Necroverse

      — Подъем, — громкий, гнусавый голос последовал сразу за ударом по железным прутьям.       Лязг металла отдал в голову неприятной болью, от которой Чонгук скривился здоровой половиной лица, тихо простонав и по инерции перекатившись на бок, чувствуя под рукой тепло чужого тела.       Тэхен, резко сев на земле, волком уставился на двоих грузных альф, чувствуя, как начинает колотиться сердце, отбивая сбитый ритм на его болящих от ударов ребрах.       Они уснули вдвоем, но Тэхен до того ощущал безопасность и защиту в родных объятиях, что, погрузившись в глубокий сон, он скатился с плеча Чонгука на бетонный пол. А теперь что? Все?       На этом все закончится?..       — Не слышали? Я сказал подниматься. Не хватало мне еще тратить время на возню с мертвецами. Подъем!!! — рявкнул альфа.       Мертвецы? Так называл их с Чонгуком этот человек?       Омега осторожно придержал попытавшегося сесть ровно Чонгука у лопаток, не отводя взгляда от незнакомцев, и едва ли не зарычал, словно животное, когда один из них начал перебирать в пальцах связку ключей, ища подходящий.       — Чонгук, — предупреждающе зашептал Тэхен, чувствуя, как альфа поднимается на ноги.       Что им делать? Они едва ли успели обсудить план действий, оба отключились от усталости и истощения. У них было время до заката. Вот так они потратили его? Уснув в объятиях друг друга, чтобы теперь идти вперед навстречу верной смерти?       Чонгук, наконец поднявшись, потянул за собой Тэхена и немного крепче сжал его руку в своей, сплетая пальцы.       Омеге казалось, что Чонгук смирился, но одного взгляда на него, осунувшегося, с посеревшим лицом и побледневшими губами, хватило, чтобы увидеть все еще кипящую во взгляде одного единственного глаза ненависть.       — Чонгук, — повторное, тихое, пока в замке проворачивался ключ. Тэхен не понимал, слышит ли его парень, но, ощутив в ответ еще более крепкую хватку на ладони, прикусил губы.       — По пути, — одними губами шепнул Чонгук, зацепившись взглядом за мачете в руках одного из альф.       Тэхен словил направление взгляда сразу же, но быстро отвел свой. Им бы выбраться из этого ангара, оценить обстановку, а там они точно что-то придумают.       Дверь наконец открылась. Чонгук сделал шаг вперед первым, потянув омегу за собой.       — Поторапливайтесь, черт возьми, — один из альф протянул руку, подтолкнув Тэхена в спину, но Чонгук, несмотря на ранение, среагировал молниеносно, сильно ударив по запястью ублюдка, который шуганулся в сторону и в примирительном жесте поднял руки. Будто не он со своими дружками вел их на убой.       — Лапы попридержи, дерьма кусок. Он может идти сам.       — Спокойно, парень. Ты без пяти минут труп, скажи спасибо, что я не трону в ответ, чтобы ты не окочурился, — усмехнулся альфа.       Он, судя по пренебрежительному взгляду, не испытывал ни угрызений совести, ни сострадания, ни сочувствия. Ничего. Полное равнодушие к судьбе двух людей, которые желали жить друг для друга, а не умирать.       Пока они шли, Чонгук невольно поворачивал голову, чтобы здоровый глаз видел больше. В его голове промелькнула мысль о том, что ему нужно будет много времени, чтобы привыкнуть не вертеть головой, чтобы увидеть что-то с левой стороны. Было бы еще круто сделать себе повязку, как у пирата. Да, однозначно. Тэхену точно понравится его затея.       Пока они шли по ангару, чтобы увидеть свой последний закат и дойти до места казни рука об руку, Чонгуку вспомнилось, как в детстве на утренник в детском саду папа нарядил Чонсоля в костюм прекрасного принца, а Чонгука — в костюм пирата. У него тогда повязка на глазу была, скорее для антуража, но больше всего ему запомнилось даже не это. А попугай. Фигурка попугая, надежно сидящая на его плече.       Он тогда перед всеми омегами в группе красовался, как павлин, и беззаботно смеялся, разыгрывая сценку, где пират не похищал прекрасного принца, а защищал его от злого льва.       Мелькнувшие теплые воспоминания о далеком беззаботном детстве потянули губы в нежной улыбке, которую Тэхен никак не ожидал увидеть.       Как будто бы они просто прогуливались куда-то, а не шли умирать, настолько эта улыбка была сейчас неуместна. Но она грела сердце в груди, ведь перед тем, как умереть, Тэхену хотелось бы видеть улыбку на любимых губах, а не серость и боль, не разочарование в самом себе. Потому что Чонгук сделал все, что мог, и сейчас Тэхен испытывал за него необъяснимую гордость.       Дверь открылась, и им в глаза ударили яркие золотые лучи опускающегося солнца. Небо горело красным, практически бордовым заревом со смесью фиолетовых облаков. Красиво.       И больно.       Чонгук, ощутив резь в уцелевшем глазу, тихо застонал. Боль пульсацией отдалась в висок, и он запнулся. Только Тэхен не позволил ему упасть и травмироваться еще сильнее, поддержал его.       — Чонгук? — обеспокоенно спросил он.       Но альфа лишь мотнул головой и продолжил идти, не открывая глаза. Лучше ему ничего не видеть, пока солнце своим красным светом режет глаз даже сквозь веко. Да и Тэхен наверняка подаст ему сигнал, чтобы он открыл глаз, когда придет время. Жаль только, что он не сможет насладиться последним закатом в своей жизни.       Хотя с чего бы ему стать последним? Он их еще с тысячу увидит и Тэхену покажет. Обязательно. Только вот выберутся отсюда, и сразу же показывать и пойдет.       Альфа сделал несколько тихих выдохов и, щурясь, все же приоткрыл глаз. Он чувствовал, как сильно вспотела ладонь Тэхена, как слабо подрагивали его тонкие пальцы с мозолями на фалангах, оставленных рукоятью катаны. К этим рукам Чонгук привык так быстро, что отпустить их было смерти подобно.       Он прикусил губы, мельком оглядываясь. Людей на улицах не было. Они шли мимо домов по проселочной широкой тропе, а с земли вслед за их шагами клубами поднималась пыль.       Чонгук только сейчас заметил, что перед ними, да и позади тоже прибавилось еще по альфе. Когда они присоединились? На выходе из амбара? Дело плохо.       Тэхен мельком взглянул на Чонгука и перевел глаза к парню с мачете. Он лениво шагал вперед, размахивая им в такт своим шагам, и уже по одному лишь хвату было понятно, что обращаться с оружием он вряд ли умеет. Ильсон набрал себе во служение простых людей.       Возможно, прямо перед ними идут заправщик и студент какого-нибудь престижного вуза, а позади — продавец в магазине и разнорабочий. А может, это офисный планктон или важный начальник, а впереди — пожарный и ученик полицейской академии. Люди. Такие же, как и они с Чонгуком, со своими мечтами, желаниями, воспоминаниями.       — Зачем вам прислуживать такому ублюдку, как Ильсон? — первее, чем успел подумать, поинтересовался омега.       Парни впереди них обернулись и, переглянувшись, одновременно издали едкие смешки.       — А чем плохо? Жратва есть, дома есть. Омег — не перетрахать, он их сюда периодически подвозит. Сейчас вот еще двоих обещал привезти, ушел к вашей поляне, — пояснил один из них.       Чонгук мгновенно напрягся.       — Где еще один омега, который был с нами? — его вопрос звучал глухо, зло.       Он церемониться с этими ублюдками не собирался, даже если в своем состоянии и без оружия не мог сделать ровным счетом ничего. К тому же впереди уже виднелась яма и вышки, которые, к счастью, оказались пусты. Все, как говорил Сокджин, но где же снайперы? Неужели Ильсон не держит охрану здесь постоянно?       А с другой стороны, есть вероятность того, что люди на вышках будут привлекать сюда много лишнего внимания от тех же мертвецов. Наверное, в этом даже был какой-то смысл.       — В душе не ебу, веришь? Мне что, обо всем докладывают? Знаю только, что его подстилка куда-то свинтила, а еще…       — Хаджун, — второй, более старший альфа, резко одернул парня, протянув руку и ощутимо толкнув его в плечо, — закрой свой рот.       — А какая, к черту, разница? Все равно помрут. Не удивлюсь, если тот, кого он ищет, уже по этой яме ползает. Так что по-ху-ю, — протянул он.       Тэхен даже среагировать не успел. Чонгук подался вперед слишком быстро, одним мощным ударом в затылок укладывая говорящего парнишку на землю, однако его товарищ подоспел слишком быстро, ударяя Чонгука в ответ.       Где альфа взял силы — одному Богу известно, но Тэхен, рванув вперед, подхватил упавший на землю мачете и с точностью отрубил запястье того, кто попытался подойти к нему сзади.       Раздался громкий, полный боли крик. Мужчина упал на землю, прижимая обрубок к груди, и начал кататься по ней так, будто ему не отрубили руку, а как минимум пытаются спалить заживо. Тэхен, тяжело дыша, выставил руки вперед, в упор глядя на второго, оставшегося позади, но не решался подойти, выставив одну руку вперед.       — Эй-эй… Спокойно, пацан. Думаешь, нам это нравится? — заговорил незнакомец, осторожно присев рядом со своим вопящим товарищем и крепко сжав его плечо в жалкой попытке остановить истерику.       — Не двигайся, ублюдок! Все вы здесь твари, хуже животных! Только попробуй ко мне дернуться и я…       Тэхена отвлек громкий свист.       Он, все так же рвано и тяжело дыша, слегка отвел взгляд в сторону, едва не обомлев.       Тот, что оставался в сознании, крепко сжимал шею Чонгука в захвате локтем, прижимая его спиной к своей груди, и стоял на самом краю ямы. В его руке виднелся нож, кончик которого уперся в подбородок тяжело дышащего, скалящегося от боли и злости Чонгука.       — Оружие брось и иди сюда. Иначе он полетит туда первым с перерезанной глоткой. Клянусь, ты и сделать нихрена не успеешь.       Четвертый подошел к Тэхену и забрал мачете из его руки, усмехаясь на отсутствие сопротивления со стороны омеги. Прав был Ильсон: этими двумя можно манипулировать друг через друга. А учитывая, что альфа, заваливший одного из каннибалов с одного удара, был сейчас слаб и не мог дать должного отпора, забавляться с чувствами его омеги было весьма уморительно.       Тэхен подошел ближе к яме, глядя на Чонгука. Не хотелось смотреть на то, как мертвецы, собравшись в кучу, хватали альфу, которого он действительно искренне полюбил, за носки потертых кроссовок, желая как можно быстрее вонзить свои гнилые зубы в его кожу.       — Ну что, ты как джентльмен позволишь своему омеге сдохнуть первым или дашь ему пострадать? — спросил мужчина, сильнее надавливая ножом на глотку Чонгука. — Или, может, тебе кишки выпустить? Смотри, как сильно они хотят сожрать твои внутренности. Я лично сюда отправил каждого из этих придурков.       Слова, вылетающие из его поганого рта, были омерзительны. А до конца света Чонгук даже не подозревал, сколько падали и отморозков на самом деле существует в их больном мире. Кажется, он понял, почему человечество занималось геноцидом. Потому что таких ублюдков нужно выводить, как тараканов из квартиры. Безжалостно.       — Хочешь посмотреть шоу? — поинтересовался Чонгук.       И пусть у него было не так много сил, болело месиво вместо глаза, болели сломанные ребра и вообще все тело, он знал, что это может сыграть ему на руку. Ведь, несмотря на то, что ублюдок держал нож прямо у его шеи — одно движение, и Чонгук будет не в силах исполнить своего обещания Тэхену, которое исполнять, честно, не хотел. Он умрет еще более тупым способом, чем быть сожранным мертвецами в яме. Но это ставило его и в более выигрышную позицию, ведь человек, стоящий за его спиной, вообще никак не ожидал от него серьезного сопротивления. Он даже держал его не в полную силу, это чувствовалось.       Воспользовавшись заминкой, Чонгук, вцепившись в руку с ножом мертвой хваткой, с размаху наступил отморозку на ногу, укусил за большой палец с силой, до крови, чтобы он разжал ладонь и позволил Чонгуку забрать с собой хотя бы нож.       — Гнида! — зарычал альфа, принимаясь ударять Чонгука кулаком в спину.       Но Чон уже перехватил нож и собирался отпустить его, только этот идиот продолжал бить его, стоя на краю ямы. Чонгук не нашел иного выхода — просто потянул этого придурка за собой, и с его испуганным громким криком рухнул прямо в яму, кажется, придавив чужим телом несколько мертвецов.       Тэхен успел лишь вскрикнуть, когда его, нелепо взмахнувшего руками, столкнули в яму следом за Чонгуком.       Весь воздух из грудины выбило. Тэхен упал спиной прямо на землю, схватив ртом воздух, но от страха едва ли соображал, насколько больно ему сейчас было. Омега подскочил на ноги, найдя взглядом Чонгука, который ногой ударил одного из мертвецов по челюсти и подкинул омеге нож.       — Держи! — рявкнул Чонгук и, подняв альфу, зовущего товарищей, прямо за шкирку, толкнул его в голодных мертвецов, пока Тэхен разбирался с теми, кто не обращал на еще живого прислужника Ильсона никакого внимания.       Двое альф наблюдали за происходящим с отсутствующими лицами. Им было глубоко плевать на то, что их товарища прямо сейчас на их глазах сжирали мертвецы. Они не собирались вообще никак мешать этому, только скалили зубы, о чем-то переговариваясь. Видимо, не так-то уж им и нравился человек, который так бахвалился сброшенными в яму людьми. Лишь один из них, тот, кому Тэхен отрубил руку, подполз к яме поближе и скривился.       — Дай мне пистолет, я застрелю этого уебка! — воскликнул он, дернув за штанину одного из своих товарищей и кивнув на отбивающегося от мертвецов омегу. Но на него не обратили совершенно никакого внимания.       Видимо, происходящее в яме, жалкие попытки двух обреченных людей спастись, были гораздо интереснее, чем желание товарища отомстить за то, что кто-то лишил его конечности.       Тэхен и Чонгук тоже не обращали внимания на тех, кто остался сверху наблюдать за их смертью, не слушали предсмертные вопли ублюдка. Его голос был полон боли и безысходности, но Тэхен считал, что поделом. Собаке — собачья смерть. И никак иначе.       У омеги была только одна цель: скрыться вместе с Чонгуком за решеткой клетки, виднеющейся в конце проклятой ямы. И пусть там было еще двое зомби, жадно тянущих иссохшие руки к куче своих собратьев, жующих сырую дрожащую плоть, Тэхен убьет и их. Только бы Чонгук смог сделать еще один вдох, еще раз взглянул на него, улыбнулся и даже на пороге смерти с уверенностью сказал, что все будет хорошо, и рассмеялся в глаза страху и вечной разлуке.       Тело двигалось само по себе. Пока мертвецы упивались угасающими страданиями, омега размотал накрученную на дверь и решетку цепь и забежал первым. Одно движение ножом, и некогда красивый омега наконец-то упокоился с миром. Еще раз: повержен уже альфа, который клацнул зубами в паре сантиметров от лица Тэ.       Чонгук, положившись на Тэхена, доверившись ему, вбежал следом. Альфа, с грохотом закрыв дверцу, намотал цепь на решетку и прислонился спиной к сырой земляной стенке ямы позади себя, тяжело дыша. Трапеза трупов одним из ублюдков была окончена, и они ринулись к тому живому и разумному, что оказалось вне зоны их досягаемости, но казалось доступным. Худые пальцы пытались дотянуться и ухватиться сквозь решетку, чтобы притянуть к себе, чтобы обладатели этих рук, вечно ненасытные к сырому мясу, могли поживиться человечиной снова.       Тэхен встал рядом с альфой и взял его за руку. Сплетая пальцы с Чонгуком, омега смотрел в сторону двух убитых его рукой людей.       — Наверное, это те самые альфа и омега, о которых рассказал Сокджин. Возлюбленные, — тихо сказал он, и из-за хрипов зомби его голос было еле слышно. — Злая шутка, что мы нашли убежище именно здесь, тебе не кажется? Как будто кто-то смеется над нами.       Чонгук негромко усмехнулся и поднес ладонь Тэхена к своим губам, нежно поцеловал сбитые костяшки пальцев.       — Да и плевать. У меня была охуенная жизнь, я ведь узнал тебя, — заверил Чонгук уверенным голосом. Его единственный здоровый глаз уставился на заскрипевшую, калитку и он, немного погодя, все же выдавил из глотки тугой комок. — И мне не страшно умирать рядом с тобой, Тэхен. Ты же понимаешь, что… нас сейчас вряд ли что-то спасет.       Поджав губы, Тэхен все-таки не сдержал пролившихся слез. Он посмотрел на Чонгука, и стоило заглянуть в его глаза, Тэхен понял, что настало время попрощаться. Чонгук прощался с ним прямо сейчас. И даже в такой момент он не переставал мягко улыбаться, словно это не конец. Как будто за порогом смерти есть что-то еще, место, в котором они обязательно встретятся и будут свободны, чтобы любить друг друга до конца Вселенной.       Они осели на землю, глядя в глаза друг друга. Чонгук не обращал внимания на боль в ребрах, понимал, что осталось потерпеть еще совсем немного, и боль утихнет навсегда. Да и думать о ней не было ни сил, ни желания. Самым важным для него сейчас и до самого конца был и останется Тэхен, которого альфа притянул к себе и крепко поцеловал. И ничего, что в этом поцелуе было так много горьких слез. Их сердца бились друг для друга последние мгновения.       Тэхен, выпустив из руки нож, обхватил щеки Чонгука ладонями и, мягко отстранившись, уткнулся в его шею, чтобы в последний раз наполнить легкие согревающим запахом муската, утонуть и раствориться в нем. А еще сказать самые важные слова, которые Тэхен еще никогда и никому не говорил, а теперь чувствовал вину за это, ведь его чувства к Чонгуку были такими уже давно, а он ни разу не озвучивал этого. Сколько времени упущено зря…       — Я тоже, Чонгук. Тоже люблю тебя.       — Я люблю тебя, Колючка.       Нежная рука в волосах мягко массировала кожу головы, расслабляя, успокаивая и укрывая всего Тэхена от скучающих взглядов прислуживающих Ильсону альф, от протянутых к ним посеревших и смердящих рук мертвецов, от их бессвязных хрипов и стонов. От всего мира.       Умереть вот так было действительно не страшно. Даже когда он ощутил холод острия, приставленного к виску, хоть из глаз и продолжали литься слезы, на губах была мягкая улыбка. Умереть от руки любимого человека, в его объятиях, слушая его успокаивающий голос, нашептывающий о том, как Чонгук благодарен ему за все на свете, было больше, чем просто мечтой.       Знал бы Тэхен, как прямо сейчас тряслась рука Чонгука, который, подняв взгляд, не отрывал своего глаза от беснующихся мертвецов. Ему от них спрятаться было негде.       Запах ирисов буквально душил его, обволакивал с ног до головы. Он шептал что-то бессвязное и понимал, что не может. Он обещал, Тэхен доверился ему. Чертова решетка едва могла сдерживать напор мертвецов; еще немного и она точно прорвется, а он все продолжал смотреть, касаясь лезвием виска Тэхена, и на что-то надеяться. На что? На чудо?       Он прикрыл глаза, делая глубокий вдох. Решетка заскрипела еще сильнее, и, кажется, со скрежетом надломился один из прутьев. Чонгук сжал зубы, сильнее надавив острием на нежную кожу виска, чувствуя, как крепко сжимается в его руках омега.       — Что за черт?! — вскрикнул один из тех, кто привел их сюда.       Чонгук не собирался обращать на них внимание, ему ведь нужно исполнить свое обещание, но автоматная очередь внесла в планы парня свои коррективы.       Его рука дрогнула, а уже в следующую секунду он буквально откинул нож в сторону, крепче сжимая омегу в своих руках и слыша громкий хлопок одновременно со вскриком Тэхена, который вцепился в него сильнее. Пространство ямы заполнила дымка. Зомби наперебой бросились в сторону громкого звука, давление на клетку ослабло.       — Дави, блять! Дави! — рявкнул смутно знакомый голос, а затем на противоположном краю ямы показался силуэт, что запрыгал на месте, размахивая руками.       — Сюда, сукины дети! Давайте, я здесь! — Хосок орал во все горло, привлекая к противоположному от Тэхена и Чонгука краю ямы толпу мертвецов.       От дымовой завесы, что появилась после броска дымовой гранаты, было тяжело дышать, и Хосок на минуту закашлялся, но продолжил кричать так громко, как только мог. Понимал, что от него зависит слишком многое, ведь Чонсоль наверняка не простит его, если Чонгук не выберется отсюда. Да и по этому болтливому и улыбчивому парню он соскучился.       Ветеринар не видел, как Намджун и Сокджин, выскочив из машины, вступили в схватку с несколькими парнями из поселения Ильсона. Не знал, сколько их теперь, после устроенного ими шума, но точно знал, что им чертовски повезло изначально увидеть лишь троих.       — Все чисто! Джин, вытаскивайте их оттуда! — крикнул Юнги и, прицелившись, убрал парня, пытающегося подтянуть их временного лидера к яме.       Намджун со своим противником разобрался самостоятельно: используя один из хорошо известных ему приемов, мужчина перебил трахею ублюдку и, как только он перестал сопротивляться, отвернув его голову, вонзив нож в его ухо, чтобы альфа уж точно больше никогда не поднялся и никому не причинил вреда.       Некогда было размышлять о людях, которых им пришлось убить, нужно было как можно скорее перебраться в безопасное место, оказать помощь Тэхену и Чонгуку, они ведь наверняка ранены.       — Хватайтесь! Давайте быстрее! — донеслось сверху.       Чонгук поднял глаз наверх и сквозь дымовую завесу различил лица Сокджина и Намджуна. Они опустили вниз какую-то простыню или просто длинную тряпку. Сейчас это было совершенно не важно, главное, что они смогут спастись, если Чонгуку это не мерещится, конечно.       — Тэхен… мы спасены, посмотри, — шепнул Чонгук, прижимая голову плачущего то ли от облегчения, то ли от неверия в происходящее омеги.       Ведь за то время, что они провели на дне этой ямы, Тэхен уже успел проститься и с Чонгуком, и с собственной жизнью, а теперь выходит, что они не умрут? Видимо, их время еще не пришло, и они смогут выжить сегодня и, если повезет, завтра.       — Долго будете сопли распускать? Давайте быстрее, Хосок сейчас к вам сиганет, ей Богу! — строго подогнал их Намджун.       Словно очнувшись ото сна, Тэхен отстранился от Чонгука, чтобы посмотрел наверх. Действительно. Сокджин и Намджун смотрели на них, видя скорее силуэты, ведь дым оседал внизу ямы. Они наверняка не знали масштаб трагедии у Чонгука на лице.       — Ты первый, — шепнул Тэхен.       — Нет!       Голос Чонгука был строгим и недовольным, но Тэхен не собирался ему уступать.       — Да. Ты не выберешься сам, я поддержу тебя снизу и пойду сразу за тобой. Не упрямься, Чонгук. Мне хватит на это сил.       — На кой черт меня вообще держать, — шикнул Чонгук, вступая в короткий спор и наконец поднимаясь на ноги вместе с Тэхеном. Он быстро разобрался с цепью на дверце, распахнул ее и, потянув омегу за собой, несмотря на его возмущение и вспышки боли в сломанных ребрах, подсадил парня к простыне, за которую омега ухватился обеими руками.       Тэхен не отводил взгляда от мертвецов, что, отвлекаясь от кричащего во всю глотку Хосока, медленно заковыляли в сторону Чонгука, но альфы действовали решительно.       Они подтянули омегу вместе с простыней наверх так быстро, как только могли. Крепкие руки Намджуна подхватили Тэхена за одежду меж лопаток и за руку, быстро вытягивая его из ямы, и Сокджин снова сбросил простыню.       Чонгук ухватился за нее мгновенно. Он понимал, что его вес куда больше, чем у Тэхена, и тащить его наверх даже двум здоровым мужчинам будет довольно тяжело, а выбираться нужно было быстро, ведь мертвецы уже бросились к нему, перестав обращать внимание на кричащего во всю глотку Хосока, так что, сжимая зубы от боли, превозмогая самого себя, Чонгук подтягивался на руках, не обращая внимания на то, как мертвецы пытались ухватиться за его кроссовки своими сгнившими пальцами.       Было просто чертовски больно в грудине, но Чонгук только сильнее сжал зубы, до скрипа и боли, зажмурился до цветных кругов, но не разжимал рук, даже если ему казалось, что его поднимают наверх уже целую вечность.       Тэхен бросился к Чонгуку, помогая альфе подняться вместо Намджуна, а Сокджин шокировано выдохнул, разглядывая чужое лицо.       — Ты как вообще…       — Ему нужна помощь, — вместо альфы заговорил Тэхен. — У него, кажется, сломаны ребра и глаз…       Чонгук не отвечал. Он только сейчас почувствовал сильное головокружение, опираясь на плечо придерживающего его Тэхена и оглядываясь, хотя здоровый глаз начал терять способность видеть.       Все затихло.       Хосок уже бежал в их сторону. Чонгук не видел Юнги, а от появившегося слабого писка в ушах еще сильнее заболела голова. Кажется, ему было даже тяжело вдохнуть, но все то время, что альфа и Тэхен были в яме, он будто бы не замечал того, как сильно взрыв дымовой гранаты оглушил его.       Последнее, что Чонгук услышал четко, — голос Тэхена, зовущий его по имени, а затем в теле появилась приятная слабость, как будто бы ему было можно наконец-то отдохнуть.       — Чонгук! Эй, черт возьми, не смей теперь вот так бездарно подыхать! Я убью тебя, если ты сейчас оставишь меня! — в панике закричал омега, чудом удерживая потяжелевшее тело вместе с Сокджином.       Намджун цокнул языком и, оттянув Тэхена в сторону, помог Сокджину поднять Чонгука и быстрым шагом направился к машине, зная, что Тэ последует за ним.       — Не умрет он, сейчас все решим, — проговорил Сокджин. — Дыши, Тэхен, с ним все будет в порядке. У вас все еще есть я.       Слова мужчины успокоили Тэхена. Размазывая по лицу перемешанные со слезами грязь и кровь, он семенил за Намджуном, глядя на Чонгука. Обычно сильный и непобедимый, сейчас на руках Намджуна он казался беззащитным и слабым.       Из тени дымовой завесы показалась машина и Юнги, заранее открывший для подошедших заднюю дверь.       — Пока что никого не вижу. Возможно, Чимин был прав, и на дороге мы видели именно людей Ильсона. Они должны быть как раз у нашего лагеря, — проговорил Мин. Его взгляд остановился на окровавленном лице Чонгука, но он удержался от комментариев и внешнем проявлении эмоций, посчитав, что Тэхену может быть тяжело видеть подобную реакцию.       Намджун так аккуратно, как только мог, погрузил тело Чонгука на заднее сиденье и облегченно выдохнул. Ему показалось, что этот альфа весил целую тонну!       — Кажется, мне нужно заняться своей формой, — пробурчал он сам себе под нос и запрыгнул в открытый багажник пикапа. — Сокджин, ты с Чонгуком назад, Хосок за руль, Тэхен вперед, Юнги ко мне сюда. Если вдруг нам понадобится отстреливаться, мне будет необходима твоя помощь. Поехали к остальным.       Нужно было собраться вместе, понять, насколько серьезно состояние Чонгука, смогут ли они вообще продолжать путь с ним или нет. Тэхен выглядел значительно лучше своего возлюбленного, значит, как Ильсон и пообещал, он пытался сделать все, чтобы сломать его, и, кажется, ему это удалось. Потому что, оказавшись на переднем пассажирском сиденье, Тэхен не переставал тихонько лить слезы, хмурясь от злобы, и неотрывно смотрел на Чонгука.       Но они все-таки спасены.       Хосок запрыгнул на переднее сидение и ударил по газам. Машина дернулась с места.       Намджун, тревожно оглядываясь, не мог отвести глаз от отдаляющегося поселения. За ними никто не бежал, не стреляли вдогонку. Это место словно вымерло, будто бы ни единого человека не осталось там, за большими воротами. Неужели те трое и еще парочка прибежавших на шум альф — это все, кто остался здесь? Но где тогда остальные? Не сходилось. От того, что действительность так сильно отличалась от представления, становилось тревожно.       — Намджун, — окликнул Юнги и кивнул альфе на зашипевшую рацию, из которой послышался голос Чимина.       — Слышно меня?       Намджун перехватил рацию, найденную среди все того же оружия, и, не отводя взгляда от отдаляющегося забора, зажав кнопку связи, заговорил:       — Это Намджун. Прием.       — Мы слышали взрыв со стороны нашего убежища. Кажется, все прошло как нужно. А вы? Чонгук и Тэхен… С вами?       Юнги тихо выдохнул и потер руками лицо. Сумасшествие. Вот тебе и присоединился к группе с парочкой омег и ребенком.       — Отлично, — отозвался Намджун. — Мы смогли их вытащить, но Чонгук сильно ранен. Скажи Чонсолю, что его брат жив. Прием.       — Мы отъехали в самую глушь, мертвецов или других людей не видно. Сидим в машине, пока все спокойно. Донхен и Чонсоль спят. Соль-а сильно измотался. Союн… ходит здесь вокруг машины. Кажется, он зол на то, что Сокджин не взял его с собой, — отметил Чимин, и Намджун тихо усмехнулся.       Альфа в самый последний момент развернул мальчишку и едва ли не затолкал его в автомобиль с омегами. Если бы Союн мог говорить, Намджун был уверен, омега бы высказал ему много хорошего.       — Подъезжайте к деревушке, которую Сокджин отметил для вас на карте. Мы будем там через минут тридцать. Нужно подумать, что делать дальше, потому что в поселении что-то явно было не так. Прием.       — Что именно? — тут же оживился Чимин.       — Расскажем при встрече, Чимин. Конец связи.       Связь прервалась.       Чимин тяжело вздохнул, отложив в сторону рацию, и сжал руками руль, внимательно глянув на Союна, который запрыгнул на капот машины и, болтая ногами, обиженно дул губы.       — Союн, — омега выглянул в открытое окно и потянул губы в улыбке, — у них все получилось. Поехали, пока не проснулся Донхен, ладно?       Омега обернулся, спрыгнув с капота и посильнее укутавшись в теплую куртку Сокджина, пропахшую кипарисом. Он ничего не спрашивал, не показывал и не пытался написать. Молча прошел к передней двери и, открыв ее, залез внутрь, потерев замерзшие ладони.       Машина тронулась с места, а его взгляд устремился в ту сторону, где густым столбом вверх поднимался темный дым.       Оставалось лишь надеяться, что чертов Ильсон сдох самой мучительной смертью из всех, что могла быть ему уготована.

***

За час до начала событий. Территория завода       Повторный обыск внутренней территории завода ничего не дал. Люди Ильсона подняли все вверх дном, перевернули каждую комнату, даже выломали несколько дверей, но так ничего и не нашли. Никаких признаков того, что оружие вообще было здесь.       И самих обитателей этого места видно не было, как будто бы они уже успели сбежать, а если так, они ведь могли вывезти оружие с собой? Могли, но не все. Там было слишком много как самих единиц вооружения, так и патронов. А уж про мины и тротил говорить тем более не стоило.       — Мы все обыскали, здесь пусто, — боязливо проговорил подошедший к Ильсону альфа, почтительно поклонившись ему.       В последнее время их босс был не в духе, и, если кто-то сообщал ему плохие новости, тот мог без разбора всадить пулю в лоб, словно докладчик был в чем-то виновен. Так что страх мужчины был вполне обоснован. В конце концов, дома его ждал семилетний омега, сын, потерявший папу в первой волне эпидемии, из-за которой человечество оказалось на грани вымирания.       — Обыщите территорию за забором. Вскройте все могилы, но найдите мне мое ебаное оружие!!! — начавший говорить довольно спокойно и тихо, к концу своего изречения Ильсон заорал так, словно он собирался сорвать голос.       Поклонившись еще ниже, альфа поспешил уйти, чтобы не нарваться на неприятности, и отдать приказ как можно скорее. Он лишь надеялся на то, что они сейчас найдут то, что ищет Ильсон, и уберутся отсюда куда подальше. Что Ильсон забудет об этой группе выживших, что люди в поселении, а главное — его маленький сын, смогут продолжить спокойно жить. Просто жить дальше, пусть слово «жить» и было скорее насмешкой, чем правдой. Рядом с Ильсоном они не жили — выживали.       Казалось бы, целое поселение, огромное количество людей, способных отдать все свои силы лишь бы оставаться внутри безопасных стен, но их глава был заинтересован в чем-то, чего никто из них не мог понять. Быть может, власть и правда сводит людей с ума?       В этот раз Ильсон совсем слетел с катушек.       Он забрал с собой всех, кто вообще мог держать в руках оружие, оставив на их территории только парочку альф для защиты омег, стариков и детей, которых он не чурался называть бесполезным мусором.       Каждый из тех, кто пошел к заводу с ним, знал — откажись они или не найди оружие — те, кто остался дожидаться их дома, будут беспощадно брошены в логово каннибалов или убиты на месте.       Волнения в поселении поднимались все сильнее. Ильсон будто чувствовал, что все выходит из-под контроля. Даже те, кого он кормил человеческим мясом, отказались сегодня выходить за пределы поселения, отмазавшись тем, что кто-то должен остаться, чтобы сохранить порядок и избежать восстания. А оно уже довольно громко дышало им в затылки.       Вранье. Им просто было так же страшно за свой зад, который они должны были притащить сюда, практически не имея при себе нормального оружия. Да и после смерти их главаря, которого уложили с одного удара, они затихли, испугавшись за собственные шкуры. Даже удивительно, что среди них не нашлось смельчака на замену павшего товарища.       — Мрази, — тихо шикнул себе под нос альфа и, сплюнув в сторону, громко свистнул, привлекая к себе внимание остальных мужчин. — Ищем за территорией. Здесь ничерта.       Мужчины, переглядываясь меж собой, побрели за ворота.       Если считать по головам, их было не больше двадцати — это все, на кого Ильсон смог надавить. Все, кому было что терять. Но были среди них такие же отморозки, как и он сам.       — Сонхун, — позвал один из альф, приближаясь к мужчине и мельком оглядываясь на стоящего в стороне Ильсона, — может нам стоит… сделать, как мы хотели? — шепотом спросил он.       Названный Сонхун тихо шикнул и шлепнул товарища по шее.       — С дуба рухнул? Тут как минимум шесть его шавок. Дернемся, и нам конец. Знаешь, куда он потом денет моего сына? А твоего парнишку?       Альфы замолчали. К ним присоединились еще несколько человек, и они, выйдя за пределы территории, принялись шерстить вокруг.       Кто-то, наткнувшись на могилу с кривой табличкой, принялся раскапывать ее, кто-то нашел еще одну, одинокую, никем не помеченную.       Ильсон прошел вслед за остальными, сжимая в зубах самокрутку и морщась от едкого дыма, поднимающегося к глазам.       — Это чья? — кивнул он на одинокое захоронение. — Явно не того ублюдка. Как его там? Ноа? — он усмехнулся, сделав вид, что забыл.       — Пометок не было, — проговорил один из парней, а в следующую секунду в нос ударил сильный запах разложения.       Ильсон скривился, сделав несколько шагов назад. Он видел лишь выпачканную с одной стороны, кажется, у головы, бурую ткань, которая уже начала подгнивать вместе с разложившимся телом неизвестного ему человека.       — Чертовщина. Лучше б сожгли, — тихо прошипел он, а уже через мгновение послышался громкий крик кого-то из его людей:       — Сюда! Кажется, нашли!       Ильсон обернулся в нужную сторону и, сложив два плюс два, криво усмехнулся. В той стороне была яма. И, кажется, его обвели вокруг пальца еще в первый его приезд.       — Сукины дети, — нервно хохотнул он и быстрым шагом направился в нужную сторону вслед за своими людьми, что ринулись вперед него.       Никто не стал закапывать потревоженную могилу, всем им было плевать на то, что человек, упокоенный здесь, заслуживал куда больше уважения, чем Ильсон или Ноа, могилу которого по злой иронии судьбы до конца так и не раскопали.       Только мертвец замолчал навсегда.       Стоило Ильсону подбежать к яме, у которой столпились его люди, мужчина поднял голову и, прочитав выцарапанную на табличке надпись, гласящую «Оружие здесь, ублюдок», рассмеялся в голос. Он толкал своих соратников, шлепал их по спинам и плечами, хохоча в голос, не боясь привлечь мертвецов, снующих по окрестностям. Ему на это было плевать, ведь оружие было прямо здесь.       Отсмеявшись, Ильсон решил включить голову, чтобы подумать.       Раз они оставили оружие вот так, значит, возвращаться они точно не собираются. Возможно, они могли бы понадеяться на то, что Ильсон просто заберет оружие, потратит много времени на то, чтобы достать его, и не станет их искать, но это было очень глупо, потому что после того, как он увидел эту надпись, ему захотелось просто убить их всех. И омег, и альф, и даже ни в чем не повинного младенца.       А для этого сначала нужно достать оружие из чертовой ямы.       — Быстро раскопайте мне мои стволы! — скомандовал он и, закурив, отошел подальше. Интуиция подсказывала ему, что все здесь не может быть просто так.       Неужели и правда сделали все это лишь для того, чтобы задержать его?       — Кретины, — хмыкнул Ильсон, оглядев своих людей, которые все вместе ринулись к яме, начиная доставать трупы по одному.       Хорошо бы хотя бы человек восемь-десять отправить следом за беглецами, чтобы их нашли и привели прямиком к Ильсону.       Альфа покрутил в пальцах самокрутку, сплюнув себе под ноги, и только открыл рот, чтобы окликнуть своих людей, как прямо перед его носом вдруг оглушительно рванула та самая яма, разбрызгивая во все стороны гнойные тела тварей и разрывая тела тех, кто оказался слишком близко к эпицентру взрыва.       За оглушительным, мощным взрывом не было слышно криков. Ильсон отлетел куда-то в сторону от ударной волны, а от поднимающегося жара не смог даже вдохнуть. В ушах стоял гул, но он быстро сменился мерзким писком, а затем все вмиг стихло. Мужчина погрузился в кромешную тьму.       Глухую, одинокую, но отчего-то горячую.       Перед глазами почему-то замелькали картинки.       Кажется, перед смертью у людей перед глазами пролетает вся жизнь?       Возникший перед ним темноволосый, коротко стриженый омега что-то говорил ему. На нем полицейская форма. Судя по прекрасному лицу, искаженному злобой, он кричал. Он зол. На Ильсона? Как же его звали? Энхун? Донхун? Что-то… знакомое. Знакомый запах, знакомое прикосновение.       Этот же самый омега с уже отросшими до подбородка темными прядями на сменившейся картинке стоял перед ним в белом костюме. Алтарь или же нет? Он улыбался. Больше не злился. Снова что-то сказал, а затем вдруг заплакал, уже сидя на больничной койке.       Теперь Ильсон чувствовал злость. Он заболел? Нет, они что-то потеряли. Или кого-то? Что-то заскреблось на потяжелевшем сердце.       Ильсон почувствовал себя уставшим. Перед глазами замелькали полицейские маячки, но он все еще чувствовал тяжесть в груди. Омега. Какой-то другой, не тот, что стоял перед алтарем. Светловолосый, улыбающийся развязно, тянущий к нему руки. Второй. Очень похожий на него. Третий. Их много, Ильсон, кажется, сбился со счета.       И снова лицо. То же, что и перед алтарем. Оно снова искажено в гневе. Ильсон почувствовал усталость. А затем снова злость, держа в руках документы на развод.       Удар. Он бил так сильно, что болела его собственная рука. Наотмашь, чтобы наверняка. Чтобы не встал, чтобы не заставлял его больше чувствовать эту чертову усталость. И еще один удар, и еще, и еще. Так, чтобы…       Ильсон тихо застонал, чувствуя сильную, острую боль в руке.       Мужчина закашлялся, с трудом разлепляя глаза. Вокруг воняло трупным ядом, порохом, пылью и кровью.       С его губ слетел еще один стон. Он попытался пошевелить рукой, но от этого почувствовал липкое прикосновение и еще больший укол боли. Нет, не укол. Что-то ныло так сильно, будто бы…       Ильсон повернул голову в сторону, сдерживая накатившую вмиг тошноту и страх, и уставился прямиком на еще свежий труп того, с кем говорил совсем недавно. Живой труп, который вгрызался зубами в его руку, пуская кровь, и клацал зубами, пуская изо рта пузыри густой красной крови.       И пусть он был охвачен паникой, а все-таки желание выжить не позволило ему вскрикнуть. Нужно как можно скорее отрезать себе руку, пока зараза не распространилась по телу, пока она не добралась до мозга, или какие органы поражает это дебильное заболевание? Но сначала придется убить мертвеца с тупым пустым взглядом, жующего его мясо.       Достав нож, Ильсон замахнулся и со всей силы ударил ходячего по виску, без сожаления забирая его жизнь.       Теперь ему нужно было быстро найти что-нибудь, способное разрубить его кости. Пусть он будет без правой руки, ничего страшного. Он научится пользоваться левой, приспособится, чтобы снова вести за собой людей. Плевать, что без оружия, он найдет другое, а тех, кто лишил его людей, кто лишил его руки, найдет и поквитается.       Успокаивали лишь мысли о том, что парень, которого он лишил глаза, наверняка уже стал кормом для мертвецов, как и сбежавший с теми двумя Союн. Наверняка их сожрали, учитывая, что его люди видели огромную орду мертвецов неподалеку. Даже с оружием через такую было не пробиться, а у тех не было при себе даже ножей. Мертвы. Наверняка мертвы.       Ильсон тихо хихикнул самому себе, прикусывая губы. Нет, не время, он еще успеет вдоволь насмеяться.       Найдя у чьих-то оторванных ног мачете, Ильсон подполз поближе, перехватывая древко здоровой рукой. Он тяжело дышал, оглядываясь в поисках хоть чего-то полезного, и, найдя небольшую деревянную палку, видимо, отломанную от ящика, зажал ее зубами. Медлить было нельзя. Альфа замахнулся и одним четким движением отрубил собственную конечность, громко взвыв от боли. Он сжал челюсть так, словно желал раскрошить эту чертову палку зубами, но, увы, смог лишь пропустить из горла несколько рыдающих хрипов, успокаивая дыхание.       Ему показалось, что он на несколько минут лишился сознания от боли, но вокруг стал подниматься рокот мертвецов. Его подчиненные принялись обращаться, да и громкий взрыв наверняка привлек других зомби к этому месту. А это значит, что стоило воспользоваться дымовой завесой, чтобы как можно скорее свалить отсюда.       Сняв ремень со своих штанов, мужчина перетянул им предплечье, взял в левую ладонь мачете и, кое-как поднявшись на ноги, шатаясь, направился прочь. Чем быстрее он дойдет до своего поселения, тем больше вероятность, что он останется жив.       Искать выживших не было ни времени, ни желания. Да и ему же лучше, если кто-то остался жив: они прекрасно подойдут на роль наживы для восставших трупов. А на бесполезное расходное мясо ему всегда было плевать, так что никакого сожаления он не испытывал. Главное, чтобы он остался жив, а весь остальной мир может сгореть хоть дотла. Ильсон не собирался испытывать по этому поводу ни грамма ненужного беспокойства и переживаний.       К нему уже направились несколько мертвецов, но возня неподалеку и громкий возглас «Есть кто живой?!» привлекли внимание зомби куда сильнее застывшей человеческой фигуры.       И как только Ильсон услышал громкие предсмертные вопли тех, кого уже принялись пожирать заживо, мужчина помчался прочь со всех ног. Позабыв о пульсирующей боли в руке, о том, что из-за потери крови он начал терять сознание. Ничего не имело значения, кроме желания выжить. Он несся прочь, размахивая перед собой мачете. Если бы на него из-за кустов и деревьев выпрыгнул хоть кто-то, он был бы сражен этими беспорядочными и хаотичными движениями, Ильсон был уверен.       На его губах снова появилась дикая, безумная улыбка.       Он же, черт возьми, самый везучий человек на этой планете. Если уж апокалипсис начался как раз в тот момент, когда он добил своего покойного бывшего мужа, подарив ему возможность не отсиживать зад за решеткой, то уж с остальным он точно справится, чего бы ему это ни стоило.

***

      Тэхен вздрогнул, почувствовав прикосновение к своей руке, и перехватил лежащий рядом с собой нож, едва не всадив его в руку того, кто посмел к нему прикоснуться.       Чимин шумно и испуганно выдохнул, замерев на месте, и омеги встретились взглядами, постепенно успокаиваясь.       — Ты ничего не ел с того момента, как мы сюда приехали, — тихо проговорил Чимин, сунув в руки омеге еще горячий печеный картофель.       Тэхен, опустив ладонь с оружием, перехватил овощ руками и слабо кивнул.       Он сидел здесь, в этом небольшом домике, пока Сокджин орудовал в кухне этого же дома. Уже с час он не выходил, не менял кровавую воду, проводя с Чонгуком какие-то одному ему известные манипуляции, и никого не впускал внутрь.       Снаружи их группа развела костер, недалеко от машины, чтобы не замерзнуть. Этой ночью холодно было так, что Тэхен видел, как изо рта идет пар.       — Спасибо, — сипло отозвался омега, глянув на закрытую дверь, а затем снова на Чимина.       Омега не спешил уходить. Присел рядом, укутавшись в теплую куртку, и приобнял свои колени.       — Здесь холоднее, чем у костра, — отметил Тэхен, все же откусив немного от картофеля прямо вместе с кожурой. В такие времена не было возможности привередничать.       Да и он давно не был тем, кто носил дорогие украшения и брендовые шмотки, которыми его без конца баловал жених. Единственным напоминанием о роскошной жизни служил браслет из белого золота на его запястье. Раньше такие побрякушки стоили целое состояние, а сейчас… сейчас они не стоили ничего.       — Знаю, — Чимин пожал плечами и оглянулся на улицу через открытую дверь, — но ты же не будешь сидеть здесь в одиночестве и дальше. Сокджин ведь сказал, что с Чонгуком все будет хорошо. Смотри, даже Чонсоль не переживает так сильно, ждет Сокджина у костра.       Чимин кивнул на Чонсоля, который сидел рядом с Хосоком в кузове одной из машин, позволяя себя обнимать, и нервно сжимал в руках железную, закоптившуюся снизу кружку, разглядывая огонь в паре метрах от себя.       Группа вела разговоры между собой, обсуждали, почему в поселении не было людей и стоит ли пробовать соваться туда вновь. Нужно признать, мнения разделились.       Сокджин хотел попробовать попытать счастье, поддерживаемый Хосоком и, кажется, Союном, который вовсю рекламировал свое поселение и быстро писал на бумажках о том, что если там не будет Ильсона, народ сможет жить хорошо. Кажется, мальчишка был на все сто процентов уверен в том, что его мучитель мертв.       Тэхен тихо хмыкнул, отвернувшись, и склонил голову набок.       — Даже Чонсоль? Даже? Кто сказал, что я люблю Чонгука меньше, чем он? — поинтересовался омега.       Чимин, кажется, немного растерялся от его напора и прямого колкого взгляда. Когда дело касалось того, что было Тэхену по-настоящему дорого, он как будто действительно был готов грызть землю зубами, лишь бы защитить любимых и родных.       — Я не это имел в виду. Просто… Ты ведь не будешь сидеть здесь до утра. Там сейчас решают, что делать дальше. Искать другое укрытие, возвращаться к нашему заводу, проверив там все заранее, либо же попытать счастье в поселении Ильсона без Ильсона. Тебе бы тоже решить и…       — Куда Чонгук — туда и я, — без раздумий ответил Тэхен, поднимая на омегу взгляд. — Захочет вернуться к заводу — я за ним, захочет перебить всех людей Ильсона — впереди него пойду. Хоть в огонь, хоть в воду, на все согласен, даже если без вас. Мне все равно, понятно? Если он… Умрет сейчас, я за ним отправлюсь и всех ублюдков, что ему боль причинили, с собой заберу.       Чимин не сдержался, подавшись вперед, и осторожно приобнял омегу за плечи. Без катаны за его спиной делать это было куда удобнее.       Он почувствовал, как рвано выдыхает Тэхен, пусть и не показывая слез, и как он цепко и нервно ухватился дрожащими руками за его куртку. Обнял в ответ, не стал отталкивать. Даже если пытался казаться сильным и холодным, беспристрастным, а все равно внутри был ранимым и нежным.       — Все с ним в порядке будет. Сокджин ведь так сказал, верно? Что же ты его хоронишь раньше времени?       — Не знаю.       Ответ простой, но наполненный таким сильным волнением. Чимин и подумать не мог, что Тэхен, которого он знает, может быть столь мнительной личностью.       — Я даже не смог ничего сделать. Ильсон вырезал ему глаз, а другие держали меня и заставляли смотреть на то, как они калечат моего любимого человека. И если я узнаю, что он не смог выкарабкаться, я пойду туда, найду свою чертову катану, найду каждого из них и лишу жизни, заставив испытать все те же муки, что и он. Лишу их глаз и переломаю ребра, — серьезно и холодно проговорил Тэхен, глядя на надкусанный клубень в своей руке.       Чимин не знал, что ему сказать, но понимал его чувства. Посмотрев через окно на курящего Юнги, он подумал, что, если бы на месте Тэхена и Чонгука оказались они, он, наверное, чувствовал бы нечто похожее.       — Ну а ты? — внезапно прервал его раздумья Тэхен. — Когда перестанешь мучить нашего охотника и ответишь взаимностью на его чувства? Прежде чем вы оба допрете до того, что вам надо быть вместе, сдохнете.       Под выжидающий взгляд жующего Тэхена Чимин смутился. Ему было непривычно говорить о своих чувствах, ведь даже после их близости он так и не нашел в себе сил, чтобы признаться Юнги хотя бы в симпатии. Глупо, наверное, но он действительно не знал, что ему делать со своей стеснительностью.       — Я… уже ответил, — уклончиво промямлил Чимин.       Тэхен не стал ничего ему отвечать. Довольно хмыкнул и продолжил есть остывающую картошку, думая о том, что вот сейчас он доест, а потом пойдет к Сокджину и останется рядом с Чонгуком, будет держать его за руку, пока доктор будет там колдовать над ним.       — Срочно Хосока сюда! — крикнул Соджин из закрытой кухни. Его голос прозвучал так неожиданно, что Тэхен подскочил на месте одновременно с Чимином.       Отбросив от себя картошку на пол, Тэхен вскочил, но не помчался за Хосоком, который был нужен Сокджину, а распахнул дверь в кухню и изумленно застыл.       Чонгук, лежащий на столе, предназначенном для обеденных трапез, а не для операций, крупно вздрагивал. Его рот был раскрыт так, словно он пытался вдохнуть, но не мог, и руки Тэхена задрожали.       Хорошо, что здесь был Чимин. Он сообразил быстрее и, выскочив на крыльцо, передал Хосоку просьбу Сокджина.       Альфа не стал даже целовать Чонсоля, понимал, что, если Сокджин позвал его, значит, происходит что-то серьезное, требующее его безотлагательной помощи. Ему даже пришлось отодвинуть Тэхена в сторону и захлопнуть перед его носом дверь, он как никто другой знал, что в таком месте, как операционная, любимым делать нечего. Недаром ветеринары не оперируют своих питомцев, а хирурги не спасают членов своей семьи.       Тэхен растерянно коснулся пальцами холодной двери и, прижавшись к ней лбом, всхлипнул.       Не может ведь исполниться самый жестокий исход, который омега себе представил, верно? Что ему делать, если он потеряет Чонгука сейчас, если Ильсону удалось совершить задуманное? Тэхен не знал, как ему продолжать дышать, если Чонгук в один миг станет на это не способен.       — Тише. Тише, Тэ. — Чимин подошел ближе и, обняв его, осторожно увел несопротивляющегося Тэхена к креслу в соседней комнате и усадил в него. — Я принесу тебе чай, ладно? Подожди здесь немного. Вот увидишь, с Чонгуком все будет хорошо. У него раньше только Чонсоль был причиной жить, а теперь добавился еще и ты, так что с ним все будет в порядке. Вот увидишь. Он и не из такого выкарабкивался.       Тэхен заторможено кивнул, но, оставшись в одиночестве, обессиленно уронил голову на свои руки, сильно кусая губы. Он за всю свою жизнь не пролил столько слез, сколько за последние несколько суток.       Если бы они были в нормальной современной больнице, оборудованной по последнему слову техники, все было бы в порядке, Чонгука заштопали и привели бы в чувства очень быстро, но в их полевых условиях, когда из хирургов здесь был только Сокджин, ассистировать которому собрался ветеринарный врач. Не было ни рентгена, ни чистых бинтов, ни аппарата, измеряющего пульс и давление. Не было ничего, все полагались лишь на удачу.       Но до того, как Чимин принес Тэхену чай, из кухни вышел Хосок. Он опустился перед омегой и осторожно коснулся его макушки.       — Небольшой пневмоторакс, но он снова дышит нормально. Не переживай, Тэхен, ему больше ничего не угрожает, я тебе обещаю. Сокджин сейчас разберется с его глазом, и все будет хорошо. Слышишь? Еще рано хоронить его.       Голос альфы был твердым и спокойным, Тэхен доверился ему, поверил в то, что с его альфой все будет хорошо, и закивал. Он обнял себя за плечи, подавшись немного вперед, чтобы уткнуться лбом в плечо мужчины, и притих. Старался не распускать сопли снова. Невозможно, черт возьми, столько плакать, стоит держать себя в руках. Потом еще наплачется, когда увидит Чонгука живым и здоровым.       — Все хорошо, Тэхен. Все хорошо, — повторял он, поглаживая парня по беззащитной дрожащей спине.       Страшно подумать, сколько всего ему пришлось пережить, ведь это был совсем не тот Тэхен, которого Хосок знал. Не тот Тэхен, который уезжал на последнюю вылазку.       Они просидели так несколько минут, а после Тэхен ощутил еще одни руки — это подошедший Чонсоль осторожно забрал омегу у Хосока и сел с ним на пыльное кресло, погладив по плечу.       — Наш папа плакал так же, как и ты, когда Чонгука с одного из боев забрали в больницу, — тихо проговорил он, слабо улыбнувшись, — ему сломали скулу, и у него было сотрясение. А ребра он ломал, когда ему было пятнадцать. Не очень удачно прыгнул с крыши одноэтажной заброшки. Мы там в детстве часто бегали с его друзьями.       Омега говорил спокойно и мягко, утягивая Тэхена в осторожные объятия и чувствуя, как у омеги выравнивается дыхание. Стоило и ему самому прийти раньше, но Чонсолю тоже нужно было время, чтобы немного прийти в себя.       — Тебя послушать, так он неубиваемый, — тихо хмыкнул Тэхен, потерев лицо ладонями и покачав головой.       — Нет, конечно. Просто… Поверь, для Чонгука подобные травмы, за исключением разве что глаза, довольно привычное дело. Он ломал ребра дважды. Один раз руку, дважды вторую. Сколько раз он ломал ноги, лазя черт знает где — не пересчитать. Иной раз папа даже не удивлялся, когда нам приходилось ездить к нему в больницы. А после своих боев? На нем иногда живого места не было. Но знаешь что? Он всегда выходил победителем. И сейчас выйдет, я уверен. Так что…       — Тэхен, — голос Сокджина отвлек их двоих. Омега мгновенно встал на ноги, волнительно выдыхая, но хирург взволнованным не выглядел.       — Он там очнулся, сказал, что уснет обратно, только если я ему по голове дам, либо если ты к нему заглянешь. Я решил попробовать второй вариант.       Омеге не нужно было слышать продолжения. Он влетел в кухню через несколько секунд, во все глаза уставившись на кряхтящего Чонгука, который все еще лежал на кухонном столе и поглаживал ладонью тугую повязку на своих ребрах. Его глаз также был закрыт бинтами, испачканными в какой-то мази, но видящим он уставился прямиком на Тэ, потянув потрескавшиеся губы в слабой улыбке.       Еще совсем недавно он заходился в странных судорогах, а теперь смотрел на него и улыбался так, словно ничего страшного не произошло, в очередной раз демонстрируя собственную несокрушимость.       — Колючка, — он всего лишь хрипло и слабо назвал омегу привычным прозвищем, а Тэхен уже оказался рядом, крепко сжимая руку Чонгука в своей и склоняясь, чтобы коснуться лбом лба альфы.       — Сокджин сказал, мне надо отдыхать, но я так и знал, что ты там изводишь себя. Все глаза по мне выплакал, а? — Тэхен хотел возразить, но стоило ему отстраниться и увидеть нежную улыбку, не смог и слова вымолвить. — Ты отдохни, Тэ. А я ради тебя из любой ямы выберусь. Нет ничего охуеннее, чем знать, что ты тоже любишь меня.       Сказав, что хотел, Чонгук замолчал. Они оба молчали, касаясь лиц и волос друг друга, но хватило пары минут, чтобы рука Чонгука ослабла, и он, поддавшись этому спокойствию, сонно засопел. Его тело было измотано, оно нуждалось в отдыхе и восстановлении, как и Тэхен, ощутивший усталость только сейчас.       Уходить от Чонгука омега не хотел, так что, не обращая внимания на направленные на них взгляды сквозь дверной проем, он поставил стул у стола и устроил голову на руке Чонгука. Слышать ухом движение крови в его теле, чувствовать дыхание и жизнь любимого человека было необходимо, Тэхен просто не смог бы уснуть, если бы его не было рядом.       — Навестишь его? — шепотом спросил Хосок, коснувшись плеча Чонсоля.       Омега отрицательно качнул головой.       — Он в хороших руках. Лучше поговорю с ним, когда он очнется, — сказал он и посмотрел на Сокджина посерьезневшим взглядом. — Нам нужно решить, что делать дальше. Нельзя оставаться здесь слишком долго.       Согласно кивнув, Сокджин прикрыл дверь в кухню, но не стал плотно закрывать ее, чтобы услышать, если вдруг что-то пойдет не так. Все-таки Чонгука действительно довольно сильно избили, а без технического оборудования было практически невозможно установить, в каком состоянии находились сейчас его внутренние органы, не отбили ли ему чего. Так что лучше держать парня под присмотром.       — Проблема в том, что транспортировать его сейчас нежелательно. Я не могу гарантировать, что он легко перенесет переезд на военную базу. Пока у него не заживут переломы ребер, боюсь, мы не сможем перебраться на новое место, — сообщал Джин, скрестив руки на груди.       Союн сидел на полу, поджав колени к груди, и, прижимая пальцем губы к зубам, обкусывал обветренную кожицу. Судя по его взгляду, он активно думал о том, что ему делать, как он может помочь им всем. Он ведь и сам боялся, что кто-то из этих ребят может погибнуть, пусть и не знал толком никого из них.       — Мы не можем оставаться здесь. Неизвестно, сколько еще вооруженных ребят на данный момент поджидают нас у завода, — заметил Хосок.       Он пообещал себе, что больше никогда не позволит Чонсолю оказаться в таком положении. Тем более, когда они обработали его лицо антисептиком, Хосоку пришлось зашить ему скулу, и теперь на нежном лице омеги на всю жизнь останется маленький, но все же шрам. Он будет служить напоминанием о том, что ему пришлось пережить из-за того, что Хосок и Чонгук не смогли дать их похитителям должного отпора.       Намджун посмотрел на Донхена, которого кормил Чимин. Омега сам вызвался заняться младенцем и теперь, держа бутылочку, разглядывал лицо ребенка, не вступая в общее обсуждение. Ему сказать было нечего, но он все еще думал о том, что должен уметь заботиться о малыше, если что-то пойдет не так. Да и в Юнги он был уверен.       После их близости мужчина не отходил от него, держался рядом, нежно касался спины, когда выдавалась возможность, садился вплотную, клал руку на колено, пробуждая в омеге приятные воспоминания и теплоту внутри. И не упускал момента, чтобы поцеловать Чимина в висок, щеку, уголок губ. Каждым своим действием напоминал ему о том, что он рядом, вновь и вновь давал обещание не оставлять его. До сих пор омега не понимал: разве вот так бывает?       Предавшись приятным воспоминаниям, Чимин не заметил, как Союн, оставив послание на листе своего блокнота, передал его Сокджину. Он все еще был уверен, что именно этот человек и является лидером группы, не знал, что незадолго до их знакомства этот пост занимал сидящий на диване задумчивый и усталый мужчина.       — Союн предлагает идти в поселение. Говорит, мы можем попробовать убедить местных жителей свергнуть Ильсона с его поста.       Чонсоль нахмурился. Пусть Союн не давал ни единого повода сомневаться в себе, но это предложение было подозрительным. Кто даст им гарантию, что по возвращению в поселение, из которого они сбежали с таким трудом, они не угодят в ловушку? Что, если Союн был и остается верен Ильсону, которому все-таки удалось его сломать, а все остальное — лишь спектакль, пусть мальчишка и казался невероятно искренним? Слишком много вопросов, на которые никто не даст ему точного ответа. Сейчас во всем приходилось сомневаться. И если бы кто-то спросил Чонсоля, какого черта он тогда вообще потащил мальчишку за собой, он бы сказал, что на тот момент попросту не видел иного выхода.       — Я против, — твердо заявил омега. — Мы с трудом вытащили оттуда моего брата, нам с Хосоком удалось сбежать только благодаря Союну, и теперь вернуться туда, чтобы позволить другим людям решать судьбу нашей группы? По-моему, это плохая идея, я уверен, мы можем переждать, пока ребра Чонгука заживут, на территории завода.       Юнги отрицательно качнул головой.       — Скорее всего, взрыв повредил целостность забора, а это значит, что на территории уже сейчас могут разгуливать мертвецы. Вряд ли там все еще безопасно. К тому же вы сами сказали, что видели орду, взрыв мог привлечь множество мертвецов. Я бы не рискнул туда возвращаться.       Чонсоль плотно поджал губы и взглянул на Хосока, ища его поддержки, но альфа лишь пожал плечами, совсем уж неоднозначно.       — Малыш, — осторожно начал он, — мне бы не хотелось встретиться с ходячими трупами в таких масштабах еще хоть раз. К тому же, мы ведь доверились Союну. Если он предлагает это, быть может, это верный вариант? В конце концов…       — Мы не знаем, жив ли Ильсон и его люди. Взрыв прогремел, но нет никакой гарантии того, что он сильно потрепал их. Мы не знаем, сколько точно людей у него было с собой, не знаем, сколько еще осталось. Быть может, их гораздо больше, чем мы думаем, а в спасении Чонгука и Тэхена нам просто повезло.       Все замолчали. Сокджин плотно поджал губы, взглянув на юного омегу, который притих и уткнулся носом в теплую куртку. Он ничего больше не писал и не пытался перетянуть кого-то на свою сторону. Просто наивно глядел своими огромными глазами на мужчину и ждал какого-то вердикта.       — Я склоняюсь к тому, что с людьми договориться проще, чем с мертвецами, — проговорил наконец Сокджин.       Намджун лишь поджал губы и качнул головой.       — Голосуем. Иначе мы точно не сможем определиться, — предложил он, окинув молчавших до этого Чимина и Юнги взглядом.       — Кто «за»? — не церемонясь, поинтересовался Сокджин, первым поднимая руку.       Союн последовал его примеру, но Намджун нахмурился.       — Прости, Союн, но пока что мы проголосуем без тебя. Мы недостаточно хорошо тебя знаем.       Парнишка, пусть и грустно, но согласно кивнул, опуская глаза. Он понимал, что группа людей, сплоченных не первым днем совместного выживания, должна проявлять осторожность. Он им всем еще пока даже не друг.       — Он часть нас, — вступился Сокджин, встретившись с другом взглядом.       Только было Намджун собирался вступить в спор с Сокджином, омега встал с места, замахав руками и привлекая к себе внимание, и, как только Джин посмотрел на него, мальчишка растянул губы в искренней улыбке. Показав рукой «окей», он несколько раз кивнул, мол, не нужно ссоры, я не стану голосовать.       Сокджин нахмурился, но не стал возражать вновь, лишь про себя решил, что учтет голос юноши, если голосов будет поровну. Он понимал осторожность Намджуна, но в данной ситуации считал ее излишней. Этот мальчик вряд ли был настолько искусным манипулятором и хорошим актером, чтобы обводить их всех вокруг пальца.       Вслед за ними руки подняли Юнги и Хосок.       — Ты думаешь, это хорошая идея? — неуверенно поинтересовался Чимин, удобнее подхватив ребенка, чтобы тот не подавился съеденным молоком, и бросил взгляд на кивнувшего Юнги. Мужчина не стал объясняться, лишь изрек:       — Я солидарен с Сокджином. Люди могут говорить, мертвецы — нет.       Омега закивал, но он был, очевидно, против, как Намджун и Чонсоль.       Три на три, ровный счет, и только Сокджин собрался сказать о том, что голос Союна тоже имеет вес, из дома тихо вышел Тэхен, скрипнув дверью.       Омега склонил голову набок, оглядев каждого из присутствующих, и потянул губы в жутковатой улыбке.       — Я подслушал совершенно случайно, но, так как я хочу назад мою катану, я отдаю свой голос за поселение. Тем более я хочу, чтобы Чонгук получил нормальное лечение, а мы не имеем ни медикаментов, ни теплого помещения.       Тэхен посмотрел на Чимина и Чонсоля. Он слышал, что они не горят желанием доверять свои жизни кому-то, потому ему подумалось, что стоило бы как-то успокоить их, но омега отвлекся на Намджуна, смотрящего на него скептически, словно Тэхен был совсем не в состоянии принимать взвешенные решения.       — Не смотри на меня так. Там есть еще каннибалы, которым я хочу вернуть должок, а для этого мне уж точно нужна будет катана, Лидер. Тебя ведь можно снова так называть? — усмехнулся Тэхен, подходя к нему и протягивая ему руку для рукопожатия. Хотел скрепить их договор.       — Ты подхалим, Ким Тэхен, — фыркнул Джун, пожав его ладонь, — Тогда пойдешь со мной, Союном и Сокджином. И будь готов отвечать за нашу сохранность головой. Ясно?       Не обращая внимания на боль в саднящих губах, Тэхен, у которого так и не вышло уснуть вместе с Чонгуком, окрыленный доверием, улыбнулся во все зубы, крепко сжимая ладонь альфы, который доверился ему. Наверное, теперь он окончательно и бесповоротно стал частью этой семьи.       — Если ты умрешь и мой брат будет по тебе убиваться, я тебе лично голову откручу, Тэхен, — устало заявил Чонсоль.       Понимая, что решение принято, он направился к брату на кухню, чтобы побыть рядом с ним. Без внимания его в этот тяжелый период лучше не оставлять, даже несмотря на то, что Хосок вызвался присмотреть за больным.

***

      На подъезде к территории люди на воротах сразу же подняли на приближающихся людей оружие. Двое альф и двое омег, один из которых был знаком каждому в поселении, приближались к въезду в поселение с поднятыми руками.       — Стоять, мы будем стрелять! — громко крикнул альфа, не отводя взгляда от прицела винтовки. Он был настроен враждебно, был готов выстрелить в любой момент, если только пришедшие неясно с какими намерениями люди сделают хоть одно необдуманное движение.       Трое послушно остановились, и только Союн, не опуская рук, продолжил медленно приближаться к воротам.       — Союн, я пристрелю тебя, если сделаешь еще шаг! — снова предупредил мужчина.       Но Союн продолжал уверенно и твердо шагать вперед. И в какой-то момент Сокджину показалось, что еще мгновение, и винтовка выстрелит в него, но дозорный, не выдержав напряжения, поднял винтовку и выпрямился.       — Какого черта ты вернулся и привел с собой чужаков? Если Ильсон увидит, что я не пристрелил тебя на месте, знаешь, что он сделает с моей семьей?! Ты видел, что чужаки сотворили с шестерками Ильсона?       Голос мужчины дрожал. Было понятно, что он не хочет подставлять свою семью, а вместе с тем не может и навредить Союну, который тоже не был виноват.       Впервые Сокджин увидел, как парень изъяснялся на языке жестов. Активно жестикулируя, он указывал на людей, которых привел с собой, и с мольбой смотрел на дозорного.       — Ты не можешь утверждать, что он умер, где доказательства? Каннибалы еще здесь, если они начнут убивать нас по одному на закрытой территории, как грозились, ты представляешь, что случится?       Услышав эти слова, Тэхен, не опуская рук, сделал несколько шагов вперед.       — Где-то на территории должна быть моя катана. Вернете мне ее, я лично обещаю вам убить каждого из этих ублюдков. Так уж вышло, что у меня с ними личные счеты.       Не успел мужчина ответить, как вперед вышли Намджун с Сокджином.       — Дайте нам поговорить с населением, — начал доктор. — У нас есть, что предложить вам. Ильсон ведь не нравится и тебе, старик, верно? Он причинил моей группе много страданий и заслужил того, чтобы всего лишиться. Мы отдадим вам все оружие на входе, если так вы почувствуете себя в большей безопасности.       — Вы являетесь черт знает откуда, черт знает зачем, устраиваете хаос у ямы, а теперь хотите говорить?       Это выкрикнул кто-то из толпы, собравшейся на смотровой площадке, по которой обычно ходили дозорные. Скопление было небольшим, но все же внушительным в сравнении с четырьмя почти безоружными людьми.       Намджун предполагал, что на подъезде их будут ждать. Предполагал и то, что здесь будут такие же вооруженные до зубов люди Ильсона, но пока единственное, что он видел, — это запуганные, боящиеся любого лишнего вздоха люди, которые пытались защитить себя так, как могли.       Союн продолжал активно жестикулировать, привлекая к себе внимание мужчины, но тот по большей степени смотрел именно на вступивших вперед альф и омегу. Его он смутно узнавал. Не его ли притащили сюда позапрошлой ночью люди Ильсона?       — Я просто хочу, чтобы вы выслушали меня. Если вы откажетесь — мы попросим вас принести оружие этого омеги, — Сокджин кивнул на Тэхена, — и покинем поселение. Вместе с Союном. Больше вы нас не увидите.       Он заверял. Хотел показать, что людям не стоит их бояться.       Ничего не ответив, люди скрылись за воротами. Все, кроме мужчины в возрасте, все еще держащего винтовку наготове. Он смотрел на них с недоверием, и только направленный на Союна взгляд был полон сожаления и беспокойства.       — Я верю, что ты можешь так думать, мальчик мой. Но у нас здесь есть дети и старики, которые не смогут защитить себя, ты должен это понимать.       Союн с сожалением кивнул и, достав блокнот, быстро и криво написал короткое послание, чтобы передать его Сокджину.       — «Они обсуждают», — озвучил он.       Намджун кивнул и опустил руки. Держать их поднятыми и дальше не было никакого смысла, да и оружие на него больше не направляли.       — С взрыва у завода прошло уже три часа, Ильсон, если он возвращается обратно, должен быть уже где-то на подходе, нам бы поторопиться, — тихо предупредил он.       Тэхен опасливо оглянулся. О том, что Ильсон мог вернуться в любой момент, у него совсем вылетело из головы.       — Если кто-то из его людей выжил, у нас будут проблемы, — отметил Сокджин, но после этого все замолчали, не желая еще сильнее нагнетать обстановку.       Из-за всей сложившейся ситуации напряжения и так хватало. Только Союну было немного неловко из-за того, что их не впустили на территорию сразу, оставили стоять и ждать. Омега боялся, что на них могут напасть мертвецы, с которыми они могут не справиться.       И стоило только ему об этом подумать, позади раздался хрип.       Сокджин задвинул омегу за свою спину и достал нож. Остальные последовали его примеру, наблюдая за тем, как четверо мертвецов, ковыляя, переваливались с ноги на ногу в их сторону и клацали серо-желтыми зубами. В целом, ничего удивительного, что их довольно громкая беседа привлекла ходячих из леса.       — Держись поближе к воротам, чтобы попасть в безопасное место, если вдруг их будет больше, — велел Сокджин Союну, и все трое двинулись вперед.       Тэхену и Намджуну было только в радость размяться, они оба с хрустом размяли свои шеи и двинулись вперед мужчины, держа свое оружие перед собой. Единственное, о чем жалел Тэ, так это о том, что в руке он сжимал рукоять обыкновенного ножа, а не любимой катаны, которая уже приросла к его руке. Он ведь не расставался с мечом ни днем, ни ночью. А сколько ублюдков она приструнила, сам омега уже сбился со счета.       Союн и мужчина на помосте наблюдали за тем, как слаженно, но при этом не сговариваясь, эти трое избавились от всех четырех зомби. И стоило мертвецам упасть наземь, ворота приоткрылись, и к ним вышел высокий альфа.       — Мы готовы вас выслушать. Все оружие, включая ножи, оставьте дозорным. Мы вернем его вам, когда вы захотите уйти.       Тэхен напрягся, вытирая лезвие ножа о свои штаны.       — С чего нам знать, что это не западня? Если мы будем безоружны, мы не сможем дать вам отпор, — громко крикнул он, чтобы мужчина услышал его даже на расстоянии.       — Тогда проваливайте к черту. Потому что мы тоже безоружны. Только у дозорных есть винтовки, остальным нельзя носить с собой никакого оружия, даже ножей. Такие правила, и они одинаковы для всех.       Намджун сделал шаг вперед, чем не позволил Тэхену продолжать этот бессмысленный спор. Их согласились впустить внутрь, это уже много. Стоило отблагодарить этих людей и спокойно обсудить с ними то, зачем они пришли. Им ведь лучше объединить усилия и сплотиться против общего врага.       — Мы отдадим оружие, — твердо сказал Лидер.       Пройдя за ворота, они доставали ножи и пистолеты из своих поясных портупей и складывали их в ящик, который держал щуплого вида молодой альфа лет пятнадцати. Совсем еще мальчишка, у которого даже первая растительность на лице еще не начала проклевываться, но в глазах у него была бесконечная усталость, и Сокджину стало его жаль, ведь никто из подростков не заслужил таких трудностей. Вообще никто из них не заслужил.       Вчетвером, ведомые Союном, они шли вглубь поселения. Омега вел их к небольшому подиуму, который соорудил один из плотников специально для выступлений Ильсона.       Они шли через людей, молодых и старых омег, один из которых обнимал беременный живот, отчего Намджун невольно вспомнил Еджуна, который во время своей беременности выглядел цветущим, счастливым и полным жизни, в отличие от этого омеги, чей взгляд был потухшим, выгоревшим, как будто бы он смертельно устал. Даже его лицо было слишком осунувшимся и изможденным.       «Так не должно быть»… — подумал про себя Сокджин, заглядывая в полные безысходности и страданий глаза людей, пока они продвигались к подиуму сквозь толпу.       — У тебя есть какой-то план? — шепотом спросил Тэхен, и альфа коротко кивнул.       — Да. Мы просто поговорим, как и планировали.       Он не сказал больше ничего лишнего, кивнул Намджуну, чтобы он поднялся вслед за ним к подиуму, но притормозил, когда почувствовал, как Союн сжал край рукава его куртки.       — Что случилось? — он нахмурился, ожидая, что омега заметил что-то опасное для них, но юноша лишь покачал головой и слабо улыбнулся, все же отпуская мужчину, не став подниматься следом, оставшись стоять среди тех людей, с которыми жил долгое время.       Сокджин видел, как какой-то пожилой омега подошел к Союну, касаясь его лопаток, что-то негромко говоря, но он уже не услышал, что именно.       Взойдя на помост, все трое остановились. Тэхен смотрел на этих людей с недоверием, с опаской, но чем больше смотрел, тем больше понимал, что людей Ильсона здесь, кажется, и правда не было. Тех, кто прислуживал ему, вычислить можно было по взгляду — безумному, нахальному, насмехающемуся. Но все эти люди… просто люди.       — Я знаю, — прервал мысли Тэхена громкий голос Сокджина, — что у вас нет причин доверять нам. Так же, как и у нас нет причин доверять вам, но мы здесь. Стоим перед вами без оружия, без ненависти, лишь с добрыми намерениями. Ильсон изводил каждого из вас в течение всего того времени, что вы живете в этом поселении. Но вы не единственные, кто пострадал от его вседозволенности. Мы жили недалеко от вас. Наше поселение, небольшое, на девять человек, расположилось на территории старого завода, недалеко от деревни за лесом. Среди нас есть трое омег, один из которых стоит прямо перед вами, и недавно рожденное дитя, потерявшее своего родителя из-за человека, которого мы считали своим товарищем. Он вступил в сговор с Ильсоном, который искал некое оружие на территории, не принадлежащей вам. Как я понял, он искал его не столько для вашей защиты, сколько для себя самого, ведь в ваших глазах он терял статус, авторитет, продолжая бесчинствовать и провозглашать себя вершителем судеб. Ильсон принес всем нам очень много зла. И пора бы вам избавиться от его гнета. Возможно, Союн уже рассказал вам все вкратце, но повторюсь: возможно, прямо сейчас Ильсон и вовсе мертв. Мы не просим у вас невозможного, мы просим у вас, у таких же людей как и мы, лишь укрытия. Мы поможем избавиться от тех, кто продолжает наводить ужас на вас и ваших близких, от тех, кто не чурается пожирать себе подобных. В обмен на это нам нужен лишь кров. Мы будем работать так же, как и вы, мы будем подчиняться вашим правилам, если они не будут выходить за рамки морали, но пока что ситуация складывается так: пока у нас на руках младенец, идти нам попросту некуда. Мы пришли к вам лишь потому, что Союн убедил нас в том, что вы можете нам помочь и принять нас в ваши ряды.       Сокджин замолчал.       Люди перешептывались между собой, переговаривались. Их голоса слились в один общий гул, мешающий разобрать отдельные слова.       — К чему нам вам верить? Ты и твои люди убили моего сына! — крикнул вышедший к ним старик. Он указал своей старческой трясущейся рукой в ту сторону, где находилась яма с мертвецами. — Стрела попала ему прямо в глаз, кто-то из вас отрезал его руку, и теперь ты смеешь прийти сюда и просить у нас укрыть вас? Чем ты лучше Ильсона?       Здесь не выдержал уже Тэхен, ведь он помнил того, кому отрезал руку, кто уже в тот момент, когда они с Чонгуком находились в яме с мертвецами, молил товарищей дать ему оружие, чтобы пристрелить Тэхена.       — Ваш сын, — начал он, выступив вперед. — Ваш сын сбросил меня и моего любимого человека, которому этой ночью Ильсон сломал ребра и выколол глаз, в яму с мертвецами. На потеху, чтобы посмотреть, как они сожрут нас. Мне жаль, что мы лишили вас сына, но он был мерзавцем, как и тот, кто пришел на нашу территорию и не побрезговал выкрасть нас, чтобы силой выбить из нас информацию, которой мы не владели. Он даже не побрезговал поставить нас в бедственное положение, зная, что у нас на руках маленький ребенок, младенец, которому совсем недавно исполнился месяц отроду. Месяц!       Сокджин положил руку на плечо Тэхена, призывая его к спокойствию, и омега покорно отступил, хотя он был готов еще многое высказать этим людям в лицо. Но чтобы все прошло по плану, чтобы не подставлять своих, а главное, Чонгука, которому необходима помощь, он замолчал и отвернулся от людей, пытаясь унять свою злость.       — Мы не можем знать, что вы не заслужили этого, — бросил ему в спину старик и плюнул себе под ноги.       — Никто такого не заслуживает, — возразил ему Намджун. — Мы живем в ужасное время, когда люди готовы разорвать друг друга. Я потерял мужа месяц назад, хотя сейчас мне кажется, что это было как будто бы в прошлой жизни, мой сын остался без папы. Каждый из нас потерял кого-то из близких, и я уверен, что почти все они были несправедливо убиты живыми или мертвыми. Но мы не звери, чтобы продолжать бездумно убивать людей.       Сокджин кивнул.       — Мы всего лишь просим вас дать нашим раненым убежище, дать нам крышу над головой, позволить нам восстановиться, позволить маленькому Донхену окрепнуть, а после мы уйдем.       — Что взамен? — поинтересовался тот самый альфа, который первым вышел к ним.       — Мы можем охотиться, возделывать землю, работать. Можем выезжать на вылазки за территорию, чтобы пополнять припасы консервов и топлива из ближайших деревень. Я хирург, могу оказывать вам медицинскую помощь, если она требуется. К тому же мы знаем, что на территории остались каннибалы. Мы можем прогнать их или убить, как вы посчитаете нужным, — объяснил свое предложение Сокджин.       Мужчина, скрестив руки на груди, поднялся на помост и, обойдя всех пришедших кругом, внимательно осмотрел их с ног до головы, словно устанавливал, лгут они или говорят правду.       — Хорошо. Разберитесь с каннибалами так, чтобы у нас не было проблем с мертвецами, и можешь оставаться здесь. Но как только тот, у кого, как вы сказали, сломаны ребра и выколот глаз, поправится, вы уйдете. Потому что вы убили тех, кто просто исполнял свои обязанности, и вы не спрашивали, готовы они перейти на вашу сторону или нет. Вам было плевать. Мы готовы загладить нашу вину перед тем, кто пострадал по вине Ильсона, а дальше выживайте сами. Нам плевать на вас так же, как и вам плевать на нас.       Мужчина больше ничего не сказал, направился вниз с помоста, бросив короткий взгляд на замычавшего что-то Союна, и поморщился.       — И ты, Союн, уйдешь с ними. Здесь для тебя больше нет места.       Омега тихо выдохнул, сжимая зубы от дикой несправедливости, и тут же услышал новую порцию громкого шепота.       — Как это с ними? Союн жил с нами столько месяцев, — начал говорить все тот же пожилой омега, уходя вслед за мужчиной. — Не тебе решать, остаться ему или уйти. Как ты можешь, Кибом…       Омега уходил вслед за мужчиной, как и остальные люди разбредались прочь. Лишь некоторые поглядывали в сторону чужаков: кто-то с недоверием, кто-то с интересом, а кто-то с долей жалости в глазах.       О чем говорил пожилой омега с этим самым Кибомом, было неизвестно, ведь они отошли слишком далеко.       Намджун тихо усмехнулся. Неорганизованность этих людей была видна сразу. У них тут чужаки на территории, а они разбрелись кто куда. Разве же так можно? А если бы они и правда несли зло в их общину? Что бы люди делали тогда?       — Мне нужна моя катана, — напомнил Тэхен, спрыгивая с помоста и оглядываясь на Намджуна, — поможешь поискать?       Тэхену на все было плевать, и на то, что люди, живущие за этими стенами, не особо доверяли им, главное, что Чонгуку помогут восстановиться, а дальше они уж как-нибудь справятся. Даже если им придется уходить из этого поселения уже с заморозками, об этом они смогут подумать позже.       — И нам бы узнать, где засели эти каннибалы, — проворчал Намджун, и Союн коротко махнул рукой куда-то за дома, а после указал пальцем на себя.       — Он покажет, — догадался Сокджин, встав рядом с мальчишкой и глянув в спины уходящих прочь людей.       Кивнув, Намджун подошел к Сокджину.       — Ты лучше иди вместе с Союном на ворота. Если Ильсон заявится сюда со своими людьми, беды нам не избежать, а так хотя бы ты сможешь дать ему отпор. А мы пока разберемся с катаной и вернем должок этим отбросам. Придем к тебе, как закончим.       Прежде чем уйти, Союн подошел и показал Тэхену свой блокнот.       — Самый ухоженный дом, говоришь? — поинтересовался омега, поднимая взгляд. Такой нашелся сразу, не нужно было даже включать смекалку, чтобы найти.       Сокджин, проследив за направлением взгляда Тэхена, хмыкнул.       — Ильсон живет в этом доме. Ты думаешь, что он забрал катану в свой дом? — спросил альфа у Союна. Ему это казалось странным, оттого в голосе было некое недоверие.       Но Союн, уверенный в том, что Ильсону захотелось бы оставить себе на память хоть какой-нибудь трофей, твердо кивнул.       — Ну, тогда пошли, Лидер. Заявимся в гости к этому ублюдку, — усмехнулся Тэхен.