Тайна на двоих.

Земля-928В. Нуэв-Йорк. Потерять двоих любимых человек за один день. Джекпот. «Молодец, Бонита». Бониту посадили на керамическую белую скамейку. Она мнёт и перебирает ткань маски. В воспоминаниях сразу всплывают моменты с Андресом: как они делали этот костюм, как он помогал ей его сшить и совершенствовать. Он буквально был с ней с момента укуса. Хоть он и не держал язык за зубами, но он всегда был с ней, помогал и утешал по-своему. Может, он прав, и я никчёмный герой? Я даже не смогла спасти дядю, как я могу спасать других? Она сжимает челюсть, закусывая щёку. Осознав это, она расслабляет рот. Раньше от приятных мыслей о родственнике она бы улыбнулась, но сейчас лишь хочется плакать, рыдать, топать ногами, валяться по полу и кричать во весь голос, как маленький ребёнок. Она выжата, как лимон. Глаза красные, как две помидорки, а голова болит, словно по ней бьют маленькими молотками. За то время, что она здесь сидит, успела обдумать всё, что случилось тридцать минут назад. Дядю можно было бы спасти, будь она более внимательной. Не отвлеклась бы. Чувство вины проедает дырку, как вредная моль. Смерть Йозефа, который заменил отца, не так легко принять. Она резко бросает маску в стену, выбросив вместе с ней злость на саму себя. Та тоскливо скатывается по стене, грустно смотря на хозяйку. Она ставит ноги на скамью, обнимая колени, утыкаясь в них носом, руками бессознательно играется с чёрными шнурками белых кед. Гнев и печаль разъедают изнутри. Мысли никак не хотят приходить в порядок. А плакать она уже не может. И нигде нельзя выпустить эмоции: через коридор находятся множество людей-пауков. Показываться совершенно не хотелось. Слышатся шаги, она не обращает на них внимания, молясь, чтобы они побыстрее ушли. — Куда заплыв? — шутливо произносится где-то над головой. Голос мужской, низкий, с хрипотой, с британским акцентом. Она нехотя поднимает заплаканные глаза, смотря на парня. Узнаёт в нём того, кого она видела с Джессикой. Руки в карманы грубой жилетки с яркими значками, голова высоко поднята, смотрит он сверху вниз. На шее и запястье чёрные кожаные аксессуары с шипами. Она кривится от его ухмылки. Проходит минута, он не уходит. Неужели он и вправду ждёт ответ? Говорить вообще не хотелось. Шуток про свой костюм Гонсалес натерпелась ещё в своём измерении. Буквально весь интернет кишит ими. — В твою постель. — грубо отвечает — получается тихо и хрипло. Она кашляет, прикрывая рот рукой. Он издаёт смешок, садясь рядом. «Странно, в моей вселенной это всегда работало», — думает девушка, смотря за парнем. Быстро приходит осознание, что она из другой вселенной и он наверняка тоже. Что принято у неё, не принято у него. Он отвернулся и начал собирать что-то из маленьких деталей, которые достал из кармана. Она с любопытством наблюдает за ним. Всё что угодно, лишь бы не возвращаться к тем мыслям. Поняв, что ему не хватает детали, он подорвался и направился к панели открытия двери, достав оттуда парочку. — Как тебя сюда занесло, пловчиха? — Всё в той же манере возвращается, соединяя изделия между собой. «Пловчиха». — Оскорбительно, слово задерживается в памяти. — Хоби? — хмурится. Появляется женщина азиатской внешности. Бони в ней узнаёт девушку, встретившую её вместе с Дрю. — Имей совесть хотя бы не собирать приборы в штабе, — сурово произносит женщина, подходя к ним. — Я ничего не делал. — Прячет собранный аппарат в карман. — Охотно верю, иди. — Указывает большим пальцем на дверь позади себя. Он уходит, оставляя их одних. Она расслабляется в лице, садясь к Гонсалес. Бони в последний раз протирает глаза. — Бонита, меня зовут Марлен Хейг, я твой учитель. — Голос мягкий с лёгкой улыбкой. — Зови меня Марлен. — Зовите меня Бони. Женщина улыбается, зовя жестом её за собой. Она следует за ней, забирая маску с пола. Приходят они в тренировочные залы, их несколько, каждый находится за большим синим стеклом и белой раздвижной дверью. Марлен заходит внутрь. Гонсалес застывает напротив стекла. В памяти всплывает лаборатория с таким же большим непробиваемым стеклом, а после и смерть дяди. Она проглатывает ком, заходя внутрь. — Несмотря на то, что тебя уже взяли в «клуб», — на последнем слове делает кавычки пальцами, — мне интересно, на что ты способна, я бы могла помочь с улучшением, — поясняет Хейг, закрывая дверь, ставит руки по бокам. Бони складывает руки на грудь, сжимая и разжимая кулак. — Ползать по стенам, чутьё. — Замолкает — из памяти будто исчезли все знакомые слова. — Телепортация, могу поглощать ток и выпускать его, и второе дыхание. — Второе дыхание? Расскажи о нём, — просит Марлен, отходя к чёрному столу, беря оттуда прозрачный планшет без краёв. Бони заминается. — Не знаю, как у меня это получается, но иногда, когда я хочу выпустить заряд электричества, вместо него у меня улучшаются физические характеристики. — Интересно, ты можешь это продемонстрировать? — Нет. Я же говорю изредка. — Хорошо. — Она отмечает что-то в планшете. — Можешь показать телепортацию? — Нет. — Сухо. Делать ничего не хочется. И домой возвращаться тоже не хочется, там буквально всё напоминает о близких. Учительница садится на пол, застеленный матрасом, похлопывая рядом, приглашая сесть. — Я как никто понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — мягко и нежно, словно боится спугнуть её. — И что винишь себя, но пойми, ты бы ничего не сделала. Это ключевое событие, оно должно было произойти. Всё устроено так, что тебя бы не было рядом. — А ненависть брата тоже ключевое событие? — смотрит на неё, поднимая одну бровь. До сих пор красно вокруг глаз. Но лицо не выражает эмоций. Внутри, как в пустой серой комнате, ничего не испытываешь. — Нет, но он всё равно бы тебя ненавидел. Йозеф должен был умереть иным способом, а не от упавшей стены, и он вообще… — Тогда почему он умер именно так? — Голос ломается, снова хочется расплакаться. Где-нибудь забиться в тёмном углу, чтобы никто её не видел. — Потому что Норман был моём измерении? Хейг тяжело выдыхает: не хочется расстраивать девочку сильнее. — Да. Пазл встаёт на свои места, на душе всё так же погано, но есть капелька тёплого света. Гонсалес разглядывает пол, перебирая в руках ткань костюма. В ответ мычит и отвечает «Ясно». — Бони, с этим ничего не поделать, тебе надо отпустить их. — Может, вы проверите мою физическую подготовку? — спрашивает Бонита, вставая, смотрит сверху вниз. — Сначала проверка часов, а после нагрузка. *** После тяжёлой нагрузки. Бони тяжело дышит, падая на матрас с глухим хлопком. — У тебя отличные способности, весьма уникальные, — комментирует Марлен, печатая в планшете. — С преобразованием надо поработать, но так отлично. Бони устало кивает, жадно хватая воздух ртом и выдыхая носом. — Как себя чувствуешь морально? — спрашивает, садясь рядом. — А вы теперь всегда будете курировать? — избегает тему. Поворачивает голову в сторону учительницы, дыхание потихоньку выравнивается. — До поры до времени, но да, буду помогать тебе, пока считаю нужным. — Знаете, пока я чем-то занимаюсь, мысли не так съедают, — отворачивается, опуская голову, рассматривая ткань на руках. Синяя гибкая ткань с золотыми линиями и металлический треугольник — веб-шутеры. Хрустит пальцами — Хотя я не знаю, как буду возвращаться в квартиру. Хейг с сочувствием глядит на ученицу. Как же она понимает это чувство громкой пустоты в собственной квартире, когда всё напоминает о нём. — Можешь находиться в штабе сколько угодно. — Она рассматривает синие стены, прищуриваясь. — Советую, чтобы отпустить утрату, сходить на похороны. Но только тебе решать, как преодолеть горе. — Спасибо, — бормочет себе под нос, но наставница слышит, приподнимая уголки губ. *** Спустя пару недель пребывания в штабе. — В банку красок упала? — насмехается над костюмом девушки. Хоби облокачивается на стену, суя руки в карманы куртки. Бони сжимает губы в тонкую алую полоску, сжимая кулаки. — А я не знала, что, помимо людей-пауков, вербуют и людей-дикобразов, — отвечает в той же манере, суя руки в карманы шорт. Он усмехается, прожигая в ней дыру. Она отвечает тем же — Слышу, вы отлично поладили. — Над часами появляется небольшой экран, из него слышится голос Марлен. — Отправляю вас на Землю — 1897С. Будьте оба аккуратней. Они оба открывают порталы, заходя в них. *** Земля — 1897С. Сражение проходило на опоре воздушной линии электропередач. Это жила электричества и высоких напряжений. Гонсалес с радостью пополнит свой запас, но на этой «арене» не только она имеет электрокинез. Так что её способность здесь бесполезна: он просто её проглотит. Сковать злодея никак не получается. Он находится в воздухе и сжигает паутину. Единственный вариант — устранить источник питания. Сломать вышку или убрать его подальше от неё. — Хоби, нам надо объединиться в команду, если ты хочешь побыстрее закончить, — поясняет Бони, приземляясь на землю недалеко от парня. — Я не верю в команду, — отвечает Браун, выпуская паутину, летя к одной из вышки. Она закатывает глаза, цокая. — Какие крепкие у тебя убеждения, — ворчит себе под нос, двигаясь за ним. Хоби принял отличное решение. Встав на выступ опоры, пуляя паутину в изоляторы, питавшие вышек, тянет на себя. Поняв его замысел, она решила помочь, продублировав его действия, находясь на соседней вышке. Они достаточно быстро ломаются. Она кидается на него. Обвивая ногами шею, перебрасывая его через себя, ударяя по ушам. Он теряет координацию, падая. Хоби не теряет времени, прыгает за ним, нажимая на веб-шутеры, но паутина закончилась. Он летит вниз с большой скоростью. Становится страшно. Пытается парить к противнику, но не получается. С такой огромной высоты нет гарантии, что даже Человек-паук выживет. Он жмурит глаза, готовясь к худшему развитию событий. Резко падение останавливается, и его тянут вверх. — Как опрометчиво не заполнить веб-шутеры на задание, ёжик, — стебётся, ставя его рядом, открывает свои паутиномёты, отдавая ему одну склянку с веществом внутри. Он охотно забирает. А он-то думал, что она его оставит на произвол судьбы. Она быстро прыгает вниз к лежащему Электро, выпускающему в разные стороны оставшиеся заряды. Один выброс попадает в неё, но не причиняет боли — она его поглощает, но портит костюм. Она приземляется на сухую землю. Пуляет паутину к его конечностям и лицу, и тот начинает громко возмущаться, но из-за пелены не слышно. Костюм потихоньку сгорает, она тушит его руками. На руках остались огрызки ткани, на ногах он полностью цел, а вот на груди и маске его почти нет. Она обнимает себя, прикрывая полуголую грудь, сутулясь, снимает маску. Подлетает Браун, облепляя злодея паутиной. — Вызови подмогу, — просит Бони. Хоби хочет возмутиться, мол, почему он. Поворачиваясь к ней, понимает почему. Он вызывает подмогу через часы. Направляет свой взор на яркие жёлтые глаза, кажется, они даже светятся в темноте. Скользит дальше по смуглой коже и подкачанному телу, ключицам, животу и резинке тёмных шорт. Мать природа не пожалела её, но обошла туловище. — Прекрати пялиться, — громко предупреждает, грозно смотря. Браун снимает свою кожанку, накидывая на плечи девушки. Она удивляется, вскидывая брови, краснея, но принимает, надевая её, и застёгивает молнию. Опускает руки — кожанка огромная для неё, рукава полностью закрывают кончики пальцев, заканчивается вещь чуть ниже таза, хотя владельцу она по талии. — Несмотря на то, что мы не команда, мы хорошо сработались. — Расслабляется, улыбаясь, пялясь на барахтающегося злодея. — Согласен, пловчиха. Ты отлично постаралась. — Слегка улыбается, закидывая руку на плечо напарницы. Она кидает мимолётный взор на руку. Теперь это слово не кажется таким острым и оскорбительным. *** — М-да уж, твоим костюмом только полы мыть, — комментирует Хейг, осматривая уцелевшую часть костюма на столе в мастерской. — Так что мне делать? У меня нет возможности сделать новый, — растерянно спрашивает Бони, суя руки в карманы белой кофты. Несмотря на то, что она всё ещё растеряна из-за ссоры с Андресом, костюм выкидывать она не решалась, хотя давно надо было. Быстро забежала к себе за белым костюмом, состоящим из широкой кофты с высоким воротником и шорт по колено. — Разбираешься в инженерии? — Облокачивается на стол, ставя руки по бокам. — Я заканчиваю один из лучших вузов инженерии. — Отлично, тогда сможешь создать костюм, который будет угоден тебе, а я прослежу. Новость выбивает воздух из лёгких. Ей дают возможность создать себе экипировку. Раньше брат строго-настрого запрещал ей подходить к оборудованию, обосновывая тем, что у неё недостаточно опыта, хотя на её руках несколько проектов, смоделированных ею. В голову приходят одна и сотня идей. Она приоткрывает рот то ли в удивлении, то ли в счастье. — Правда? — Не может поверить своим ушам. — Да. — Легко и непринуждённо. — Спасибо, спасибо, спасибо, — благодарит, визжа, широкая улыбка во все зубы, как у ребёнка. Но так искренне, что наставница улыбается. — Только Хоби сюда не впускай. *** Спустя некоторое время. Она снова в зале. Снова перед глазами груша, снова руки обмотаны бинтами, снова мысли о прошлом. В трансе наносит пару сильных ударов по боксёрскому мешку. Она смирилась с потерей дяди. После разговора с братом она испытывает только скопившийся гнев. Удар сильнее предыдущих — груша качнулась. Сжигает эмоции в ненавидимой физической нагрузке. Ведь творчество никак не помогает, только больше хочется разнести квартиру к чертям, потому она в неё и не возвращается. Ведь её жизнь кардинально поменялась. Сложно поверить, что её приняли в общество Пауков. Возможно, это к лучшему: жизнь в родном измерение стала серой, как её общество, а геройство не приносит былого адреналина и разнообразия. Всё стало однотипным и чёрно-белым. Руки немеют от усталости, она тяжело дышит, грудная клетка глубоко опускается. Останавливает грушу. Минуту глядит на неё. Утыкается в инвентарь, неспешно сползая по ней, падает на пол, больно ударяясь носом, но боль кажется незаметной по сравнению с моральной. Она распласталась по полу, перевернувшись, смотря на медленно покачивающееся дно груши. Кто-то открывает двери, но повернуться сил нет, она лишь направляяет взор, но обзора не хватает, и бросает эту затею. Слышит звень цепочки и громкий ход громоздких ботинок. — Хоби? — Всё же приподнимается, услыхав парня. — Что ты тут делаешь? — Убедившись, что это он, она легла обратно. — Решил тебя проведать. Опять тренируешься? — Подходит, садясь на корточки над головой девушки, рассматривая её лицо. Смуглое лицо, нос горбинкой, выбившиеся из пучка пряди чёрных волос, приоткрытые алые пухлые губы и яркие жёлтые глаза. Он только сейчас замечает, какие они. Ещё не удавалось так близко их рассмотреть. Раньше они казались темнее, почти зелёные. Но сейчас они как рассвет, как маленькие пары звёздочек, глядящие хоть и с раздражением, но капелькой доброты. Они словно маленькое солнце, греющее душу. Он ещё никогда не видел таких глаз. Его силуэт приобретает розовый цвет. Сердце Хоби делает сальто, и по ощущениям несколько раз. Он может поклясться, что слышит, как сердце бьётся с бешеной скоростью. Встаёт и отходит, идя к небольшой панели управления для настройки зала и инвентаря у стены. — Тебе интересно, или ты хочешь мне зубы заговорить и своровать что-то? Его раскрыли. — Зачем ты это делаешь? — спрашивает она, смотря в его сторону, лишь повернув голову. — А что, сдашь меня? — беззлобно спрашивает, дальше копаясь в панели. — Хотела бы, сдала давным-давно, — отвечает, устремляя взгляд на грушу. Она даже при багаже физической силы не сделала бы, это только проблема Мигеля, и уж вряд ли он об этом не знает. Её это не касается. — Ты счастлив? — спрашивает в пустоту, надеясь на ответ. Вопрос неожиданный, и, если бы они были в мультике и у Хоби был стакан воды, он бы его выплюнул или поперхнулся. Он просто поднимает брови, но быстро расслабляется, радуясь, что нашёл нужную деталь. — Ну вполне, — отвечает, садясь на скамейку неподалёку, крутя в руках деталь. — Как у тебя это получается? — Кладёт руки себе на живот. — Ну. Быть счастливым. — Чтобы быть счастливым, надо удовлетворять душу, а не общество. Он абсолютно прав, и она это понимает. — Ты чего такой добрый? — Непонимание. Она переворачивается на живот, опираясь на локти. Он не перевёл тему, не шутливо произнёс: «Ишь какая любопытная». — Настроение хорошее. — Просто и не принуждённо. Он смотрит ей в глаза. Она показушно удивляется, низко опуская челюсть. — Радуешься, что у меня больше нет костюма? — подкалывает. Ведь именно он был темой большей части шуток. — Конечно. — Он переводит взор на колбу с раствором, проводя по прозрачному материалу большим пальцем. Жидкость мерцает. — И что ты будешь делать? — Мне разрешили сделать его самой, — признается, не скрывая радости, вставая с пола, подходя к скамье, садится, держа дистанцию. — Вижу, ты рада. — Конечно, я всегда мечтала соединять технологии и творчество. — Голос затихает, она молчит с полторы минуты, а он наблюдает за ней. — Хоби, у тебя есть мечта? Внутри терзают сомнения. Она уверена, что он снова переведёт тему или что-то пошутит и они разойдутся. Но почему-то хочется узнать его поближе. С ним будто все негативные эмоции пропадают. Словно камень с души исчезает тяжесть. Она натягивает рядом лежащее жёлтое худи с вылупившимся цыплёнком в мокром оперенье и в слизи. — Ну я её уже исполнил. Делаю, что хочу. Мечты меняются. Она сидит замкнуто. Руки близко к бёдрам, уперевшиеся на скамью, ноги сомкнуты и переплетены, голова смотрит то прямо, то в сторону Брауна. Он сидит свободно. Ноги выпрямлены и широко расставлены, туловище облокотилось на заднюю стенку, руки в карманах жилетки. Взгляд направлен прямо на неё. Она заминается, не решаясь начать. — Я восхищаюсь тобой. Тебе плевать на правила, мнение других людей, ты говоришь, что хочешь, делаешь, что хочешь. — Неловко, но громкость не меняется. — Ага, так намного легче живётся, попробуй. — Уверенная ухмылка появляется на его лице. — Знаю. — Пауза. — И тебя ничего не волнует? Конечно, его волнует. Несмотря на его своевольный образ, есть много вещей, которые не выходят из памяти. Однозначно есть вещи, из-за которых он переживает. Чего стоит лишь ключевое событие, перевернувшее всё. — Конечно, волнует. Например, твой цыплёнок: он выглядит так, будто не хотел появляться на свет, — переводит тему, меняя позу. Согнул ногу, горизонтально положив правую на колено другой, наклонившись над суставами, поставил локоть на колено левой ноги, подперев подбородок. — Да ты просто завидуешь, что у тебя такого нет. — Расслабляется, задорными глазами смотря на парня с прищуром, кладя руки на грудь. — Ага. Стоп, мне показалось? — Он прищуривается, придвигаясь. Она опускает руки, принимая нейтральную эмоцию, приподнимая одну бровь. Колени соприкасаются. Гонсалес бросает взгляд на них, но не успевает насмотреться, как юношеское тело валит её. Позвонки неприятно утыкаются в твёрдую поверхность. Пальцы Хоби поднимают уголки, обнажая дёсна и ряд белых зубов. Он прикасается подушечками к острым концам. — Ахуеть, у тебя были клыки, — восхищается Браун. Она в тупике. Это было неожиданно и слишком тактильно. Что с ним не так? «Почему я захотела с ним дружить?» — спрашивает себя Бони, хватая его кисти, отодвигая их. — Ага, как всю мою жизнь, — возмущается она. Непредсказуемость Брауна ей явно не по вкусу.