wtf is wrong with your voice?

      Ронан удивительно спокоен сейчас. Теснота в джинсах почти не приносит ему никакого дискомфорта. Ему хочется тишины, тогда он сможет по достоинству оценить каждый вздох Адама в ответ на все, что он мечтает проделать с ним. Или пусть лучше делает Джозеф, а он будет смотреть и наслаждаться каждой секундой. Адама хочется вертеть и рассматривать, сжимать и целовать, он такой свежий, неизученный и нежный, что Ронан едва позволяет себе задумываться о чем-то большем. Ему пока что хватит его неловких ласк.       Адам все еще полулежит на его плече, медленно приходя в себя. Через минуту Ронан легко отстраняет его и вытирает своей футболкой. Кавински подтягивает тому джинсы.       — Тебе пора идти, — говорит он, разворачивая его к выходу из студии. И добавляет: — Спальня на втором этаже. Душ там же.       — Ты сегодня шутник пиздец просто, — бурчит Ронан ему в ответ. — Я из-за твоей песни чуть голос не сорвал.       — Зато получилось охуенно, потом послушаешь. Полное включение в атмосферу.       — А еще я там чуть не кончил.       — Ну я и говорю: полное включение.       — Хочу уже выключиться.       — Это я тебе устрою.       Ронан улыбается и идет на выход. Уже у самой двери он резко останавливается, так что Кавински врезается в него со спины. Ронан мгновенно задницей чувствует его стояк и улыбается еще шире.       — Это намек? — спрашивает Кавински.       — Не понимаю о чем ты.       — Это я тебе тоже устрою.       Они все втроем отправляются наверх. Без музыки и ощущения подходящей ситуации, как было в студии, неловкость чувствуется все сильнее, особенно у Адама. Ронан видит его растерянный взгляд, тот не знает куда деваться и что делать. Поэтому когда Кавински приносит бутылку Джека, колу и три бокала, Ронан с облегчением выдыхает. Это, определенно, должно помочь.       — Я не пью, — говорит Адам, смотря на протянутый напиток.       — Ага. А еще тебе до этого не дрочили два пацана, — кивает головой Ронан.       — Вообще не дрочили пацаны, — Кавински.       — Вообще не дрочили, — Ронан.       — Я бы на твоем месте выпил, Пэрриш.       Адам осторожно берет бокал и всматривается в него, как будто сейчас оттуда кто-то выпрыгнет. Ронан пальцем упирается в донышко бокала и толкает его вверх до тех пор, пока Адам не делает глоток и немного не проливает на себя.       — Аккуратнее. — Ронан наклоняется и слизывает жгучую дорожку с подбородка и шеи. Увлекается. Думает, что надо бы, наверное, притормозить, у него ведь были совсем другие планы, но как это сделать, когда Адам такой вкусный и податливый, и начинает отвечать?.. Он слышит, как шумит вода в душевой, Кавински нет, иначе бы он давно остановил его, потому что он не любит, когда все быстро… Но, может, любит Адам?.. А что он вообще любит?       Ронан все же останавливается, уверенный, что на этот вопрос никто ответить ему пока не сможет. Выяснить, что нравится Адаму раньше самого Адама кажется очень воодушевляющей идеей. Ронан видит, как тот мгновенно краснеет, делая очередной глоток.       Очаровательный.       Вода в душе включается еще два раза, и когда Ронан, наконец, возвращается в комнату, он еще некоторое время стоит в дверях, увлеченный открывшейся ему картиной. Эти двое снова целуются. Даже не сдвинулись ни на сантиметр, пока его не было. Будто больше ничего не надо, будто больше ничего не важно. Джозеф сосет высунутый язык Адама, и Ронан убежден, что сойдет сейчас с ума. Он тянется к своему члену, проводит несколько раз рукой. Холодный душ нисколько не остудил его, и сейчас огонь снова разгорается внутри, перехватывает дыхание, выбирается наружу и хлещет по обнаженной коже. Он хочет обоих просто невыносимо. Джозефа, которым не успел насладиться вдоволь, и Адама, которого не знает вовсе.       Они продолжают целоваться. Адам кладет руку Джозефу на шею, нежно гладит его татуировку, нащупывая шрам, который она прикрывает и про который он ничего не знал. Без всяких сомнений он целует его туда. Высовывает язык и ведет им по коже. Кавински никогда не нравился повышенный интерес к этой его детали, но сейчас он позволяет, как позволял до этого и Ронану.       Ронан подходит к ним, запускает пальцы в волосы, гладит по головам. Направляет Адама вылизать все, до чего тот дотянется, а потом сам глубоко целует его. Язык проникает в жаркий рот, Адам нетерпелив и разгоняется все сильнее. Ронан толкает его так, чтобы тот уселся на кровать, а сам устраивается перед ним на коленях.       — Можешь не предупреждать, — говорит Ронан и легко обхватывает член Адама губами.       Это не продолжается долго, оно и не могло. Ронан почувствовал дрожь Адама почти сразу, ему даже не пришлось помогать себе руками. Сперма заполняет его рот, течет в горло, Ронан отстраняется и сглатывает.       Адам похож на человека, которого переехали автобусом: взгляд расфокусированный, он не понимает где находится, дышит с трудом и разве что не готов вызвать себе скорую. Ронан передает Адаму его бокал и снова подталкивает пальцем, чтобы Пэрриш сделал глоток.       — Это поможет.       Они втроем забираются на кровать. Проходит всего десяток минут, и Адам снова начинает смотреть с интересом на них обоих.       — А ты говорил, что это я ненасытный, — задумчиво говорит Ронан, обращаясь к Джозефу.       — Дай ему время. — Кавински притирается к нему сзади. Его живот касается спины, Ронан откидывается назад, чтобы контакт был максимальным. Единая линия их соприкосновения: плечи и грудь, лопатки и живот, поясница и пах, Джозеф вжимается еще сильнее, чтобы Ронан сполна ощутил его возбуждение. Он наклоняется. Он бы закрыл глаза, но Адам прямо перед ним, и он не может отвести взгляда, он бешено хочет видеть его лицо, его реакцию на то, что сейчас будет. Это извращенное желание отключает ему мозги напрочь. Он чувствует, как Джозеф проталкивает в него два пальца. Стонет. Звук получается удивительно неприличным. Не будет у них уже ничего приличного сегодня, думает Ронан, и повторяет. Три пальца. Он прогибается.       — У меня сегодня день рождения, — внезапно говорит Адам.       Ронан снова поднимается на руки.       — Ты шутишь?       — Нет, правда. Я только никогда раньше не праздновал.       — Ты специально припрятал этот козырь на потом, чтобы уж точно без подарка не остаться? — хмыкает Джозеф.       — Я не…       — Иди сюда, именинник, блять. — Джозеф дергает его за руку.       Ронан улыбается, предугадывая дальнейшее. Мерзавец точно все просчитал, он уверен на сто процентов. Быстро учится. Но так даже занятнее. Адам занимает место Джозефа. Ронан ощущает на себе его горячие ладони, они изучают его спину, плечи, затылок, Ронан то подается вверх и назад под прикосновения, то прогибается в спине, чтобы Адам все как следует рассмотрел. Он задыхается от того, как тот осторожен и аккуратен.       Когда Ронан чувствует первый толчок, он уговаривает себя запихнуть свое нетерпение вот туда же, где сейчас Адам, и оставаться на месте, позволить ему делать все так, как тому хочется. Плавные движения, касания живота к его заднице, когда Адам входит полностью, жаркие поцелуи в спину, поглаживания — Ронан закрывает глаза и смакует все свои ощущения. С Джозефом они редко были так упоительно медлительны, а даже если и были, то все равно это принимало совершенно другой эмоциональный окрас. Ронан будто получает все это в подарок, так же как и Адам.       Движения становятся жестче. Ронан очень скоро находит себя распластавшимся на простыне — с Адамом рядом, с Джозефом с другой стороны — выдыхающим остатки оргазма, последних связных мыслей, ощущений, и слова:       — С днем рождения, Адам Пэрриш.