Демон из леса

Мамы рядом нет. Осталось лишь пара шагов, и он будет находиться у самого входа в темную и страшную пещеру. Точнее, темную и обычную ничем не примечательную пещеру. Да, вовсе он не боялся бесконечной черной пустоты, что виднелась из нее, точнее, не виднелась. Мысли немного путаются. Возможно, он немного переоценил себя. Вовсе он не переборол тот самый страх, что пару лет преследовал его еще с младенческого возраста. Он не бесстрашный герой из прочитанного недавно рассказа. Он не всесильный мальчик с другой планеты из фильмов с кассет. Он не обладал никакими способностями или обширными знаниями, которыми обладал его отец. Он был совершенно обычным ребенком, с небольшим (огромным) страхом темноты. Темноты, которую он все-таки решил попробовать одолеть. Да, он мал, как возрастом, так и ростом. Да, из отличительных качеств у него имелось только профессиональная помощь матери с уборкой, готовкой и остальными бытовыми ситуациями, но почему этого не может быть достаточно? Каждый раз, когда Махиру спрашивал у своей матери, нормально ли, что он не имеет никаких отличительных качеств, она незатейливо щипала его за нос и советовала ему проще относится к жизни. Он ребенок, его двери открыты, он может выбрать любую комнату, что находилась за ними, неважно, светлую или темную, убранную или грязную, выбор оставался только лишь за ним. И время для этого выбора не было ограничено, и даже если он сделает что-то не так — все нормально. Люди живут и развиваются благодаря своим ошибкам. Сирота попробовал взять себя в руки. Коленки все еще подрагивали. Вот один шаг, вот второй и глаза замечают, что следы, на которые он наступал все время своего пути, закончились. Видимо, это расстояние — максимум, что смогли пройти до него. Еще шаг. Он уже справился. Страх отходит на второй план. Он широко улыбается, оборачивается и видит, как его друг Харуто, что привел его сюда, улыбается ему в ответ и поднимает большой палец вверх, поощряя его достижение. После него остальные дети делают тоже самое, хотя более неуверенно что ли… Видимо, не он один здесь такой трусишка. — Давай, Сирота! Мы все в тебя верим, — продолжал подбадривать его Харуто. Махиру сжимает руки в кулаки и глубоко вздыхает и выдыхает. Он сможет. Он справится. Да, мама будет им гордится, когда он расскажет ей, что единственный, кто смог пойти в ту самую страшную и темную пещеру! Продвижение становится более уверенным. Не проходит и минуты, как Сирота чуть ли не с разбега залетает в эту пещеру, отпустив большую часть переживания. Кажется, у него появляется какой-то адреналин. Который, впрочем, быстро исчезает, стоит мальчику понять, что он зашел в эту пещеру. Вглубь. Может быть, он прошел уже ее половину. Дневной свет еле-еле как-то доставал до него. Ничего не разглядеть, даже выход был виден еле как. Махиру понял, что натворил. Почему-то вместо того, чтобы побежать со всех ног обратно и сделать для себя вывод никогда больше сюда не возвращаться, он стоит на месте. Он не может пошевелиться. Буквально. Его ноги не могут сдвинуться с места. Глаза уставились в одну точку. В бесконечную и нескончаемую тьму. В ней постепенно появляются различные темные линии, которые собираются в причудливые узоры, и тут же распадаются на месте. Он дышит. Громко. Часто. Только собственное дыхание успокаивает его от этой поглощающей тьмы. Точно. Тьма. Оцепенение проходит. Он быстро разворачивается и уже хочет побежать, как понимает, что свет окончательно пропал. Сзади такая же темнота. Слева, справа, снизу, сверху. Она везде. Повсюду, по бокам, он развернулся четыре раза, но результат оставался все тот же. Голова кружится, его будто загнали в невидимую клетку. Стены сужаются, потолок вот-вот раздавит, пол провалится под ногами. Или нет? Это реальность или игры воспаленного мозга? Страх неосознанно подрисовывает страшные силуэты вокруг, сознание всему верит. Или нет. Да? Нет же. Он снова оборачивается, никого нет, все хорошо, это просто темнота. Да, она бесконечная, глубокая и будто бы холодная. Стоп, почему ему вдруг стало холодно? Ведь на улице была теплая погода. А, точно, сырость. Да, в пещерах всегда холодно. Точно, почему он об этом не подумал прежде, чем идти сюда. Почему он не подумал, что избавиться от страха можно более… Обычными способами? Какими? Ну… Он бы придумал, а если нет, ему бы помогла мама. Да, это было бы в любом случае лучше, нежели эта давящая темнота. Темнота и холод. Холодно. Очень холодно. Кажется, будто бы он уже покрылся инеем, а губы посинели. Но он не мог этого проверить, или мог? Да нет же, ничего не видно. Глупость. Дрожь. Она постепенно охватывает все его тело. Кончики пальцев, кисти, плечи, колени, ноги, он вот-вот рухнет на землю. Зубы стучат. Противно, неприятно, ужасно. Голова болит, тело, зубы, руки все еще дрожат, он пытается обнять себя и хоть немного согреться, но ничего не выходит. Кажется, одно неверное движение — и от попытки согреться он неосознанно себе что-то сломает. Он сжимает кулаки все сильнее, он старается удержать челюсть от этих давящих отвратных звуков. Тук-тук-тук-тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук-тук-тук. Он хочет ударить себя. Выбить зубы к черту, это раздражает, это ужасно. Ужасно. Ужасно. Отвратно. Он не знает, куда деть руки, ноги, тело снова не слушает. Оно продолжает неистово дрожать. Сознание плывет. Ему тяжело дышать. Звук дыхания, что раньше успокаивал от этого кошмара, прямо сейчас вызывает лишь… Ничего. Стоп. Нет же. Его нет. Как? Он делает глубокий вдох. Он пытается сделать это так громко, как только может. Он кашляет. Он давится. Ничего. Ничего больше нет. А. Нет же. Он опять ошибка. Хорошо! Нет. Опять ошибка. Всего его нелепые попытки единовременно эхом отскакивают от стен и впиваются в уши. Все шипит, пищит, словно стадо разных животных неистово орет. От боли, досады, орет и орет, не переставая. Слезы льются из глаз. Ему страшно. Он не может это терпеть. Он заперт. Он в ловушке. Он не знает, что делать. Он хочет позвать на помощь маму. Но она его не услышит. Его никто не услышит. Его крики лишь снова отразятся от стен и превратятся в страшные вопли. Через которые он будет не способен услышать даже сам себя. Он пытается сдержаться, но не выходит. Он плачет. Он дышит. Все смешивается, водоворот закручивается в голове и заставляет его сжаться в комок на земле. Он способен лишь лежать и молиться, чтобы все закончилось. Крики, вопли, страх, боль, холод, противные звуки, тук-тук-тук-тук, выворачивание конечностей. Нет, до последнего еще не дошло, все хорошо, не все потеряно. Или нет? Где он? Почему он здесь? Что произошло? В один момент все будто застывает. Тишина. Но не та. Не давящая, что разъедало сознание и заставляло вырисовывать ужасные рисунки. Приятная, спокойная. Она входит в эту тьму и перемешивается с ней. Она ослабляет свою хватку. Тошнота проходит, голова больше не болит, он не хочет оторвать себе руки. Или что? Не помнит. Неважно. Тишина приятная. Она обнимает его, тепло, как с мамой. Мама. Он не выдерживает. Сознание вот-вот отключится. Сверкающие алые глаза мелькают прямо перед носом, но уже поздно. Тепло слишком приятно, чтобы отказаться от тихого часа.