Бесит, что я без ума от тебя

— Мы вместе в этом повязли, Рэй, — сухо напомнил ему Кадзуки много месяцев спустя. Он сопливо закашлялся из-под маски на лице, с несчастным видом лёжа в постели с прохладной тряпкой на лбу. — Ты должен проведать Мири. Услышав его сиплый и гнусавый голос, Рэй брезгливо взглянул на партнёра. — Прекрати болтать. — Предлагаешь мне поберечь голос? — попытался пропеть Кадзуки, но вышло пискляво. — Нет, просто звучит отвратительно, — ответил Рэй, оставаясь у двери спальни. Кадзуки снова жалостливо кашлянул. — Как получилось, что ты — который не ест овощи и не принимает витамины — никогда не болеешь? Ты не слёг даже после того, как Мири кашлянула тебе в лицо! — Наверное, потому что я не таскаю её на руках, как карманную собачонку, — подколол Рэй и едва не ухмыльнулся при виде хмурого взгляда, которым одарил его Кадзуки. — А теперь замолкни и спи. — Ну и дела! Уж не знаю, как и благодарить вас, сестра Рэй, за внимательность и любовь к больным, — гнусаво ответил Кадзуки. Он закрыл глаза, и буквально через пару секунд прохладные пальцы коснулись его разгорячённых щёк, а влажная тряпка на лбу, которая успела нагреться, сменилась свежей. Кадзуки не смог сдержать удовлетворённого вздоха. Рэй смотрел за остекленевшими янтарными глазами, наблюдающими за ним снизу вверх. — Спи. — М-м, не забудь про Мири, — пробормотал Кадзуки. Как Рэй мог забыть о ней, когда этот очаровательный маленький сгусток микробов и был виновен в том, что его партнёр заболел? На миг Рэй всерьёз задумался о домашнем обучении — просто чтобы перекрыть поток заразы от сопляков из её класса. Однако у него самого не было должной педагогической жилки, а впускать какого-то чужака в свой дом он, разумеется, не собирался. Хотя порой Рэю и хотелось сделать Кадзуки отцом-домоседом, у его партнёра была необузданная сторона, которая не терпела безделья. Рэй тихонько направился к спальне Мири. Дверь была приоткрыта, и он заглянул внутрь. Его сердце подпрыгнуло в груди: с раскрасневшимися щеками и растрёпанными волосами, девочка сидела в своей кроватке и тянула к нему ручки. — Папа, — жалко пропищала Мири из-за боли в горле. Притянутый словно магнитом, Рэй подошёл к ней, осторожно заключая в объятия, и ощутил, как она прижимается и цепляется за него своими крошечными ручками. Сейчас Мири уже не казалась маленькой печкой, но всё равно была слишком горячей. Он знал наверняка, что пять часов до следующей дозы жаропонижающего ещё не прошли, поскольку лекарство он давал ей в одно время с Кадзуки — так легче было отслеживать. Рэй положил руку ей на спину. — Не можешь уснуть? Мири покачала головой. Рэй схватил её плюшевое одеяло с кроликами и накинул ей на спину. Придерживая Мири одной рукой, он вынес девочку из спальни и на цыпочках прокрался мимо их с Кадзуки комнаты, а затем спустился по лестнице. Он опустился на диван, устроив Мири в колыбели своих объятий. Когда Рэй включил один из её бессмысленных мультиков, девочка практически растаяла, положив головку ему на грудь. Он почувствовал, как Мири уютно вздохнула и прижалась к нему. Одна из её рук вцепилась в его рубашку, и Рэй ощутил тепло и трепет от мысли, что он родитель. Хотя порой казалось, он готов рвать на себе волосы, когда Мири впадала в истерику, не укладывалась спать или не ела овощи. C детьми было нелегко. Рэй знал, что нужно набраться терпения. Они с Кадзуки всё ещё учились правильно воспитывать ребёнка, и ни один из них не был идеалом — как и любой родитель — но ради Мири они старались. Он усвоил ещё кое-что: ни при каких обстоятельствах ему не разрешалось планировать убийство целой семьи только потому, что их сопливое отродье было не в состоянии держать свои грубые хулиганские руки подальше от его дочери. Родительское собрание прошло весело. В основном говорил Кадзуки, пока Рэй маячил позади него грозной тенью. Он мрачно сверлил взглядом родителей и воспитателя, поскольку считал, что присматривать за детьми — главная забота учителя. Это было чуть больше недели назад, и Рэй до сих пор был убеждён, что их дочь заболела из-за того паршивца. Он не мог это доказать, но у Рэя оставались свои подозрения, даже если он и не смог убедить Кадзуки. Взглянув на Мири, Рэй обнаружил, что она засыпает, хотя и героически борется со сном, чтобы не пропустить ни секунды «Щенячьего патруля». Рэй не шевелился, пока Мири полностью не заснула, а затем подождал ещё пару минут, прежде чем медленно встать и осторожно вернуться с ней наверх. Он отнёс девочку обратно в комнату, уложил в постель, подоткнул одеяло и убрал чёлку с её лица. На мгновение Рэй замер, а затем нежно поцеловал Мири в макушку — как это обычно делал Кадзуки. Рэй выскользнул из комнаты и направился в их спальню. Заглянув внутрь, он поморщился: Кадзуки вовсю храпел и звучал при этом ужасно болезненно. Он быстро вошёл и закрыл за собой дверь, чтобы не разбудить Мири. Спать в маске было неудобно, поэтому Рэй снял её с лица Кадзуки и провёл тыльной стороной ладони по его лицу. Он заметил, что тот ополовинил бутылку «Гаторейда», запасы которого Рэй пополнял вместе с мерзкими таблетками, которые, тем не менее, всё же помогали его партнёру. Выбросив маску в почти переполненную салфетками мусорную корзину, стоявшую у кровати, Рэй завязал пакет и вновь прокрался к выходу, чтобы выбросить мусор. После чего он вымыл руки и прихватил ещё пару бутылок столь любимого Кадзуки синего напитка, не забыв стакан воды и упаковку гадких оранжевых таблеток. Рэй пополнил запасы на прикроватном столике Кадзуки, забрал пустые бутылки, которые пропустил при первом обходе, и снова спустился вниз, чтобы выбросить их в утилизатор, а затем с тяжёлым вздохом плюхнулся на диван, прикрыв глаза. Телевизор всё ещё был включён — шёл уже другой мультфильм — но у Рэя не оставалось сил, чтобы выключить телевизор или переключить канал. Он ужасно устал, поскольку за последние несколько дней — с тех пор как у Кадзуки поднялась температура и появился озноб — Рэй превратился в сиделку. Его партнёр был прикован к постели, и Рэю пришлось пройти ускоренный курс домашних обязанностей при помощи роликов на ютубе. В отличие от Кадзуки, кулинаром его назвать было сложно. Радовало только то, что ни его партнёр, ни их ребёнок на данный момент не могли определить, насколько пресной или подгорелой была еда. Наверное, это было к лучшему — как для них, так и для него. Неловко было осознавать, насколько сильно он полагался на Кадзуки. Отныне он постарается приложить больше усилий, чтобы честно делить работу по дому. Но прямо сейчас Рэй чувствовал полное изнеможение и позволил своим глазам закрыться, заснув под заставку очередного мультфильма.

***

Рэй проснулся, когда утреннее солнце начало просачиваться сквозь высокие окна. Его укрывало мягкое одеяло. Нечёткий взгляд парня тут же упал на светло-каштановые волосы. Это Мири сидела за столиком и раскрашивала одну из своих раскрасок о животных. Судя по запаху, что-то готовилось, но аромат казался притупленным. Рэй чихнул, едва успев прикрыть рот локтём, чем тут же привлёк внимание своей дочери, посмотревшей на него яркими карими глазами. — О-о-о, — воскликнула Мири, поворачиваясь к своему второму отцу, — Папа-Ки, папа-Рэй чихнул! — доложила она. — Это был лишь вопрос времени, — заявил Кадзуки слегка хрипловатым голосом. Рэй бросил на него свирепый взгляд и принялся укутываться в одеяло. — Я приготовлю тебе суп на курином бульоне, — улыбнулся Кадзуки, и его взгляд смягчился от взъерошенного вида партнёра. Вместо полноценного завтрака он решил приготовить простой бульон с тонко нарезанными овощами. Он тёплый, сытный и легко переваривается желудком. — Ты слишком бодрый для больного, — проворчал Рэй. При глотании его горло напоминало наждачную бумагу. Он поморщился от резкой боли, отозвавшейся у него за ушами. — Ах, я чувствую себя намного лучше после заботы моей сиделки Рэя, — поддразнил Кадзуки. Он тихо засмеялся, когда Рэй выразил желание придушить его диванной подушкой. Прищурившись, Рэй наблюдал за Кадзуки, когда тот вернулся в комнату с двумя мисками в руках. Большая синяя предназначалась для него, а детская пластиковая с мультяшными рожицами, которыми бредила Мири — для дочери. Он аккуратно поставил обе на кофейный столик. Рэй замер, когда Кадзуки подошёл к нему, опираясь одной рукой на спинку дивана. Когда он почувствовал прикосновение мягких тёплых губ ко лбу, ему показалось, что сердце его вот-вот выпрыгнет из груди. — Хм, папа-Рэй пока не очень горячий, — задумчиво сказал Кадзуки и сверкнул глазами, увидев, как бледное лицо Рэй стало вишнёво-красным. Глядя на Мири, он выпрямился. — Ешь осторожно, ладно? Он горячий. Можешь обжечься. — Хорошо, спасибо! — просияла Мири. Она наблюдала, как папа взял маленькую ложечку, осторожно подул на неё, чтобы остудить, и протянул ей. Дочка радостно вскрикнула. — Няма! Кадзуки тихо рассмеялся над её реакцией. — Вкусно? — М-м-м! — кивнула Мири, повторив за папой, прежде чем съесть ещё. Затем она посмотрела на папу-Рэя, осторожно взяла ложку побольше и подула на бульон. — Скажи: «А-а-а», папа-Рэй! При виде этого зрелища Кадзуки подумал, что сердце его сейчас, должно быть, растает в груди. Боже, он бы убил за возможность иметь при себе телефон и сфотографировать то, как неохотно Рэй позволяет Мири накормить его супом. — Ни слова, — прошипел в его сторону Рэй, когда Мири снова решила покормить отца. Кадзуки изобразил, что застёгивает губы на молнию, но улыбку сдержать не смог. Как же сильно он любил их обоих.