***
— Тебе так повезло, Энид! Я думала, что тебя все отвергнут, но известность твоего имени в модельной индустрии, возможно, помогла им согласиться на контракт! — Эстер подошла к ней и сунула в руку бумагу в запечатанном чёрном конверте. — Мама… — Подпиши это, пока они не забрали обратно! Нам отказали уже четыре семьи, Энид. Четыре. Семьи. — подчеркнула Эстер. Дыхание Энид замедлилось, когда разочарование поселилось в её груди. Она почувствовала, как в уголки глаз проникла тёплая жидкость, поэтому закрыла их. Она опустила голову, изо всех сил стараясь не порвать бумагу на части, пройти мимо матери, врезаясь в её плечо, убежать и освободиться. Она почувствовала, как кто-то приподнял её подбородок, и встретилась взглядом с глазами, блестящими точно так же, как у неё. — Энид... Ты знаешь, что я хочу для тебя только самого лучшего. Ты заставишь меня гордиться тобой, не так ли? Гордиться? У неё был успешный вечер, ей аплодировали сотни людей, наблюдавших за ней, и всё же, контракт – это единственное, что она получила после всего этого, и ни одного поздравления. (Но опять же, как она могла ждать чего-то такого, когда её мама почти не посещала её шоу. И всё же, сейчас та это сделала). Верно, она должна быть за это благодарна. Её не называли разочарованием с тех пор, как... она последний раз видела своих родителей. Небольшое напоминание себе не должно было навредить... Но, чёрт возьми, оно причиняло ей боль, даже если не было высказано. — Всё в порядке, милая, ты заставишь меня гордиться тобой и наконец-то станешь достойной, — Эстер улыбнулась, и её улыбка ни разу не дрогнула, когда блондинка кивнула. — Миссис Синклер? — голос её менеджера привлек их внимание. — Вашего присутствия требует, э-э-э, Ларч? — неуверенно сказал он. — Ах, да! Конечно, — Эстер провела рукой по спине блондинки, улыбаясь шире, чем минуту назад. — Я вернусь, и как только я это сделаю, мне лучше увидеть твою подпись. Все ясно, Энид? Она провела рукой по контракту, рисуя невидимую подпись, а затем направилась к упомянутому «Ларчу».***
Ручка задержалась между пальцами блондинки на несколько секунд, она продолжала ерзать, пока её глаза пробегали по содержимому бумаги. Это показалось странным, ведь контракт был написан на пишущей машинке, в отличие от обычной печатной машины. Она облизнула пересохшие губы, поскольку принятие этого всего отказывалось проникать в её организм. Её взгляд метнулся к нижней левой части листа. Уэнсдей Аддамс. Люди в бизнесе обычно подписывали бумаги быстро или просто оставляли что-то похожее на каракули. Однако это было довольно... элегантно. У этого мужчины было много свободного времени? Похоже, так и есть, но то, как изящно были нанесены штрихи, заставило Энид обратить внимание на то, как она держала свою ручку. С тяжёлым сердцем и мыслями о других проблемах, которые жили и беспокоили её бессонными ночами, она выбросила эти вопросы в помойку. Тупо соглашаясь с тем, что её мама называла «самым лучшим».***
Все это произошло слишком быстро. Несколько часов назад она подписала контракт, и Аддамсы сразу же попросили о немедленной встрече в престижном месте, полном люстр и дорогих ваз. Даже диван выглядел так, словно его спроектировали во времена средневековья. Хороший способ показать, что они могут себе позволить. Узнать, что Уэнсдей Аддамс на самом деле не была мужчиной, было удивительно. На самом деле она не думала, что её мама не была гомофобкой (она съёжилась от своих ожиданий). Что ж, вероятность того, что она таковой и являлась, не была отрицательной. К тому же, возможно, Эстер согласилась на это, потому что они уже теряли надежду найти ей пару. С другой стороны, у блондинки не было проблем с тем, чтобы стать супругой человека того же пола, что и она сама. Чёрт возьми, на дворе 21 век, большинство людей привлекают привлекательные люди, независимо от того, кто они такие. — Семья Аддамс здесь, — её мама взволнованно повернулась к ней и приказала привести себя в порядок. Энид опустила взгляд на свою одежду, тщательно расправляя некоторые детали. Она начала нервно покусывать щеку, чувствуя знакомый выброс адреналина в венах, когда дверь со скрипом открылась. Вошёл мужчина в костюме, держа под руку женщину, которую Энид приняла за его жену, и с нежностью посмотрел на неё. Он вёл её до самого конца, пока, наконец, бледная женщина, ростом пониже этих двоих и, вероятно, самой Энид, зашла следом за ним, а затем дверь закрылась. Энид была уверена, что у неё отвисла челюсть, когда женщина, ну... Уэнсдей, стала ответом на все прошлые её вопросы, когда семья прошла перед Синклер. Стало понятно, насколько элегантность подписи подходила её владелице. Тем не менее, она была... пугающей. Глаза не выражали никаких признаков эмоций. У неё были даже щеки и челюсть модели! Лицо Энид залилось краской. Её осанка была хороша даже по модельным меркам. Волосы были заплетены аккуратно и симметрично. Губы же темно-бордового и темно-фиолетового оттенков. Их глаза на секунду встретились, и Энид застыла от того, насколько по-настоящему пустым был её взгляд. Она прервала контакт – неуверенная в том, улыбнуться ей или нет, поэтому решила просто отвернуться. Её взгляд упал на родителей последней, которые улыбнулись в ответ на её взгляд. Все они – Аддамсы – были одеты в преобладающий над другими цветами черный. Они выглядели так, словно пришли с похорон. Неужели так и есть? — Могу я забрать вашу дочь, миссис Синклер? Её голос! Энид резко обернулась и посмотрела на меньшую девушку. Она почувствовала себя ещё более взволнованной от того, как прекрасно это прозвучало. Она собирается стать её женой? — Бери её, куда хочешь! Она твоя! Вся твоя на самом деле! — Энид поморщилась от такого заявления, в то время как её мама просто притворно хихикнула. — Только если она действительно согласна на это предложение. Кроме того, даже если она согласится, то будет свободной личностью, — брюнетка подошла к ней, и разница в их росте стала всё более очевидной. — Мои отец и мать хотели бы обсудить некоторые вопросы с вашей матерью. Пока они будут этим заниматься, я бы хотела выйти и пройтись вместе с тобой, — Энид кивнула, все ещё не способная выдать ни слова. Неужели Уэнсдей только что защитила её? И, боже... то, как она разговаривает... Это звучало так официально? Подождите, у неё есть веснушки! Хотя аромат Уэнсдей нельзя было назвать женским или мужским, она пахла очень уникально. Что-то очень тонкое, но резкое. Как... сырость в лесу – петрикор? Или ладан... Может быть, чернила? Или экзотический сладкий фрукт – если честно, Энид даже не могла объяснить. Но это не было неприятно. Совсем нет. — Энид? Она моргнула и что-то промычала. А потом покраснела, когда поняла, что отключилась. Бессознательно проверяя все, что касалось человека, стоящего перед ней. — Д-да, конечно. Прости. — Что ж, — Уэнсдей повернулась спиной и пошла к выходу в медленном темпе. Энид вежливо попрощалась с родителями, успокаивая дрожащие руки, и последовала за девушкой.***
Тишина зала не помогла ей справиться с волнением. Каждый их шаг и дыхание были единственными звуками, отдающимися эхом повсюду. Прошло три минуты, предположила Энид, когда они сбеж... вышли из комнаты. Она была не совсем уверена, что Уэнсдей говорила буквально, когда сказала, что они пройдутся. Просто пройдутся. Потому что каждая секунда тянулась мучительно медленно. Множество вопросов вертелось на кончике её языка, готовые сорваться в любую минуту, когда она разрешит. Должна ли она спросить о чем-то личном? Поинтересоваться их бизнесом? Их свадьбой? Планами? Обязательно ли им жить вместе? Она прикусила губу, бросив взгляд на Аддамс. Но, в конце концов, она задала довольно бессмысленный вопрос. — Мы куда-то идём? — её голос был тихим, но каким-то образом отдавался эхом. — Мы близко, — был единственный ответ, который она получила. Её брови нахмурились, но это длилось недолго, потому что Уэнсдей остановилась именно там, где находилась изогнутая арка, выходящая в сад. Мрачное лицо девушки встретилось с мягкие блеклыми лучами заката. Ух ты, какая она красивая. Энид залюбовалась. Но что-то внутри неё назревало. Инстинкт. Она поймала стрелу прежде, чем та вонзилась в висок Уэнсдей. Ее рука крепко схватила металл, и кровь в её сжатом кулаке начала медленно стекать на плечо меньшей девушки. Она разжала кулак. Не обращая внимания ни на руку, ни на упавшую стрелу, она мгновенно посмотрела в ту сторону, откуда прилетела стрела, задыхаясь от бешенства. Она увидела мальчика, который показал ей большой палец вверх, держа лук. Какого хрена? — Очаровательно. Быстрый ритм её сердца не замедлился. Даже если Уэнсдей выглядела спокойной. Она не обратила внимания на то, что последний тоже не выглядел обеспокоенным. — С-с тобой всё в порядке? — Очевидно, — Уэнсдей улыбнулась – нет, скорее ухмыльнулась. Её губы зловеще изогнулись с левой стороны. А её пристальный взгляд остановился на шокированной девушке. Помимо учащенно-бьющегося сердца Энид, это событие также повлияло на её мозг и желудок. Уэнсдей опустилась на колени, подняла стрелу и сломала её пополам. Она потянула за наконечник стрелы и вытащила металл, сделанный из золота с черным опалом посередине. Было ли это... Это должно быть кольцо? — Энид Синклер. Мурашки пробежали по её рукам, когда она уставилась на женщину внизу. Три минуты они просто шли, даже не рассказав ничего о себе. Прошло всего три минуты, прежде чем прилетела стрела. И ровно пять минут, как они увидели друг друга. А через шесть минут они оказались в положении, на которое большинство людей решаются годами. — Дашь ли ты мне шанс вернуть твоё обещание? Обещание твоей крови, а вскоре и обещание твоей души. Обещание её крови? Обещание её души? Что? Энид слегка отступила назад. Её ноги подкашивались от такого количества событий. Она… Она только сегодня утром была на подиуме... И после этого всё произошло так, как она совсем не ожидала. Она сглотнула, её рука болезненно пульсировала. Долгое время они просто смотрели друг на друга, прежде чем она слабо кивнула. Её отвергли четыре семьи. У неё не было уверенности в том, примут ли её, и она не просила о другом. Тем не менее, эта семья… Говорят, что эта странная семья прилетела из Нью-Джерси в Сан-Франциско только для того, чтобы встретиться с ними, как только Энид подписала документ. Как она могла отказаться? Усилия уважаемой семьи Аддамс были бы напрасны, как и усилия её мамы и... наследницы, стоящей перед ней на коленях. Ей нужен был друг. Она не хотела, она просто нуждалась в нём. Обе они просто выполняли какие-то обязательства и каким-то образом стали недостающей частью жизней друг друга. Энид делала это из-за традиций оборотней, Уэнсдей тоже делала это не просто так. И она хотела бы выяснить это в ближайшее время. Её раненую руку бережно взяли. Кольцо идеально село на её окровавленном пальце. Она вздрогнула от его холода, а затем Уэнсдей начала говорить на неизвестном Энид языке, прежде чем почувствовала, как её раны стали затягиваться сами собой. Её глаза широко раскрылись, когда она перевернула ладонь и не увидела пореза, только шрам, свидетельствующий о том, что это на самом деле произошло. Но он тоже медленно исчезал. Если бы она полагалась на свои способности оборотня к исцелению, ей потребовалось бы не менее нескольких часов или дней, чтобы рана затянулась. У неё не было проблем с несколькими порезами и ушибами, которые были строго запрещены в её профессии, поскольку те быстро заживали, но это... это было слишком быстро. Слишком быстро. Являлась ли Уэнсдей ведьмой? Целительницей? Но в чем она была точно уверена, так это в том, что семья Аддамс – не обычные люди. Судя по их поведению, их мрачному виду, прилетевшей стреле, которая, как предполагалось, была преднамеренной. Уэнсдей встала и протянула ей второе кольцо. Она взяла его, нерешительно моргнув, и комок в горле увеличился, пока она обдумывала, какое обещание произнести. Она думала, что помолвка состоится через несколько дней или, по крайней мере, недель. Ни через несколько минут после их знакомства, ни до того, как они хотя бы успели поболтать, ни даже через час после их первой встречи. — Прибереги свои клятвы. Я тоже не особо разбираюсь в традиционных речах. Энид сглотнула, чтобы успокоить пересохшее горло, и надела кольцо на тонкий палец. Её разум отгораживался от любых других мыслей. В голове кружилось лишь одно: Чёрт, я помолвлена.