Она любила жасмин

Джин была точно такой, какой Скотт её помнил. Когда она читала книгу, она любила забраться с босыми ступнями на залитый солнцем подоконник в главном зале. Её рыжие волосы спадали шелковистой волной на грудь и страницы книги. Каждому, кто проходил мимо открытых дверей комнаты, казалось, будто на подоконнике горит яркое пламя, но это был солнечный свет, льющийся сквозь пряди её волос и придавая им золотое, почти белое свечение по краям. Когда Джин читала, Скотт не смел беспокоить её. Он садился в кресло на другом конце комнаты и подолгу сидел в нём, наблюдая за тем, как она изредка постукивает пальцами ног по подоконнику, улыбается, склоняясь ниже к страницам, или откладывая книгу, устремляет взгляд за окно — в сад, где пышно цвели гортензии. Она была точно такой же, и сердце Скотта тоскливо щемило, наливаясь воспоминаниями прошедшего десятилетия. Словно воздушный шар, наполненный водой, стремился вниз к земле, так и сердце мужчины падало от одной мысли, что он потерял её навсегда. Там, откуда он пришёл. Из другой… вселенной, параллельной дорогой выстланной в огромном пространстве мироздания. Там, где они были счастливы вместе, до тех самых пор, пока неконтролируемая сила внутри Джин не положила всему конец, превратив её в Тёмного Феникса и заставив девушку навсегда покинуть Землю. Сколько бы Скотт ни искал её, всё было тщетно. Он не мог смириться с тем, что потерял её в бесконечном космосе. Надежда на воссоединение ещё тлела в его груди ярким красным огнём в тот самый день, когда Профессор сообщил ему, что существует множество альтернативных вселенных, где возможно, течение жизни пошло иначе. И Джин, его драгоценная Джин, может быть не успела слиться с той страшной силой и мирно живёт в одном из таких миров. И вот Скотт здесь. В этом мире его двойник по каким-то причинам живёт в Европе, никогда не бывал в Академии, никогда не встречал Джин… и сердце Скотта снова болезненно сжалось, жалея того беднягу, который вынужден существовать без своей второй «половинки», без той самой единственной… должно быть это судьба, что он оказался здесь и сейчас, чтобы соединить наконец, два сердца, что предназначены друг другу в чертогах всемогущей вселенной. Посмотрев, как Джин перелистнула страницу, Скотт вздохнул, и сделал шаг в комнату. Его ноги слегка дрожали, его сердце, воспрянув надеждой, колотилось всё сильнее. По мере того, как он пересекал комнату медленными шагами, его мысли переплетались всё быстрее, выискивая слова, которые можно сказать той, которая и не подозревает о той глубокой связи между их душами. Хотя… как тонко чувствующая натура, она наверняка, ощутит это в своём сердце… с первого взгляда. Скотт остановился перед подоконником, и Джин оторвалась от книги. Она подняла на него глаза и с любопытством оглядела его. — Привет, я Скотт, — произнёс Скотт, стараясь убрать дрожание из голоса и придать ему непринуждённость, — с сегодняшнего дня я в команде Людей Икс. — Привет, я Джин, — она улыбнулась, руками прижимая к себе книгу, — надеюсь, у нас тебе понравится. — Это твоя любимая книга? — Скотт кивнул на обложку, присаживаясь на ручку кресла, стоящего позади него. — Ты угадал, — Джин улыбнулась, убрав прядь волос за ухо. Сердце Скотта заныло от этого привычного жеста. Ему немедленно хотелось коснуться её лица, но он понимал, что пока слишком рано, — ты телепат? — Нет, - он усмехнулся, — просто… удачная догадка. Можно ещё попробовать? Джин пожала плечами, смутившись. — Твой любимый напиток… — он сделал вид, что размышляет, изучая её взгляд. Она, слегка прищурившись, смотрела на него, едва улыбаясь, и Скотт чувствовал эйфорию от того, что разговаривает с ней; что её хрупкое, прекрасное тело в полуметре от него; она живая… реальная, как вышедшая из его воспоминаний. Ему казалось, что она вот-вот спрыгнет с подоконника и обнимет его, скажет: «Скотт, сделаешь чай? Ну пожалуйста…» — Чай с жасмином… — тихо продолжил Скотт и поймал на лице Джин эмоцию удивления. — Не может быть, — она рассмеялась, — ты слишком много знаешь для того, кто здесь впервые. — Может быть, выпьем чаю вместе? — выпалил Скотт. С лица Джин пропала улыбка. Она смутилась и бросила взгляд в окно. — Просто… я здесь новенький, — забормотал Скотт, — мне показалась хорошей идея за чашкой чая узнать, что здесь происходит и как влиться в коллектив… — Да, да, хорошая идея, — закивала Джин, не поднимая на него глаз. Она соскользнула с изяществом с подоконника и, вложив закладку в книгу, положила её на столик, — ты можешь заглянуть в столовую в любое время после семи вечера. Обещаю, что будет много чая, разговоров и печенья, — она ободряюще улыбнулась ему и покинула комнату. Скотт немного ругал себя за неосторожность. Должно быть, он был слишком настойчив, и да, странно для первого встречного тут же звать на чаепитие наедине. Она права… он придёт в столовую и заодно перезнакомится со всеми (заново), чтобы не вызывать подозрения, что его волнует только она одна.

***

Было уже восемь вечера, а Джин в столовой так и не появилась. Скотт обеспокоенно потрогал заварочный чайник, в котором уже час «настаивался» чай с жасмином. Его белые гладкие бока были едва тёплыми, и мужчину это расстраивало. Конечно, она не говорила точное время, не говорила даже, что придёт сама, но он надеялся. И сейчас вновь ругал себя за поспешность. В столовой было практически тихо. Роуг вполголоса делилась с Ороро впечатлениями о своём свидании, периодически сжимая в руке надкусанное печенье с мармеладной начинкой. На другом конце стола сидела Китти и печатала на ноутбуке нечто, не вызывающее улыбки. Кружка чая, опасно соседствуя с компьютерной мышкой, подрагивала от резких движений девушки. Нажав клавишу ввода, Китти шумно выдохнула носом, откинула со лба волосы и уставилась на Скотта. — Чувствуешь себя одиноким, да? — спросила она с сочувствием. Скотт неопределённо пожал плечами. — Обычно мы более общительные, — сказала она, — подожди, когда ребята вернутся с задания, —она бросила взгляд на часы на ноутбуке, — там будет с кем поговорить. Она улыбнулась, словно извиняясь за своё молчание, и вернулась к своей напряжённой переписке. Задание… это объясняет то, почему в Академии так мало людей. Скотт не имел точного представления о том, какой состав команды в этой реальности, да и в сущности его мало это интересовало. Внезапно его вовсе перестало это интересовать: в столовую вошла Джин. Сначала он заметил её аккуратное платье небесного цвета. Он мог поклясться, что помнит день, когда Джин купила его. По привычке он стал подниматься, чтобы обнять её, но вовремя взял себя в руки и вернулся к своей кружке. Её рука мягко легла на его плечо, и Скотт ощутил, как в нём просыпается спящее огненное чувство. Его сердце взмыло вверх, как ползунок громкости под ладонью диджея. Тепло прокатилось по его телу и разлилось приятной тяжестью внизу живота. Его дыхание сбилось. — Кажется, это и твой любимый чай, — она села на соседний стул и убрала руку с его плеча. Её взгляд скользил по его кружке, — выглядишь грустным. Надеюсь, никто тебя не обидел? — Нисколько… — Скотт придвинул к ней чайник, — чай немного остыл… — Спасибо за заботу… не стоило, правда, — Джин снова выглядела смущённой, — я тебя уверяю, что тебе не нужно подкупать меня, чтобы заслужить хорошее отношение, — она рассмеялась, и Скотт почувствовал себя немного нелепо. — Я вовсе не пытался… — Всё хорошо, Скотт, — она лукаво взглянула на него, — я чувствую, что ты искренний человек. Скотт смотрел завороженно в её глаза, приравняв её слова буквально к признанию в симпатии. Он знал, что она почувствует в нём родную душу… Он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Мысли Скотта стали набирать уверенные обороты. Но не успел он ничего сказать, как в столовой внезапно стало шумно. Всё внимание перешло на ребят, видимо вернувшихся с задания. Скотт недовольно переключился на них, отвернувшись от Джин. Бобби Дрейка он знал, хоть в его мире парень был помладше. Здесь он был плечистым мужчиной, загорелым, русоволосым и с широкой голливудской ухмылкой. Он бросил кофту от костюма на спинку стула и тут же прошёл к холодильнику, не одарив новенького и взглядом. Курт Вагнер был примерно одного возраста со Скоттом. Он выглядел довольным, но усталым, его хвост нервно подёргивался за спиной. Курт приземлился на первый свободный стул и откинулся на спинку, закрыв глаза и испустив стон измученного человека. Следующего за ним парня Скотт не знал, но выглядел он внушительно и грозно. Басом он рассказывал какую-то историю, и Скотт отметил его сильный акцент. Его собеседник молча кивал, но в то же время быстро изучал столовую взглядом пронзительных синих глаз. Росомаха. Внутри у Скотта что-то сжалось, и живот словно бы скрутился в маленький комок ненависти. К счастью, в его вселенной Логан пробыл в Академии недолго, буквально пару месяцев, но успел «наследить». И след, который он оставил в душе Скотта, остался болезненным и неизлечимым. Он не мог и предположить, что встретит его здесь. Росомаха и Академия были чем-то, что должно было существовать вдали друг от друга. Логан улыбнулся, остановив взгляд у Скотта за плечом. Всё, что случилось дальше, Скотт помнил, как в замедленной съёмке. Он услышал, как отодвигаются ножки стула, как Джин толкнула его плечо, проходя мимо. Её волосы пружинились по плечам и лопаткам, а затем оказались прижаты к её спине мощным предплечьем. Он видел, как её руки скользят по торсу Росомахи, обнимая его промокшую футболку, как её губы тянутся к его губам, и он страстно целует её, зажимая в своих объятьях. Это мгновение тянулось вечность, но даже вечности не хватало, чтобы Скотт смог осознать происходящее. На его глазах только что рухнули его мечты. Он не ощущал отчаяния, ненависти или злости. Он не чувствовал ничего. Казалось, если бы ему сейчас наступили на ногу или уронили на неё парочку энциклопедий, он бы не узнал об этом. Его Джин, его драгоценная любовь, только что поцеловала другого мужчину. Ночной кошмар, который преследовал его в другой реальности, в этой стал явью. Как теперь быть… уйти, сбежать из этой вселенной, искать другую, в которой всё адекватно? Вернуться в свою и посвятить жизнь поиску Феникса… или просто научиться жить дальше, смирившись с потерей? Или… остаться и попытаться вернуть всё на свои законные места?