Последний шанс

      В зале было пусто. Занятия уже закончились, и все разошлись по домам. Все, кроме него. Уён, который во мраке казался иллюзорным, словно сказочный эльф, плавно двигался под тихую музыку, снова и снова повторяя одно и то же движение, будто отрабатывая его до автоматизма.       Чхве Сан обнаружил, что уже несколько секунд, как он затаил дыхание, словно боясь спугнуть видение. Словно Уён, стоило Сану сделать вздох растаял бы, как дым. Поэтому Чхве стоял неподвижно, любуясь грацией танцора и боясь даже лишний раз моргнуть.       — Проклятие! — неожиданный звонок мобильного разрушил магию танца, и Уён от неожиданности сбился с ритма, громко выругавшись и доказывая тем самым, что он вполне себе настоящий.       — Прости, — Сан смущенно полез в сумку, пытаясь отыскать среди книг столь не вовремя зазвонивший телефон. — Я не хотел тебя напугать.       — Что ты здесь вообще делаешь? — Уён, казалось, даже не удивился его появлению. — Сейчас, вроде как, не твое время.       — Я шел мимо и увидел свет в зале, — Чхве, наконец, нащупал проклятый мобильник и нажал на сброс. — Решил зайти поздороваться.       — Поздоровался? — на лице Чона на мгновение мелькнули проблески эмоций, тут же сменившись равнодушной маской. — Теперь иди дальше.       — Уён, — Сан шумно вздохнул, чувствуя, что сейчас стоит перед ледяной стеной, а человек, ее воздвигнувший, даже не пытается сделать шаг навстречу. Впрочем, зачем это ему?       — Что, ты думал, что я попрошу остаться? — он лишь криво усмехнулся. — Ты упустил свой шанс, Чхве. Я пообещал Чонхо помириться с тобой, мы помирились, но это не значит, что что-то станет прежним. Ты сам виноват.       — Всего один танец, Уёна, — Сан и сам не понимал, откуда вдруг появилась эта решительность. — Потанцуй со мной один раз. В последний раз.       — У тебя даже обуви нет подходящей, — Чон вновь усмехнулся, на этот раз уже более эмоционально, словно по ледяной стене вдруг пошла первая тонкая паутинка трещин. — Думаешь, я позволю тебе танцевать в ботинках?       — Я разуюсь, — Чхве отбросил рюкзак в сторону, чувствуя, как сердце начинает биться в груди все сильнее, — это ведь не проблема, так ведь, Уён? Просто скажи, что согласен. Или ты боишься танцевать со мной?       — Надеюсь, хоть раздеваться ты не будешь, — тот лишь фыркнул, уже просматривая список мелодий на телефоне.       — Ну, если ты этого хочешь… — Сан многозначительно повел бровями, чувствуя, как все громче трещит лед. Кажется, еще не все потеряно.       — Хватит болтать, — Уён недовольно сморщился. — Я выбрал мелодию. Ошибешься хоть в одном движении и можешь катиться ко всем чертям.       — Не ошибусь, — сердце уже колотилось, как ненормальное, но Чхве готов был терпеть. Готов был терпеть ради того человека, который сейчас стоял напротив него. Ради того, чьи глаза, словно бездонные колодцы, затягивали вглубь. Ради того, чей запах дурманил и чья улыбка, пусть и едва заметная, была лучшей наградой.       Сан не ошибся. Он во всем следовал за своим партнером, повторяя его движения, словно зеркальное отражение. Ему не нужно было даже смотреть на Уёна, чтобы знать, что делать. Он просто двигался, интуитивно чувствуя человека, которого сейчас сжимал в своих объятиях, как того требовало движение танца. Он просто чувствовал, что вот так может танцевать целую вечность. Как и любить. Любить этого человека он тоже готов вечность.       Любить. Вот только примут ли его любовь? Пусть не сейчас. Пусть когда-то в будущем. Но есть ли у него надежда? Кажется, да. Иначе почему сам Уён сейчас не отпускает его, прожигая взглядом?       Мелодия затихла, сменяясь каким-то другим незатейливым произведением, но они оба так и продолжали стоять в замке объятий. Пальцы их переплелись, и Сан мог поклясться, что чувствовал тяжелое дыхание Чона, опаляющее его шею, словно пламя, а ледяная стена, что была между ними, окончательно рухнула.       — Уёна, — Чхве набрался храбрости и первым нарушил тишину, — дай мне еще один шанс. Позволь мне доказать, что я серьезен. Я хочу… Я хочу всегда танцевать с тобой.       — Прости… — Уён отстранился спустя минуту, словно тщательно все обдумав. — Я не могу… Сейчас не могу…       Его шаги были легкими, но Сану казалось, что они оглушили его уши. Чхве едва не закрыл их руками, с грустью наблюдая, как уходит тот, кого не следовало отпускать. Да, нельзя его отпустить. Ни за что.       Уён еще даже не успел покинуть зал, как крепкие руки вновь заключили его в объятия, а губы запечатали вырвавшиеся было ругательства.       — Ты ведь тоже что-то чувствуешь, — Сан шептал в поцелуй, страстный, горячий, в поцелуй на который ответили. — Ты ведь сам не хочешь все заканчивать. Не уходи вот так, просто позволь себе чувствовать. Открой свое сердце.       — Ничего не получится, Сан, — Уён резко оттолкнул, а в голосе его зазвучали какие-то надломленные ноты. — Мне уже нечего открывать. Мое сердце давно разбито, и ты топчешься по его осколкам. Если хочешь пораниться, давай, продолжай в том же духе. Только знай, я не буду лечить твои раны. У меня просто нет сил это делать. Я не смогу… Не смогу опять.       — Я сделаю все сам, — Чхве вновь крепко сжал уже плачущего Уёна в объятиях. — Просто не отталкивай, не прогоняй. Позволь быть рядом, быть хотя бы твоим другом, и я обещаю, что найду и склею каждый осколок, исправлю то, что натворил.       — Не нужно давать обещаний, которые не сможешь сдержать, — Чон зарылся лицом в его рубашку и теперь тихо всхлипывал. — Я тебе не верю. Ты месяца не продержишься, даже в качестве друга.       — А это мы еще посмотрим, — губы Сана легонько коснулись виска Уёна. — Я докажу тебе, что мне можно доверять.       Стоять вот так, обнимая, целуя, хотелось вечность. А еще хотелось защитить и оберегать. Каким же глупым он был, когда затеял ту игру. Следовало подумать сразу, что, возможно, у этого парня остались незалеченные раны, следовало сразу понять, что Уёна нужно любить и защищать. Впрочем, еще не все потеряно. Теперь все будет иначе.       Кофе был горьким, но помогал. По крайней мере, спать после бессонной ночи, которую они провели с Уёном, болтая о всякой ерунде, хотелось меньше. Сан даже выдержал три пары и сейчас мог почти осознанно взирать на Чонхо, устроившегося напротив за столиком. Хотя, бодрости горький напиток придавал, судя по всему, только ему одному.       Ни поникший Чонхо, ни морщившийся при каждом движении Ёсан, сидящий рядом, ни засыпающий на ходу Уён не разделяли уверенности Чхве.       — Ну, выкладывайте быстрее, что хотели, — Чон хмуро обвел друзей взглядом, — иначе я засну прямо здесь, в кафе.       — И что же ты всю ночь делал? — Ёсан немного встрепенулся, пытаясь пошутить. — Бледный какой-то, замученный.       — На себя бы посмотрел! — Уён лишь еще больше нахмурился. Он-то наверняка имел представление, чем ночью занимался Кан Ёсан. — Если мы собрались обсудить мою ночную жизнь, то я пошел.       — Подожди, — Чонхо протянул руку вперед, словно Чон и правда ушел бы, не узнав причины того, почему его позвали в кафе. — Это я, я хотел поговорить. Я хотел извиниться. За то, что причинил тебе боль.       — О да, ты был таким придурком, — Уён шумно вздохнул, теперь взирая на окружающих с жалостью.       — Знаю, я был идиотом, потому что не понимал, что ты мне нравился, — Чонхо закивал. — Вместо того, чтобы разобраться в себе, я цеплял тебя по поводу и без. НО сейчас я хочу загладить свою вину. Уёни, мне правда жаль, что все так.       — Надеюсь, сейчас у тебя к нему не осталось чувств, — Сан начал ворчать, придвигаясь к Чону.       — Мои чувства были детским увлечением, — младший Чхве даже не смутился. — Первым увлечением, но сейчас я люблю Ёсана. И, думаю, это очевидно.       — Кажется, ты повзрослел, Чхве, — Уён неожиданно улыбнулся. — Жаль, что это заняло столько времени.       — Нам всем понадобилось много времени, чтобы пройти этот путь, не так ли, Уён-а? — Ёсан накрыл руку Чонхо своей ладонью. — Но ведь главное то, к чему мы пришли.       — Говори за себя. Я пока ни к чему не пришел, но я прощаю. Прощаю вас обоих, — он перевел взгляд с Чонхо на Сана. — В конце концов, нам ведь придется часто теперь общаться, так что у меня нет выбора.       Кофе бодрил, но последние слова Уёна взбодрили Сана намного больше. Сейчас он готов был прямо у всех на виду обнять этого парня. Обнять хотелось даже Чонхо, додумавшегося извиниться. Удерживало Чхве только то, что Чон все еще смотрел в его сторону только мельком и даже не улыбнулся. Впрочем, теперь Сан знал, что та ледяная стена, что была между ними, растаяла окончательно, и уже никогда не возникнет вновь, пусть им еще и предстояло пройти долгий путь друг к другу.