Предвестники перемены

Сузуки Сатору спускался в раздевалку в унылом ритме. Еще один день работы на десять часов подошел к концу. Несколько его коллег уже надевали защитные костюмы и регулировали маски. Никто не обращал внимания на незаметного и очень обычного служащего. Средний рост, среднее телосложение, типичное лицо для японца в ранних тридцати. Ничто не выделяло его из общей массы. Сузуки, следуя примеру всех вокруг, достал свой собственный защитный костюм из шкафчика и надел его. Тонкое выцветшее пятно на плече напомнило ему, что костюм уже на последнем издыхании и скоро нужно будет его заменить. По крайней мере, маска все еще находилась в хорошем состоянии, и фильтры для дыхания были относительно чистыми. Попрощавшись с охранником у входа, он вышел на улицу. Большинство его коллег торопились к ближайшему входу в метро, надеясь избежать толкотни после работы. Поскольку он жил всего в пятнадцати минутах ходьбы, использование общественного транспорта было просто пустой тратой времени и денег. Плата за проезд в метро была несправедливо высокой, и те, кто жил в отдаленных районах города, вынуждены были отчислять заметную часть зарплаты только для того, чтобы добраться на работу. К счастью, сегодня пока не шел дождь, и не было опасности, что он проникнет через слабое место в защитном костюме. Темные облака над головой не были гостеприимными, но в больших городах всегда было пасмурно, с ежедневными химическими осадками и почти ядовитым воздухом. Было бы приятно жить в сельской местности с относительно чистым воздухом, но такая роскошь была зарезервирована для высшего класса. Мужчина с пустым взглядом благодарно принимает монету от Судзуки. Его лицо, пораженное химикатами и выжившее на улицах, отражает тяжелые испытания, которые он вынужден был пройти. Он благодарен каждой монете, которая приносит ему хоть немного облегчения в его безумной реальности. Судзуки знал об этом негласном правиле улиц. В мире бездомных, где выживание было первостепенной задачей, дать монету или две бомжу означало получить защиту и безопасность при прохождении по улицам. Это был некий платеж, чтобы никто не трогал тебя или не наводил на тебя беду. Однако Судзуки осознал, что эта сделка имеет свои границы. Он не мог стать настолько доверчивым, чтобы влезть во все проблемы бездомных людей. Хотя он испытывал сострадание и понимание к их ситуации, он также знал о рисках и опасностях, связанных с близким контактом с бездомными. Судзуки должен был идти дальше. Он не мог позволить себе отклониться от своей цели и рисковать своей безопасностью. Эта монета была лишь маленьким актом доброты в мире, полном несправедливости и трудностей. Судзуки повернулся и двинулся по переулку, оставляя за собой звук гремящей банки и забытых судеб улицы. Он знал, что настоящий вызов его жизни еще впереди, и ему предстоит справиться с ним самому. Гулкий стук пустой банки продолжался, но внимание Судзуки было устремлено внутрь его собственных раздумий. Соблазн иметь кого-то, кто ждал бы его дома, чтобы разделить еду и кровать, был силен. Несмотря на то, что ему уже за тридцать, он так и не нашел подругу. Не то чтобы он был некрасивым, но что-то в его интровертном характере мешало ему общаться с людьми в реальной жизни. Отчаянный взгляд бездомной девушки ясно говорил ему, что она готова на все, лишь бы оказаться под крышей. Но в то же время он знал, что взять такую девушку домой — глупая и опасная идея. Один из десяти может получить порядочную пару, которая ищет обычную жизнь, но слишком многие используют свою внешность, чтобы обманывать и навредить глупым, жаждущим мужчинам. Многие из них становятся наркозависимыми или страдают психическими расстройствами. Одинокий или нет, Судзуки не был настолько глуп, чтобы поддаться такому искушению. Он мог бы думать об этом нескончаемо долго и ничего бы не изменилось. Девушка, как и многие другие, была заброшена удачей без выхода. То же самое с мужчиной с лицом, покрытым химическими ожогами. Как только у тебя нет дохода, ты оказываешься на улице, и назад нет пути к приличной жизни. После десятиминутной прогулки перед ним были знакомые замысловатые металлические двери. Судзуки открыл старый, едва функционирующий замок и вошел внутрь. Это была еще одна вещь, которую следовало бы заменить, но внутри не было ничего стоящего для кражи. Его квартира была похожа на пустыню, внутри можно было найти только самую основу мебели и бытовой техники. Был страх, что однажды несоблюдение предосторожности с замком может привести его к неприятностям, но как только двери закрылись и защитный костюм был снят, все беспокойства исчезли. Сначала была быстрая ежедневная рутина. Прием пищи в виде окрашенной желеобразной массы. Это были одни из тех готовых к употреблению пакетов, в которых присутствовали все необходимые питательные вещества. Правильная пища была дорогой, а служащий, как Судзуки, не мог себе позволить ее часто, да и давно привык к такой пище. Она была дешевой, питательной и легкой для употребления. Вкус был не слишком плох, синтетический и простой, но достаточно близкий к вкусу настоящей говядины. Судзуки включил новости на компьютерном экране… не то чтобы ему очень интересно было, но все же полезно было знать главные события. Массовое убийство в районе Шин-Койва. Новый мега-ресторан быстрого питания в центре города. Монотонный голос искусственного интеллекта озвучивал заголовки для него. Затем, в игровых новостях, он снова слышит остаток информации. Четвертого августа 2138 года популярная ранее DMMO-RPG «Yggdrasil» закрывает свои серверы. «Черт возьми, осталось всего четыре дня.» Только четыре дня, и место, которое он называл своим истинным домом, будет потеряно. В депрессивной атмосфере больших городов было много людей, которые выбирали виртуальную жизнь в различных погружающих MMO. Они использовали относительно новую технологию виртуальной реальности, сочетая ее с полным нейроинтерфейсом через наномашины. Люди могли жить виртуальной жизнью, по крайней мере, отчасти. Пока что в виртуальной среде не было запаха и вкуса, а осязание было довольно ограниченным. Искусственный интеллект все еще не мог полностью создавать выражение лица, поэтому большинство игр все еще использовали предустановленные пресеты для выражений. По завершении приема пищи Судзуки отодвинул угнетающие мысли о потере его виртуального дома и принял быстрый душ. Последний шаг перед тем, как погрузиться в миры Yggdrasil. Он быстро проверил, нужно ли ему вводить дополнительные наномашины. Человеческое тело быстро разлагало эти маленькие вещи, поэтому регулярная подзаправка была необходима. К счастью, они все еще находились в пределах нормы. Судзуки надевает шлем Dive VR, и после быстрой загрузки его «реальная жизнь» начинается. «x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x» Мгновение спустя виртуальная среда наполнилась образом скелета. Он был одет в чёрную мантию с фиолетовой отделкой, ребра были открыты, показывая чистые белые кости, зловещий красный шар светился между ребрами. В глазницах пылали две темно-красные пламенные точки. Чтобы придать уже пугающему образу еще более запугивающий эффект, вокруг Владыки, самого высшего из нежити, была темная аура. Такого персонажа ожидаешь встретить в длинном и изнурительном подземелье в роли последнего босса. Такой эстетики Судзуки стремился достичь со своим аватаром, Момонгой. Он играл гетероморфную расу, и из-за того, что игра поощряла открытое враждебное отношение между человеческими расами и гетероморфами или монстрами, более многочисленное человеческое население преследовало меньшинство более странных рас, вынуждая их объединяться. Его гильдия, Ainz Ooal Gown, когда-то была одной из таких групп. Они были довольно известной гильдией игроков-злодеев, сражавшихся с гораздо большим человеческим и полу-человеческим населением. Те были дни… Планирование рейдов вместе и их успешное завершение в едином порядке, шутки вокруг огромной гильдейской базы, которую они завоевали и восстановили еще лучше, чем уже впечатляющее подземелье. Даже такие мелочи, как болтание или игры в настольные игры внутри этого фантастического мира, были самыми счастливыми временами, проведенными с близкими онлайн-друзьями. Многократно они стояли вместе и защищали свой виртуальный дом от вторжений. В один момент коалиция из пятнадцати сотен игроков попыталась захватить Великую Гробницу Назарика. Они достигли восьмого этажа гробницы, но потерпели поражение. В этой части жили самые сильные НИП-ы, и когда их убивали, стражник этажа по имени Виктим, выглядевший как плавающий эмбрион, накладывал мощное ослабление. Этого было достаточно, чтобы остановить прогресс и уничтожить оставшихся захватчиков. Несмотря на то, что первые семь этажей были разрушены в результате атаки, вещи, которые потеряли захватившие игроки в гробнице, покрыли все расходы и даже больше. Но это было в прошлом. Постепенно игра потеряла свою популярность, и люди уходили. Кто-то ушел в другие игры, а кто-то из-за реальных обязательств. Тридцать семь из оригинальных сорока одного участника покинули игру и отдали все свои предметы и инвентарь ему. Большинство имен до сих пор присутствовали в списке гильдии, но с оффлайн-временем до пяти лет они могли быть считаны уже отсутствующими. Последние три оставшихся, помимо Момонги, играли все реже и реже, и теперь их имена показывали, что они были оффлайн дольше года. Они оставили его в полном одиночестве. Он поддерживал переписку по электронной почте с несколькими людьми, но в последнее время приходило все меньше и меньше ответов. У людей была своя жизнь, и старый игровой товарищ не был в приоритете у кого-либо. Судзуки отправил приглашение вернуться в игру в последний день, но пока что почти не было ответов. Он осмотрел комнату совещаний. Это было обычное место появления при входе в игру. Там был большой круглый стол, с сорок одним стулом вокруг. Когда-то эта комната была всегда оживленным местом встреч, но теперь Судзуки не хотел здесь задерживаться надолго. Он активировал кольцо Айнз Оал Гоун и телепортировался на десятый этаж, появившись перед дверями тронного зала. Без него телепортация по гильдейской базе была невозможна, даже для ее участников и НИП-ов. Это была мера безопасности, чтобы предотвратить легкое завоевание базы. У большинства гильдий были подобные меры, и те, кто их не имели, быстро теряли свои гильдейские базы. Шестьдесят семь големов, сформированных в облике различных демонических существ, охраняли вход в самое сердце Великой Гробницы. Они назывались и имели облик демонов, упоминаемых в книге под названием «Малый ключ Соломона» или «Лемегетон». Их должно было быть семьдесят два, но в конце концов игрок, создавший их, Люцифер, устал и не закончил работу до конца. Величественный тронный зал был великолепным зрелищем. В нем с легкостью помещались сотни людей. Длинный красный ковер вел от двери к Престолу Королей, трону главы гильдии. Раньше этот зал был практически неиспользуемым, но теперь, когда остался никто, Судзуки считал своим долгом засесть на троне как единственный король забытого царства. С помощью настройки скорости передвижения персонажа Судзуки использовал более медленную, чтобы выглядеть более достойно, двигаясь внутри Великой Гробницы. Это было чисто для ролевой игры, так как бег ничего не расходовал. Ему нравились эти мелочи, они делали игру более погруженной и давали необходимое убежище от реального мира. Одна фигура стояла рядом с огромным троном, демонесса с лицом богини. Судзуки не знал, откуда создатель Табула Смарагдина черпал вдохновение для внешности, но эксцентричный человек создал шедевр. У нее были длинные черные волосы, из головы торчали два толстых белых рога, почти образуя горизонтальную гало. Пара золотых глаз с вертикальными шлицами наблюдала, как он подходил. На ее лице была нежная улыбка, ее стандартное выражение. Она была одета в длинное белое платье с ожерельем, напоминающим паутину, закрывающим верхнюю часть груди. Ее стройные руки были покрыты длинными белыми перчатками, а из ее нижней спины вырастали черные пернатые крылья. Судзуки время от времени просматривал настройки и выражения демонессы, чтобы увидеть все эмоции и действия, которые она могла совершать, а также несколько раз перечитывал длинную справку о ее происхождении. Табула создал ее с набором навыков, которыми должна обладать идеальная домохозяйка. Ей нравилось готовить, шить, содержать все в чистоте и порядке. В описании была небольшая фраза о ее навязчивых коллекционерских привычках, явно направленная на настольные привычки Судзуки, но он не особо обращал на это внимание. По своей природе он был почти навязчивым коллекционером и ни разу не продал ненужный предмет, найденный или приобретенный им за двенадцать лет игры. Благодаря все возрастающему количеству слотов инвентаря, которые можно было купить, и его собственным личным помещениям на девятом этаже, заполненным различными предметами, он просто мог их складывать. Табула любил создавать персонажей с противоречивыми чертами и написал в конце длинного описания, что она, несмотря на то, что является суккубом, является чистой девственницей. Идея сама по себе была достаточно странной, но он также добавил в конце, что снаружи она идеальная красавица, а внутри — распутница. Всплыло легкое раздражение, вспоминая эту фразу. Это была единственная фраза, которую Судзуки стер из текста, первый раз, когда он нарушил одно из правил гильдии. Когда Айнз Оал Гоун завоевал Великую Гробницу Назарика и сделал ее своей гильдийской базой, одним из первых правил, которые они установили, было не изменять творения других без разрешения создателя. Это было единственное правило гильдии, которое он когда-либо нарушил, даже будучи последним из оставшихся. Он не мог ответить самому себе, почему сделал это. Может быть, он не хотел признавать, что в коллекции данных, имеющей форму идеальной женщины, есть что-то соблазнительное, и что он не хотел, чтобы она была распутницей? Может быть, дело было в открытом пренебрежении Табулой правилами гильдии? Он часто брал предметы из казны и передавал их своим созданиям без спроса у других участников гильдии. Он регулярно вмешивался в создания других игроков и часто вступал в конфликты с другими игроками из-за этого. Табула жил в своем собственном мире, где правила были довольно гибким понятием для него. Последней каплей для Сузуки стало то, когда он обнаружил, что у Альбедо есть мировой предмет. Гиннунгагап, посох способный наносить широкую разрушительную атаку. Всего в игре было только двести мировых предметов, и у их гильдии было одиннадцать из них, больше, чем у любой другой гильдии. И один из таких предметов находился в руках НПС. Сначала он просто хотел забрать предмет и вернуть его в казну, но вместо этого он ответил Табуле тем же, что сам получил от него ранее. Он изменил текст описания своего создания. В итоге, он удалил единственную строку, которая ему не нравилась в биографии Альбедо. Теперь она не была развратницей. После этого мысль о нарушении правила не беспокоила его так сильно. В конце концов, большинство участников гильдии ушли, им не было дела до игры или Назарика. Как и в каждый другой игровой день, Сузуки садится на трон, и Альбедо оборачивается, глядя на него с тем же выражением. Он открывает интерфейс управления гильдией и начинает выполнять ежедневную рутину. Проверка наличия всех ловушек. Подтверждение платежей за обслуживание. «Ещё один тяжелый день работы, только с нами двоими», — произносит он. Это не одна из команд, на которые она обычно реагирует. Ему было бы очень стыдно, если бы кто-то узнал, что он разговаривает с ИИ, но из-за того, что он одинок и не общается особо с людьми даже в реальном мире, у него сложилась привычка разговаривать с различными цифровыми обитателями Назарика. «Сегодня ты не в настроении поболтать, что ли?» — шутливо сказал он. Лицо Альбедо неожиданно зависло и изменилось на несчастное выражение, а затем вернулось к нормальному состоянию с аналогичным эффектом зависания. «Странно. Думал, разработчики исправили эту ошибку летом назад.» Подумал он «Ладно, не надо расстраиваться. Я просто шутил», — сказал Сузуки, будто НПС сделала это зависание специально. Конечно, он сделал это как небольшое игровое выражение, а не потому, что действительно верил, что НПС обиделась или огорчилась его шуткой. Административные обязанности заняли около часа, и, как обычно, все работало, как задумано. Его личные денежные запасы позволят ему поддерживать работу гильдии примерно на шесть лет, не говоря уже о несметных миллиардах золота в казне, накопленных во время золотых дней гильдии. По завершении однообразных задач Сузуки оказался в замешательстве, что делать дальше. Каждый день он заходил в игру, выполнял административные задачи и затем отправлялся фармить деньги на средних монстрах в удаленной местности, куда никакие другие игроки не ходили. «Так лучше пойти снова фармить, ведь делать больше нечего», — подумал он. Он встал со своего трона, а глаза Альбедо следовали за ним. Затем он телепортировался к входу на первый этаж. Как только он вышел наружу, он мог посмотреть на карту мира и использовать одну из шестидесяти сохраненных точек телепортации. «Пойдем в обычное место и будем надеяться на хорошие дропы», — решил он. x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x›‹x» Его пунктом назначения были полузатопленные руины в болотистой местности. Монстры здесь сбрасывали приличное количество добычи и денег и имели очень редкую возможность сбросить предмет божественного класса. Конечно, нужно было потратить годы на фарм мобов, чтобы увидеть падение хотя бы одного предмета божественного класса, но никогда не знаешь, когда удача подвернется. Три часа однообразного фарма принесли достаточно денег, чтобы оплатить техническое обслуживание на две недели, и даже выпало несколько редких предметов и один предмет класса высшего уровня. Хотя Сузуки больше не нуждался ни в деньгах, ни в предметах. Это стало ежедневной рутиной настолько, что он уже не знал, что еще делать. Он заметил отсутствие других игроков. Мало кто играл в игру в самом конце. На мгновение он задумался о том, чтобы ограбить пустую гильдию или две, но это был ненужный риск, и он не хотел, чтобы его аватар Момонга закончил игру без максимального уровня, так как каждая смерть в игре стоила пять уровней. Сразу по возвращении на первый этаж, он наткнулся на еще одного знакомого НПС. Страж первых нескольких этажей, Шалти Бладфоллен, проходила предустановленный патрульный маршрут с решительным выражением. «Стой!» — сказал Сузуки. Сероволосая девушка остановилась, отреагировав на приказ. Она была созданием Перорончино, когда-то лучшего друга Сузуки. Оба отдалились друг от друга, когда Перо перестал играть в игру. Они никогда не встречались в реальной жизни, и без общей игры общение затихло. Прежде крепкая дружба медленно угасла, оставив только воспоминания. НПС перед ним был единственным напоминанием о том, что когда-то было. Шалти имела притягательные красные глаза и очень бледное, круглое лицо. Красота мифического уровня. Она выглядела на четырнадцать лет, но у нее была полноценная грудь. Перорончино заказал для нее модель с плоской грудью, но художнице не нравилось создавать персонажей лоли, поэтому она в итоге стала такой — молоденькая девушка с большой грудью, одетая в темное платье в викторианском стиле с красными вставками. В качестве контрмеры, Перорончино добавил в предысторию Шалти, что молодая вампирша использовала подкладки под грудью, чтобы выглядеть более зрелой. Судзуки усмехнулся, перечитывая ее предысторию еще раз. Пэрорончино был известен как извращенец, или, по крайней мере, играл такого персонажа, и в своем создании он добавил множество различных фетишей. Некрофилия была одним из самых тревожных, но Пэро объяснил, что добавил ее для того, чтобы Шалти интересовалась Момонгой. Однажды среди участников гильдии шутили, сопоставляя различных женских NPC с их главой гильдии. Момонге, у которого никогда не было подруги, такая шутка совсем не понравилась. К счастью, она быстро затихла, и большинство стерло насмешливые строки из своих персонажей. К сожалению, Пэрорончино оставил линию о некрофилии без изменений. В один момент Судзуки даже задумывался стереть эту строку, но, в отличие от других, Пэро никогда не вмешивался в создания других игроков и очень заботился о своем собственном персонаже. Закончив чтение текста, Судзуки погладил девушку по голове и отправил ее обратно на патруль с помощью команды. «Продолжай.» Стражница первого этажа возобновила патрулирование с тем же решительным выражением лица и вскоре исчезла за углом. Мрачные и мрачные катакомбы первых трех этажей были единственными, которые большинство нарушителей когда-либо видели. Шалти была создана, чтобы быть первой линией обороны и, следовательно, одной из самых сильных стражей этажей. Завершив рутинные задания, Судзуки был в отчаянии. Ничто из того, что он делал, уже не имело значения. В его уме возникла забавная мысль изменить что-то в Назарике. Он уже делал это несколько раз, так почему бы не продолжить. Хотя уже никого из членов не осталось, чтобы наказать его за это. Ему нужно было что-то изменить к лучшему. Сидя на троне, он просматривал список НПС и их базовых рутин в поисках вдохновения. Возможно, что-то нужно улучшить. Изменить несколько патрульных маршрутов. «Правильно. У Альбедо нет ни патрульного маршрута, ни комнаты для проживания», — произнес Момонга вслух. Табула не стал обременять своего персонажа этим. Как и большинство его проектов, Альбедо можно считать недоработанным. Из двух ее сестер только старшая, Нигредо, имела полноценные задания и расписанный график. «Давай я дам тебе приличную комнату для проживания», — сказал Момонга. Инструменты для создания рутин были легкодоступны и даже не программисту, как Судзуки, было легко ими пользоваться. Проблема была в том, где найти комнату. У него явно не было времени и навыков, чтобы создать ее с нуля. Подумав, он решил отдать ей одну из неиспользуемых комнат игроков. Они были гораздо просторнее, чем небольшие настроенные комнаты для других НПС, но так как таких комнат было около шестидесяти, не считая занятых игроками, он не видел причин, почему бы их не использовать. Затем он мог использовать огромную библиотеку уже готовых объектов из подземелья и украсить ее новую комнату различными предметами, даже использовать готовую одежду, которая была спроектирована таким образом, чтобы подходить практически любой гуманоидной форме. Задача оказалась достаточно интересной и затратила много времени, так что Судзуки потерял счет времени. Он вышел из этого замешательства только после того, как игра напомнила ему, что он уже играл шесть часов. «23:35! Кажется, пора заканчивать на сегодня». Оставалось всего три дня, и затем ему придется найти новое занятие.