— Серена… — еле слышно, прошептал он.
Как только он схватил ее за руку, она сразу же поняла, что это был за человек. Она помнила каждое касание этих грубых и шершавых рук, которые когда-то старались быть с ней ласковыми и нежными.
Стоило ей только увидеть его перед собой, как у нее будто бы ушла земля из-под ног, а весь ее мир начал стремительно разрушаться. Страх сковывал все ее тело, а от бешеного сердцебиения ей и вовсе показалось, что ее сердце остановится прямо на месте.
Ее изумрудные глаза широко раскрылись, а внутри нее разрастался животный страх.
Прикусив нижнюю губу, она старательно сдерживала вырывающиеся наружу рыдания, понимая, что ее азартная игра, которую она еще давно поклялась исполнить, превратилась в угнетение и ужас, заполнивший всю ее суть.
Когда Леви осознал, что перед ним была именно она, он сначала испытал непередаваемый шок, затем мимолетное счастье, а после и глубокое разочарование, поняв, что она инсценировала свою смерть.
Его взгляд резко стал холодным, брови сошлись на переносице, а глаза стали отражать некую нетерпимость. В его сердце зарождалось зловещее чувство обмана, которое начинало стремительно разъедать доверие и надежду, что когда-то были между ними.
Отпустив ее руку, он отступил на пару шагов назад, не сводя с нее глаз.
Пару минут, в темном переулке стояла звенящая тишина, которую неожиданно нарушил отчаянный крик Аккермана, пропитанный оттенками гнева и непонимания:
— Почему ты это сделала?! Почему ты так поступила со мной?! Чем я это заслужил?! Я несколько лет считал тебя мертвой, оплакивал тебя, а ты все это время была здесь?!
Каждое его слово было произнесено с тяжелым дыханием и буквально проникало сквозь воздух. Сейчас, в нем боролись безграничная ярость и огромная горечь.
Он просто не мог поверить в то, что она сыграла с ним в такую жестокую игру, что она смогла проигнорировать его страдания и мучения, проверяя его на прочность.
— Чего ты этим добилась, Серена? — он подошел к ней на расстояние вытянутой руки, от чего девушка вжалась в холодную стену. — Хотела посмотреть, сломаюсь ли я? Хотела посмотреть, на сколько меня хватит?!
Испытывая злость и разочарование, он не смог сдержать всплеска своих эмоций. Бушующий вулкан гнева в его груди окутывал его вспышками безграничной ярости, а внезапное ощущение бессилия и обмана сводили его с ума.
Ведомый гневом, он резко поднял руку и с силой ударил по стене, что находилась позади девушки. Воздух заполнился звуком лязга и треска, что эхом отразились в его душе.
Сейчас, он не замечал жгучую боль, что пронзила его кости, не заботился о травме, которую нанес сам себе. Сейчас, его ярость была сильнее любой физической боли.
Он сотрясался от благородной ярости, а его мысли становились смутными.
Серена же с опаской поглядывала на него, а ее сердце сжималось от боли и страха. Она испытывала перед ним гнетущую вину, осознавая в полной мере степень своей ошибки.
Между ними воцарилась продолжительная пауза. Он стоял весь напряженный, тяжело дыша, а его правая рука кровоточила, создавая образ душевной и физической раны.
Почувствовав пульсирующую боль в руке, он медленно опустил глаза вниз. Кровавые дорожки быстро стекали с разбитых костяшек по пальцам, капля за каплей падая на твердый асфальт.
Также, как был безграничен его гнев, так же была сильна и его любовь к ней. Он не был в состоянии простить ее тут же, но и отвернуться от нее навсегда не мог.
Каждое его дыхание излучало обиду и злость, но, одновременно, в его глазах таились сострадание и надежда. Он знал, что столкновение этих противоречивых эмоций будут определять их будущее.
Сделав шаг к ней на встречу, он небрежно взял прядь ее рыжих волос, прокрутил ее между пальцами, пачкая ее волосы собственной кровью, а затем брезгливо отбросил в сторону.
— Что ты сделала со своими волосами? Раньше было лучше. — кривя лицо, надменно произнес он.
Она лишь молча поглядывала на него, совершенно не зная, что ему ответить.
Они не должны были встретиться. Он не должен был узнать о том, что она жива.
— Молчишь… — протянул он, приблизившись к ней вплотную. — Или ты язык проглотила?
Рывком схватив ее за подбородок, Леви сильно сжал ее нежную кожу. Уровень ярости в его глазах был нечеловеческим, а его аура источала сущую ненависть.
Под давлением его хватки, Серена не могла ни отвернуться, ни ускользнуть от его гнева.
Наверное, она сейчас впервые, за все время, ощущала дикую панику, находясь рядом с ним. Страх сжимал ее горло, лишая возможности дышать свободно.
Только вот, она даже не собиралась сопротивляться его ярости. Она прекрасно понимала, что заслужила это. И пусть, если он захочет, он обрушит на нее весь свой гнев, свернет ее тонкую шею или лишит ее жизни прямым ударом клинка в сердце.
Только… только пусть он убьет ее после того, как она завершит начатое.
Вдруг, его хватка слегка ослабла и он неожиданно впился в ее губы, не давая ей сказать ни слова. Он сминал ее губы грубо, жестко, даруя девушке дискомфорт и боль.
Страх и злость сливались воедино, образуя непостижимую смесь, которая сопротивлялась их воле. В это мгновение, они оба были пленниками собственных эмоций, которые их разделяли и одновременно связывали.
— Ненавижу…. — шептал он, сквозь грубые поцелуи. — Как же я ненавижу…
Его руки резко переместились на ее тонкую талию, а следом и на округлые бедра. Не контролируя силы, он сжимал ее ягодицы, оставляя на ее теле фиолетовые отметины.
Полностью потеряв свой контроль, он рывком поднял подол ее платья, совсем не заботясь о том, что их могли увидеть.
Злость и возбуждение овладевали его разумом, не давая ему мыслить трезво.
— Я тебя сейчас так отымею… — прорычал он, истязая ее губы. — Ты, блять, у меня ходить потом не сможешь…
По ее щекам медленно стекали дорожки из слез, а воздуха и вовсе стало катастрофически не хватать.
Это был уже не ее Леви. Это был уже не ее ласковый и заботливый муж. Сейчас, перед ней находился даже не человек. Он больше походил на дикого зверя, который твердо решил взять свое, даже, если это придется взять силой.
— Это я… я его таким сделала… — переполненная сожалением, подумала она.
Когда он быстро отодвинул в сторону ее трусики и грубо вошел в нее двумя пальцами, она коротко вскрикнула.
— Ты все такая же узкая… хорошо… — потеревшись о ее бедро возбужденным членом, хрипло произнес он.
— Прекрати, Леви… — слегка уперевшись ладонями в его грудь, тихо попросила она.
Он судорожно замотал головой из стороны в сторону.
— Ты трахалась здесь с кем-нибудь, Серена? Ублажала кого-нибудь своим чудесным ртом? — спросил он, проводя большим пальцем по ее нижней губе и испуская тихий стон. — Для кого ты надела это блядское платье?
От его слов, ей и вовсе стало тошно.
С силой оттолкнув его от себя, она в одно движение опустила подол платья вниз и отступила на несколько шагов в сторону. В ее глазах теплились слезы, смешиваясь со слепящим светом самоуничтожения.
Когда-то, она настолько уверенно проникла в его жизнь, но не смогла достойно ответить на его любовь.
Ее душа была затеряна в океане сомнений и сожалений. Каждая клеточка в ее теле зловеще кричала ей о том, что именно она была виновницей их разлуки, именно она была виновницей его боли. И именно она сделала его таким, каким он был сейчас.
Она была уверена в том, что все, чего она когда-то стоила в его глазах, тотчас превратилось в прах. Она даже не смела думать о том, что он когда-то смог бы ее простить.
Переполненная стыдом и сожалением, она еле слышно прошептала:
— Я не буду просить тебя простить меня. Я сама разрушила все, что у нас было. И я больше не могу позволять себе и дальше вредить тебе…
Ее голос дрожал, но она понимала, что должна была отпустить его, чтобы он продолжил свою жизнь без нее. Она разрывалась на части между желанием быть с ним и пониманием того, что она не сможет сделать его счастливым.
Единственное, что ее все еще держало в этом чертовом мире, так это ее миссия, которую она поклялась исполнить.
А потом… а что будет потом, ей уже было не важно.
Она подняла на него пустой взгляд, полный смирения.
Сжав пальцы в кулак, он только двинулся к ней, как за его спиной прозвучал требовательный голос Смита.
— Прекрати, Леви. Ты перегибаешь. Она всего лишь выполняла свой долг.
Его глаза тут же расширились и он медленно повернулся лицом к командующему.
— Ты что, все знал? — едва слышно спросил он.
— Знал. — спокойно ответил Эрвин.
— Ты знал, что она жива и спокойно наблюдал за тем, как я погибал? — сотрясаясь от подкатившей злости, прошипел он. — Нес мне хуйню о том, что нужно жить дальше, ведь она бы этого хотела?! Да ты на ее чертовых похоронах речи задвигал о том, что…
— Так было нужно, Леви. — перебил его Эрвин, смотря своему капитану прямо в глаза.
— Да я на каждой вылазке сдохнуть хотел, чтобы уйти вслед за ней! А вы… — сцепив зубы, он резко развернулся к Серене. — Он рассказывал тебе о том, как я давился слезами, сидя на холодном полу, в гребанной уборной? Рассказывал, как я, блять, цеплялся за гроб, где было черт знает чье тело?!
Осознание того, что все это время, Эрвин все знал, заставило его испытывать стойкое ощущение предательства от самых близких ему людей.
Чувствуя болезненное влияние прошлого и бессмысленность собственных страданий, он был переполнен гневом и непониманием.
Секунды тянулись, когда между ними воцарилось молчание.
Повсюду царил полумрак, прерываемый лишь несколькими отдаленными фонарями, покрытыми налетом грязи и пыли.
Среди этой безлюдной и давящей атмосферы, стояла настолько глубокая тишина, что было слышно дыхание каждого из них.
Сжав челюсти, Леви быстро подошел к Серене, снял свое обручальное кольцо и вложил его в ее теплую ладонь.
Тяжело дыша, он отвернулся от них, чтобы скрыть слезы, которые стремительно заполняли его глаза.
С минуты молчания, он двинулся вперед, медленно удаляясь от них. Его сердце было распорото, а в душе царила пустота.
Вместе с кольцом, оставленном в ее ладони, он оставил там и их счастливые моменты, и неразрывную связь.
Оно осталось в ее руке, как напоминание о их боли и любви, которые они разделили на двоих.
Как только сгорбленная фигура Леви скрылась за углом, Эрвин осторожно подошел к Серене и положил на ее плечо ладонь.
— Ты же знаешь Леви. Он успокоится, переосмыслит все и вернется. Он слишком сильно любит тебя, чтобы вот так отпустить.
Тяжело выдохнув, она дрожащими руками достала из сумки сигарету, нервно подожгла ее и закурила.
— Знаешь, Эрвин… Теперь мне действительно нечего терять. — она невесело усмехнулась
— Он просто не знает того, что вы сделали для нас всех. Если бы не ты, наши люди спокойно бы пили Марлийское вино со спинномозговой жидкостью Зика. Если бы не Кан, мы бы не получили секретные разработки инженеров Марлии. А если бы не Кенни, у нас не было бы ни того, ни другого.
— Знает… не знает… — она выдохнула едкий дым. — Какая к черту разница, когда финал у нас один.
— Ты рано опускаешь руки, Серена. Неужели, эмоциональный всплеск Леви способен сбить тебя с пути?
— Я ничего не опускаю. То, что я должна сделать, я сделаю в любом случае. И, наверное, даже лучше, если он будет меня ненавидеть. — она перевела на него пустой взгляд. — Когда вы возвращаетесь обратно?
— Завтра вечером.
— Хорошо. Я пришлю письмо в конце недели в штаб военной полиции. С Найлом потом все обсудите.
— Спасибо, Серена. Если бы не вы, дела бы шли у нас куда хуже, чем хотелось бы. Ты ценный солдат. — искренне поблагодарил ее Эрвин.
— И хреновая жена… — она вдруг истерически рассмеялась. — Впрочем, я уже даже и не жена.
— Хочешь, я поговорю с Леви? Я уверен, что он сможет понять наши мотивы.
— Ты лучше позаботься о себе и о Найле. Гнев Леви обрушится и на вас. Найл его вообще, как огня боится. — она усмехнулась. — Когда я ему рассказывала о нашем плане, его выражение лица было красноречивее всяких слов.
— Спасибо, что оставила мне письмо. И спасибо, что отправила людей с Подземного города к нам. Они очень помогли разведкорпусу, а некоторые из них отдали жизнь за меня.
— Ты еще тот игрок, Эрвин, а партия становится куда более интересней, когда в ней играют профессионалы.
— И правда. — он усмехнулся. — Что же, я очень надеюсь, что мы с тобой еще встретимся.
— Ну, я была бы не против, но кто знает, как я закончу. — махнув ему на прощание рукой, она удалилась прочь.
***
Зайдя в дом, Серена с грохотом захлопнула входную дверь и прямиком прошла на кухню.
— Свидание с Зиком закончилось не очень? — ухмыляясь, спросил рыжеволосый, молодой мужчина.
Демонстративно положив кольцо Аккермана на деревянный стол, она устремила на брата взгляд.
— Леви видел меня.
Его брови тут же нахмурились.
— Узнал? — напряженно спросил он.
— Узнал.
На лице молодого мужчины тут же выступили желваки, а его глаза заметались из стороны в сторону.
— Какого черта он вообще здесь делал?! — Кан стукнул кулаком по столу, выражая свое негодование к подобному исходу событий.
Из соседней комнаты на шум вышел Аккерман старший.
— Чего не поделили, детишки? — пуская тихий смешок, поинтересовался он.
— Аккерман ее видел. Все, что мы сделали — псу под хвост. — Раут посмотрел на сестру. — Знаешь, сколько времени я набивал им такие же татуировки, как у нас? Знаешь, чего мне стоило, отыскать в Подземном городе твою повернутую фанатку? Знаешь, чего мне, блять, это все стоило?! — сорвался на крик он. — Я уже заебался портить свои волосы этим дерьмом, заебался сидеть в этом центре, выслушивая нудные истории этих ученых!
— Успокойся, Кан. Серена не виновата в том, что сюда явился Леви. — Кенни перевел взгляд на девушку. — Он хочет забрать тебя обратно?
Она пододвинула к нему кольцо мужа.
— Он отдал мне его, Кенни. Если бы не вовремя подошедший Смит, черт знает, что было бы.
— И какие наши дальнейшие действия? — кладя руки на стол, недовольно спросил Кан. — Мы здесь еще не закончили.
— А никто лавочку сворачивать и не собирается. — ядовито выплюнула Серена. — Это вы втянули меня в это дерьмо, за что я поплатилась своим браком. Или ты думаешь, что мне так нравится наносить на свои волосы каждый день это пахучее дерьмо?! Думаешь, мне нравится с утра до ночи сидеть в этой лаборатории?!
— Ооо, так Аккерман бросил тебя. — он разразился громким смехом. — А я говорил тебе, что когда-нибудь, этот щенок предаст тебя. Мы значит, тут своей шкурой рискуем, чтобы предоставить Парадизу ценную информацию, хотим войти в историю, как ебучие миротворцы. И что же делает твой понимающий и заботливый Леви? — на его лице отразился звериный оскал. — А твой Леви послал тебя к черту и уже наверняка ебет какую-нибудь шлюху в Марлийском борделе, выпуская на ней свой пар.
— Прекрати, Кан. — сурово начал Кенни.
— Зато, ты теперь можешь со спокойно душой потрахаться с Зиком. Он ведь такой обходительный и воспитанный, в отличии от Леви. Да и ваши близкие отношения сыграют нам на руку. — он наклонился немного вперед, а на его губах все также играла злорадная улыбка. — Даже чертов Йегер, со своей безумной идеей стерилизации элдийцев, куда лучше, чем эта помойная крыса.
Кан разразился смехом, а Серена резко встала из-за стола и ушла к себе в комнату, с хлопком закрывая дверь.
Окинув Раута не самым добрым взглядом, Аккерман направился вслед за ней.
Войдя в ее комнату и закрыв за собой дверь, он сел рядом с ней на кровать и прижал девушку к себе, словно стараясь защитить ее от внешнего мира. Он всегда был с ней, всегда поддерживал в трудные минуты и давал ценные советы.
— Малец остынет и отойдет. Леви просто не знает всей правды.
Он мягко гладил ее по волосам, стараясь ее успокоить, а его голос был наполнен добром и нежностью, которые и вовсе были не присущи знаменитому Потрошителю.
— Я так виновата перед ним… — шмыгнув носом, начала она. — Я никогда не видела его таким… Это… это будто был вовсе не он…
По ее щекам медленно стекали дорожки из слез и она еще сильнее вжалась в мужчину, ища в нем поддержку и утешение.
— У нас не было другого выхода, малышка. Скажи мы о нашем плане Леви, он бы ни за что тебя не отпустил бы.
— Я даже представить боюсь, что ему пришлось пережить…
— Ничего… боль закаляет. — он невесело усмехнулся. — Тебе тоже было больно. Вам обоим было больно.
Серена тихо плакала ему в рубашку, позволяя всему горю и всей боли выйти наружу.
Сейчас, Кенни был единственным светом в ее непроглядной темноте и она была ему благодарна. Кенни всегда был для нее твердой скалой и опорой, готовый в любой момент принять, утешить, защитить и помочь.
Спустя часа полтора, ее плач утих, а сама девушка провалилась от бессилия в сон.
Положив ее на кровать и накрыв ее одеялом, он еще раз погладил ее по мягким волосам, тихо выдыхая.
— Всё будет хорошо, малышка. Мы со всем справимся.
***
Эрвин Смит уже готовился ко сну и собирался отключить свет в отведенной ему комнате, как вдруг дверь в его пристанище неожиданно распахнулась.
На его пороге стоял потрепанный и неистово пьяный Леви, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
— Сколько ты в себя влил, что находишься в таком состоянии? — удивился Эрвин, глядя на своего капитана.
Если обычно лицо Леви не выражало абсолютно ничего, то сейчас на нем отчетливо читался гнев вперемешку с отчаянием. Он с трудом стоял на ногах, а его глаза опасно сверкали от ярости и безумия.
— Ты мне сейчас все расскажешь… — начав движение вперед, твердо сказал он. — Или я сверну твою шею собственными руками.
Глухо выдохнув, Смит кивнул.
Леви и так уже узнал о том, что Серена была жива. Смысла что-то скрывать и о чем-то молчать больше не было.
— Как ты понял, они инсценировали свою смерть. Кану пришлось набить татуировки на телах других людей, чтобы…
— У нее были такие же шрамы, как у Серены. Как это возможно? — останавливаясь посередине комнаты и складывая руки на груди, спросил Леви.
— В Подземном городе была фанатичка, что восхищалась Королевой убийц. Она оставляла на своем теле такие же шрамы, какие были и у Серены…
— Откуда она могла знать, какие были шрамы у Серены? — продолжал свой допрос Аккерман.
— Через Кана. Когда они жили в Подземном городе и началась эпоха Королевы убийц, они нашли девушку, что по строению тела очень походила на Серену. Та восхищалась смелостью и силой Королевы и мечтала быть на нее похожей. Тогда то, Кан и задумался о том, что было бы неплохо иметь двойника Серены, на случай, если когда-нибудь придется инсценировать ее смерть. Он старательно наносил на ее тело идентичные шрамы, а та была рада, что приближалась к идеалу. Конечно, о приобретенных шрамах на поверхности она знать не могла. Об этом пришлось позаботиться Кану. Благо, Серена была слишком аккуратна и новых шрамов у нее было не так много. Именно эти места были больше повреждены огню, если ты не заметил.
Леви на пару минут задумался, а когда вспомнил обезображенное тело незнакомки, то понял, что Эрвин говорил правду. На местах, где находились старые шрамы, кожа была наименее подвержена огню, нежели чем на более новых.
— Зачем? Зачем они это сделали? — задал свой главный вопрос Леви.
— Помнишь, как в моем кабинете Кан рассказывал нам про Первого Короля и истинную историю Стен?
Леви кивнул.
— Еще тогда, он говорил о том, что со временем Аккерманы перестали передавать своему поколению истинную историю. Рауты же, один за другим, передавали эти знания своим детям. Серена и Кан узнали про внешний мир от своих отцов, а Кенни узнал об этом от отца Серены и Ури. Когда на нас обрушилась ненависть марлийцев, они решили отправиться в Марлию на разведку. Зик не должен был ее увидеть, а Райнер должен был думать, что она была мертва. Как ты уже понял, Серене пришлось немного изменить свою внешность.
— И какой смысл в том, что они протирают здесь свои штаны?
— Протирают здесь свои штаны? — Смит усмехнулся. — Благодаря им, мы узнали, что в Марлийском вине, что доставляют на наш остров, должна была содержаться спинномозговая жидкость Зика, с помощью которой он смог бы превратить тех, кто выпил хоть каплю вина, в неразумных титанов. Серена работает в какой-то лаборатории, где она инсценирует введение инъекции. Правда, она все же просила не пить это вино в целях безопасности. Кан работает в каком-то инженерном центре и присылает нам чертежи новых разработок. К тому же, перед своим уходом, Серена спустилась в Подземный город и попросила Эвана Вуда и нескольких наемников примкнуть к нам, что они, собственно, и сделали. Кенни же, через доверенных лиц, помог им перебраться.
С каждым словом Смита, картина в голове капитана элитного отряда начинала складываться. Теперь, он уже понимал мотивы девушки и ценность предоставленной ей информации.
Только вот, Леви до сих пор не понимал, почему об этом не рассказали ему.
— Кто еще об этом знает?
— Я, Найл, Закклай и Вуд.
— Почему ты не сказал мне? Ты смотрел за тем, как я убивался по ней и…
— Ты нужен был мне в разведке. Узнав правду, ты бы ринулся вслед за ней и спутал бы нам все карты.
Эрвин расслабленно стоял перед ним, а его глаза отражали спокойствие и терпение.
Между душевным спокойствием своего капитана и высшей цели, Смит сделал выбор не в пользу Леви.
— Когда они вернутся обратно? — с надеждой в голосе, спросил Леви.
— Они не вернутся. Еще слишком рано.
Сцепив зубы, капитан сжал от злости пальцы в кулаки.
— Где ее дом? Я должен с ней поговорить… Я должен ее забрать…
— Это невозможно, Леви. — твердо возразил Эрвин.
В один рывок, он оказался рядом со Смитом и с силой схватил его за грудки.
— Где ее дом, Эрвин?! — прорычал капитан ему в лицо.
— Я не знаю, Леви. Я действительно не знаю, где она. — тихо прошептал Смит. — Она всегда присылала письма на остров, без указания обратного адреса.
Леви медленно отпустил его рубашку и отступил на пару шагов назад.
— Нет… нет… Я же столько всего ей наговорил… столько всего сделал…
Резко упав на колени, Аккерман испустил тихий, отчаянный стон.
