Дети — самый, черт возьми, ответственный шаг в жизни каждого человека. Мало просто быть готовым к вечно орущему младенцу, которому нужно вложить ещё какие-то качества по мере взросления. Нужно иметь представление о маленьком человеке и деньги. Очень, очень много денег. Чего стоят одни смеси, если своего молока нет. А обучение? Кто ходит по клавиатуре, рисуя цифру за семестр?!
Да в их стране кошку тяжелее завести! Насобирай справки, пройди сто кругов ада и откажись в итоге от домашнего пушистика. Чужого ребёнка усыновить — игра в «сдохни или умри», но своего — пожалуйста, рожайте, пока не лопнете. И это чертовски несправедливо. Лучше бы всех стерилизовали и дали возможность родить лишь при справках от психиатра и выписки из банка. И обязательно с наличием заверенной нотариусом доверенности, что альфа не бросит своего партнёра в положении. Жаль, в мире такого нет и никогда не будет.
Некоторым же альфам языки бы вырвать вместе с членом под корень и запихать куда поглубже, чтобы не смогли заделать ребёнка, а потом петь песни о вечной любви, планах на жизнь, свадьбе, квартире с детской.
Или вот бы можно было ознакомиться с отзывами о партнёре от его бывшего: сразу узнать и пробег, и поступки, и грешки при наличии. В реальности же приходится долго знакомиться с человеком, узнавать его, его качества и недостатки каждый день, выстраивать отношения. Невозможно знать человека на все сто процентов. Бывают же случаи, что пара прожила двадцать, а то и сорок лет вместе, и партнёр даже не догадывался о совместном проживании с убийцей под одной крышей. Это почти случай Тэхёна. Только он, спустя два года отношений, из которых год был совместной жизни, узнал, что его альфа — мудак полнейший.
А ведь у них, как и у всех, всё начиналось слащаво и невинно. Свидания, кафе и прогулки под луной, первый неловкий поцелуй, часы разговоров по ночам и километры переписок с тысячами слов о великой любви. Первые ночёвки и марафоны фильмов, подарки, цветы, планы на совместное будущее, а дальше свадьба и дети. Всё по классике.
Всё, как и у всех, только итог неутешительный: он один с ребёнком на руках и без гроша в кармане, а алименты — подачки. И теперь, толком не оправившись от родов, не насладившись первыми днями со своим малышом, приходится идти на работу — пахать, лишь бы было где жить и что им с крохой есть. Такая реальность, хули.
Реальность, в которой мужик Тэхёна оказался козлом. Пока сам Тэхён боролся за жизнь в родовых муках, где было разорвано всё, что только можно, альфа выставлял в соцсетях фотографии с новым парнем. Всё, что хотелось в тот момент — засунуть этому мудозвону кулак в задницу и прокрутить на все триста шестьдесят, но омега стиснул зубы и терпел, проклиная его и надеясь, что судьба ещё отыграется за все кимовы мучения. Скорей бы сдох, падла. Никому даже обидно не будет.
Так Ким приобрёл незавидный статус «отец-одиночка», или в простонародье «ноги смог раздвинуть, а ребёнка воспитать нет», а малыш — возможность никогда не увидеть своего отца и фамилию папы. Лучше и быть не могло.
От родителей Тэхён получил от ворот поворот ещё на пятом месяце, когда живот заметно округлился, а об аборте думать уже было поздно. Что ещё ему было делать, если альфа бросил, а идти больше некуда? И о чём Ким только думал, когда сообщал им такие незавидные новости?! Что родители примут его с распростертыми объятиями и пожалеют? Те предложили разве что вернуться в Тэгу, но это значило бы слушать всю жизнь их нравоучения и крест на и без того незавидной жизни. Спасибо, что хоть подкинули деньги на кроватку и всю эту приблуду для ребёнка. Научиться бы ещё всем этим пользоваться, но помощи просить не у кого.
Был ли готов Тэхён к детям? Хотел ли он свою семью так рано? Нет, он изначально желал избавиться от плода на второй неделе, но любимый альфа с нимбом над головой, на которого Тэхён смотрел с сердечками в глазах, отговорил. Так красиво говорил, расписывал их прекрасную жизнь втроём во всех красках, а Ким, наивный, согласился. Пусть лучше сейчас, раз альфа клянётся и божится сделать всё для лучшей жизни своей семьи, правда же? Бóльшего пиздежа в своей жизни омега вряд ли услышит, зато опыт какой! Незабываемый — это уж точно. Осталась золотая рыбка у корыта, или кто там был? Уже неважно.
Как пеленать, держать ребёнка, кормить и не свихнуться от жизни, Тэхён не знал от слова совсем. Поначалу всё выходило из рук вон плохо, методом проб и ошибок, исчисляемых литрами слёз бессилия и бессонными ночами. Тяжело? Не то слово.
Что там говорят про материнский инстинкт обычно? Что у всех омег он в подкорке мозга заложен и проявляется ещё задолго до того, как родное чадо появится на свет? Как бы не так. Да, любовь к своей копии точно есть, но не более. И то, как плохой отец, Ким любит лишь взятое от себя. Что там кричали психологи в интернете? Нельзя ненавидеть отца ребёнка и проецировать это на нём, ведь половина в нём все равно от альфы и вы заставляете ребёнка ненавидеть себя. Тэхён бы посмотрел на этих индивидов, когда после оплаты за квартиру у вас остаётся триста тысяч вон. А ребёнку нужны смеси, подгузники и новые одёжки, за услуги няни тоже нужно платить, а алименты не прислали по случаю отлёта бывшего на Мальдивы и телефону в режиме «не беспокоить». Благословить его нужно за возможность родить! Ведь не все омеги могут это сделать от партнёра с хорошими генами, а Тэхёну вот как повезло! Не ребёнок, а мечта! Красивый, не болеет — хоть сейчас неси на рынок и продавай лишь бы закрыть долги. Этого омега, конечно, не сделает, но от безысходности хочется выть.
Почему ему так повезло в жизни? Он же был идеальным ребёнком. Всегда высшие оценки, Сеульский Национальный университет с красным дипломом, голова на плечах, в пятнадцать не залетел. А что толку? Поматросили, обрюхатили и бросили. Альфа не считает нужным интересоваться жизнью Кима: как здоровье, как ребёнок, хватает ли денег и есть ли они вообще, оставил ли он малыша, какое имя дал. Откупается пару раз в месяц и на этом всё. Знает ведь, что найти работу нереально, особенно беременному парню, который свалит в декрет и придётся платить ему ещё, или уже родившему с младенцем на руках. Тэхёну ещё повезло устроиться с животом в продуктовый. Платили не очень много, но на квартиру и продукты, а потом и смеси хватало. Там можно было что-то и подворовывать, забирать просрочку домой. Так и жил. Хорошо, что можно было сидеть с ребёнком за кассой и не искать друзей, кто мог бы посидеть с ним бóльшую половину дня.
Так омега хотел продержаться до двух лет, отдать Усона в сад и выйти на более высокооплачиваемую работу. Но судьба, самая добрая и благосклонная, решила напомнить, что мечтать вредно. Хозяин магазинчика, где омега работал всё это время, оказался злостным нарушителем и укрывался от налогов, а в один прекрасный момент просто сбежал из страны. Хорошо, что хоть зарплату выплатил. К Тэхёну ещё долго ходили полицейские, ведь он, как оказалось, единственный, кто видел хозяина последний год.
Пришлось найти няню, отдавать ей бóльшую часть своего заработка и пойти работать на завод. В других продуктовых нет возможности сидеть вместе с ребенком, много там не заработаешь, а жить на что-то нужно. Потребности растут, а зарплата больше не становится. Работа оказалась не пыльная. Омеге предстояло лишь окрашивать ткани и складывать их, но в рабочем костюме всё ужасно прело и прилипало к коже, от химикатов было тяжело дышать и появился кашель. Но деньги нужны, поэтому Тэхен держится из последних сил.
Усон, его сын, маленький лучик, которого омега хотел бы родить, но позже. Желательно с любимым и надёжным альфой, но если и один, то хотя бы когда встал бы на ноги, а не сразу после окончания университета.
Тэхён искренне любит свою кроху. Старался, старается и будет стараться работать ради него и проводить больше времени после работы. Они долго могут играть в ванной с резиновыми уточками, даже если потом придут большие счета за воду. Омега поёт ему колыбельные на ночь и оставляет гореть ночник, чтобы его малышу не было страшно. Он подрывается на каждый его крик по ночам, успокаивает, долго сидит на полу, укачивая на руках. Утром сам кормит, меняет памперс, целуя при этом мягкий животик и щекочет бочка, пока звонкий смех льётся в уши райским звуком.
Ким опаздывает на работу лишь бы уделить немного времени своему ребёнку, берёт отгулы, чтобы сходить в больницу по поводу и без, жертвуя выходными. Он неплохой родитель по его меркам. Да, не проводит с сыном весь день, не гуляет по паркам и не покупает кучу одежды и игрушек, но он хороший в его жизненной ситуации. Тэхёну хочется в это верить. По крайней мере, он не рыдает при ребёнке, а уходит в ванную, где может дать волю удушающим слезам. Вроде жизнь не так плоха: у него и сын есть, и работа, и маленькая, но хорошая квартира, но… он устал.
Он устал от такой жизни, где ему порой не хватает на еду, где уже два года он не покупает новые вещи, даже если те необходимы. Об уходе, макияже, полноценном душе и сне вообще не идёт речь. И вишенкой на этой куче дерьма — пятидневка, двенадцатичасовой рабочий день и удержки в зарплате. И как тут не мечтать взять машину напрокат и не разбиться с ребёнком на ней, чтобы облегчить не только свою жизнь? Или спрыгнуть с моста самоубийц, да хотя бы открыть газ и задохнуться во сне.
Тэхён пытается не наложить на себя руки, желая видеть в будущем хоть частичку светлого, но все больше и больше разочаровывается в этом мире.
Как же хочется взвыть, получив зарплату с вычетом почти половины за опоздания и испорченную ткань. Отложив на квартиру, ему нужно на остатки купить пюре и каши для ребёнка, а себе что получится. От няни придётся отказаться в этом месяце и просить друзей, которым повезло чуть больше в жизни и они сидят в декрете со своими, последить за Усоном. Хорошо, что ему ещё не отказывали, но это только пока. Ким уверен.
Цены на каши вновь не радуют. Хочется ей и поперхнуться, и чтобы в коробке из-под неё же похоронили. Но Тэхён кладёт картонную коробку в тележку, скрипя зубами, пока его малыш, его маленький Усон, мирно играет с машинкой, у которой появилась новая площадь для гонки. Хоть у кого-то жизнь не так плоха, но это пока он не ходит в садик. Купив ещё памперсы, присыпку и пюре, омега насчитывает сумму, что как раз лежит на карте. Денег на еду для себя нет. До аванса ещё две недели, а вода на завтрак, обед и ужин ему обеспечена.
Осталась всего пара тысяч, и у Кима есть выбор купить пару килограмм риса или соджу. Голова, конечно, за рис — есть что-то надо, а на рисе он хотя бы сможет прожить, но вот душа… Душа так хочет отдаться мнимому спокойствию, забыть о злости на этот мир или дойти всё-таки до квартиры этого мудака, убить и забрать все деньги. Сердце нужно слушать. Во второй же раз оно его не подведёт? В этот раз у него точно не останется балласта в виде ребёнка.
Решено.
Сегодня он напьется, поплачет от своей жизни, завтра отоспится, а в понедельник выйдет на работу, займет деньги у знакомых и купит продуктов. Будто в первый раз он в такой жопе. Омеге не привыкать: не раз выбирался и сейчас выберется.
Дом встречает звуком капающей воды и бардаком, к чему все привыкли, даже няня. Ну нет у него времени и сил что-либо убрать, а чинить кран бесполезно — его только менять. Хозяин не хочет заморачиваться, а у Тэхёна на это нет лишних денег. Ребёнок сыт и чист, живёт в более менее нормальных условиях — от Кима большего не требуется.
Перешагивая через горы грязных вещей, которые он так и не закинул в стирку с прошлой недели, и игрушки, оставленные Усоном с обеда, омега пробирается в их с ребёнком комнату. Переодевается в домашнюю одежду, на деле же — растянутая футболка с пятном от блевотины двухмесячного Усона и шорты по колено. Малышу же повезло больше. Его пижамка тёмного синего цвета, выглаженная и чистая, с милым мишкой на передней стороне и носочками в комплекте. Просто идеальная, как и его малыш с шоколадными волосами, маленьким носиком, пухлыми губами и шоколадными глазами. И все досталось от Тэхёна. Точно принц. От отца досталась только родинка на животе. Дай бог, чтобы так все и осталось по мере взросления.
Каждодневный момент любования и восхищение своим сыном проходит, и Тэхён вновь идёт по захламленному коридору с ребёнком на руках, берёт во вторую пакет со скудными покупками и бредёт на кухню. Сын оказывается в стульчике с его телефоном в руках, где показываются мультики, пока Тэхён варит ненавистную ему кашу с малиной. Уже более миролюбиво кормит своё чадо, играясь в самолетик и «ложечку за здоровье папы, за геморрой у отца, за отсечение головы у начальника». Но мысли все равно, несмотря на хорошее расположение духа и любовь к сыну, уходят лишь к тому, чтобы скорее уложить ребёнка спать и начать терапию по выведению из организма воспоминаний о мудаках в его жизни. Алкоголь же затмевает разум. Вот бы ещё и время вспять поворачивал…
Усон послушно всё съедает до последней крошки. Этому приучил Тэхён, ведь они не миллионеры, чтобы есть половину и выкидывать. Мультики на ночь были отменены, ребёнок укачан, песня спета, одеяло подоткнуто, заяц обнят. И чем он не идеальный отец? Даже уборкой решил заняться сегодня, постирать все вещи и убрать игрушки. Раз выдался хоть немного свободный вечер, почему бы под рюмку-другую и песни урчащего живота не привести их квартирку метр на метр в божеский вид?
На часах уже двенадцать ночи. Бутылка соджу почти пуста, ноги подгибаются то ли от усталости, то ли от алкоголя, руки сожжены хлоркой, но квартира блистает, а в стиральной машинке достирывается последняя партия вещей. И под слоем алкоголя всё не так плохо, что-ли. Квартирка уже кажется неплохим местом жизни, малыш ни разу не отвлек от уборки за все три часа, а завтра выходной. Они пойдут гулять и, может, мама даст непутёвому сыну денег в долг. Главное — не звонить пьяному! Тогда она точно сжалится и поможет.
Весь хороший настрой сбивается, когда Ким решает зайти в инстаграм.
Как же на душе стало погано. Вся злость на этот мир сразу вернулась, а в уголках глаз скопились слезы. Этот урод женится на одном из своих мальчиков по вызову, а тот ещё и… беременный.
Тэхён не может сдержать слезы, сидя на холодном кафельном полу на кухне. Его он, значит, бросил, сыном не интересуется, а этому сделал предложение и будет жить вместе долго и счастливо? Ну уж нет. Желать такой же судьбы, что и у него, никому нельзя, но идут нахуй эти праведники. Он желает.
Ким желает этой размалёванной морде с красивыми ноготками такого же, как у него, и даже хуже. Пусть его так же бросят или будут избивать каждый день, но омега, тем более ребёнок, ни в чем же не виноваты. Не виноваты в том, что Тэхёна бросил их глава семьи, но какого черта Ким должен просто закрыть глаза на такую несправедливость? Почему должен забить на бывшего, почему должно быть не всё равно? Хэчану, его любимому бывшему, же все равно на них.
Пальцы на автомате набирают знакомые цифры чужого номера, по которым он звонил несколько раз на дню и уже выучил наизусть, пока сам Тэхён задыхается в истерике от несправедливости. Хочется задушить его, задушиться самому.
— Привет… Урод… — шмыгая носом, Тэхен опирается макушкой о кухонный ящик. Губы же растягиваются в ядовитой улыбке.
— Здравствуйте, это кто? — звучит с того конца, вызывая у омеги истерический смех.
Тэхён рассмеялся громко, с отчаянием, на всю кухню, разлив последние капли соджу по рюмке.
— Уже забыл меня, тварь? Забыл, как бросил меня с ребёнком? Напомню. Тэхён, были два года вместе, ты бросил меня на пятом месяце. Вспомнил, ублюдок?
— Извините, я не понимаю, о чем вы. Вы, наверное, ошиблись номером, проверьте, пожалуйста…
— Ну конечно! Ты снова не при чём… Ты… Ты мне всю жизнь испоганил, мразь. Почему я должен растить один нашего ребёнка, пока ты кутишь со всякими профурсетками и летаешь на курорты, а теперь ты женишься? Серьёзно?! А нам? Усону ты дал хоть на еду каждый месяц? Ты хоть представляешь, какого работать на заводе двенадцать часов, приходить домой, готовить, убирать, уделять время ещё и ребёнку, тащить всё одному на плечах. Да это же была моя мечта! Ты, сука, пел про красивую жизнь, трахая попутно всю Корею, а потом бросил… Когда уже нельзя сделать аборт, это был план? За что ты так меня ненавидишь… Ты обещал платить деньги, но в итоге что? Когда я получал от тебя хоть что-то путнее? Ребёнок — это ответственность двоих. Но почему я в съёмной квартире, с плачущим ребёнком, а ты, счастливый, опять отдыхаешь где-то? И я не понимаю, какого хрена он вечно плачет, плачет и плачет. Я не знаю, что уже делать. Я не знаю, что делать, и кто заберёт его, если у него такой отец, когда я умру от голода, блять. А, собственно, чего мне ждать? Вот пусть на твоей совести и будет наша смерть. Я напишу на стене в честь чего эта вечеринка, и пускай тебя хоть к чему-то привлекут, тварь.
Тэхён, держась за кухонную тумбу, поднимается на ноги, умываясь своими слезами и горьким смехом.
— Так, Тэхён, прошу, давай успокоимся. Сядь на пол и скажи мне спокойно, где ты. Я приеду и помогу, дам денег. Сколько я там должен по алиментам? Сколько тебе нужно с ребёнком?
— О, как мы заговорили! Ну конечно, когда идут обвинения в доведении до суицида, это уже не шутки, да? — смеётся, оседая на пол, успев до этого включить газ на плите. — Мне нужно десять миллионов вон, у тебя есть такие деньги на собственного ребёнка?
— Да, есть, скажи адрес только.
Омега продолжает шмыгать носом и плакать, но говорит бывшему адрес. Сбросить вызов ему не дают, уговаривают ещё поговорить. Точнее высказаться, от чего поток обвинений начинает литься с новой силой.
***
Чонгук только в одиннадцать заканчивает работу. Часто он засиживается в кабинете проверить документы и отчёты лично, но ещё более часто альфа растягивает время допоздна, выпивает сотню кружек кофе и играет в игры на телефоне. Всё, лишь бы оттянуть время до возвращения домой, где ему достаточно одиноко и грустно. В кабинете он чувствует более значимым и занимает себя хоть чем-то.
В выходные пробки на дорогах отдаляют его от дома всё сильнее. Раньше бы Чон разнервничался от невозможности попасть домой, поужинать с родителями и лечь пораньше спать, но теперь, проживая в одиночестве, даже рад этому. Альфа расстёгивает пиджак, включает приятную музыку и откидывается на сиденье, проезжая раз в пару десятков минут на пару метров. Может, к двум он и доберётся домой, а там сразу спать.
Но джазовую музыку прерывает громкая мелодия входящего вызова. Половина первого. И кто не спит в такое время? Родители уж точно бы не позвонили так поздно. Голосовым помощником Чонгук принимает вызов, желая узнать, кто это с незнакомого номера ему набрал.
— Привет… Урод… — не успевает Чонгук ничего сказать, как входит в ступор от сказанных слов.
На том конце — пьяный парень. Он явно ошибся номером и человек, которому были адресованы «любовные» слова, сильно обидел его собеседника, а выслушивать всё Чонгуку.
— Здравствуйте, это кто?
Чонгук пытается сойти на более миролюбивый лад, перевести на него и омегу, спокойно объяснить, что тот ошибся номером, чтобы не названивал, когда он сбросит вызов, но тот и слушать не хочет. Неизвестный омега продолжает поливать гадостями бывшего альфу, и Чонгук скажет даже, что адресат заслужил, но лучше бы всё-таки услышать всё обидчику, а не ему. Посчастливилось же нарваться на папу-одиночку в депрессии.
И почему он не сбросил вызов сразу и не заблокировал парня, а продолжает слушать и вникать в проблемы человека с ребёнком без достаточного количества денег и времени? У Чонгука нет детей, нет и отцовского инстинкта, но он все ещё человек, которому жалко парня. Жалко и его ребёнка, который уже пять минут плачет, испуганный от криков папы. Тэхён, как выяснилось из очень эмоционального монолога омегу зовут именно так, даже не собирается остановиться и пойти успокоить своё чадо. Он лишь громче плачет в унисон со своим сыном, продолжает жаловаться на жизнь и в какой-то момент угрожает расправой над собой и сыном. Только суицидников Чонгуку не хватало…
Совесть же сожрёт, уже начала от мыслей сбросить вызов, а сна не будет ещё долгое время. Сердце велит спасти омегу с ребёнком. Пусть их жизнь не идеальна, но убийство уже крайние меры.
— Так, Тэхён, прошу, давай успокоимся. Сядь на пол и скажи мне спокойно, где ты. Я приеду и помогу, дам денег. Сколько я там должен по алиментам? Сколько тебе нужно с ребёнком?
Чонгук слышал щелчок газовой плиты: Тэхён включил газ. Довольно лёгкий путь смерти выбрал — полчаса и спокойный вечный сон. Теперь пробка, продвигающаяся в час по чайной ложке, начинает раздражать. Чон злится, ему нужно спешить. Дом омеги не так далеко, но альфа может не успеть из-за пробок.
Омега продолжает поливать бывшего говном, обвинять во всём, плачет от предательства — видно, любит до сих пор. Оставаться на связи была просьба Чона, чтобы парень не заснул и смог открыть ему дверь, и хоть как-то контролировать его состояние.
Минуты тянутся мучительно. Машины не двигаются ни на миллиметр, он в сотом ряду. От раздражения Чонгук жмёт на клаксон, но ничего не происходит, а в ответ раздаются гудки других машин. Выскочив из машины, Чонгук бежит по названному адресу. Огибает машины в пробке, перебегает несколько дворов — лишь бы успеть. Параллельно ещё приходится слушать хрипы омеги на проводе и его крики вкупе с детскими. Такое себе подбадривание.
Вот он, названный Тэхёном, дом, открытая подъездная дверь, обшарпанные зелёные стены, штукатурка на полу и деревянные двери. Будто в прошлое попал. Пятый этаж, коляска на служебном этаже, рядом с лежащим мужчиной, ищущим ночлег в таких домах. Чонгук стучится в дверь с цифрой сорок три и прерывает плач омеги в телефонной трубке.
— Тэхён, я тут. Открой, пожалуйста, дверь, — просит альфа, стоя под обшарпанной дверью квартиры омеги, слыша плач ребёнка даже тут. Как ещё соседи не вызвали полицию или сами не пришли.
Дверь перед самым носом открывается и первым, что Чонгук видит — пьяный в дрова омега. Первым, что чувствует — удар ладони по щеке и следом поцелуй на губах. Чужая рука притягивает его за ворот рубашки, затаскивая в квартиру. Тэхён пытается укусить, поранить, причинить боль, которую когда-то причинили ему, вылить её в поцелуй. Он плачет, задыхаясь от сухости в горле, слез и недостатка воздуха в лёгких.
— Пожалуйста… останься со мной, с нами… Я так устал всё тащить один. Почему ты так поступил с нами? Я же хотел замуж, согласился на ребёнка, но ты выбрал эту шваль. Почему? Почему бросил под самые роды, сука… — бьёт кулаками в крепкую грудь, желая убить альфу перед ним, но в то же время присвоить себе.
— Тэхён, милый, я останусь с тобой и Усоном, перевезу в большой дом, где у нашего сына будет своя детская, и тебе не придётся работать. Кто у нас родился?
Чонгук не хочет врать, обещать то, чего не исполнит, как бывший омеги, но истерику слушать тоже не хочет, как и новые удары. Сейчас есть дела поважнее: газ уже распространился по квартире. По узкому коридору он доходит до кухни, выключает газ и открывает настежь окна. О чём этот омега только думал?
— Альфа…
— Всегда мечтал об альфе, — улыбается измученно и выдыхает с облегчением. Сегодня он спас две жизни.
— Правда? И ты никогда не бросишь нас теперь?
— Никогда. Познакомишь с Усоном?
Тэхён расцветает на глазах, улыбается ярко от его интереса сыном и тащит за руку альфу в комнату. Она небольшая, как и вся квартира. Тут лишь кровать, шкаф и кроватка для ребёнка, в которой маленький альфочка надрывался от крика, весь покраснел и уже задыхается от плача. Как хорошо, что он приехал и сможет помочь этой семье.
Взяв малыша на руки, Чон старается успокоить его, дать почувствовать себя в безопасности и остановить слёзы. Пока укачивает альфу, смотрит в телефоне способы успокоить детей и идёт на кухню наполнить бутылочку водой. Скорее всего, тот просто испугался и не голоден или в памперсе мокро. Просто стоит дать попить и покачать на руках. Тэхён же не идёт за ними: свалился на кровать мешком и храпит. Даже не думает о ребёнке или об альфе, который в его глазах бросил их, которого не видел около года. Опять развесил уши и перестал думать головой. Что за человек?!
За час, проведённый с маленьким альфочкой, Чонгук понял одно: Усон — милейший ребёнок. Альфочка быстро успокоился, держался за его большой палец, пока пил водичку, и не отпускал, пока не уснул сладким спокойным сном. Будто почувствовал в нём отца, альфу, того, кто может защитить. Чонгук проверил его памперс, который был сухой, после уложил в кроватку, дал обнимать зайчика и укрыл одеялом.
И вот сейчас он должен был бы убраться из квартиры, забыть о странном звонке, но… Вдруг Усон опять станет плакать, а Тэхён не проснётся? Да и хотелось поговорить с омегой на трезвую голову, дать напутствие, образумить, чтобы не пил, и хоть как-то помочь деньгами. Чонгук чувствует себя ответственным за этих людей после спасения их жизней. Теперь он их ангел-хранитель или что-то вроде того.
Второй комнаты в квартире нет, спать негде. Прилечь рядом с Тэхёном, повернувшись к нему спиной, кажется самым лучшим вариантом.
— Спокойной ночи, Тэхён. Надеюсь, твой сон, и правда, будет сегодня спокойным… — вздыхает, закрыв глаза, прикоснувшись только головой к подушке.
***
Тэхён резко открывает глаза, пугаясь опоздания на работу и последующих удержек в зарплате. Экран блокировки смартфона показывает субботу, восемь утра — можно жить. Опустившись обратно на подушку, омега ощущает пробивающую головную боль, от чего болезненно стонет, стараясь принять удобную позу. Сил встать и выпить обезболивающее абсолютно нет. Головой понимает: нужно соскоблить себя с кровати и покормить ребёнка. Он же запланировал на сегодня так много дел, обещал себе провести время с сыном.
Тэхён удивляется, что помнит это. Он-то думал, что всё забудется, но в голове держится ночная уборка и распитие соджу. Дальше всё как в тумане. Он и не помнит, плакал ли его ребёнок. Наверное, просыпался и плакал, а Тэхён успокоил его. Главное, чтобы не навредил малышу в замутненном сознании. Он же мог сделать всё, что угодно под алкоголем, но хочется верить, что это не так.
Продрав глаза от тихих похныкиваний Усона, Тэхён пытается сфокусировать взгляд в душной комнате и видит на второй половине кровати… мужчину? Раньше бы он такому не удивился, потому что из клуба никогда не приходил один. Но сейчас то откуда ему тут взяться? Пустил что ли того бомжа с этажа выше, когда тот стучал?
Омега кричит, скидывая непрошенного гостя ногами с кровати, сам вскакивает и хватает с тумбочки мягкий светильник, обороняясь им. Обходя кровать по периметру, закрывает собой самое ценное — кроватку с плачущим ребёнком. Ему главное сейчас убрать с квартиры постороннего, чтобы сыну никто не навредил, а потом уже успокоит его.
— Тэхён, ты вновь начинаешь драться как только увидел меня.
Держась за ребра, на которые упал, Чонгук смотрит недовольно на хозяина квартиры, но от ночника в его руках усмехается. Омега сейчас серьёзно? Мягкий детский ночник против него, довольно крепкого альфы?
— Что?! Откуда вы знаете моё имя? Что вы делаете в моей квартире? У меня нечего воровать, так и знайте! Или вы бездомный? Что-то не похоже, чтобы у вас не было места, где спать. Или вы решили украсть моего сына? Иди у других воруй, сволочь! — кричит на альфу, взяв сына на руки, и покачивает, стараясь успокоить и защитить от незнакомого мужчины, а сам силится не расплакаться от страха перед странным альфой.
— Прекрати. Иди покорми сына и поменяй памперс, — встав с пола, Чон остается на месте, чтобы не пугать парня ещё больше. — Я вас вчера спас. Ты звонил бывшему, но попал на меня…
— Сука, сменил номер значит, — шипит от досады — теперь даже не связаться с ним, чтобы спросить о деньгах. — Но с чего вы решили приехать? Успокоить бедного брошенного омегу? Не нужно, поверьте.
— …И ты угрожал ему вашей с Усоном смертью, включил газ на плите. Я не мог оставить вас, вот и приехал. Ты был не в состоянии даже успокоить сына, поэтому я и остался на ночь. Он у тебя много плачет ночью, но ты этого не услышал — спал, как убитый.
— Что? Газ… Господи… Я ужасный человек, ужасный папа…
Тэхён роняет ночник, пытаясь сложить это в голове и не осыпаться прямо тут осколками на пол. Как он мог всерьёз решиться на такое и подвергнуть сына опасности? Как он может себя называть хорошим папой, человеком вообще после такого? Усон не заслуживает такого родителя, как он.
Вот правду говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. А у Тэхёна ещё и на руках. Отрубить бы их по локоть. Чем он вообще тогда отличается от бывшего? Он так же ужасен. Один бросил сына до рождения, второй чуть не убил его. Два сапога пара. Самых ужасных…
Тэхён на ватных ногах доходит до кровати, укладывает сына на кровать и пеленает на автомате. Жизнь остановилась от осознания, что они могли сегодня не проснуться. Или кто-то один. В любом случае, Тэхён бы не простил себе этого. Не простит и сейчас. Как бы ему не было плохо, он не может так просто распоряжаться жизнью сына. Особенно назло бывшему.
— Не доводи себя больше до такого состояния, — разносится под ухом словно через толщу воды. Тэхёну не хочется слушать чужие нравоучения в такой момент. Ему хочется соскоблить с себя кожу, выплакать давно застывшие слезы в глазах. — У Усона и так ты один, поэтому ты должен быть сильным. И забывай про этого мудака. Он не вернётся и от твоих оскорблений ему ни холодно, ни жарко. Твой кредит закрыт. Ты больше ничего не должен банку.
— Я знаю, что ему всё равно на нас, но это тяжело просто так проглотить, знаете ли.
Они перемещаются на кухню, где Тэхён варит любимую кашу мальчика, а себе и гостю заваривает чай. Тот совершенно не желает покидать его скромное жилище, а выгнать спасителя неудобно как-то.
— Подождите… Как это мой долг закрыт? — Тэхён переводит изумленный взгляд на альфу, не понимая, о чём он говорит и не шутка ли это. — Что я вам за это должен? Учтите, я не отдам своего ребёнка на органы для вашего умирающего! — предупреждает, нахмурив брови, и ставит перед сыном тарелку с кашей и ложку.
— Мне этого не нужно. Просто решил быть хорошим до конца, как ваш личный ангел-спаситель. Не нахватай новых кредитов, а то ты не выберешься из них. Найди хорошую работу с нормальным графиком, где будут платить за переработки. И больше никогда не думай о суициде. Жизнь наладится рано или поздно, — будто обещает ему, улыбнувшись приободряюще.
— Вам, богатым, не понять нас. Мне нужно платить за квартиру, няню, еду для ребенка. В стране кризис, я и так подаю заявки всюду, — Тэхён бурчит недовольно на этого самоуверенного и явно богатого альфу, раз тот погасил его кредит.
— Думаю, тебе улыбнется удача, Тэхён. После чёрной полосы всегда будет белая. Судьба тебе сделает подарок, вот увидишь.
Альфа улыбается напоследок, сказав напутственные слова, больше похожие на предсказание о каком-то подарке, словно фея крёстная. Звучит так, будто Чон что-то уже запланировал для помощи омеге. Хочется верить в это.
Чонгук встает с неудобного табурета и торопится покинуть чужую квартиру, оставляя Тэхёна одного с тяжелыми мыслями. Больше никакого алкоголя — это точно. В следующий раз отчаяния Чонгук ему не поможет.
— Ну что, мой маленький пельмешек? — обращается к сыну, улыбаясь ярко, когда альфа захлопнул за собой дверь. — Идем сегодня гулять в парк. Папа же обещал тебе…
