сокровище.

Скраэль прекрасен, да? Дукси считал именно так. В прочем, Хизердукс с подобным восхищением относился почти ко всем, кто превосходил его по силе, однако… пожалуй, Скраэль немного другой случай. И случай крайне тяжёлый, можно сказать. Это началось девятьсот лет назад. Примерно. Даже сам Дукси порой не может вспомнить точное время. Его восхищение перед сильными переросло в лёгкую влюблённость, когда юный, ещё не набравшийся ума Дукси из Камелота увидел его. Скраэля, конечно же. Тот… весьма сильно охладил его пыл и заморозил конечности, но суть не в том. Изучающий взгляд, который казался таким… знакомым… отчего-то пронзил взбесившееся сердечко юного мага. А ледяной осколок чувств остался там спустя века. Правда разросся, скотина, стал захватывать добрую часть сердца, заставляя Хизердукса метаться между двух огней. О-о, о том, как Каспиран метался можно сложить целую легенду. Влюблённый и наивный, а ещё сильный и влипший в крайне неприятную ситуацию, я вам скажу. Хизердукс добился своего спустя много столетий, потому что… черт, когда это он так просто сдавался, а? А Скраэль, когда понял все целиком и полностью, потеплел. Резко и неожиданно. А после, господи, Хизердукс готов был умереть от восторга, когда суровый и холодный создатель мира вёл себя, как кошак под воздействием мяты. Серьёзно, настолько любвеобильным его даже Беллрок не видел. Но было все не так уж и радужно, Дукси никогда не узнает, почему же древний создатель мира вдруг заинтересовался столь посредственным юношей. Скраэль тогда утонул во вселенской скуке, длившейся пару миллионов лет. Люди наскучили и перестали интересовать, потому-то ледяной маг с радостью влетел в войну между гум-гумами и жалкими смертными человечишками. И поэтому заметил отчаянного и нелепого паренька, смотрящего своими оленьими глазами, полными восхищения. И только из-за желания поиграть (ни в коем случае не из-за того, что маг-недоучка зацепил своим восхищением и глупостью) Скраэль заморозил его ноги. Дукси выглядел очарованным и желающим драться. Совсем нереальным… И чтобы удостовериться, что Скраэль окончательно с ума не сошёл, он дотронулся до мягкого лица юноши. Лёгкое прикосновение отдалось жаром на коже обоих, однако щека Хизердукса навсегда покрылась невидимым инеем, жаждущим новой встречи с холодом Скраэля. И какие бы оправдания тот себе не придумывал, было ясно одно — просто так он не отстанет от Дукси. Тогда Скраэль отпрянул резко, усмехнулся и пробормотал что-то о глупости смертных, чтобы снова заморозить парочку хороших троллей. Они и подумать не могли, что все обернётся так. Что простой интерес Скраэля создаст столько проблем всему человечеству, ведь… его смертному вред причинять нельзя. Его смертный тёплый и мягкий, от него за километр жизнью несёт. А Скраэль не такой. Скраэль веет замогильным холодом и людским страхом. И убеждения у них совсем-совсем разные. Хизердукс умирать боится, потому что ещё столько всего не успел, а Скраэль человечество ненавидит и уничтожить хочет. Сошлись они лишь на том, что Дукси вовсе и не человек. Ведь проживёт он ещё пару тысяч лет и магией владеет. Да и… разве может человек быть таким нереальным? Дукси не человек, Дукси — сокровище, принадлежащие только Скраэлю. И поэтому сейчас Скраэль с видом властителя вселенной лежит на коленях Каспирана и играет с замком его кофты, разглядывая причудливое название какой-то глупой музыкальной группы на его майке. А Дукси задумчиво читает какую-то человеческую книжку с нелепым названием «гордость и предубеждение». — Эй, смертный, — шелестит Скраэль, поднимая свои сверкающие глаза на своего мага. А Дукси реагирует сразу, опускает голову, подставляя щеку для поцелуя. Холодное касание губ вновь отдаётся охлаждающей бурей внутри. Мимолетное и морозящее, но после него отчего-то так тепло становится… Мать раньше говорила, что поцелуй настоящей любви будет гореть даже в самые холодные ночи. И Дукси верит. Правда совсем не помнил её лица и голоса, быть может, даже слова эти говорила не она, но так хотелось верить, что это именно о неё. Что это та капля, которую Хизердукс запомнил навсегда. Ведь кроме магии цвета маминых глаз, он не держал в сердце ничего. — Почему я до сих пор с тобой? — спрашивает так легко, а внутри у обоих все сжимается. Скраэль уже знает ответ, но совсем не ожидает, что простые слова могут так легко заставить треснуть ледяную корочку любви на сердце Хизердукса. — Потому что я неотразимый. — ухмыляется Дукси, отрицая свою собственную тоску. Сердце колотится быстро и, кажется, даже Скраэль слышит его стук. — Даже если так… — выдыхает облачко пара. Почему-то везде, где древний маг когда-либо бывал вдруг становилось холодно. — Я вряд ли уйду от тебя. И хочется добавить это злосчастное «добровольно», но Скраэль больше ничего не говорит, лишь цепляется за ладонь Хизердукса и дарит свое ледяное тепло. И Дукси улыбается, зная, что не отпустит его. Ни-ко-гда.