Бонни и Клайд - наши пули

Я сжимаю твою крохотную ручку. Такая маленькая, хрупкая и такая сильная. Я ведь знаю, как ты умеешь стрелять этой самой рукой. Моя милая Бонни. И твои руки лежат на животе, одна на другой, такие напряжённые. Животике, откуда бы я хотел появления нашего ребёнка. Нашего. Представляешь, моя малышка? Я улыбаюсь и кладу свою руку на твои. Моя рука горячая и всегда греет твои. Любимая моя. Знаешь, я ведь обязательно хотел бы сына. Хочешь дочку? Ладно, но только не одну. Даже не надейся. Мою ладонь что-то царапнуло. Очень неприятно. Даже не столько то, что меня что-то смеет царапать. Совсем нет. Просто это кольцо на твоём безымянном пальце. Ты так и не развелась с этим слизняком. Жаль. Смехотворно: свободолюбивая Бонни всю жизнь связана этим золотым обручем. Но я не буду тебя упрекать, крошка. Я ведь такой же - всегда с тобой и всегда свободен. Моя хрупкая малышка, моя страстная любовница и вольная сообщница. Я тебя люблю. И твои холодные руки тоже люблю. И как мы вместе развлекались, как по-настоящему жили. Грабили? Наше право! И как же тебе идёт это красное платье... Мы всегда с упоением стреляли. Оружие всегда идеально лежало в руке. И грохот, аромат пороха. И вольная, как и мы, сталь пуль. Стреляли мы всегда - в воздух, по мишеням, по птицам, по людям. Пожалуй, не суть важно, во что стрелять. Деньги и пули - вот, что дарует свободу. Сильнее сжимаю твои руки. И я улыбаюсь. Моя Бонни. А тебе так идёт это красное платье... Нашей машине вот красный не идёт. Как и все эти следы от пуль. И тебе, дорогая, не идут эти пули. И мне. Свинец, он очень тяжёлый, тянет к земле. А ведь мы так любим свободу. Любили. Ты уже повесила голову, моя малышка. Нам вернули наши пули - это цена свободы. Закурить бы. Потому что просто так хочется.