Танец фиалки

      Не забыв о просьбе брата, Марсель пошёл в мастерскую после того, как разобрал свои вещи. Энтони, конечно, тоже не остался в стороне. По пути он вновь всё осматривал, запоминая планировку дома, хотя бета с улыбкой ему сказал, что это лишь небольшая часть особняка. С полным наступлением ночи размах и геометричность комнат и интерьера приобрели некоторые готичные тона. Угловатые тени вздрагивали, вынуждая сознание обманываться ещё сильнее и видеть среди жёлтого света и темноты то, чего на самом деле нет.       Проходя мимо студии, где стояли различные музыкальные инструменты, Энтони не смог не остановиться. Он заглянул, полюбовался и плотно закрыл дверь, убрав свой любопытный носик из помещения. Посмотрев на Марселя, омега неопределённо пожал плечами. — Чего нет в этом доме? — спросил он и поковылял дальше по коридору. — Сложно сказать. — Бассейн есть? — Есть. — А… а, сейчас, — забубнил омега, а потом выдал: — А поле для гольфа? — Для мини-гольфа, — поправил юноша.       Энтони даже смеяться перестал. Он со скепсисом посмотрел на старшего, а потом толкнул его в плечо, на что Марсель глухо рыкнул. Мальчик нашёл это забавным, потому снова легонько пихнул бету и закономерно получил ответ: юноша остановился и закинул младшего к себе на плечо, придерживая под здоровое колено. Подрыгавшись, тот вскоре успокоился и просто взял костыль в две руки, держа его параллельно полу. — Не драконь меня, — улыбнулся Марсель, идя дальше. — Я тебя и не драконил. Ты сам… раздраконился? Что за странное слово. — Энтони засмеялся. — Тебе не тяжело? — Нет. Я же не писатель. — Из тебя получился бы неплохой писатель. — Это ещё почему? — Юноша остановился перед высокими двустворчатыми дверьми. — Ой, на это тебе Легран ответит куда лучше, чем я. — Омега продолжил смеяться.       Поняв, что над ним завуалированно пошутили, Марсель закатил глаза и зашёл в мастерскую. Там он аккуратно поставил младшего на ноги и включил свет. Взгляду открылось просторное помещение с высокими потолками. Паркет, отпечатавшийся в детских воспоминаниях, был наполовину снят, оголяя бетон как в собственном доме, только теперь по линии границы можно задёрнуть штору. Также стоял невысокий помост, а на нём отрез мрамора, повязанный красной лентой с бантом. Дёрнув губой в усмешке, бета прошёл ближе к камню и коснулся его пальцами, ощущая иллюзорное тепло.       У стены отдыхал стол с магнитной доской над ним, маркером на ней была нарисована улыбающаяся рожица. На стуле оказалась стопка набросков, перевязанная бечёвкой, под ним была и упаковка неиспользованной, нераспечатанной бумаги. Вся рабочая одежда, все инструменты висели и лежали аналогично домашней мастерской, даже часть лампочек была заменена, чтобы при желании можно было включить только белый свет или только жёлтый.       Нашлось место и уголку отдыха. У панорамного окна стоял угловой широченный диван со стопкой пледов и набором подушек. Там же лежали два подарка. Именно что подарка, ведь они были в красивой, разноцветной упаковке, также с бантиком. Окончательно убедившись, что Легран изрядно постарался и даже приехал сюда сам, Марсель тихо вздохнул. Теперь обширная мастерская, напоминающая привычную, родную, буквально стала ею. Пусть размах, пусть отделка стен и потолка, мебели ярко иллюстрировали направление брутализма, но всё это сглаживалось неосязаемым присутствием брата. Бета смирился с мыслью, что ощущает себя здесь как дома. — Я так не хотел сюда приезжать, но в итоге… словно дома остался, — сказал он. — Да… здесь и правда создаётся такое ощущение, — согласился Энтони.       Он также коснулся отреза мрамора, но, не ощутив чего-то особенного, кроме холода камня, посмотрел на Марселя, следом и на диван. — Твой брат даже здесь умудрился позаботиться о тебе… о нас, — удивлённо проговорил мальчик. — Посмотрим, что там? — Иногда мне кажется, что я попросту не заслужил такого брата. — Бета с улыбкой покачал головой.       Он присел на диван и, дождавшись Энтони, пододвинул к нему подарок с рукописной открыткой, сложенной вдвое, где на внешней стороне было имя младшего. Взяв его к себе на колени, омега покрутил открытку в руках и раскрыл её, читая краткое пожелание: — «Поверь, тебе это понадобится» — Боюсь предположить, что там, — пробормотал Марсель и отвернулся, читая пожелание для себя: — «Дерзай, Марс, я в тебя верю» — Вот тут я уже боюсь предположить, что там. Не удивлюсь, если какой-нибудь БДСМ-набор. — Энтони засмеялся, бережно снимая упаковочную бумагу.       Потому вскоре его взгляду предстала коробка с портативной приставкой последнего поколения и десятком различных картриджей с играми к ней. Приподняв брови, омега с некоторым разочарованием продолжил распаковку, потому вскоре вытащил приставку. Не зная, как подступиться к ней, мальчик растерянно посмотрел на Марселя. Тот держал в руках кислотно-розовую книжку, на которой ещё более впечатляюще-розовыми буквами красовалось название «Романтика для чайников» и слоган «Покори сердце любого омеги!».       Энтони прыснул в ладонь и завалился на диван, обнимая приставку одной рукой. — Я его убью. — Он уже сдох от смеха, — едва выговорил омега. — Ты сейчас тоже его догонишь. Погоди, это не всё, — вздохнул Марсель.       Следом за розовой книжкой он вытащил нежно-салатовую с ярко-жёлтым бананом на ней и не менее блестящим названием «Секс для чайников», и слоганом «Стань в постели настоящем зверем!». Гогоча в подушку, омега не смог сказать ни слова, но и это был не конец: бета взял третий том. Осев, он обнял две прошлые книги одной рукой, прижав их к животу, и уставился на абсолютно белую обложку, читая: — «Как не сойти с ума в браке с ехидным омегой? Тысяча и одна супружеская хитрость».       Название и слоган оказались абсолютно исчерпывающими. Смотря, как Энтони уже корчится от смеха, Марсель откинулся на спинку дивана. — Я сейчас умру, — стирая слёзы большим пальцем, сказал омега через несколько минут. — Фух… — Когда я его увижу, то запихаю ему эти книжки…       Энтони снова проронил смешок, но сразу же прокашлялся и пододвинулся к старшему, предлагая ему осмотреть приставку. Не с первой попытки, но юноша всё-таки отвлёкся от книжек и с интересом взял дорогостоящую игрушку. Конечно, она была разряжена, но её дизайн всё равно впечатлял. Случайно отсоединив один из съёмных джойстиков красного цвета, Марсель сам побагровел, испугавшись, что сломал приставку. Однако Энтони быстро успокоил старшего и собрал всё обратно. — На редкость… странная штука.       Омега лишь пожал плечами. — Не думал никогда о видеоиграх. Всегда… не было времени, — сказал он, щёлкая кнопочками и привыкая к тому, как приставка лежит в руках. — Очень приятная на ощупь. — А это?.. — Марсель взял коробку с картриджем какой-то игры. — Это… что-то вроде диска? — Да. — Наверное, Легран не знал, что тебе подарить… — В любом случае это приятно. Даже если я не буду играть. — Омега улыбнулся и убрал приставку.       Оставив её в покое, он повернулся к поникшему Марселю. Недолго думая, Энтони взял его за воротник и отложил несчастный трёхтомник. — Ты шикарно целуешься, милый, — томно прошептал мальчик, привлекая старшего к себе. — Продемонстрируешь ещё разочек? — Чёрт, Эни… — выдохнул бета, смотря вниз, — ты меня специально отвлекаешь, притом таким способом. — Возможно.       Сдавшись, Марсель поднял руку к щеке младшего и подался к его губам. Они снова целовались. Однако и сейчас им не дали насладиться друг другом. В дверь мастерской постучали. Отстранившись, юноша чуть ли не с драконьей интонацией разрешил войти. Порядком напуганный реакцией нового хозяина, слуга даже не сразу поднял к нему глаза. — Что-то случилось? — спокойнее спросил Марсель. — Там курьер. — Вы забрали доставку? — Нет. Он сказал, что отдаст лично вам в руки, — вздохнул мальчик.       Закатив глаза, бета поднялся и, погладив Энтони по щеке, вышел из мастерской, а через несколько минут и на улицу. Там он встретился с курьером. Это был маленький человек с тёмными волосами. Стоило Марселю посмотреть в его покрасневшие глаза, как всё сознание творца пробрало дрожью. Справившись с неожиданным чувством, юноша ещё раз оглядел незнакомца, ища какой-то подвох, но видел только курьерскую форму, тревожимую поверхностным дыханием. — Вам посылка, — сказал человек, облизывая губы, и протянул Марселю объёмную, но достаточно лёгкую коробку. — Спасибо, что пользуетесь услугами нашей доставки. До свидания.       Так бета остался один на крыльце. Посмотрев на посылку, он неуклюже повертел её в руках и вернулся в дом. Извинившись перед слугой, юноша пошёл обратно в мастерскую; не покидало странное предчувствие непогоды, хотя сейчас на всём просторе его мира не было ни единой складочки-волны.       Вернувшись к Энтони, Марсель присел на диван и уже там стал распаковывать коробку, поставив её на пол. Она была плотно обмотана скотчем. Забавно, но в ней обнаружилась такая же коробка, только меньшего размера, а промежуток между ними был забит утеплителем. Раскрыв и её, бета с удивлением обнаружил там большой букет из ярко-жёлтых гиацинтов и одной розовой камелии. — Разве гиацинты не цветут весной? — пробормотал омега. — Не знаю, но букет очень красивый… — От кого он может быть? — Не знаю. Я получал цветы, но дома… и только после той скандальной выставки. — Марсель наклонил голову вбок, не сводя с цветов взгляда. — Кто-то очень хотел, чтобы я получил этот букет. — Может, это Легран снова шутит, мало ему было дурацких книжек. — Возможно. Поставишь цветы в вазу?       Спустя несколько минут гиацинты оказались на столике у дивана. Их характерный запах остро конфликтовал с тоном фиалок и ветивера, оставляя ощущение тревоги, даже некоторой недосказанности. Аккуратно собрав весь мусор в большую коробку, будь то упаковочная бумага или использованные капсулы для букетов, Марсель поджал губы, смотря на цветы. Они манили красотой. Не сдержавшись, юноша коснулся их лепестков. — Всегда отказывался сажать гиацинты в своём саду, — сказал старший, — чем-то они мне не нравятся. Будто… слишком вычурные? — Слышать от тебя это немного забавно. — Эни, ты от Леграна плохому научился? — Возможно, — омега засмеялся и стал подниматься. — Пойдём в комнату. Цветы и подарки — это замечательно, но я бы хотел отдохнуть.       Марсель кивнул и тоже встал, а потом взял младшего на руки, под спину и колени. Недолго думая, он вовсе покружил Энтони, добиваясь румянца на его щеках и нежного смеха. — Я, очевидно, должен радоваться, что ты не писатель. — Действительно. В таком случае тебе пришлось бы читать тонны текстов, а не разглядывать статуи. — Бета улыбнулся, идя к выходу из мастерской.       Они оказались в комнате омеги. Улёгшись на кровать, мальчик потянулся и согнул здоровую ногу. Свет был включён только нижний, потому на потолке лежало его грязно-золотистое покрывало, отливающее не то бронзой, не то рыжим. Приоткрыв окно, но плотно его зашторив, Марсель вскоре вернулся к младшему и присел рядом. Длинные, крепкие пальцы скользнули на живот Энтони, случайно забираясь под футболку. Кожа отозвалась на ласку мурашками и движением протяжного дыхания. — Мне здесь нравится, — прошептал омега, опустив ладонь на руку старшего. — Нет, мне нравится с тобой, а уже тебе здесь нравится. — Пока что это место напоминает мне мой собственный дом, а не истории из детства. — Марсель пожал плечами. — И… меня не покидает ощущение, что вот-вот — и я пойму, что должен делать. — У тебя появилась идея? — Да, — подтвердил бета, — но сейчас я совершенно не понимаю, как её реализовать. На это тоже потребуется время. — У нас его крайне много.       Энтони поднял руку юноши и взялся перебирать его пальцы, придирчиво осматривая их и оглаживая плотную, крепкую кожу. Губы самого мальчика обуяла улыбка, даже лёгкий восторженный смешок. Приподнявшись, младший поцеловал раскрытую ладонь и блаженно откинулся обратно на подушки. — У меня сильные руки? — Да, Марсель. Именно это я и хотел сказать. Чёрт возьми, ты бы знал, что иногда творится в моей голове. — Пожалуй, воздержусь от предположений, — улыбнулся бета.       Омега лишь рассмеялся, опуская руку старшего на свою грудь. Долго они ещё говорили, не избегая тем и не скрывая сомнений. Марсель даже не смог бы объяснить, где раньше была та самая магия, которая развязывала язык. Однако сейчас слова срывались с губ так легко, словно ночные бабочки, стремящиеся к свету. Так они не прекращали разговора до тех пор, пока Энтони не начал бормотать сквозь сон, всё так же крепко держа ладонь Марселя у своего сердца. Уже через несколько мгновений оно умерило стук, тоже погружаясь в покой.       Поняв, что мальчик уснул, бета не без труда отстранился и укрыл его одеялом. Наверное, ещё минут пять, если не десять, творец наблюдал за сном омеги, но потом всё же покинул комнату. Вдохновлённый и сменой обстановки, и лаской, и разговором, он побрёл обратно в мастерскую, где снова встретил отрез мрамора, обвязанный лентой, и магнитную доску с нарисованной на ней милой рожицей, в которой легко угадывался строгий, уверенный почерк Леграна.       Думая о брате, Марсель взял стопку своих набросков и снял бечёвку. Рассматривая каждый из них, даже самый неказистый, сделанный на скорую руку, когда взгляд был устремлён не на бумагу, а на Энтони, бета стал постепенно вывешивать их на доску, закрепляя магнитиками. Это заняло много времени, но и принесло много удовольствия. Отойдя на несколько шагов назад, юноша с улыбкой взглянул на некоторую композицию из рисунков. — Чёрт возьми, когда-нибудь я получал подобное удовольствие от своей работы?! — несдержанно воскликнул он и с улыбкой опустил глаза, складывая руки за спиной. — Кажется, именно такого никогда.       Прикусив губу, Марсель посмотрел на отрез мрамора, смиренно дожидающийся своего часа. Действительно, мандраж, нетерпение, тревога прошлых работ сменились на тонкую жажду и осознанное вожделение. Поддавшись чувствам, бета прошёл к камню и снова коснулся тёплой поверхности, теперь склоняясь и упираясь в неё лбом. — У меня есть задумка, замысел… идея! — восторженно прошептал он и отстранился.       Отдышавшись, юноша мысленно привёл себя в некоторое душевное равновесие и расслабился. С более ясным сознанием он вновь сел за стол, беря чистый лист и карандаш. Мысль шла тяжело, но, подписав бумагу с уголка именем омеги, Марсель избавился и от этого препятствия. Потому вскоре на белом появились двое, они танцевали, пусть и были лишены чётких линий, а являлись лишь силуэтами, но притом такими узнаваемыми, что, не наделив их лицами, бета открыл себе новую сторону идеи.       Смотря на набросок, он склонил голову вбок и не сдержал улыбку. Ранее отвергнутая идея старшего брата сейчас казалась просто гениальной. Включив музыку, под которую в последний раз танцевал с Леграном, Марсель взял ещё один лист, занося над ним остро заточенный карандаш. Мысленно он был в той секунде, когда из ведомого стал ведущим, только теперь раззадоренный разум представлял рядом Энтони. Так на бумагу вновь ступили силуэты, в этот раз они танцевали.       В повторяющемся течении мелодии изящные движения охватывали всё больше и больше страниц покадрового кино, проявившего свой сюжет среди набросков. Он неожиданно прервался. Марсель замер, вдавливая остриё карандаша в бумагу… Так же остриё ножа касалось его горла, а прерывистое дыхание — затылка. — Скажите, Марсель, вам понравился мой подарок?