За руку в прогулках по лезвию

Его руки были по локоть в крови. Кили уже просто не понимал в чьей. Он будто бы сам был насквозь пропитан ей. Зрелище, открывшееся его глазам пару минут назад, буквально заставило ноги подкоситься. В окровавленном, повисшем в кандалах теле он с трудом узнал некогда прекрасного эльфа, от вида которого всегда захватывало дух. Сейчас тоже захватывало, но только лишь страха за его жизнь. Всё выглядело слишком серьёзно. Дальше мозг будто бы отключился, потому что Кили не помнил, как проходило сражение. Руки действовали сами собой. Невесть от куда взявшаяся ярость управляла ими. Он слышал только предсмертные хрипы, издаваемые орками. Кили ненавидел их. За всё. За то, что лишили его дяди и в последствии, нормальной жизни в Эреборе, за то, что уничтожали его народ, и за то, зачем он вообще сюда пришёл — за Леголаса. За то, что они с ним сделали. Кили знал, ему нужно завершить дело, начатое Ториным. Убить эту тварь — Осквернителя. Сначала он не мог его обнаружить в толпе, но когда большая часть орков пала, Кили наконец его заметил. Тот стоял в тени и расслабленно ухмылялся. Будто знал, что ему ничего не стоит уничтожить Кили. Как букашку об пол размазать. Ну уж нет. Он этого не допустит. Дальше всё снова смешалось воедино, осталась только глухая ярость и желание убить. Из оружия у Орквернителя был только острый кинжал, но даже с ним одним он мог выиграть это сражение. Мог бы. Но Кили не позволит ему. Ни после всего, что он сделал. Удары металла друг об друга, рассекающий воздух звук, капли крови падающие на пол, собственное бешеное сердцебиение. Казалось, это длилось вечность. Или даже две вечности. Кили не чувствовал боли, хотя Осквернитель наверняка успел ранить его пару тройку раз, как бы хорошо он не уворачивался. У этой битвы должен быть какой-то исход. Кто-то из них обязательно умрет сегодня. В какой-то момент в здании раздался душераздирающий пронзительный крик и безжизненное тело, пронзëнное остриём меча, пало на каменный пол. Пару секунд Кили не понимал, что происходит. Он стоял держа в руке собственный окровавленный меч и тяжело дышал, пытаясь набрать в лёгкие как можно больше кислорода. Ему не верилось в происходящее. Он убил его. Он смог. Он завершил дядино дело. Сердце колотилось как ненормальное, руки сжимающие меч дрожали, а голова не соображала вообще ничего. Кили не помнил, как окончилась битва. Воины Трандуила добивали остатки орков. Хоть их и было нещадно мало, Кили понимал, что они справятся и без него, ведь без своего предводителя орки, эти отвратительные безмозглые создания, не способны ни на что. А предводитель их народа лежал на полу бездыханной поломанной куклой и его сердце больше не билось... Сейчас нужно освободить Леголаса. Подойдя ближе, Кили обнаружил, что тот, кажется, был без сознания. Всё его тело было в каких-то ссадинах и царапинах, на левой стороне груди виднелась выжженная чёрная метка. А некогда длинные золотистые локоны были обрезаны чуть ниже подбородка и все были перепачканы в крови. Кили едва не задохнулся, увидев это. Как же это унизительно! Такие метки орки оставляли всем своим пленным... А волосы... Волосы, кажется, были священны для эльфов. Кили решил отключить эмоции, сейчас нужно мыслить здраво, а не поддаваться чувствам. Паникуя, он не поможет Леголасу. Он пытался понять, как высвободить его из кандалов. Наверняка где-то были ключи, но Кили их пока не видел. Он обошёл Леголаса сзади, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, да так и замер. Сердце пропустило удар от открывшегося вида. Сзади он выглядел ещё хуже, чем спереди. Вся спина была покрыта такими глубокими ранами, что казалось, будто по ним ударяли ни один раз. У Кили мурашки побежали по спине. Он непроизвольно опустил взгляд ниже, и его как молнией прошибло. Все его ноги были перепачканы в крови, следы от которой тянулись от самых бёдер. Тут Кили резко и болезненно ударило осознание. Всё это слишком сильно напоминало следы насилия. Кили уже видел такое. Даин и его приближённые делали нечто подобное с женщинами и молодыми гномами. Сам он лично никогда не сталкивался с насилием, но выглядело это всегда ужасающе. Кили медленно выдохнул, пытаясь придти в себя. Сейчас главное найти ключи и освободить Леголаса. Остальное потом. Справедливо решив, что они могут быть где-то у Азога, Кили направился к нему. И правда, ключи болтались на шее у Осквернителя. Кили грубо порвал верёвку и, уходя, не удержался от того, чтобы от души пнуть и так бездыханное тело. Когда он освободил Леголаса из кандалов, тот буквально упал в его руки поломанной куклой. Он был слишком лёгким даже для эльфа. Кили подхватил его под колени, а вторую руку пришлось уложить на спину. Он почувствовал, как Леголас вздрогнул в его руках и тихо всхлипнул. Кили и сам был бы рад не причинять тому боли, но по-другому просто не мог его нести. В голове вертелось тысячи мыслей и вопросов. Верны ли его догадки о насилии? Как они могли так поступить с ним? Что делать? Куда идти? Дотянет ли Леголас до Зеленолесья? В последнем Кили сомневался очень сильно. Его раны были слишком серьёзными. На столько серьёзными, чтобы их можно было назвать близкими к смертельным. Особенно, если догадки Кили о насилии верны. На улице было слишком холодно, чтобы можно было выносить Леголаса из здания вот так. Поэтому, Кили осторожно уложив того на пол, стянул собственную шубу укутал дрожащего Леголаса в неё, оставшись в одной тонкой рубашки. Когда он вынес его из здания, его уже ждали остальные. Трандуил выступил вперёд, пытаясь разглядеть своего сына. К Кили подбежали два эльфа, судя по всему, прислужника Лесного владыки. Они хотели забрать Леголаса из его рук, но Кили не позволил, отшатнувшись от них так, будто они были самыми главными его врагами. — Нам нужно скорее доставить его в Зеленолесье, — дрожащим голосом проговорил Трандуил, — У нас лучшие целители, они помогут ему, — продолжал он. — Боюсь, он не дотянет до Зеленолесья, — высказал Кили то, что давно его гложило, — Раны слишком серьёзные и требуют немедленного осмотра, а королевство очень далеко, — собственный голос казался жёстким и холодным, но на деле, он переживал такой ужас, что дрожали колени. Такого зверства он не видел никогда. — И что же ты предлагаешь? — осипшим голосом промолвил Трандуил. Он будто бы потерял последнюю надежду на что либо вообще. Кили задумался. Он не мог бросить Леголаса. Не сейчас, когда тот, такой хрупкий и беззащитный, прижимается к его груди. Не сейчас, когда его отец смотрит на него полными слез глазами и что-то бормочет побледневшими губами. Нет, если он бросит его сейчас, то никогда не простит себе этого. — Я заберу его в Эребор, — не ожидая от самого себя выпалил Кили, с уверенностью глядя в глаза Трандуилу. Тот уставился на него с таким недоверием и страхом, что Кили сам на секунду засомневался в правильности своих намерений. Он почувствовал, как брат, стоящий недалеко от Трандуила, метнул на него взгляд полный непонимания и даже, как Кили показалось, злости. Он для уверенности только теснее прижал к себе Леголаса, давая всем вокруг понять, что он не отпустит его. — Я готов поклясться чем угодно, что позабочусь о нём, чего бы мне этого не стоило, — уверенно проговорил Кили, — И если для этого придётся отдать свою жизнь, то я отдам её, — добавил с такой же решительностью. Он снова почувствовал на себе взгляд брата и в этот раз решил посмотреть в ответ. Фили, поймав его взгляд и, видимо, прочитав серьёзность в нём, болезненно поморщился и отвернулся. — Я выхожу его. Обещаю, — Кили бы поклонился для достоверности, но просто не мог это сделать. Боялся уронить Леголаса. — Прошу, — тихо промолвил Трандуил, — Сдержи обещание. Кили в ответ лишь кивнул. Ему доверили собственного ребёнка. Единственного наследника. Самое дорогое, что у Трандуила было. Значит он просто обязан сохранить его. Даже если это придётся сделать ценой своей жизни. *** Держать поводья лошади, одновременно придерживая Леголаса, было катастрофически сложно. Но Кили понимал, что он по-другому не может. Всё ещё не пришедший в себя эльф тихо болезненно стонал в полуобморочном состоянии. Было видно, что ему очень больно сидеть, что только подкрепляло догадки Кили. Он до конца пытался отрицать это, но с каждой секундой убеждался в том, что прав. — Кили, ты с дубу рухнул?! — раздавшийся внезапно голос брата буквально выдернул его из размышлений, — Он бы мог дотянуть до Зеленолесья, а теперь, если ты притащишь его в Эребор, Даин его просто об стену размажет. Кили до боли в руке сжал поводья и медленно выдохнул. — Пусть только попробует. Фили, едущий рядом, кажется, закатил глаза и снова поморщился: — У него не такие уж и серьёзные раны, — выдал брат то, от чего Кили едва поводья не выронил. Ярость больно хлестнула его по лицу. Как Фили мог говорить такие вещи?! Да, он не видел всего, что видел Кили и, скорее всего, даже не догадывался о возможном насилии, но даже того, что он видел, достаточно, чтобы не обесценивать это. — Я видел больше чем ты, — наконец честно признался Кили, — И поверь, просто так я бы не потащил его в Эребор. После этих слов он увеличил скорость, желая уехать от брата на значительное расстояние. Ему не хотелось слушать это. Не хотелось даже вникать в этот бред. Он был уверен, что делает всё правильно.