***
Прежний Рин, когда не достигает цели, бывает непреклонным, способным на участие в любой передряге, агрессивным и, безусловно, совсем не похожим на тот холоднокровный, неприступный образ, который он успел создать. Безучастные родители не давали той любви, похвалы, не проявляли себя в жизни мальчика, не ходили на матчи, когда уехал старший сын, а брат отрекся от той единственной надежды младшего на лучшее — всё это привело к нескончаемым проблемам с эмоциями. Будучи подростком Итоши долгое время все копил в себе: давние обиды, нелепые насмешки, поддразнивания, а потом, стоило достигнуть точки кипения, взрывался. Как сейчас он помнит свой первый срыв — тоска заставляла его в спешке искать хотя бы подобие того сказочного образа героя, вырисовывающегося из брата. Заменители Саэ работают крайне хреново, Рин превращается в монстра, не реагирующего на слабости других. Он приходит домой, видит зареванную матушку, а рядом с ней переступающего с ноги на ногу отца — картина маслом думает он про себя. И вместо слов, одаривая их холодным, полным безразличия взглядом, лишь на долю секунды ловит взор, полный надежды и жажды поддержки, тут же сворачивает в свою комнату. Ему плевать на предстоящий развод родителей, плевать на дальнейшую судьбу — он все равно продолжит своё новое дело, ставшее смыслом всего. Открывая дверь, парень замирает, улавливая аромат весны: цветочный, легкий, ненавязчивый — именно так пах объект его мести, омега, перечеркнувший смысл жизни подростка, цепляющегося за любую мечту в надежде оказаться любимым и полезным. Сравнение вызывает закипающее раздражение, а взгляд скользит по комнате. Особое внимание вызывает фото, сделанное несколько лет назад в аккуратной рамочке как напоминание о былом крепком, как казалось, союзе на поле. Саэ с его серьёзным, но всё ещё детским личиком смотрит внимательно в камеру, придерживая одной рукой брата, чья улыбка буквально озаряла весь снимок и делала его таким солнечным. От этого веет приятным теплом, поддержкой, заботой и, конечно, детской наивностью — слепой надеждой, затмевающей весь снимок. Рядом с рамкой стоит последний кубок, намекающий, что всё ещё впереди, но Рин не верит — для него «впереди» должно быть с самым дорогим человеком, бок-о-бок, чтобы при передаче пасов была твердая уверенность в реакции напарника. Вместо этого, играя с другими мальчишка, Итоши не чувствует и на трети того «могущества», которое присуще на футбольном поле его старшему брату — в сердце разрастается огромная дыра, заполненная в отчаяние местью. Выходя из медпункта, успокоившийся после ещё одного нервного срыва, вызванного переменами, мыслями о брате, о новом, позабывшемся в ходе переживаний, ненавистном враге, Рин разминает мышцы. Он машинально прикасается к месту укуса, когда непроизвольно вспоминает о наглой, дерзкой улыбке — от этого начинает болеть с новой силой. — О, Рин! — за спиной раздался знакомый голос назойливого омеги, бросавшего ему вызовы из раза в раз. Рин оборачивается, чтобы со всем нескрываемым раздражением взглянуть в синие глаза и изогнуть бровь в ожидание. — Как ты? — Надрать зад тебе смогу — можешь не переживать, — фыркнув, он отключается от внешнего мира. До него не доносится резвый крик заведенного Исаги, мотивированного как последний мазохист репликой младшего — он полностью погружается в омут своих мыслей, возвращаясь к излюбленной теме. Несмотря на грубый, озлобленный ответ, парень благодарит Исаги за возможность сбежать от постоянных, тревожных мыслей. Он закапывает их глубоко, теперь для него есть лишь футбол и заветная месть. Несмотря на амбициозные планы, полную готовность рвать и метать, не делая поблажек, младший Итоши боится проиграть, уступить старшему — это, очевидно, разобьёт его последние надежды. Эго знал, что мысли его ученика придут к столь плачевному выводу, поэтому, увидев Рина через час в зале на собрание, будет явно не удивлён. Он рассчитывал на пострадавшую гордость как опытный манипулятор, он надеялся на скорое восстановление ученика как любой наставник. Размышляя об игре, парень погрузился в глубокий анализ собственной игры. Рин — командный игрок, это его преимущество, как выразился бы любой тренер. Он универсален, умен, расчётлив, быстр, а также раскрывается рядом с другими, показывая гениального кукловода, дергающего за ниточки. Однако именно это Итоши выделяет как свой основной минус. Для идеальной игры ему нужна команда, нужны те самые замены Саэ, без которого он так и научился играть — его успех в матче завязан на игре других, он преобразует ноль в единицу. А сам единицей как опытный Саэ, как эгоистичный, наглый Шидо быть не может. Он не может играть с «единицами» на одном поле из-за глубокой, поглощающей зависти — она вызывает агрессию, заставляет бросать едкие высказывания, унизительные оскорбления, а потом принимается за поедания эго бомбардира. Все возвращается к самодовольному, дерзкому и озабоченному альфе, который за последние матчи заставил нервную систему, да и в целом мир Рина перевернуться с ног на голову. Укус, если бы Блю Лок сдал бы Итоши на эксперименты в лабораторию, оставил бы парня без блестящей карьеры футболиста. В своих движениях Шидо был точен, стремителен и не умолим — это заставляло закипать, злиться, ненавидеть, а вместе с тем опасаться. Нельзя и предположить до чего дойдет в грядущей игре, Рин мог лишь попробовать пресечь агрессивные выпады, насмешки, но план по долгожданной мести, увы, находился на стадии зародыша. В своё время тот старый Итоши долго искал такого неумолимого, дерзкого соперника, ради этого он ввязывался в каждую драку в школе или на улице. Ему как альфе, чьи эмоции не могли найти иного способа выйти, хотелось большего: выплеска, кровопролития, но получал постоянные уступки. Душе отчаянно нуждающейся в вмешательствах кулаков для расслабления, для выплеске эмоций и получение небывалого наслаждения от полученных ударов этого было явно мало. Он не умел делиться эмоциями в виде слов, поэтому всё перерастало в нечто большее, чем обычная ссора. Мимо Рина проходили толпы бомбардиров и каждый раз он вздыхал от облегчения — Шидо среди них не было. Он не готов был к этой встречи сейчас, когда обезболивающее едва спасло от адской боли, вызванной новообразованным органом, характерным для омег. Он не способен держаться рядом с ним твёрдо, без рукоприкладства, без истерик и гневных выражений. Поэтому, глубоко вздохнув, желая не пересекаться с Рюсеем, юноша вошёл в столовую, которая встретила его аппетитным ароматом пряностей и специй, совмещенных с курицей. Итоши всегда любил побольше различных добавок в свою еду, а Блю Лок, будто подстраивался под вкусы, выдавая сто и одну вариацию разных блюд. Народ расходился, оставляя после себя звон посуды и шум. Некоторые косились на Рина, но сказать ничего в лицо не решались. За одним из столов сидел Токимицу, пытавшийся разобраться с куском курицы и ножом. Этот парень явно не пристанет с неадекватными, провокационными вопросами, так что его стол казался самым оптимальным вариантом из возможных. Уместившись рядом, Рин взглянул на бывшего члена команды, будто в поиске отвращения, но не найдя ничего, кроме дружелюбной улыбки, приступил к активной работе палочками. — Ты в порядке, Рин-кун? — беспокойство читалось в подрагивающем от волнения голосе. — Тебя не было десять дней — мы переживали. — Нормально, — активно работая палочками и заталкивая в рот рис, ответил номер один, а затем, подумав секунду, все же задал волнующий его вопрос. — А таракан где? — Шидо, как сказали в объявление, в комнате наказаний уже которые сутки. А ведь в отключке был… — собрав тарелки на поднос, Токимицу встал со стула и замялся, не зная куда себя деть. — Если что-то понадобится… Я всегда готов тебе помочь, Рин… — покраснев, парень тут же устремился утилизировать отходы, оставив Рина в одиночестве за огромным, пустым столом с немым вопросом. Слова заставили Итоши опешить, а потом поправить выбившуюся прядь и, обведя взглядом столовую, дабы убедиться, что к нему не прикованы чужие взгляды, смутиться от внимания со стороны альфы. Он знал, что этот мальчишка робкий, неуверенный в себе, но до этого момента он никогда не думал о дружелюбие со стороны людей в целом. Поэтому сейчас это не только удивляло, но и заставляло…внутреннего омегу ликовать от столь внезапного внимания уже противоположного пола. Стоило почувствовать, как собственные щёки краснеют, Рин тут же мысленно ударил себя за пробуждающиеся инстинкты. Они требовали защиты, внимания альф, их помощи и, конечно, ухаживаний. Смириться с этим, как казалось парню, было невозможно после прожитых шестнадцати лет с сущностью и повадками сильного и отчужденного альфы. Еда едва ли лезла в парня, все мысли были заняты неудачной дракой, альфой, вызывающим ненависть в Рине, а также неготовностью возвращаться в общую комнату, где пришлось бы терпеть глупые вопросы о самочувствие, замечания как в свой адрес, так и Шидо, а также нотации. Хотелось остаться подольше в полупустой столовой, чтобы избежать этих страданий. Он тянет как может, намеренно медленно поедая ужин, однако покой нарушает звонкий голос «очкарика», который вещает с экранов о грядущем собрание в зале. Недовольно вздохнув, Итоши заглатывает кусок курицы и переводит взгляд на Бачиру. Он что-то нашептывал задумчивому Исаги (пазлы собирает, забейте), а тот переводит взгляд на соперника в лице новообращенного омеги. Мальчишки в ответ уставились на молчаливого Рина, будто бы ожидая его едких, оскорбительных замечаний, которыми он привык раскидываться. Осознав, что подобного не предвидится, Мегуру дружелюбно взмахивает рукой в знак приветствия — слишком глупо с его стороны рассчитывать на столь же теплый приём. Рин поднимает одну бровь, высказывая тем самым недоумение, а потом без зазрения совести показывает средний палец. С новыми силами он встает, отряхивая с одежды невидимую пыль, и покидает столовую под косые взгляды оставшихся «тюремщиков», озадаченных наличием такого спокойного после случившегося номера один. Кто-то открывает рот, удивившись чему-то. Но в это время его ровная спина, уверенная, грациозная походка «лани» всем своим видом заставляют излучать превосходство. По крайней мере Итоши отчаянно надеется на это — он ненавидел жертвенную позицию, терпеть не мог жалость, а новоприобретенный статус едва бы заставил кого-то его опасаться. Лишний повод подлизаться, подружиться и оказать поддержку с определенной целью — не более. Просторное, закрытое помещение с огромным плазменным экраном встречает футболистов, постепенно подтягивающихся к месту общего сбора. Все терпеливо стоят в ожидание, то и дело поглядывая на соперников злыми, измученными матчами и тренировками глазами. Они то и дело «спотыкаются» об Рина, рассматривая и изучая его внимательно, словно боясь упустить какую-то важную деталь, мешающую им стать номером один. Стоит последнему незадачливому бомбардиру зайти, как кто-то шикает и даёт затрещину товарищу, после чего в дверях появляется точенный силуэт худого, высокого мужчины в очках. Второй раз Эго предстал перед своими учениками вживую в самом центре зала. Все взгляды направлены на него, все ждут итогов, похвалы и, казалось, напутствия, но половина игроков вероятно вообще останутся без места в матче. — Итоши Рин! — акцент на имени заставляет опомниться и встрепенуться, будто вспоминая, что происходящее требует большей концентрации. — В среднем 2,5 гола за матч. Команда будет строиться с расчётом на агрессивное нападение с тобой в центре. Рин обводит всех усталым взглядом, уже не слушая без того очевидную речь Эго, ранее оговоренную. Он всё ещё номер один по признанию наставника, всё еще находится впереди, на пути к своей великой мести, как самый настойчивый и целеустремленный злодей очередного комикса. Пока называют следующие имена, Итоши анализирует состав — наличие Исаги, способного играть по его правилам заставляет облегченно выдохнуть и расслабиться. Следующие игроки либо не знакомы Рину, либо уже подчинялись в предшествующих играх. Он пытается не думать о сложностях с послушанием и подчинением, вызванных сменой пола, поэтому вновь навостряет уши. — Шидо Рюсей в среднем забивал два гола за игру, — знакомая фамилия выбила Рина из анализа ситуации и команды. — Он продемонстрировал умения нападавшего, близкие к Итоши Рину, — правда, которая заставила поджать губы от злости на самого себя. Альфа наступал на пятки уверенно и настойчиво — не просто так именно он стал номером два, способным в самый ответственный момент выбить почву из-под ног соперника, возвышающегося на пьедестале. Хотя он её выбил… — … Между Рином и Шидо не может быть химической реакции, — продолжает Эго, а бомбардиры с упоением и интересом слушают. Им нравится принимать и выслушивать недостатки других — они уверены, что Рюсей лишь неотесанный альфач, не знающий границ. Особенно после того случая — его боятся, боятся того же исхода и повтора судьбы Итоши младшего. У него свои методы на поле, как кукловод Рин это понимает, но сложности, вызванные отсутствием возможного подхода к этому придурку, заставляют зубы скрипеть, а ненависть расползаться по телу. Шидо не только единица, он своего рода гений одиночной игры. С этим сложно спорить. — Условие одно… Итоши Саэ выбрал Шидо… — концентрация вновь возвращается, и Рин не верит своим ушам. Родной брат, человек, подаривший ему стремление, победы, радость от игры на поле выбрал не его — он вновь отрекся от возможности общей игры в одной команде. Намеренно проанализировав показатели, а также расспросив про драку, Саэ очевидно сделал этот выбор с одной лишь целью: поставить под сомнения все планы брата, разрушить и растоптать пострадавшее эго. Выбери он Рина, признал бы «гениальность», «особенность» брата, дал бы надежду, а он не из тех, кто готов смотреть, как кто-то слепо следует построенным замкам из мечтаний.***
С футбольного поля, окруженного трибунами, сидят тысячи болельщиков, среди которых есть счастливые, возбужденные грядущей игрой своих отпрысков родители, не верящие в победу одноклассников компании, а также друзья, готовые поддержать любые успехи. Кричалки, свист и прочий шум доносят до двух команд, столкнувшихся на выходе. Рин не ищет своих близких взглядом — он прекрасно знает, что не мать, не отец не готовы приходить на матч своих детей и переживать за каждого, тем более после таких печальных вестей. Со слов менеджера, оповещающего семью Итоши о случившемся происшествие, женщина, ответившая на звонок, разревелась. Мать любила плакать по пустякам, убиваться из-за проблем, умолять отца не подавать на развод, давить на детей в попытке получить желаемое — она везде использовала запретный прием всех омег. Слёзы. Вспомнив это, новообращенному омеге напрочь перехотелось домой, особенно после новости о возможном отдыхе после матча с U20. Ему предстоит выслушивать рыдания матери, а затем пережить её стадию «смирения» и, как и было с Саэ, получить порцию уговоров завести семью и бросить ненужный, бесперспективный футбол. Откинув все мысли, Рин ощущает как звуки триумфа предстоящего триумфа не на шутку заводят, заставляя каждую клетку тела нервничать от предстоящего матча. Если бы не выпитые подавители успокаивающий, теперь уже совсем нежный и чарующий аромат травяного чая и свежих ягод распространился бы по всему коридору, оказывая влияние на альф и, вероятно, омег. Несмотря на все предубеждения, Итоши не раз наблюдал, как некогда противоположный пол распыляет феромон и поглаживает другого омежку с целью унять волнение, боль или просто оказать поддержку. На данный момент к такому он не готов, возможно, вообще никогда не подготовится. Бомбардир под десятым номером переводит глаза чуть влево и замечает знакомые, собранные каким-то неуклюжим образом рыжие волосы. Отстраненный вид брата заставляет всё внутри закипать от злости и предстоящей мести, его холодный взгляд бирюзовых глаз нацелен прямо на поле. Ему всё равно, что рядом стоит тот самый брошенный наедине с общей мечтой ребёнок, готовый пойти за своим братишкой и в огонь, и в воду. Вот только младший Итоши уже не ребёнок — амбиции заставили его рано повзрослеть и закрыться ото всех, его взгляд такой же серьёзный, холодный, расчетливый и подавляющий, а губы поджаты от недовольства. Они похожи, но вместе с этим отличаются мелкими, совсем незаметными деталями — бирюзовый, чуть более светлый взгляд Рина сквозят горечью и надеждой, в то время как Саэ излучает полную уверенность и безразличие. Он явно замечает отсутствие привычного аромата своего брата, но не подаёт виду. Номер один в Блю Локе возглавляет колонну остальных ребят, чьи переживания то и дело отражаются на юных лицах, он идет уверенно, гордо подняв голову, его пожирает жажда получить желаемое, осуществить долгожданную месть, разбить вдребезги и услышать заветные слова от пораженного. Вместе с этим он усердно отталкивает от себя факты — Саэ всё ещё сильнее. Он учился в Германии, тренировался с лучшими, грамотно расставил приоритеты. Рин прекрасно понимает поступки, но всё ещё не может «простить» брата, при этом не смеет отрицать — старший оправданно руководствовался логикой и эгоизмом в погоне за званием лучшего. Своим действием он показал, что мир жесток по отношению мечтам — есть свойство разбивать их без остатка и веры в реабилитацию. Саэ закалил и выточил из своего «последователя» более подготовленную версию, способную принять поражение и продолжить двигаться дальше. Он был уверен, что у Рина, урожденного альфой, всё получится куда легче — бомбардир знал это, но стоя в шаге от решающего матча горько усмехнулся сложившейся судьбе. Они в равном положение: омеги, чьи права в японском футболе всё ещё оставляют желать лучшего. Вот только младший успел пережить сломанную мечту, перевернутую с ног на голову жизнь, и не сдался. Саэ, увы, не смог похвастаться тем же — сдался и выбрал другую позицию, когда взглянул в глаза фактам — ему не стать идеалом среди бомбардиров, ему не высвободить Японию из этого плена бесконечных поражений. В глубине души Рин это принимал, отсюда росло желание доказать, что кумир его детства сдался без боя. Наконец, выйдя на поле, Блю Лок встречает не поддержку, а лозунги, плакаты, мерч с топовым игроком — Итоши Саэ. Это заставляет Рина лишь закатить глаза и лениво оглядеть поле, будто в попытке зацепиться за реальность происходящего. Голос фанатов время от времени всё же перебивается доброй поддержкой родителей учеников особой программы Японии, это слегка печалит — даже не пришедшие родители Рина уверены, что поражение ждет именно младшего сына. Они знают, что оно добьёт его, сделает ещё более агрессивным, и, вероятно, придя в общую комнату он разгромит все, находясь в состояние аффекта. Бомбардир чувствует раздражение, но оно быстро нейтрализуется, стоит голосу озвучить игроков и их половую принадлежность. Диктор называет одного за одним из команды U20 в то время, как всё внутри младшего Итоши начинает переворачиваться от волнения и сжиматься. Он чувствует, как дрожат ноги, пока ведущий подбирается к участникам Блю Лока. Вот называют Бачиру, который отправляет воздушные поцелую толпе, следующим идёт молчаливый Наги, затем сердце, казалось, останавливается. — Брат футболиста-омеги, подающего большие надежды — Итоши Рин. Кстати, тоже омега, поэтому можете попросить его номерок после матча! — прозорливый голос диктора вызывает отвращение. Он распоряжается Рином, словно какой-то вещью, провоцируя новый всплеск агрессии. Младший хочет сделать шаг, чтобы его увидели все и высказать наболевшее, но недоуменный, вопросительный взгляд брата заставляет побороть злость и лишь одарить толпу холодным равнодушием. Вероятно, ему ещё не раз предстоит столкнуться с таким абсурдным и несправедливым отношением в футболе, но его задача переубедить этих недоумков и заставить забрать свои поганые слова назад. Стоит футболистам разбежаться по своим местам, как Исаги застывает в неверие с широко раскрытыми глазами, его легкий из-за использования подавителей природный аромат заставляет Рина нахмуриться — нотки волнения могут повлиять на исход матча, а Йоичи та самая фигура, способная поставить шах и мат противникам в этой роковой игре. Инстинкты бывшего альфы заставляют подкрасться ближе к «марионетке» и в знак неочевидной поддержки хлопнуть напарника по плечу. — Расслабься, — он не может выпустить обволакивающий травяной аромат в надежде успокоить, но элементарный жест хоть как-то повлияет на тревожного мальчишку. — Что, поджилки трясутся, придурок? — вопрос скорее служит подтверждением, что несмотря на «добрые» дела Итоши всё ещё остается мудаком, разбрасывающимся оскорблением и провокациями. — Чё? — Исаги замирает, словно не веря жесту помощи от соперника по Блю Локу. — Если только от предвкушения! — на это Рин не удерживается от очередного закатывания глаз, но чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд, оборачивается. В блоке запасных сидит он — сложивший руки на груди, ухмыляющийся, распыляющий свой альфа-феромон, «Таракан». Он смотрит глубоко в душу, но стоит ему, наконец, заполучить ответ от младшего Итоши, как тот получает игривое подмигивание. Номер один недоуменно отворачивается, ощущая, как щёки начинают пылать. Ненависть сидит в нём и поджидает момента, однако нервозность не дают здраво мыслить и не бояться противника. — Погнали, Исаги, — поспешно переключая внимание на игру, бомбардир решительно прошел к центру. Игра, как казалось Рину, началась весьма легко для Блю Лока — Наги несмотря на вырывающихся вперед соперников забил гол, вызвав уважение как у команды, так и у опытных зрителей, отслеживающих новости футбола и все матчи. Он хоть и не любил, когда кто-то мешается под ногами, но действия Сейширо были стремительными и ловкими. Саэ на такую выходку со стороны соперников лишь недовольно зыркнул на молодёжную сборную, упрекая своим ясным, красноречивым взглядом. Рин создал этот гол — старший братец понимал и поджимал губы. Не хотелось признавать поражение так рано, поэтому он отвернулся, не смея взирать и разглядывать «нового» брата. Исаги после всеобщего проявления радости в команде, оглянулся на одинокого, задумчивого Рина, который, направляясь к воротам, спиной почувствовал внимание другого омеги. — В следующий раз, Исаги, смотри только на меня, — была бы его воля он бы выпустил феромон, но, оставшись без всего, Итоши перевел изумрудные глаза на своего напарника. Холод и угроза сквозили в них и пугали. — У тебя почти получилось. Но мы показали отличную игру, в следующий раз точно забьё… — Молчи лучше. Нечему радоваться, если гол забил не ты, — простая истина, которой в своё время научил Саэ. Твои успехи — это лишь твои успехи, поэтому успешный гол, забитый членом команды, должен бить по эго и дразнить его, провоцируя на лучший результат. — Но мы забили благодаря тебе… — поддержка всё еще не сильная сторона Исаги, но тем не менее у него выходить снять накопившиеся напряжение с центрального игрока их команды. — И что с того? Ты ведь и сам хотел забить этот гол как настоящий эгоист, — фыркнув, Рин поправил выбившиеся пряди. — Нам нужно «поглощать» друг друга ради своей выгоды. Только так и должно быть между нами. Это последнее, что успевает бросить Итоши до того, как изнурительный матч на выживание продолжится. Для Блю Лока проигрыш обернется закрытием, для многих ребят несбывшейся мечтой, а для Рина проваленной местью и потерянной гордостью, не оправдавшей ожидания. Собравшись с мыслями, он выходит на позицию, наблюдая за тем, как разыгрывают заветный мяч. Кто-то из команды соперников отдает пас Саэ, а тот своими аккуратными, завораживающими движениями стремительно бежит к воротам. Долгожданная встреча на поле после стольких лет в ожидание мести вот-вот состоится, они вновь сойдутся в едином танце, вот только в этот раз как далекие и совсем незнакомые соперники. Свернув к брату, младший подкрадывается к жертве, рассматривающей его как очередную букашку на своём пути: Саэ хмурится и слегка кривит губы, но, взяв себя в руки, делает всё для защиты мяча. — Эй, с начала игры прошло уже тридцать минут, — в попытке отвлечь, Рин подступает к сопернику, мешая отдать пас другому и самостоятельно забить в ворота. — Даже не поздороваешься после такой долгой разлуки? — он всем своим видом показывает «расстройство», но подрагивающие от обиды губы вскоре превращаются в самую настоящую усмешку, расставляющую все точки над i. — Это больше не твоя игра, чёртов братец. Я тебя превзойду, — бомбардир отслеживает каждое движение полузащитника и в решающий момент, когда ему кажется, будто Саэ всё же повёлся на его игру, резко заносит ногу для удара. Быстрая реакция старшего поражает, он, заприметив малейшее движение, тут же перекидывает мяч к другой ноге. Это выводит, но при этом наслаждение от достойного соперника и сложности игры окутывает неоспоримого номера один Блю Лока. Где-то слышатся голоса соперников, призывающих старшего омегу к пасу, но тот в ожидание подставы от младшего уверенно ведет мяч все дальше. — Не смей путаться под ногами, Исаги! — рычит Рин, стоит ему лишь почувствовать носом знакомый запах. Саэ разворачивается и отводит мяч, но второй омега, не уступая брату тут же наступает на пятки. — Всё ещё не сдаешься и воспринимаешь меня как своего брата? — хмыкнув, старший пинает мяч между ног и обходит застывшего и неожидавшего такого приема младшего. Он распыляет по полю феромон, заставляя всех переключить своё внимание на прекрасного, обворожительного Итоши, научившегося пользоваться природным очарованием. Это здорово отвлекает и является еще одним опасным методом в игре для омег, за которыми альфы готовы бегать толпами. Кто-то из команды U20 сглатывает слюни от вожделения, ну а Блю Локу остается с замиранием наблюдать за хитрым маневром одного из братьев. — Итоши Саэ прорвался в центр! Первый раунд братского противостояния остаётся за старшим! Рин, не грусти, будет явно много желающих утешить тебя после конца матча, — выдает звонкий, раздражающий голос диктора. Он, как будто намеренно провоцирует новоиспеченного омегу, старательно знакомя с унижением, с которым то и дело сталкиваются представители «слабого» пола. Бомбардир скрипит зубами и останавливается в попытки прийти в себя и откинуть желание вцепиться в глотку этому отвратительному бете. Замечая, как Саэ окружает его команда, он успокаивается, но не теряя времени тут же пускается дальше в попытке скорого перехвата. Карасу под шестым номером отвлекает брата от настоящей угрозы — его резкие, грубые движения заставляют полузащитника молодежной сборной пнуть мяч прямо к ногам стремительного Рина. К нему тут же, подобно ястребу, опускается соперник под номером два — он пытается выпустить доминирующий феромон альфы, но подобная махинация претерпевает неудачу. Итоши явно не из тех, кто слепо поддаются другим и боятся пойти против природы. Сбоку от защитника оказывается Исаги, он кричит и просит пас. Айку, как гласит футболка, верит этому маневру, как и сам Йоичи, готовый завоевать всё внимание в любой момент. Воспользовавшись моментом, младший игрок закидывает ногу для передачи мяча и, обманывая противника и сокомандника, делает то, чего не ожидает никто. Бьет правой крученый, который тут же, словно метеорит обходит вратаря и врезается в ворота, вызывая всеобщее недоумение и восхищение. — Блю Лок вырывается вперед благодаря Рину Итоши! Похоже у братьев прирожденный талант к футболу! — вещает диктор в тот момент, как Исаги в радостном порыве прыгает в сторону омеги, готовясь к крепким объятиям. — До конца первого тайма осталось пять минут. Завершаем его планом Б, — командует Рин и смотрит на команду в ожидание отрицания и непринятия, списывая возможный переполох на свою сущность. Но неожиданно для него все послушно кивают — от этого парень отворачивается и, скрывая смущение, потирает затылок. — Расходимся по позициям. После этих слов все приступают к делу. Саэ как мощный, крышесносный ураган вновь устраивает переполох и выхватывает мяч в самый неподходящий момент. Его окружают Исаги с Бачирой, но для них он слишком хорош и незнаком: каждое движение кажется продуманным и просчитанным ранее шагом, он как будто улучшенная версия самого Рина, являющегося загадкой Блю Лока по сей день. Однако несмотря на неудачную попытку перехвата мяча, им удается вынудить полузащитника отдать пас в сторону нападающего. — Я стану героем! — восклицает бета с под номером одиннадцать, не замечая подбирающуюся угрозу со спины. — Неженка! — Рин врывается в игру и принимает мяч на себя. — С такими пасами ты можешь только мечтать о том, чтобы стать лучшим в мире, чёртов братец! — выкрывает он и кидает мяч к центру в надежде, что кто-то из команды перехватит отвоеванную «награду». Саэ что-то ворчит под нос, а потом, обходя Исаги, бежит к центру. Рин кривит лицо, но он слишком далеко и не может помешать совершению гола — шанс остается, но с учетом того, что в Блю Локе собрались одни бомбардиры, едва ли он оправдается. Старший из братьев всё же пинает мяч в ворота, на лице находящихся «тюремщиков» отражается негодование: вратарь очевидно не успеет. Однако, воспользовавшись идеальным моментом для «сияния», Арью буквально садится на шпагат в воздухе ради команды. И только благодаря ему первый тайм окончен в пользу Блю Лока. — Я сваливаю! — кричит Саэ Оливеру, а потом уходит с поля. Он устраивает драму ради внимания фанатов, казалось, таким образом он вызывает интерес и заставляет юных болельщиков переживать за скорый уход сильнейшего. — Подожди, Саэ! Мы выпустим того придурка! — вторит ему защитник молодежной сборной и бежит следом. От этих слов у Рина внезапно хватает низ живота — переживание и волнение дают о себе знать, и, казалось, намеренно бьют по здоровью омеги, выводя всю почву из-под ног. Он вытирает пот со лба и пытается унять сердечный ритм — ещё чуть-чуть и его «аккумулятор» не выдержит и разорвется на части. Слишком много опасений и полное отсутствие уверенности заставляют все органы сжаться, но несмотря на внутренние ощущения Рин устремляется к Эго с внезапным желанием внять каждый совет.