Stay with me

Польнарефф открыл окно своей машины, впуская в салон, наполненный музыкой из радио, гул города, позволяя звукам слиться воедино. Летний Париж, переполненный как туристами, так и жителями города, спешащими с учебы или работы, даже не думал успокаиваться ближе к ночи, скорее наоборот. Скоро на смену милым посиделкам за чашкой кофе и деловым встречам в дорогих ресторанах придут экстравагантные коктейли с тремя трубочками в кислотных цветах и разодетая молодежь, собирающаяся большими компаниями. Еще четыре года назад мысль о переезде в Париж казалась немыслима, но после приключений в Египте в распоряжении Польнареффа оказалась маленькая и уютная квартирка на улице Паскье, откуда пешком можно было дойти до Елисейских полей. Уют в дом привносили не только пастельные тона, преобладающие в квартире, но и второй полноправный житель — Мухаммед Абдул. Человек, который спас Жан-Пьера во всех смыслах, человек, жертвовавший своей жизнью ради него, человек, который вытащил его из бесконечного цикла страданий по умершей сестренке. Тот, кто подарил Польнареффу не только любовь и заботу, но и чувство дома, безопасности, уверенности в завтрашнем дне. Казалось, со дня потери Шерри её старший брат не испытает это чувство вновь. Лишь об одном воспоминании о том, какой чудесный у Жан-Пьера парень в его груди появлялось что-то теплое и светлое, что заменяло органы, что давало смысл жить. И прямо сейчас Жан-Пьер испытывал это, ведь он ехал забирать свою любовь из университета, находящимся за пределами Парижа. Обычно Абдул добирался сам на автобусе, ведь у Польнареффа была работа. И правда, Польнарефф работал на фонд Спидвагона, предоставляя информацию о нахождении стрел, о стандюзерах и других не слишком примечательных вещах, которые могли быть важны для фонда. Хоть график Польнареффа и считался свободным, а зарплата выдавалась как полноправному сотруднику компании, Жан-Пьер относился к своим обязанностям со всей ответственностью, хоть и не жаловал бумажную волокиту. Он выполнял все, что требовалось, пока Абдул был в университете, а потом готовил ужин на двоих и проводил время с Мухаммедом, будь то лежание на коленях Абдула в процессе подготовки последнего к сессии или совместный просмотр фильма, половина которого будет бесстыдно пропущена целующимися зрителями. Польнарефф уже подъезжал к окраине, напевая французскую песенку из радио. Ах, как же он соскучился по своему партнеру, который до этого неделю отслеживал на рынках Египта стрелы по указанию фонда. Он приехал только прошлым вечером, возвращая в дом яркий запах пряностей и специй. До этого дня Польнарефф был уверен, что момент, когда возлюбленные идут в спальню, по пути снимая одежду и раскидывая её по всей квартире встречается только в клишированных романтических фильмах. И все равно тоска по любимому не дает ему успокоиться. Ни секс, во время которого каждая клеточка тела, каждый мускул чувствует чужое, такое любимое тело и ластится к нему, желает никогда не отпускать, ни влажные ночные поцелуи под тихую музыку из кафе на улице, когда ты смотришь на своего возлюбленного человека в мягком свете с улицы, понимая как тебе повезло, ни мягкие утренние поцелуи на прощание в щеку не восполнили все, по чему скучал Польнарефф. Он хочет видеть весь позитивный спектр чувств Абдула, хочет не выпускать улыбку на его пухлых губах из виду ни на секунду, хочет говорить романтическую банальщину, потому что разум отказывается от счастья выдавать что-то связное и видеть смущение на лице самого дорогого ему человека. Не в этом ли счастье? Польнарефф припарковался у университета у дороги, ведущей к автобусной остановке и стал терпеливо ждать Абдула. В голове роились идеи:наверняка, Мухаммед голодный, значит нужно заехать и поесть- — А если бы я тебя проглядел и уехал бы на автобусе? Из мыслей Польнареффа вывел родной голос. Жан-Пьер повернулся к открытому окну и увидел склонившегося к нему Мухаммеда, который сразу же установил зрительный контакт с французом, не давая отвести взгляд от своих глубоких темных глаз. Беспроигрышное оружие против Польнареффа и его здравомыслия. — Здравствуй, любимый, – Черт, наверное он выглядит со стороны как влюбленный дурак, но разве это так важно?– ты голоден? — Если такой обворожительный мужчина предлагает, то я не смею отказаться,– Абдул лишний раз проверил улицу на наличие посторонних глаз, имеющих обычай перешептываться на парах кто и к кому сел в машину и, обнаружив их отсутствие, быстро залез в машину, закидывая сумку с учебниками на заднее сиденье, – Ну, куда же мой рыцарь на своей серебряной колеснице меня повезет? Польнареффу очень хотелось ответить что-то двусмысленное, связанное с ездой на “его серебряной колеснице”, но мало того, что это шло вразрез с их личной жизнью и позициями за дверьми спальни, а схлопотать по идеально уложенным волосам тяжелым учебником по культурологии не хотелось, Жан-Пьер решил лишь уточнить, что его любовь хочет отведать сегодня. — Может, съездим в ресторан японской кухни? Я давно не ел суши, а ты их просто обожаешь. — Чудесно! – В глазах Абдула заиграли озорные искорки после тяжелого учебного дня, а сердце Польнареффа трепетало от того, что он стал причиной хорошего настроения, – Я думаю, на набережной мы найдем что-нибудь нам по душе. Польнарефф пребывал в состоянии легкой эйфории от встречи с любимым, поэтому ответил лишь активными кивками головы в знак согласия и начал заводить машину. Мухаммед ласково коснулся плеча Польнареффа через ткань кардигана. Догадывается, что Польнарефф волнуется из-за чего-то, хочет успокоить. Но волнение Жан-Пьера ни капельки не похоже на то отрицательное чувство, когда тебе крутит живот так, что органы спирает и выталкивает в грудную клетку. Скорее радостное нетерпение, смешанное с желанием доставить удовольствие любимому человеку. Польнарефф заглядывает в глаза Абдула, показывая, что переживать не стоит, он в порядке. Его взгляд расслаблен, веки слегка сомкнуты. Обычно глаза француза широко открыты, а длинные белые ресницы касаются кончиками надбровных дуг, именно так он выглядит, когда рассказывает что-то для него важное, когда делится мыслями. А сейчас он чувствует покой, спустя неделю отсутствия Абдула все вернулось на свои места. Поймав красноречивый взгляд Польнареффа, Абдул кивнул и положил руки себе на колени, наблюдая за тем, как его спутник ведет машину, наслаждаясь простыми и знакомыми движениями, тактичными постукиваниями пальцев по рулю в такт музыке. Абсолютное чувство любви, витающее в салоне машины, было обоюдным. Солнце постепенно скрывалось за горизонтом, а яркие вывески кафе на набережной становились заметнее и приобретали новые краски, больше не конкурируя с солнечным светом. Абдул, сидевший со стороны Сены, нагнулся чуть ближе к водительскому окну, выбирая кафе на вечер, держа равновесие, положив руку Польнареффу на бедро, пока Жан-Пьер искал место для парковки. Оставив машину где-то в начале набережной, мужчины вышли из машины и продолжили поиски места на вечер, чуть касаясь друг друга тыльными сторонами ладони, чувствуя тепло, недоступное другим. Набережная, как и любой другой центр невероятно оживленного города, предлагала огромный выбор не только кафе, но и кухонь, которые там можно отведать. Азиатские кафе с европейскими поварами, бары и рестораны для “настоящих мужчин”, где, видимо, настоящие мужчины в кожаных куртках и футболках с концертов их любимых групп, непременно жанра метал, голыми зубами разделывали сырой кусок мяса, маленькие кафе с двумя столиками, которые непременно занимали леди с искусственными цветами в волосах и другие менее примечательные заведения. Найти что-то по душе было очень легко, но молодые люди все равно прошли уже несколько японских ресторанов, то ли не поймав их атмосферу, то ли желая дольше пройтись вместе по оживленной улице, сплетничая по поводу одногруппников Мухаммеда или обсуждая дальнейшие планы на неделю. — Знаешь, пока тебя не было я полностью заполнил документы, которые мне давали на месяц вперед, да еще и отследил какую-то неприятную личность, которую сейчас обрабатывают в фонде. Так что как закроешь последнюю сессию через три дня, так сразу рванем куда-нибудь, где тише. Знаешь, необязательно же даже вести активный образ жизни, просто спастись от городской духоты, а там хоть сериалы смотреть в маленьком домике на берегу моря. А потом на пляж, где только мы одни! — Тебе было действительно скучно без меня, да? — Да я просто истосковался! Знаешь, мне уже начало снится, как мы вместе на задании выслеживаем стандюзера, лежим в кустах и целуемся, а я с открытыми глазами выслеживаю врага! Дурно так к делам подходить, знаешь ли, даже если во сне. Последнюю фразу Жан-Пьер добавил, очевидно, для виду, ибо Польнарефф и концентрация на работе – один из первых пунктов в словаре антонимов. Абдул и сам знает, сидели бы в такой засаде – Польнарефф первый бы полез ласкаться. — Я больше от тебя никуда не уеду. — Знаю, я не пущу. В чемодан тебе вместо вещей лягу. — Отдельного билета для тебя будет достаточно, чтобы мы полетели вместе. Абдул впервые за разговор отвел взгляд, чтобы обратить внимание на кафе с яркой неоновой вывеской. Внутри была приятная полутьма и свободные столики, что поставило точку в их выборе. Усевшись на диван в углу зала, Абдул начал рассказывать про блюда японской кухни Польнареффу, чтобы помочь тому определиться с выбором. Объяснял Абдул гораздо понятнее Джотаро, который на каждый вопрос Польнареффа о составе блюда крайне немногословно отвечал „рыба”, поэтому Жан-Пьер быстро выбрал что он хочет, с важным видом добавив, что хочет молочный коктейль с клубничкой наверху. Абдул заказал суши, а как только приняли заказ откинулся на спинку дивана и стал с прикрытыми глазами наблюдать за Польнареффом. Сначала, тот с видом вора полез рукой куда-то под стол, подпирая второй подбородок. Бросив быстрый взгляд на всех присутствующих в зале людей и убедившись, что они абсолютно не интересуют никого из посетителей, он сплел пальцы своей руки с пальцами Мухаммеда и продолжил с интересом разглядывать столики других людей, будто составляя себе картину, чего ожидать от своего заказа. Наблюдая за своим парнем, Абдул прыснул; Польнарефф изредка щурился чтобы разглядеть еду на тарелках, а еще чаще смотрел на чужой выбор с приоткрытым в шоке ртом и немым вопросом „Как ЭТО можно есть?” в глазах. Тонкая душевная организация француза была не готова к таким потрясениям. Жан-Пьер резко обернулся на хихикающего Мухаммеда, на что последний потянул француза к себе, приглашая откинуться на спинку дивана, поглаживая большим пальцем бледную руку. Стоило Польнареффу поравняться с Абдулом, как к их столику подошел официант, ставя молочный коктейль с двумя трубочками на стол. Польнарефф сразу по-мальчишески заерзал на сиденье и обернулся к Абдулу, намекая тому, что вторая трубочка предназначена специально для него. Не откликнуться на энтузиазм любимого было невозможно. Не расцепляя замочек из рук под столом, они пробовали напиток, чуть чуть соприкасаясь лбами. Из идеальной прически Польнареффа уже выпало пару прядей, которые не отнимали шарма от его образа, скорее наоборот, только добавляли. — Стой, посиди смирно, у тебя взбитые сливки на кончике носа, вот тут,– Абдул указал Польнареффу на кончик носа. — Где? – Польнарефф в удивлении сдвинул глаза к носу, слегка наклоняя голову. — Подожди, дай я,– Мухаммед коснулся большим пальцем руки, до этого лежавшей на столе, носа Польнареффа, убирая с него грязь. В смятении, не зная, куда убрать руку, Абдул уложил её Польнареффу на грудь. Чтобы это не выглядело слишком неловко, Мухаммед для приличия поправил ворот кардигана, опуская глаза. Они старались не целоваться в людных местах, чтобы отвести от себя лишние взгляды и не получить нежданную реакцию, но сейчас Жан-Пьер просто не смог сдержаться. Хотя, сам Польнарефф не назвал бы это поцелуем, сказал бы, что просто коснулся губами своего дорогого человека. Легкий поцелуй, почти не размыкая губы, просто как напоминание об огромный любви, теплящейся во всем теле и желающей выйти наружу. Совсем скоро принесли еду, на которую Польнарефф отреагировал больше с интересом, чем с энтузиазмом. Разглядел со всех сторон, потыкал палочками и лишь удостоверившись, что ничего живого внутри нет, взял палочки так, как его учил Джотаро с учетом того, что Польнарефф делал это в третий раз в жизни. Обычно, Абдул приносил роллы домой, где Жан-Пьер совершенно бессовестно ел их вилкой. Сейчас Абдул строго контролировал процесс, чтобы все, что было взято между палочками, было доставлено прямо в рот, а Польнарефф, склонившийся до уровня стола, внимательно прислушивался ко всем советам. Увидев, что Польнарефф способный ученик, Мухаммед принялся за свои блюда. Доев и заплатив за счет мужчины вышли из ресторана и направились к машине. — Мухаммед, ты слышишь это? Это же Vogue Мадонны! – Польнарефф схватил Абдула за запястье и повел подальше от скопления народа, гиперболизировано подражая модельной походке и поправляя волосы,– Ты просто обязан станцевать со мной. — Даже не собирался отказываться, mon amour. Музыка доносилась из какого-то кафе и постоянно заглушалась толпой, но влюбленным, казалось, и не нужна была музыка, хоть они и подстраивались под её ритм. Спустя несколько ритмичных и танцевальных песен из динамиков зазвучала Love me, please love me Мишеля Польнареффа. Жан-Пьер и Мухаммед, все это время не сводившие друг с друга теплые взгляды, поняли все без слов. Абдул положил ладони на талию Польнареффа, а Польнарефф обнял руками шею Абдула. Легко покачиваясь под музыку, Жан-Пьер уткнулся лбом в плечо Мухаммеда, не желая, чтобы этот волшебный момент заканчивался. — У тебя руки холодные, пойдем в машину. — Я же знаю, что ты меня согреешь. Как только прозвучала последняя нота в композиции, мужчины расцепили руки и вместе направились к машине. Всю дорогу Абдул по традиции наблюдал за Польнареффом, сосредоточенным на дороге, не желая и физически не имея возможности отвести взгляд. Как только Польнарефф припарковался под окнами их квартиры, Мухаммед мягко взял его руку в свою, захватывая все внимание Жан-Пьера. — Спасибо тебе за день, вообще спасибо за все. За то что ты рядом, что поддерживаешь, что просто есть! Ты так много для меня значишь, я…– Абдулу было неудобно в такой особый момент говорить самую клишированную романтическую чушь, но после короткого молчания Польнарефф закончил его мысль. — Я тоже тебя люблю. И чувствую то же, что и ты. Всем сердцем люблю! Польнарефф смотрел прямо в темные глаза Абдула, поджимая губы во влюбленной улыбке. Абдул приоткрыл рот, чтобы сказать что-то, но в итоге просто глубоко вздохнул, выпустив пальцы Жан-Пьера из своей хватки, и укладывая обе свои ладони ему на колени. — Я не думаю, что слова выразят все, что я к тебе чувствую. — На земле есть миллиарды способов показать свою любовь, но в твоей я ни капли не сомневаюсь. Польнарефф заговорчески улыбнулся, щуря глаза. Абдул расплылся в ответной улыбке, без слов понимая намек Польнареффа и вышел из машины. *** Абдул уже дремал, одной рукой приобнимая спину Польнареффа, в то время как Польнарефф аккуратно тянулся рукой, пытаясь приоткрыть жалюзи и при этом не спугнуть сон возлюбленного. Несколько полосок света с улицы упали на два нагих тела, до пояса прикрытых одеялом. Еще десять минут назад такое вторжение в их комнату, которая стала отдельным миром, наполненным любовью и ничем более, оказалось бы варварским, руша атмосферу, создавая впечатление небезопасности, но сейчас уличный свет, так красиво играющий на темной коже Абдула стал частью комнаты, дополняя атмосферу. Нет, ничто не заставило бы чувствовать Польнареффа себя в небезопасности, когда рядом Абдул. Мухаммед был его домом, был тем, кто приносил лишь хорошее в его жизнь, он и был его жизнью! Влюбленно вздохнув и еще раз насладившись красотой своего возлюбленного, Жан-Пьер обнял его за талию, положил голову ему на грудь и прошептал. — Bonne nuit, mon amour. Я обещаю, что ты будешь счастлив каждый день, пока я рядом.