все! Будучи на корабле, в статусе любовницы без права ни на что! Даже на алименты!
В голове Торпа творится дичайший сумбур. Да, тесты могут врать, но есть и другие признаки, которые указывают на ее интересное положение. Возможно ли это с его диагнозом? Доктор Анвар четко дал понять, что шанс иметь своего ребенка у Ксавье равен, 0, 001 %. Это очень мало! Следовательно, либо Анвар соврал, либо… А что «либо»? Могла ли Уэнсдей ему изменить? Вряд ли, это почему-то кажется откровенным бредом. Да и когда? И с кем? Она девственности недавно лишилась и точно не похожа на ту, которая станет прыгать по койкам. Хотя Бьянка тоже не казалась шлюхой, как оказалось, ею и была…
― Ну что ты такое говоришь? ― мужчина отрывает ее от себя и заглядывает в зареванные глаза. ― Кто сказал, что ты мне не нужна? Мне не все равно, что с тобой будет и тем более не все равно, что будет с ребенком!
― Не ври! ― новая волна истерики захлёстывает с головой.
Но Ксавье и не врет. Вдруг в душе вспыхивает кипучим огнем призрачная надежда, такая хилая, слабая, давно забытая. Он так хотел семью, ребенка, уютный дом… И вот сейчас, непонятно каким чудом, он может получить хотя бы часть своей мечты. Он проглатывает соленый ком в горле и старается говорить как можно спокойнее:
― Я не вру, ― смотрит серьезно, ловя ее затуманенный слезами взгляд. ― Если это не надо тебе, то это нужно мне. Родишь и если не захочешь – я его заберу! Я хочу этого ребенка, понимаешь?!
Аддамс даже рыдать перестает. Она глядит на мужчину и тихо всхлипывает, не веря собственным ушам. Вся его речь кажется отчаянным бредом сумасшедшего.
― Но… Зачем? ― девушка моргает, и хрустальные слезы скатываются по влажным щекам.
― Что зачем? ― не понимает Торп. Его одолевает такая лавина чувств! Сердце норовит выскочить из груди, он сам едва держится, чтоб не заплакать. Сколько же времени он провел в мечтах и надеждах однажды стать отцом и сколько раз хоронил это глубоко в себе. И что? В итоге это его стремление реализовала та, от которой он меньше всего этого ждал. Вернее, он даже не задумывался с ней о детях!
― Зачем тебе это? ― Уэнс не понимает Торпа. ― Ребенок – это серьезно! Его не поставишь на полку, как… как вазу! Он будет расти, взрослеть… А что мы сможем ему дать? Мы ведь не семья даже?! Да и нет никаких «мы»!
― Уэнсдей, давай не будем смотреть так далеко, ― он снова ее привлекает к себе, успокаивающе поглаживая по вздрагивающей спине. ― Тебе нельзя волноваться, выдыхай… Мы все успеем обсудить, придумать. Я обещаю сделать все, чтобы ты и ребенок ни в чем не нуждались, были счастливы и в безопасности. Мы со всем справимся вместе, понимаешь?
Девушка тяжело и рвано выдыхает, приникает к мужчине, крепко его обнимая. Ей до ужаса страшно! Просто все внутри леденеет и сжимается, когда она думает о родах и чему-то подобном. Но его уверенность вселяет в нее какую-то веру и успокоение.
Когда всхлипы затихают, Ксавье отстраняет от себя девушку, говоря тихо и спокойно:
― Доешь завтрак и ляг отдохни, ― склоняет голову и выдавливает вымученную улыбку. ― И постарайся не плакать… Все наладится, вот увидишь.
Что должно наладится и как – Уэнс не знает, но очень хочет верить мужчине. Она коротко кивает и садится за стол. Чай остыл, а бутерброды не лезут в горло.
― Чайник вскипяти… Уэнсдей, мне нужно идти, ― направляется к двери. ― Я скоро…
Торпу жизненно необходимо выйти на воздух. Все происходящее кажется каким-то бредом, сном, иллюзией, но никак не правдой.
Спустившись на палубу, он одергивает одного из матросов.
― Закурить есть? ― сурово глядя, спрашивает мужчина.
― Но вы же…
― Я спросил есть? Если нет – вали отсюда!
Матрос суетится, роясь в кармане робы. Найдя пачку, парень протягивает ее коммандеру вместе с зажигалкой.
― Зажигалку верну, ― кивает. ― Свободен!
Торп подходит к борту судна, поджигает сигарету и делает первую глубокую затяжку. Во рту горчит. Давно забытое ощущение поднимается от затылка, приятно расслабляя мозг. Да, он и не помнит уже, когда курил в последний раз.
Воспоминания мелькают, как кадры старого кинофильма. Скай он не выбирал, его с ней познакомила мама, пригласив на ужин вместе с ее родителями. Отец Ксавье, Винсент Торп – человек военный, решительный и довольно властный. Он решил, что сыну пора жениться, и Жаклин, мать Ксавье, быстро подсуетилась. Торп согласился на ужин чисто, чтобы не расстраивать маму и не вступать в долгий бессмысленный спор с отцом. И неожиданно девушка оказалась весьма миловидной, скромной, с красивой длинной рыжей косой и проникновенными зелеными глазами.
Ксавье все устраивало в их семейной жизни. И может, так бы они и прожили, если бы не ее настойчивое нежелание заводить детей. Скай работала стюардессой и бросать свою работу не планировала. Но дело даже не в самом факте нежелания иметь ребенка, а в том, как это выяснилось.
Они собирались идти на ужин к его родителям. Скай попросила подать ей сумочку, Ксавье так и сделал, да только молния была расстегнута, и все добро, что хранил в себе женский ридикюль, вывалилось на пол. Торп до сих пор ощущал то горькое чувство обиды и непонимания, когда спросил у жены, что это за склад препаратов. Девушка дернула плечами и без стеснения заявила – это противозачаточные. Всю их недолгую семейную жизнь она таким образом бережет себя и его от детей - неприятных последствий секса. Так и сказала «неприятные последствия».
Его тогда, как громом прибило. Он даже не стал особо выяснять, что к чему, и так все было ясно. Просто собрал вещи и ушел под громкие рыдания и просьбы остаться своей жены. А потом на следующий день подал на развод.
С Бьянкой было все сложней. Он любил ее, а она – нет. Он хотел семью, а она просто соглашалась, естественно, как потом выяснилось, исключительно в корыстных целях. Но не суть. Барклай согласилась завести ребенка. Три года попыток, разговоров и медленно умирающей надежды. Девушка ходила и сдавала какие-то анализы, по крайней мере, она так говорила. А потом и его отправила к доктору Анвару. Диагноз оказался неутешительным, а мечты стать отцом несбыточными.
Хотя, скорее всего Фокс прав, и Бьянка просто водила его за нос, добиваясь собственных поставленных целей. Но Торпа злит другое! Она заставила его думать, что проблема в нем! Что это он виноват, что с ним что-то не так. Он считал себя инвалидом, ущербным, несостоятельным, бракованным. Даже решился после очередной миссии пройти курс лечения или же попробовать взять ребенка из приюта, но не сложилось. Вскрылась горькая правда про его отношения с Бьянкой, ее измены, ну и там уже не до лечения и отцовства было…
― Ну зачем же ты так со мной… ― выдыхает едкий дым, прикрывая глаза.
Фокс довольно долго наблюдает за Торпом. Его помощник стоит у леера, глубокомысленно глядя вдаль, и курит. За последние пять лет впервые. Надев китель, он спускается к нему, становясь совсем рядом. Тяжелая ладонь по-отечески сжимает плечо Ксавье.
― Вы оказались правы, — затягивается и снова выдыхает. ― Она ждет ребенка.
― Я не удивлен, ― кивает. ― Как же ты убедился в этом?
― Спасибо миссис Грей, ― горько улыбается. ― У нее оказался тест…
Торп вкратце рассказывает про утреннюю процедуру, которая подтвердила догадки старого капитана.
― Понимаю, ты все еще сомневаешься, ― выдыхает Фокс, наблюдая, как растворяется в воздухе пар изо рта. ― Я бы тоже сомневался. Но факты, друг мой, налицо. А против них не попрешь. Что думаешь?
― Я не знаю, что думать, ― честно признается. ― Но если это так, и она действительно беременна, то ребенок будет.
― Что ж, другого ответа от тебя я и не ждал, ― сжимает руками леер. ― Как Аддамс?
― Никак, ― выбрасывает окурок. ― В шоке.
― Она отойдет, ― кивает. ― Ты просто будь рядом, оберегай, защищай… Балуй! Это теперь твоя основная обязанность! Я так понимаю, оставишь ее у себя?
― Нет, ― снова закуривает сигарету и тяжело вздыхает. ― Это привлечет лишнее внимание команды, да и ей сейчас нужно побыть одной. Ох, сэр, что же это будет…
Ксавье отворачивается от темных вод, опирается спиной на заграждение и устремляет взгляд на палубу, наблюдая за работой матросов.
― Это будет твой ребенок, Ксавье! ― хлопает его по спине Фокс. ― А дети – это радость и счастье.
― Да я так и понял, ― грустно улыбается.
― Все будет хорошо, вот увидишь, ― капитан еще раз крепко сжимает плечо мужчины. ― Еще поговорим с тобой об этом! Ну ты пока обвыкайся с мыслями, я в рубку. Там опять погода чудит. Вечером ко мне заскочи… И это – Ксавье, ты не закрывай ее больше, а то мало ли что… Вдруг плохо станет!
И медленно уходит прочь, теснее кутаясь в китель. С каждым днем погода становится все промозглей, а температура воздуха прохладней. Ксавье непременно нужно подумать. Сложившаяся ситуация внесет очень много коррективов и проблем в их и так нелегкую миссию.
Торп выбрасывает недокуренную сигарету и быстро идет вслед за капитаном. Он успеет подумать об Аддамс, но сейчас нужно работать. Через несколько недель в порту случится решающая встреча с важными людьми, Ксавье заберет реликвию, и опасность возрастет в разы! Они должны быть к этому максимально готовыми.
― Эй, боец! ― зовет того матроса, у которого брал сигареты. ― Лови!
Парень ловит зажигалку с первой попытки, как-то неопределенно кивает и снова берется за работу.
***
В свою каюту Аддамс возвращается уже к вечеру. Ее провожает Гаррет, Торпа она так и не дожидается. Данный факт, к слову, девушку не расстраивает, видеть виновника своего нынешнего состояния совсем не хочется.
Что чувствует женщина, когда узнает, что у нее будет ребенок? Счастье? Радость? Восторг? Нет. Уэнс испытывает страх. Дикий, всепоглощающий, животный. В голове столько мыслей, а она не может ни одной поймать и додумать. Они разбегаются, как тараканы при включённом свете.
Аддамс больше не трогают и не ставят в наряды, так что она целыми днями напролет лежит на кровати и думает. Или ее тошнит. Или она плачет. Уэнс вообще слабо представляет свое ближайшее будущее. Ее не посвящают в подробности миссии и путешествия, она понятия не имеет, куда они прибудут и зачем, сколько будет еще портов и когда «Меркурий» доберется до Антарктиды. Что уж говорить об обратном пути.
Ужин ей приносит Оттингер. К ней вообще последние два дня теперь заходит только он, словно всем остальным снова запрещено к ней приближаться. На вопросы парень отвечает неохотно, что с его лицом случилось, тоже не говорит. Держится вежливо, но как-то настороженно что ли… Словно она не беременная, а заразная какая-то!
Да, двери ее «карцера» больше не запирают на ключ, однако Ксавье настоятельно рекомендовал не покидать каюту без острой необходимости, по крайней мере, так ей передал его слова Юджин. И ясное дело, желания просто прогуляться в этом списке не было.
― Отти, а можно как-то увидеть Торпа? ― решает напроситься на рандеву с отцом своего будущего ребенка. Ей нужны ответы и дальнейший план действий. Не за горами прибытие в порт, и ей нужно как-то попасть к врачу. За несколько дней муторного обдумывания проблемы она приходит к выводу, что ребенок – это не только ее забота. И раз Ксавье против аборта, тогда пускай делает то, что обещал. А еще неплохо бы вернуть себе Нерона.
― Я ему передам, ― коротко кивает головой парень. ― Отдыхай!
Да уж, ответ ее не удовлетворяет. Она мыкается немного из угла в угол, читает книгу, абсолютно не вникая в сюжет, аккуратно перекладывает свои вещи в шкафу. Ей скучно и уныло. Нужно что-то делать, чем-то занять себя и мысли. Аддамс смотрит на двери и поколебавшись пару секунд, направляется к ним. Что ж, если Торп к ней не идет, она сама найдет его!
Набросив на плечи робу, девушка выскальзывает из каюты. Ксавье она замечает сразу. Мужчина отчитывает матроса на корме, гневно тыча пальцем в какие-то снасти. Девушка решительно направляется в их сторону. Однако ее перехватывает Кент.
― Эй, эй! Ты куда?! ― парень хватает ее выше локтя, держа крепко, но не причиняя боли. ― Как ты вышла вообще?! Ты что, бежать надумала?
― Кент, ты серьезно? ― Уэнс меряет его насмешливым взглядом. ― Разве что вплавь!
― Аддамс, ты же знаешь правила! Ты не можешь бродить по судну, как по Бродвею! Ты пленная! ― горячится Мэрмейд, решительно волоча девушку обратно в каюту. ― Не дай Бог Торп увидит! Крику будет – не оберешься! Еще и мы из-за тебя огребем!
Под бубнеж и нравоучения, Кент дотаскивает ее до двери в каюту и мягко толкает внутрь.
― Ложись спать! Скоро отбой объявят! ― и закрывает дверь. А спустя пару минут слышится характерный щелчок, с которым столько раз уже за это время ее запирали в четырех стенах. Уэнс даже не успевает сказать, что вообще-то ей разрешили выходить.
Что ж, видимо «радостной новостью» Торп не спешит делиться со своими подчиненными. Поэтому к ней и ходит один Юджин, который и так уже знает больше всех остальных.
Уэнсдей ложится на кровать, прикрывает глаза, и вдруг вся картина происходящего предстает перед ней в ином свете. А ведь да – она пленная. И как Ксавье объяснит подчиненным, с какого перепугу ей позволено бродить судном? Уэнс уверена, что у экипажа и так возникло много вопросов относительно нее! Она тут на птичьих правах и должна сидеть тихо и помалкивать. Если новости о ее интересном положении расползутся судном, то это может привести к необратимым последствиям! Что будет с Торпом?
Отчего-то раньше ей такое в голову не приходило. Сколько времени она потратила на подобные размышления, сказать трудно. Из мыслительного потока ее выдергивают настойчивые попытки кого-то открыть запертую на ключ дверь. Аддамс на мгновение становится страшно. А вдруг это снова механики? Или же еще кто-то выявил желание с ней расквитаться?
Уэнсдей сползает с кровати, зажигает ночник и подхватывает со стола книгу, поудобней перехватив ее в руках. А что, какое-никакое средство самообороны. Однако все оказывается лишним. За дверью слышится отборная ругань. Она узнает голоса Торпа и Гарретта, а затем снова слышится звук поворота ключа в замочной скважине.
― Свободен! ― рявкает на помощника коммандер и входит в каюту, закрывая за собой многострадальную дверь.
― Как ты себя чувствуешь? ― Ксавье не решается пройти вглубь помещения, задает вопрос, внимательно изучая собеседницу. ― Не тошнит?
― Нормально, ― кивает. Ее напрягает внешний вид мужчины – слишком собранный и какой-то напряженный. Кажется, он даже как-то изменился за эти несколько дней, что они не виделись.
Черты лица заострились, взгляд стал еще более серьезным.
― Кто тебя снова запер?
― Какая разница, ― отмахивается. ― Ты теперь так и будешь от меня шарахаться?
― Я не шарахаюсь, ― хмурится. ― Так кто закрыл?
― Неважно! Это логичное решение, учитывая, что я тут пленница, ― отбрасывает книгу на кровать Уэнс. ― Или что-то изменилось?
― Давай не будем скандалить, ― игнорирует ее тон. ― Ты ела?
― Верни мне Нерона, ― без лишних предисловий выпаливает Уэнсдей. ― Мне одиноко и скучно.
― Как пожелаешь, ― неожиданно соглашается Торп, чем вызывает неподдельное удивление девушки. ― Завтра Аякс тебе его принесет. Если твоя крыса тут что-то загадит или испортит – отвечать тебе. Еще что-то?
― Нет, ― поднимает и роняет плечи, поджимая губы. ― Ничего мне сказать не хочешь?
― Давай поговорим завтра, уже поздно, ― увиливает от ответа. ― Доброй ночи, Уэнс, ― и уходит, так же тихо прикрыв двери.
Аддамс еще с минуту пялится в пустоту, не веря в успех своей просьбы касательно Нерона. Она-то шлифовала фразы, готовилась обороняться, доказывать, выпрашивать, а тут бац – и все. Даже не интересно как-то.
Она прямо ощущает, как между ней и Торпом зарождается стена отчуждения. И виной тому ее беременность. Уэнс такое положение дел печалит. Не то чтобы девушка представляла, как Ксавье будет за ней ухаживать, хлопотать и по вечерам разговаривать с ее животом. Такое бывает только в фильмах про любовь. Но все же, и на подобную холодность она уж точно не рассчитывала. Становится вдруг обидно. Вроде это она специально залетела! Ей, между прочим, вообще не хочется всего этого!
Нерона ей правда возвращают. Перед ужином Аякс приносит клетку с питомцем. Он как-то неестественно опускает голову вниз и пытается скорее уйти из каюты пленной.
― Что с лицом? ― без лишних предисловий интересуется Уэнсдей.
― Неважно, ― отмахивается. ― Нам будет не хватать Нерона.
― Можете приходить к нему в гости, раз ко мне не хотите, ― фраза звучит как-то по-детски, однако Аддамс понимает это, лишь когда ее произносит.
― Уэнсдей, я … Я не смогу тебе этого объяснить, ― Петрополус устало вздыхает и чешет затылок. ― Я не хочу злить Торпа. Он мужик ревнивый, а о ваших с ним отношениях не треплется только немой механик мистер Вазовски. Мне меньше всего хочется нарываться. Поверь, я уже свое получил.
― Это Торп тебя избил? ― пораженно выдыхает девушка.
― Ну ты чего, нет конечно! ― улыбается. ― Ладно, дай всем нам время! Страсти утихнут, и там все наладится. Ксавье, когда поймет, что ты от него никуда не денешься, он… Короче, его попустит!
Больше Аякс ничего не говорит. Парень лучезарно улыбается, подмигивает подбитым глазом и выходит из каюты, оставляя Уэнсдей в полном недоумении.
― И действительно! Куда ж я денусь-то теперь? ― в пустоту говорит Аддамс, поглаживая своего питомца.
Она сперва тискает пушистого зверька, потом его кормит и перестилает животному одеяльце в его клетке. От процесса ее отвлекает тихий звон. Хорек взвивается на кровати, соскакивает вниз и быстро хватает свою добычу.
― Нерон, отдай сейчас же! ― строго произносит Аддамс, заглядывая под кровать. — Немедленно!
Однако животное не особо желает выполнять просьбу хозяйки. Наглая морда блестит глазами-бусинками и копошится в свое удовольствие, отказываясь выползать.
― Накажу, ― сурово глядит на него Аддамс. ― Ты глянь, отбился от рук!
Девушка достает из принесенного пакета остатки лакомств, парни хорошо следили за животным, кажется, Нерон даже набрал парочку лишних килограммов. Она манит его мерзко пахнущим кусочком ссохшегося мяса, и зверек нехотя реагирует на наживку.
Уэнс отдает ему еду, а сама забирает блестящий предмет, хитростью и подкупом отвоеванный у домашнего любимца. То, что хорек хранил, как добычу, оказывается круглой медной монетой. Если Аддамс не ошибается, то это пенни – разменная денежная единица многих стран и территорий, в разное время входивших в состав Британской империи, а также Финляндии и Эстонии. Аверс монеты с изображением портрета Елизаветы второй Уэнс внимательно рассматривает, пытаясь вспомнить какую-то важную мысль, но все мимо.
Забавная находка, интересно, кто это у них на корабле носит при себе английские монеты? Людей на судне очень много, а пронырливый хорек мог влезть куда угодно.
В каюту коротко стучат, обрывая ее мысли, и на пороге появляется с подносом Юджин.
― Приятно аппетита. ― поправляет очки и немного улыбается. ― Без Нерона в каюте как-то пусто. Но с тобой ему будет точно лучше!
― Спасибо, что приглядели за ним, ― улыбается Аддамс в ответ. ― И вот он тут сувенир на память спер, ― протягивает монету матросу. ― Не знаю, может у кого-то из вас утащил.
Юджин берет в руки находку и хмурится. Нет у него таких монет и у Петрополуса тоже. Нерона Торп не разрешил выпускать, все время зверек был у них в каюте. Откуда же хорек тогда взял чужие деньги?
― Это точно не мое и не Аякса вроде, ― прячет монетку в карман. ― Но я поспрашиваю у парней, может, кто обронил.
― Хорошо, ― дергает плечами девушка. ― Еще раз спасибо.
― Отдыхай, ― кивает и уходит, напряженно о чем-то думая.
Аддамс съедает половину ужина, подхватывает довольного питомца и вместе с ним в обнимку укладывается в кровать. Завтра она снова попытается переговорить с Торпом, ей необходимо знать, что они будут делать дальше.
***
О делах Аддамс Торпа информирует Юджин. Парень заходит к ней, интересуется здоровьем, оставляет еду, а потом все докладывает коммандеру. И пока Ксавье не придумает, как себя вести с матерью своего будущего ребенка, такая схема мужчину вполне устраивает.
Решение рождается на четвертый день беспрерывного истязания мозга мыслями. Новое состояние девушки ставит его в тупик. Он вдруг понимает, что обязан теперь как-то иначе относиться к Уэнсдей, но как? Да, она по-прежнему его влечет, хвост у нее не отрос и пока никаких кардинальных изменений вроде не произошло. Однако она беременна, хоть он сам до сих пор этого не осознает. Да, в будущем он планирует помогать с ребенком, возможно, какое-то время они поживут вместе, а потом мужчина будет забирать его на выходные и праздники. Договорятся! Сколько семей живут раздельно и воспитывают детей! Но сейчас, что от него требуется сейчас?
Торп старается на нее не давить, не напрягать своим присутствием, даже без разговоров вернул ей мохнатую крысу. И сегодня он все же поговорит с ней и расставит рамки и границы в их отношениях. Это необходимо. В конце концов, он мужчина – он старше и именно ему нужно брать ответственность на себя.
Но такого оптимизма хватает ровно до восьми утра. А потом его вызывает к себе Фокс. На полпути коммандера тормозит встревоженный Кент.
― Сэр, мне нужно с вами переговорить, ― тараторит парень, неловко оглядываясь по сторонам. ― Срочно!
― Кент, меня вызывает капитан, ― поясняет терпеливо мужчина. ― Я сам тебя найду, когда освобожусь.
― Так точно, сэр, ― хмурится матрос.― Но это очень важно!
― Я понял, свободен, ― кивает и быстро направляется в сторону кабинета Фокса.
Старый капитан выглядит обеспокоенным и собранным, словно готовится сообщить Торпу какие-то печальные вести.
― Что стряслось? ― с порога интересуется подчиненный. ― Что-то из штаба пришло?
― Что-то пришло, ― кивает головой на стул и поворачивает экран ноутбука. ― Присаживайся и ознакомься.
Торп бегло скользит взглядом по строчкам, не понимая ровным счетом ничего. Что за отчет? Зачем? Кому? Подобного не требовали прежде.
― И что это такое? ― Ксавье внимательно глядит на капитана. ― Что за нововведения?
― Это друг мой, не нововведения, это кто-то продолжает сливать информацию, ― собирает пальцы в замок Фокс. ― Штаб потребовал подробный отчет об успехах нашей операции. А вместе с этим полный список поименно всех членов экипажа – тех, кто на «Меркурии», и тех, кто выбыл. Подельники Аддамс таки выполнили свою угрозу. Значит, они точно знают, что она жива и находится у нас. И тут новый вопрос: кто же продолжает крысятничать?
― Я сразу говорил, что всех нужно допросить, ― сводит брови на переносице мужчина.
― Понятно, что это уже не Аддамс, ― устало трет морщинистый лоб. ― Короче, я тут целую ночь думал… Знаешь, а ведь мы и вправду идиоты! Уэнсдей – это была просто приманка, которую мы разом заглотили. Впору своего юного возраста и скудного профессионального опыта, она совершала ошибки, привлекала внимание, и мы, как дети малые, велись! Но черт, это же было так очевидно!
― Вы на что намекаете? ― хмурится Ксавье.
― Я не намекаю, а говорю в открытую! Изначально эти сучьи дети послали как минимум двоих. Смотри, мы приходим в порт, бойцы там цепляют какую-то заразу, и заметь: только трое! Хотя в том баре бухали все, и даже ты! Они в лазарете, мы в жопе. Нам приходится набрать левых членов экипажа. К нам попадает три человека – Аддамсон, она же Аддамс, Брейк и Питерсон. У двоих – идеальные документы, у Аддамс – какая-то неразбериха. Она с первого дня вызывала твое подозрение. И очень мастерски, сама того не понимая, обращала все наше внимание на себя. А в это время кто-то делал свою работу – докладывал о нашем маршруте, о всех событиях, об изменениях и корректировках.
― Я сейчас же допрошу этих двоих, ― вскакивает со стула коммандер. ― Паршивые крысы…
― Сядь! ― прикрикивает. ― Не все так просто! Узнай мы, что Уэнсдей шпионит, мы бы тут же проверили этих парней. В Белладонне тоже не дураки. Я думаю, информацию сливает кто-то из своих. Но и это сейчас уже не самое важное!
― Как это не важное? ― непонимающе возмущается Торп. ― Что может быть важнее ублюдка, который срывает нам миссию?!
― Еще раз, для тупых, Ксавье! Послезавтра я должен подать список экипажа. Всего! Без исключения! И врать нельзя! ― Фокс уже себя не сдерживает. ― Ты понимаешь?
― Понимаю, ― кивает, не до конца осознавая глубинный смысл беспокойства начальника. ― Ну так это не проблема…
― Не проблема? ― хлопает по столу раскрытой ладонью, так что оставленная на столе чашка подпрыгнула. ― У меня на борту шпионка, беременная от моего старшего помощника! О да, это не проблема! Это катастрофа! Как я буду это объяснять? У тебя, дружок, и так репутация, сам знаешь…
Ксавье поджимает губы. Оправдываться нет смысла.
― Короче, ты знаешь, как я к тебе отношусь, ― снижает тон мужчина. ― Что бы там между вами с Аддамс не происходило, но ребенок уже есть. И его нужно сберечь. Но также я обязан подать ее в списке, иначе ситуация может обернуться против нас. Если кто-то доложил в штаб, что у нас на корабле посторонние, мы не можем отмалчиваться. Есть какие-то идеи?
― Я пока не очень понимаю, ― дергает плечами Торп.
― Что ты не понимаешь?! ― снова заводится капитан. ― Ее подельники знают, что она жива! Это они настучали на нас в штаб! И если мы подадим в списке Уэнсдей Аддамс, то выпишем ей смертный приговор. И себе заодно! Потому что в море утонула шпионка Фрайдей Аддамсон!
― И что? ― Ксавье чувствует, что Фокс к чему-то клонит, но не может пока понять к чему именно. ― А нельзя ее не подавать вовсе?
― Ты идиот? ― густые седые брови старика ползут вверх. ― Я тебе еще раз говорю – в штабе знают, что на корабле есть люди, которые тут быть не должны. Я уверен, в следующем порту нас ждет несанкционированная проверка. Ты Аддамс куда денешь? По океану в шлюпке пустишь? Или в трюме закроешь? Если реальный список людей будет отличаться от поданного мной руководству, нас снимут с рейса и отправят в тюрьму за срыв важнейшей операции. Туда же отправится и твоя беременная Уэнсдей! Ты этого хочешь? Чтоб твой ребенок родился за решеткой, если вообще ему дадут родиться?
― Я ничего такого не хочу, ― мужчина силится держать себя в руках. На него вся эта информация наваливается, подобно штормовой волне. Липкое чувство тревоги расползается по телу, парализуя разум и отнимая воздух. ― Мне нужно время все обдумать.
― Времени нет. У меня есть вариант, но ты дослушай до конца, прежде чем орать. ― спустя паузу продолжает Фокс. ― Значит так…
Внезапно на весь кабинет раздается оглушительный стук в дверь, которая вскоре распахивается, едва не слетая с петель. На пороге стоят два запыхавшихся члена экипажа.
― Откуда кровь, Аякс? ― поднимается с места Ксавье.
― Сэр, у нас чрезвычайная ситуация, ― сглатывает бледный Гарретт.
Торп и Фокс переглядываются. Чем ближе они к точке назначения, тем сильнее опасность сжимается вокруг них плотным кольцом. И если раньше коммандера заботила исключительно миссия и ее выполнение, то нынче есть вещи куда важнее.
