Ночная серенада

Ночь с каждым часом все сильнее окутывала пространство вокруг себя. Словно длинными и ужасными шупальцами какого-то чудовища, она забирала весь свет в себя, погружая людской мир в бесконечную тьму. Мрак зловеще смотрелся из-под приоткрытого окна, а шумные завывания ветра, вперемешку с бьющимися тоненькими ветками деревьев о здание, поселили в сознании лишь страх. Страх, оказаться там, в кромешной темноте. Ведь всем известно, царица Ночь никого не щадит, обходится хладнокровно и кровожадно. Ни с проста именно в это время суток случались всякие убийства или что-то подобное. Сущий раздор и ужасы... Маленькая девочка до ужаса боялась этого времени. Своими по-детски наивными глазками она с нескрывающей боязностью глядела в чернеющие углы Зимнего дворца. Словно гипнотизируя, боясь увидеть там какую-то страшилу, что вырисовывало воображение ребенка. По-хорошему все остальные детишки давно бы убежали, но Саша стоит. И не от храбрости или напыщенной смелости, а от сковывающего страха быть разорванной на мелкие кусочки. Очевидно же, что это не просто отбрасываемая тень. А бездна, из которой выходят самые гадкие и опасные существа, сотворимые в порывах одержимости Царицы. В какой-то момент она ловит себя на мысли, что хотела бы вырасти такой же. Статной, утонченной, невыразимо легкой, а самое главное - властной. Чтобы никто не посмел возразить ее слову, а если бы и смог, то под леденящий взгляд, вселяющий ужас, отправился бы на эшафлот. Вероятно, таким образом она бы оправдала ожидания папеньки и Михаила Юрьевича. В каждую такую ужасную ночь маленькая Александра всегда хотела спрятаться. Являясь до глупости запуганным ребёнком, даже лёгкие громыхания за окном доводили девочку до бесшумных истерик, чтобы ненароком никого не разбудить. Или ещё сильнее разозлить Первопрестольного. Блондин всегда предвзято относился к Петровскому творению, тем более юной леди. Подумать только, променять непобедимого Михаила, пережившего всевозможные недуги и пожары, на какую-то маленькую и глупую девчонку, что скорее походила на букашку под ногами. Конечно, относиться терпимее и милосерднее он стал. Это прослеживалось в не перекосившемся лице от обилия разных вопросов, или тяжёлого вздоха после десятиминутного невнятного бубнежа. В общем, потерпеть ещё пару десятков лет этот десткий сад можно было, если не одно но... Эта несуразная девка привязалась к нему. Настолько сильно, что устраивала показательные истерики, когда заместо него тому же кораблестроению учил Валерий Семенович. В таких случаях Москве, громко матерящемуся и ненавидящему весь мир, приходилось срывать все свои дела и мчать в Столицу, получив письмо от императрицы. Или вспомнить случай, при котором Саша закрылась в комнате и отказывалась выходить из нее, пока не приедет, опять же, любимая из всех нянек. Та даже не ела и не пила, что уж говорить о свежем воздухе. А при возвращении Светлоликого мгновенно вылетала из своих покоев, чуть ли не срывая двери с петель, встречая блондина громкими возгласами и восхищенными глазами. Так мало надо быдо для счастья малышки. Поэтому при особо сильных грозах, а особенно в ночное время, уже стало ожидаемо видеть юную Александру на пороге его комнаты, стоявшую в хлопковом ночном платьешке, всю разлохмаченную, с блестящими на свету луны глазками, в которых виднелись слезинки. Не будь Миша таким строгим с ней, поплыл бы от сентиментальности. И только дожидающаяся на второй половине кровати Камалия не давала вышвырнуть Питер пинком за пределы этого коридора прямиком к себе. Она вообще наделена прекрасным умением находить общий язык совершенно со всеми. А также отвратительной любовью к детям. Неудивительно, что милая раскрасневшаяся от обильных слез Сашенька оказалась в крепких объятиях татарки, что нежно поглаживала рыдающего ребёнка по дрожащей спине. В целом, стал слишком заметен факт того, что брюнетка, после смерти Петра, видела все больше ужасных кошмаров. Они словно следовали за ней попятам, и лишившись самого дорогого и горячо любимого папеньки, очевидно, что тянуться девочка стала к Михаилу. Даже не к его жене, а именно к Москве. Такому гордому, статному, важному, непревзойденно сильному. Идеал, не иначе. Жаль, что благосклонность к ней проявляла только Казань, пока сам идол пилил ее своим фирменным недовольным взглядом. - Она ребёнок, тебе нужно быть снисходительней,- как-то раз подметила Зилант. Удивительно, но Миша прислушался. *** Ночь - это нечто странное, загадочное. Для маленьких детишек она полна ужасов и страхов, а для повзрослевших людей это лишь очередной повод для передышки в этом непрекращаемом конвеере из людей. Кто-то с неподдельным ужасом встречает это время суток, боясь встать со своей кровати. Тысячи монстров, казалось, могут напасть на него с любого особо темного угла, утащить в свое царство тьмы. А потом долго и мучительно поглащать застывшее тело на собственных глазах, с хищным интересом обгладывая мясо на каждой косточке и сдирая кожу. Одним словом, какие-то страшилки. Даже стыдно признавать, что эта юная леди была когда-то таким же загнанным и запуганным ребёнком. Многие слуги в ее подчинении подумали бы, что она скорее скрутит шею этому существу, нежели побежит в слезах к бывшему учителю. Сейчас Александра выросла. Стала статной и уверенной в себе девушкой. Настоящей Столицей мощной державы. Даже в мыслях люди не осмелились осквернить ее честь, а под абсолютно властным взглядом спускались на дрожащие колени так, что лоб касался холодной плитки, не закрытой расписным ковром. Ох, ее глаз боялись многие. В один момент они могли дарить милостыню, проявляя себя дружелюбной и богосклонной императрицей, а иногда без толи жалости отправляли жалких рабов на эшафот, даже не удостоившись поглядеть и запомнить их лица. Абсолютная власть и гордыня сквозила в каждом ее действии, но не стоит отрицать, что шли они ей безумно. Годы, а затем и века, сменяются неуловимо быстро. Пока среди людей случаются круговороты, рождая на свет все более черствых и зазнавшихся существ, города формируются в отдельные личности столетиями, запечатляя в своих повадках или черт лица все то, что пережили эти стариные здания. Урожденная Романова, что без зазрения совести переняла в себя напутствия Петра Алексеевича, в следствии чего трепетно растила и следила за каждым последующим императором, никогда не проходила через смуту, массовую голодовку и другого, что пережили более опытные города. Но и утверждать, что Столицей она не может являться - неправильно. С самых первых дней своего существования девушка работала. Впитывала в себя знания, оттачивала действия и многое другое. Чтобы быть достойной унаследовавшего ее звания, носить с гордостью фамилию "Романова". До сих пор та оправдывает волю и ожидания давно погибших известных людей, пронося и далее, сквозь тысячелетия. Санкт-Петербург - столь молодой, но воистину великий город. Он запечатлел в себе старания многих императоров, и с каждым годом не переставал цвести. Как алая роза, что распускала в себе прекрасные бутоны под пасмурным петербургским небом и множественными наводнениями. Ее колкие шипы вели ожесточенные бои с французами и турками, защищая воздвинувшуюся Империю. Непревзойденное Петровское творение, построенное руками не одних талантливых архитекторов с разных уголков Европы. Пышащий своей красотой, богатством. Уникальным ансамблем зданий и дворцов, выполненных в стиле барокко и многих других. Эпицентр дворянства, роскоши. Истинный город, построенный, чтобы править. Быть Столицей могучей державы. Как олицетворение, она несла на своих хрупких плечах эту ношу, расцветая так же, как и увядали ее люди. Александра окинула стол тяжким взглядом, издавая мучительный стон. Девушка просидела с самого утра до глубокой ночи за кипой бумаг и договоров с разными, как дружественными, так и нет, странами. От таких смысловых процессов и нервозности, вызванной опять нарастающим конфликтом в мире, голова гудела, не переставая. Элегантные длинные пальцы, что скорее созданы для колдавания мелодичный музыки, льющейся из фортопиано, а не для перебирания нудных бумаг, активно начали массировать давящие виски, в надежде, что это исправит ее положение. Похоже, что в какой-то момент она взаправду переусердствовала, беря на себя слишком большую ответственность. Ее затуманенный взор был поднят на пейзаж за окном. Точнее на прикрывающий его сумрак, загадочную и хранящую множество тайн темноту. Она уже не пугается ее, а наоборот, рвется узнать всю сущность ночи. Да и лунный свет оказался намного притягательнее, чем его отсутствие. Тучи наконец-то разошлись над пока что мирным небом Питера, открывая обзор на луну. Непередаваемой красоты зрелище, полное эстетики и изящества. Иногда хотелось самой заточиться в глубине ночи, что казалась столь ласковой и изнеженной. Она могла бы выслушать переживания брюнетки своим скрежетом сверчков. Или задержать наступающий рассвет, даря больше времени отдохнуть в кромешной тьме. Романтизация - ее второе имя. Будучи вдохновленной разного рода книг, воспаленное сознание Саши вырисовывает приятные развязки событий в тех или иных ситуациях. В момент, когда заместо гордого "Российской Империи" нежная ладонь, удерживающая гусиное перо, вывела своей строгой подписью прежнее название государства, оставив в конце ужасную каплю из-за слишком большого количества чернил, девушка чуть ли не взвыла, понимая, что на сегодня стоит закончить. Свеча уже совсем скоро догорит, оставляя после себя вязкий воск, а фителек с огнем еле держался, намереваясь потухнуть с минуты на минуту. Тело ныло из-за долгого сидения на неудобном стуле, даже несмотря на специально прилагающуюся мягкую подушку. А сама она еле держалась, чтобы не заснуть прямо на этом жутко неудобном столе, в следствии чего помяв платье, над которым трудились ткачихи пару суток. Устало потянувшись, а скорее изящно выгнувшись со всей женской пластикой, спина приятно прохрустела, возвращаясь в прежнее положение с идеальной осанкой. От отведённого взгляда с бумаг на полупрозрачный туль стало куда легче, особенно уставшим покрасневшим глазам с воспаленными глазницами и давно лопнувшими капиллярами. То и неудивительно, работа росла с каждым днем все больше и больше, требуя уладить и без того напряжённые отношения с другими столицами. Уж что, а пока что на ещё одну войну сил у них недостаточно. Придерживаюсь за стену, в качестве опоры, Александра дошла до своего шкафа, намереваясь снять все парадное одеяние. Конечно, как и у любой состоятельной барышни, у нее был огромный выбор расписаных пышных и дорого украшенных платьев последней моды. Множество карсетов, украшений, одеяний разной комплекции и фасонов. Неспроста слымят легенды о том, что ее Величество никогда не появляется в одном и том же платье второй раз на важные церемонии или балы. В какой-то степени то было правдой, разве что до следующего раза ее появления в людском мире доживали немногие. Внимательный взгляд прекрасных туманов, взапрямь как небо Петербурга, прошлись по всем ее нарядам, наконец-то находя спальную сорочку. Какой бы модницей не была Саша, спать было намного комфортнее в привычной нательной рубахе, без лишних украшений и тому подобное. Глубоко вдохнув, тоненькие пальцы брюнетки ходили по части карсета, намереваясь как можно быстрее расстегнуть его и вдохнуть воздух полной грудью. Как бы не были прекрасны вышитые платья со всеми завитками и изящностю, а особенно фасон, который смотрелся просто очаровательно на каждой девушке, нынешняя мода взаправду убийственна. Душащие карсеты, неудобные пышные юбки, что задевали собой любые неустойчивые вещи в радиусе метра. А слухи про таких же модниц, что буквально сгорали заживо из-за своих нарядов, повергали в ужас. Нередко длинные подолы задевали свечи, далее распространяя огонь по всей ткани, а потом и коже. Из-за многослойности, что сковывала движения, делая их неряшливыми, выбраться за считанные секунды до подгорания было невозможно. В какой-то степени Александру тоже могла застать такая участь. И эта перспектива невероятно страшила. Сгореть заживо для зашиты свой Родины - одно, а от неудачного наряда - абсолютно другое. Недостойное для перерождения и невероятно унизительно для Столицы мощнейшей Империи. Освободившись от всех тканей, что противно натирали на протяжении всего дня, Саша перевела взгляд на свое отражение в зеркале. На нее также любопытно смотрела обнаженная девушка. Ее оголившиеся части тела смотрелись невероятно нежно и привлекательно, а лунный свет, пробивающийся сквозь полупрозрачную штору, улучшал общую картину. Тонкий изгиб талии, обычно передавленный на протяжении всего дня. Выпирающие ключицы перетекали в необычайно узкие плечи. Все тело Романовой выглядело утончено и гармонично, сопроваждаемые болезненной худобой. Бледные руки прошлись вдоль слегка выпирающей груди засчет малого веса. Повернувшись полубоком, стало видно округлые ягодицы, что так любил сжимать Михаил во время их соития. А потом своими смуглыми ладонями разводил стройные и длинные ноги, зацеловывая нежные коленочки. Зачастую его маршурт шёл по уставшей пояснице, что нередко можно увидеть в идеально ровной осанке. Даря щекотящее прикосновение губ по каждой ямочке позвоночника и вызывая лёгкие смешки из женских уст. Александра была словно распустившаяся роза, одурманивая своей красотой и одновременно впивающаяся колкостью взглядов и слов. Только один Москва мог найти к ней нужный подход, распаляя каждый участок тела, срезая прилюдные шипы и согревая изнеженный цветок своей лаской. - Боже.- прошептала девушка слегка пухлыми губами, заметно краснея из-за нахлынувших воспоминаний о своём любовнике. То и неудивительно, все-таки Первопрестольный обещал навестить Столицу уже завтра, а к этому времени ей нужно хорошо выспаться и выглядеть на все сто. Лёгкий холодок пробрался из приокрытого окна, посылая пробегающие мурашки по оголенному телу. Романова тут же надела на себя привычную сорочку, выглядевшую скорее как парадное платье у какой-то барышни из не особо знатной семьи. Приятный шёлк прилегал к бледной коже, делая ткань еле заметной. Одежда была строгой модели, дополненная вышитыми кружевами. Изящность и нежность, что источала от себя Александра в обычные дни, когда не надо держать лица среди собственных гостей и дворян. А в противовес тёмные волосы по лопатки спадали на грудь, прикрывая плечи. Именно для такого сдержанного на вид платья были обойдены сотни торговых лавок. Стоит отметить, не зря, полностью удовлетворяя желание юной Столицы. Александра ещё раз оглядела свое отражение в зеркале, никак не налюбуясь лёгким белоснежным платьем и в который раз проводя по ткани руками, пытаясь разгладить невидимые складки. Какое-то странное напряжение и волнение, вперемешку с ожиданием чего-то непредвиденного, поселились в груди девушки. Так бы она и стояла, прикусывая от нервов опухшую губу, если бы по ту сторону окна, в далёком беспросветном сумраке, не доносилась утонченная мелодия, привлекающая к себе единственного возможного слушателя. Чуть ли не спотыкаясь о деревянный пол, Романова подлетела к балкону, удивленно озираясь по сторонам и ища источник звука. Ее завораживающие туманы глаз бродили по опустевшим улицам Петербурга, наконец-то замечая отдаленно знакомый силуэт, освещаемый лишь лёгким лунным светом. Сердце словно пропустило удар, пальцы задрожали, а две пары глаз встретились между собой, нашли друг друга. Тысячи несказанных слов и признаний в безграничной любви прометнулись в этом невербальном диалоге. Глаза - зеркало души, вероятно, поэтому, лёгкая влага стала скапливаться на уголках глаз Саши, будучи очарованной музыкой. Но это были не слезы печали или разочарования, а спектр привязанности, чистосердечной любви и взаимности. Идентичное тому, что промелькнуло в чистейших алмазах. Михаил, будто бы вновь чувствовавший себя влюблённым дурачком, хотя от части так и есть, стоял в простом наряде из накрахмаленной рубахи и обычных штанов. Игривые порывы ветра так и норовились выбить пару прядок блондинистых локонов. Ветер приятно щекотал лицо, а от разлившейся теплоты в сердце губы расплылись в наивной улыбке. Только перед одной ей он мог обножить свое израненное сердце, выставляя чувства и эмоции напоказ, лишь в ее аккуратные доверенные руки, что по сравнению с его казались крошечными. Мужчина брынчал на гитаре незамысловатую песню, выученную у какого-то парнишки в кабаке за пару монет. Пока умелые пальцы перебирали струны, создавая вибрацию и приятную для ушей мелодию, его голос растворялся в этой музыке, охваченной странной тишиной и умиротворением сегодняшней ночи. Окрепший голос, что когда-то срывался под мольбы о спасении или пощады, или нежно нашептывающий бывшей жене о своей легкой симпатии, сейчас с удивительной искренностью распевал на всю улицу призания в любви в стихотворной форме. Своим молодым певучим голосом он очаровал и завораживал множество дам, но почему-то только от этих непрошенных слез на бледном лице его юной Столицы доставалось правдивое утешение и спокойствие. Хитрый взгляд голубых глаз в очередной раз прошёлся по любимым чертам лица Александры, завершая свою ночную серенаду. Что побудило его на этот шаг? Да кто его знает. Какое-то необъяснимое чувство заставило вылететь в нательной рубахе из собственных покоев, чтобы стоять тут у балкона самой дорогой девушки и петь чистосердечные признания в вечной и трепетной любви, о которой знают только они. Ведь пока два настолько чувствующих взаимность сердца находятся рядом, все "другие" растворяются перед ними, открывая обзор только на вторую половинку. Не смея больше вызывать тихих рыданий девушки, он подлетел к балкону, вручая ароматный букет белоснежных роз, под цвет платья и общей атмосферы. На лице глупая влюблённая улыбка. - Александра, эти слезы вам совсем не к лицу,- стирая лишнюю влагу с ее нежных щек своими огрубевшими пальцами с проявившимися мазолями, промолвил блондин. - Михаил, Вы поразительны,- смотря с искренним восхищением,- только Ваша серенада заставляет моё сердце трепетать так искренне. - Я люблю Вас, дама моего сердца. Серенада - это нечто сокровенное и хрустально чистое, наивная и безграничная любовь, скрытая под шатром такой же таинственной ночи.