Firsts and Seconds

                    В итоге Санс провел вечер в комнате безымянного гостя. Кажется, это был единственный способ заставить Санса расслабиться. Когда скелет присматривал за Подземельцем, это как-будто заставляло сжатую в напряжении и страхе пружину, что очевидно была его позвоночником, успокоится. А тревожность чуть засыпала, когда что-то шептало ему, что вслушается чего он будет рядом и сможет помочь несчастному. Именно так Санс и провел эту ночь, устроившись в своем любимом кресле читал садовый каталог, пока в конце концов не заснул.       Но к сожалению, утро наступило слишком рано.       Солнце спокойно проникало сквозь заиндевевшее стекло, преломлялось распадаясь на маленькую радугу проходя через тонкую корочку льда, что оставила на окне ночь, высвечивало оболочка пыли в воздухе и неумолимо падало на лицо Санса. Тот же, все еще расслабленный после снов о теплом пироге с мясом и наваристом супе с копченостями, неохотно разлеплял глаза и осторожно выпрямлял спину, на что его позвоночник протестующе захрустел.       С затаенным трепетом скелет наклонился вперед, заглядывая в миску, что оставил вчера рядом с гостем. Еды там было в половину меньше чем вчера. От этого Санс почувствовал странную гордость за своего подопечного. Когда же он пригляделся повнимательнее, то- не увидел какой либо закономерности в том, что безымянный монстр съел, а что оставил. Нет, в тарелке оставались все те же ветчина, яйца и сыр, только в форме полумесяца. Гость съел то, что просто оказалось ближе всего.       Санс зевнул. Время было раннее. Настолько ранее, что эта нежная тишина рассветного утра была слишком доброй, чтобы будить спящего гостя. Фермер медленно поднялся с кресла, стараясь чтобы то не скрипнуло, сам же держался за поясницу, пока наклонялся, чтобы накинуть на плечи куртку. Поскольку его тело, казалось, вот-вот готово было заскрипеть, как дверь в их старенький амбар, Санс снова направился к кухне. Нужно было разжечь огонь в печке. Скелет надеялся, что тепло проникнет в его усталые кости и прогонит озноб.       Чуть позже монстр вернулся в комнату. В виске тихо колется мысль: он же ведь уложил гостя на простыни, покрытые засохшими комками грязи и травы. И возможно, что постельное белье, вероятно, придется поменять, прежде чем Папайрус устроит истерику. Санс не был уверен, насколько хорошо обычно добродушное нытье его брата сочеталось с чрезмерно осторожным, подозрительным характером его гостя. В конце концов, Санс решил, что лучше не рисковать.       Санс подошел к кровати, спокойный и собранный, и наклонился над спящим монстром, заключая их в объятия. Подземелец с любопытным ворчанием зашевелился, но Санс не дал им достаточно времени, чтобы даже попытаться найти какую-нибудь часть своего тела, за которую можно было бы укусить. Обхватив за плечи и под колени, Санс развернулся, игнорируя легкую судорогу в своей спине, а затем осторожно усадил полусонного скелета на свободный стул.       Очевидно, что как лучше не получилось. Несмотря на усилия Санса, гость все же проснулся, оглядываясь вокруг туманным ничего не понимающим взглядом, пока его усаживали в кресло. Мужчина улыбнулся безымянному монстру с таким виноватым видом, словно потревожил мирно дремлющую кошку. — все в порядке, — мягко заверил фермер, отставляя миску на тумбочку, — спи дальше.       И, по-видимому, в уговорах они не нуждались, так как уже закрыли глаза снова. Либо это было так, либо они были настолько вымотаны и им на самом деле не было и дела до того, как Санс боролся с простыней на кровати. Скелет же особо тщательно смотрел, чтобы случайные грязь и крошки не попали на матрас.       К концу уборки спина у Санса болела определенно сильнее, чем раньше, но! Кровать теперь заправлена по новой, чиста и к уже имеющимся одеялам добавлены несколько флисовых и одно большое стеганое, тяжелое и теплое, зимнее одеяло. Чуть покопавшись в тумбочках, Санс нашел свою старую пижамную рубаху, что была самую малость великовата, но зато сделана из флиса и теплая. Ну, что ж: это все, что он мог найти на этот момент, или, по крайней мере, пока его брат не вернулся домой.       Прежде чем снова побеспокоить своего измотанного гостя, Санс уложил вещь поверх простыни и расстегнул пуговицы, расправил длинные рукова и убедился, что рубашка лежала ровно. А затем, повернувшись обратно к безымянному, скелет понял, что тот уже крепко спал. Что ж, Санс надеялся, что его гость доверял ему достаточно, чтобы не наброситься в случае чего.       И да, фермер не мог не чувствовать себя неловко, выпутывая чужие кости из всех тех слоев одеял и накидок. Видимо за ночь сил у монстра не прибавилось, раз тот съеживался от холода комнаты.       Ой! От этого знания Санс теперь чувствовал себя полной задницей.       Скелет подхватил подземельем на руки и быстро-быстро перенес на кровать, устраивая на чистых простынях и первым же делом спешно начал помогать с ночной рубашкой. — прости за холод, — тихо пробормотал он, когда заметил, что на него смотрел тусклый красный огонек. Санс осторожно взял чужое запястье, сжал чужие пальцы в кулак, не хотелось чтобы чужие острые фаланги случайно зацепились за ткань рубашки, и помог надеть первый рукав, — так будет получше и потеплее, пока я не достану обогреватель. на самом деле мы не против холода, но, э-э… — что ж, он не знал, оправдывался об этом. — но все же приятно чувствовать вокруг себя уют, когда тебе нехорошо, верно?       Ему как всегда не ответили, но не суть дела. Проделав все тоже самое со второй рукой и вторым рукавом, Санс легонько поправил ткань на чужих ребрах. Бледно-розовый флис закрыл покрытую шрамами грудь. Фермеру казалось, что с прошлой ночи чужие кости стали теплее, даже несмотря на прохладу вокруг. — тебе уже немного лучше, да? — непринужденно улыбнулся скелет, — держу пари, что да. ну или, по крайней мере, я надеюсь, что это так. но знаешь, нет ничего лучше, чем взять несколько порций теплого обеда и хорошенько да подольше поспать, это да.       Санс не возражал против тишины, пока он помогал гостю одеться. Однако те проблески эмоций в чужом взгляде, прекрасно говорили, что гость чувствовал и думал. Его изучали. И пристально так наблюдали за любым словом и действием. Буквально не отводили взгляд даже в тот момент, когда Санс сел на край матраса, чтобы застегивать маленькие пуговки на ночной рубашке.       Преодолеть напряжение было примерно равно по сложности тому, как взбивается масло, а это значило, что независимо от того, как сильно Санс пытался справиться с ним… преодолевать его становится вот только труднее и труднее. Вдобавок ко всему, Санс был вымотан: его мозг уже коротало и, очевидно, главный процессов уже требовал перезагрузки, поэтому скелет все также медленно продолжал возиться с петлями и пуговицами. Санс немного разочарованно вздохнул.       Огонек в глазнице подземного монстра то светлел, то угасал, расширяясь. Это было единственным предупреждением для Санса о том, что что-то могло произойти. Однако, что бы то ни было, этого не случилось. Гость просто смотрел на скелета широко раскрытыми глазами. Настороженно и, как будто с долей разочарования. — прости, дело не в тебе, — быстро извинился Санс. — я просто устал, — исправился он.       Однако это только больше заставило гостя проснуться. Пальцы мужчины действовали намного увереннее, когда он перебирал пуговицы на рубашке гостя. Про себя Санс отметил, насколько прерывисто скелет перед ним задышал. — сейчас все полегче. вот, твоя еда здесь, — Санс старался подавить зевоту рукой, когда потянулся за миской, чтобы поставить её поближе к подземельям. — как себя чувствуешь сегодня? — мягко улыбнулся он. — надеюсь, что лучше.       Хо, он уже звучал, как заезженная пластинка. Но это нормально. Все лучше, чем совсем уж нерабочий проигрыватель. Улыбка правда сползала с его лица, и Санс снова постарался скрыть это за новым зевком. — окай, — произнес он в тишине комнаты. — мой брат сегодня домой возвращается. помнишь же, что я тебе говорил? мягонький и пушистый, прямо как котеночек, так-что не обращай внимания на его громкость. он легковозбудимый и очень активный с новыми людьми.       Взгляд, которым его одарили его, был почти жалобным. Некоторые уголки его памяти всплывали, вспыхивали, бессознательное как будто пыталось придать всему этому смысл, но Санс слегка встряхнул головой, чтобы очистить мысли.       Нет, он больше этим не занимается. — в любом случае, мне нужно сделать еще несколько дел по дому, прежде чем он вернется, — объяснил Санс, наконец закончив с пуговицами. Недолго думая, он разгладил рубашку, вызывая испуганный, дрожащий вздох у своего гостя. Он предполагал, что они этого не ожидали, но это все равно не помешало скелету испытать неловкость из-за этого. прости!.. — быстро произнес он и замер.       Яркий взгляд был ошарашен: сначала быстро метался по сторонам, а когда внимание обратилось на него, огоньки судорожно осмотрели его лицо, груди, остановились на руках и, наконец, вернулись к глазам. Санс осторожно поднял руки в умиротворяющем жесте, как будто показывая, у него ничего нет. — накроем одеялом, ладненько?       Несколько долгих секунд он ждал, на случай, если у монстра были какие-то возражения. Когда же этих возражений не последовало, Санс принялся за дело. Начал с теплой шерсти и осторожно натянул ее поверх ног подземного монстра, затем до груди. Просунул руку под одеяло, проверяя не слишком ли оно тяжелое для них. Выдохнул, а потом укрыл им уже до шеи. Повторил так с еще двумя. — я буду в доме рядом, просто в коридоре, — объяснял Санс, когда гость устроился поудобнее. Фермер дважды проверил герметичность окна, чтобы убедиться, что сквозняков в комнате не будет. — ты можешь издать какой-нибудь звук? на всякий случай, если я тебе понадоблюсь?       Они смотрели на него, хотя взгляд определенно был не таким напряженным, как раньше. Зрачок более не был тонким вертикальным росчерком, а скорее более выпуклым, прямо как у кошки, которая готова к прыжку. Санс слегка наклонил голову, а затем снова осторожно сел на край кровати.       Он медлил, поднимая руку, чтобы измерить пальцами ширину их лба. Его собственные кости намного, намного теплее, чем есть на самом деле, настолько, что гость вздохнул, как будто с легким облегчением, и доверчиво закрыл глаза. Чужие кости холодные. Синяк и свежая травма от трещины в их черепе вызывали беспокойство.       Похоже, они не слишком возражали против, пока Санс медлителен и заботливо ухаживал за ними. Все в порядке. Санс привык успокаивать капризных личностей. — пойду поищу обогреватель в комнате, — пробормотал им Санс, хотя гость не открывал глаза, пока фермер медленно не убирал руку. Ржаво-красный синяк на виске выглядел так, будто пульсировал, но Санс просто надеялся, что это все выглядело плохо по большей части из-за недоедания. — дальше по коридору буду, — повторил он, неопределенно намекая. — можешь свистеть?       В полуприкрытый глазах было что-то непонятное, будто Санс сбил гостя с толку.       Фермер уперся языком в нижний ряд зубов и выдохнул, издав низкий свист, тихий, похожий на пение птицы. Это короткий, чуть раздражающий звук. Но его гость резко выдохнул, что-то в чужом взгляде смягчилось. И от него раздалось что-то похожее на задыхающийся смех.       О.       Тот маленький огонек надежды, который Санс прятал в своей душе, вспыхнул снова, и он не мог удержаться от широкой улыбки: — да, как маленькая птичка. ты знаешь таких, да? — он снова издал свист. — попробуешь?       Это был первый раз, когда они сознательно попытались сделать что-то без обещания еды. Сначала они приоткрыли рот и опустили взгляд на рот Санса. Мягкий, бесплодный порыв воздуха неглубоко протолкнулся через щель в их зубах. Они попытались снова. И снова.       А Санс все равно ободряюще улыбался им. — в конце концов, поймешь что да как, друже, — сказал он с мягким смехом. Словно для того, чтобы еще раз показать как, он чирикнул опять, и уголки рта Подземельца слегка изогнулись.       Раздался очень низкий, очень короткий свист, как у чайника, который сняли с плиты. — о, — хихикнул Санс. — о, все в порядке. все хорошо, я смогу услышать тебя из зала, — кивнул фермер. И когда они попытались снова, свист на этот раз был немного более различим. Санс же осторожно похлопал их по плечу, подбадривая. — хорошая работа, друже.       Признаться, встать с кровати оказалось сложнее, чем Санс первоначально думал. То что сделал сейчас подземный монстр доказывало, что тот не только мог общаться, но и понимал его. Слухи о том, что монстры из-под горы, не знающие что такое правила и законы, дикие существа, теперь казались необоснованными и основанными на… ну, возможно, предрассудках.       (Скорее всего.)       Санс вышел из комнаты, чуть помахав рукой через плечо. Он немного завидовал — он, конечно, чувствовал себя тем еще стариком, из-за желания проспать весь день, но было лучше дождаться помощи Папайруса. Тогда ему бы не пришлось в одиночку заботиться о госте, одновременно управляться с животными и уборкой на полях, а еще готовить.       Он начал вытаскивать вещи из шкафа. Слой за слоем, вещь за вещью, весь порядок, которым гордился Папайрус, который буквально собирал и систематизировал все это, как кубике в тетрисе. И, соответственно из-за этого, большинство вещей лежало в одной области, и многое из этого попадалось в руки Санса, которые пришлось вытаскивать полностью. Ему повезло, скелет почти сразу нашел нужные ему тазик и полотенца, но с ними лежали полдюжины безделушек, инструментов, сковородок, кастрюль, чистящих средств и мелкой бытовой техники, которой они редко пользовались и которые сильно мешали.       Довольно скоро Санс обнаружил себя на полу, окруженный всем этим. Он уже перебирал коробку со старыми фотографиями его и Папайруса, которые внезапно попались ему в самом конце. Само собой, лишь вытащив наружу весь шкаф, он нашел нужную ему коробку с обогревателем, само собой с инструкцией внутри, и соответственно несколько аккуратно сложенных носков, обрезки ткани и мешок с углем впридачу. Ничего необычного, просто Папайрус приберег вещи «на всякий случай».       Наконец Санс встал на ноги, поднял обогреватель, проверил его на вес, наклонился за инструкцией, а затем вернулся в гостевую комнату. Он еще не слышал чтобы подземный гость свистел. Они казались сонными, как будто все это время боролись со сном, ожидая его возвращения.       Санс одарил их нежной улыбкой. — а я тута, — он наклонился к кровати, чувствуя пристальный взгляд на затылке, пока возился со вилкой и розеткой. — вот, нашел обогреватель. думаю, ты уже находишься в безопасной зоне, ну, насколько это возможно в твоем состоянии, чтобы перенести более теплую температуру. но серьезно, скажи мне, если это будет слишком много.       Встав и выпрямившись, Санс привычным жестом похлопал руками по своим штанам и тут же поднял голову, прислушиваясь. Рядом с домом раздавался характерный звук их пикапа, тарахтящего по дороге. Что-то внутри будто рассохлось, откололась как корочка на ранке, принося облегчение от кроткой надежды, что Папайрус был готов помочь, потому что, боже, Сансу уже не помешало бы вздремнуть. Серьезно, в его мешках под глазами уже можно было сажать картошку. — я сейчас, вернусь через секунду, — сказал он подземельцу.       Быстро Санс повернул дисковый вентилятор-обогреватель немного в сторону от гостя, — все таки пока все еще стоило избегать прямо направленного тепла, — и шаркающей походкой вышел из комнаты, чтобы натянуть ботинки и куртку.       Папайрус выглядел таким же ярким, как всегда. У него предательски прищурены глаза, как будто тот ожидал, что случилось худшее, но выражение его лица изменилось, когда в поле зрения появляется старший брат. Санс поморщился: знал он этот взгляд. — Боже, как будто ты вообще ничего не делал! — произнес младший скелет. Его голос и интонации были… ну, виноватыми. Хотя, это был совсем тот термин, но Санс уже слишком измотан для каких-либо более высоких умственных способностей. — Ты выглядишь так, что краше в гроб кладут!       Санс лишь еще сильнее оттянул куртку вниз, пряча руки в карманах и перебирая в пальцах флисовую ткань. Он пожал плечами плечи, как бы говоря: — ну да, и что?       Папайрус на это не ведется. Санс еще с первого взгляда понял, насколько тот раздражен и задумчив. Он знал, что, ладно, возможно, некоторыми делами по дому можно было бы спокойно пренебречь, но Санс едва сводил концы с концами, чтобы прокормить животных, так что Папайрус не мог слишком много заниматься своими делами. Такое раздраженное состояние младшего монстра обычно означало, что тот беспокоится о старшем брате, и это здорово, да, но добавьте к этому еще чувство вины и стыда.       Санс потер лицо: — да, жонглировал всем и везде. давай помогу с этим.       Когда он направился за парой нагруженных мешков, Папайрус бросил на брата острый взгляд и оперативно забрал один из более тяжелых мешков себе, подальше от Санса. Однако, как это выражение лица появилось, также быстро и исчезло. А Санс к этому моменту уже слишком устал, чтобы спорить или оправдывать случившееся, поэтому он схватил ближайший к нему мешок и широко ухмыльнулся своему брату.       На краткий миг он видел борьбу в глазах Папайруса, но потом долговязый скелет отвернулся. Окей. Хорошо. Он знал, что бороться из-за этого бесполезно. Санс тяжело вздохнул, Папайрус же взял на плечи к себе несколько мешков потяжелее. — Как они?       Санс не был уверен, что брат спросит это после встречи, но вот эта его резкость почти застала его врасплох. Фермер опустил сумку на землю и бросил взгляд в сторону крыльца. — ну, пугливые. тебе придется немного смягчить свой тон.       Лицо Папайруса поморщилось, но он оспаривать это не стал. Санс недолго подумал над этим. — еще ничего не говорили. — Как давно они очнулись? — с любопытством спросил Папс. — ну, несколько дней, — кивнул Санс. — я так понимаю, еще несколько дней молчания будет точно, но, я думаю, суть того, что я говорил, они уловили. по крайней мере, я сказал им свистнуть, если я понадоблюсь, и они попробовали. — А проверка?       Санс не мог не вздрогнуть. Должно быть, он действительно устал, если позволял себе выдавать каждую свою эмоцию. — имя такое же, но все в искажениях. прозвища или псевдонима нет. думаю, они были так близки к тому, чтобы отказаться и забыть его, что оно уже ничего важного для них не несет. там просто сказано «здесь».       Папайрус, казалось, ненадолго задумался об этом. Он никогда не был из тех, кто что-либо упускает или не обращает внимания, и эта новость, вероятно, была более чем немного тревожна. — Местоимения?       Санс лишь пожал плечами, давая понять, что он не потрудился заглянуть так глубоко. Младший скелет на это только вздохнул. — Хорошо. Предположим, мы тем временем просто понаблюдаем за ними. — и он почти усмехнулся, когда поднял один из пакетов, что шуршал пластиком. — Я достал твои кости.       Санс хихикал возможно немного громче и больше необходимого, но он весьма быстро взял себя в руки.

_______________

      Вещи они разгрузили быстро, что конечно же было легко в две пары рук, и Папайрус, по общему признанию, решил устраить сцену из-за состояния их бедной кухни, что пострадала от готовки Санса, и коридора, по которому теперь были разбросаны вещи от поисков Санса. Санс же просто смеялся про себя и помогал в уборке, подбрасывая в печь еще дров. Когда последние из самых громоздких предметов оказались убраны, младший скелет подтолкнул брата к кухне, тихо бормоча что-то себе под нос. — Боже мой, Санс. Тебя одного оставь дома, ты и дьявола на этой плите зажаришь!       Санс же пожал плечами и небрежно убирал несколько тарелок, ухмыляясь маленькому каламбуру больше, чем хотел. — что я могу сказать? мне нравится тушить эту тему.       Папайрус пренебрежительно махнул рукой: — Во всяком случае, жалкая попытка приготовления пищи.       Сказал тот, кто все еще иногда забывал вскипятить воду, когда варил макароны. Еда Санса, по крайней мере, в подавляющем большинстве съедобна.       Санс просто одарил его зубастой улыбкой. Папс не мог долго злиться на него. На самом деле, у скелета сложилось отчетливое впечатление, что это была скорее вспышка испуга, чем то, что младший брат на самом деле разозлился на него. Честно говоря, теперь, когда младший скелет вернулся, Санс действительно чувствовал себя как дома, и наконец-то мог хоть чуть расслабиться.       Санс не спорил, когда Папайрус подошел к нему, пока фермер спокойно чистил морковь и сбрасывал кожурку в раковину. Высокий монстр осторожно забрал овощечистку из уже подрагивающих рук брата и обнял того за плечи, притягивая к своей груди. — Я горжусь тобой, Санс, — сказал он тихо-тихо.       Санс не был уверен, как это воспринять, и считал, что по-видимому Папс скорее всего не думал, что их гость из подземелья выживет, хотя Санс явно выглядел подавленным по этому поводу. Фермер поднял руки, чтобы похлопать брата по спине. Волна облегчения и умиротворения захлестнула его от этих слов. — э-э, спасибо.       Папайрус на это только прищелкнул языком, сжимая чужие плечи для пущей убедительности: — Ты явно не практиковался. Твои объятия ужасны!       Санс усмехнулся и повернул голову, еще сильнее прижимая руку к спине брата. Приводя брата в бешенство, он оттянул его подтяжки и отпустил, ударяя: — я тоже по тебе скучал. — Ох ясно! По крайней мере, от тебя не пахнет луком. Или чесноком. Или рокамболем и еще чем, на чем ты можешь жарить эти свои мелкие воровские сосиски. — да-п, я посадил весь чеснок, ага.       Папайрус все не отпускал его, а объятия были крепкие и теплые. — Как думаешь, у них там все в порядке?       Санс повернул голову, посмотрев в конец коридора. На мгновение он задумался, пока брат не отстранился, разрывая объятия. — Они же из падших, так? — Папайрус произнес это так тихо, как только мог. Выражение его лица неуловимо изменилось с веселого остроумия на крайнее беспокойство. — подземных, — поправил Санс, также понизив голос. Он был не совсем уверен, а как ему следовало сообщить Папайрусу о том, что, хэй, они его тут укусили, а также, возможно, немного подъели его душу. — альтернативный вид жизни.       Папирус усмехнулся: — А это считается политкорректным? — ну, я могу спросить об этом того медведя. или леди-рыбу. — Нет, пожалуйста, я не думаю, что смогу больше выносить политику любого рода. — простонал Папайрус и приложил руку ко лбу. — Вот почему я так опоздал! Прости, Санс.       Фермер пожал плечами. Если бы он знал, что это было под контролем Папируса, он, возможно, был бы немного больше расстроен из-за этого. Или нет. Теперь, когда они снова встретились, у них был шанс немного расслабиться и избавиться от необходимости быть порознь. Сейчас все казалось проще. — что есть, то есть. не кори себя за это. — Ты был расстроен, — прошептал Папайрус. Санс снова раздраженно пожал плечами. —Не делай этого! Я серьезно! — полегче, — предупредил Санс, понижая голос. — они могут занервничать.       Папайрус встрепенулся, притих и бросил взгляд в конец коридора. — Ты вытащил обогреватель? — ага, и поэтому шкаф и пол теперь одно целое, да. — Они… — его брат нервничал. — Они- ну, ты знаешь. Все в порядке? — ох, — неловко выдохнул Санс. — я думаю, с ними все будет в порядке. но, м…       Это было хорошей возможностью, чтобы рассказать Папайрусу правду. Определенно хорошая вещь была в том, что он перерос большинство своих старых привычек в отношении откровенной лжи, и это означало, что Санс мог быть избирательным в отношении информации, которую он говорил. Что одновременно было и плохо, и хорошо, как он догадывался. Он провел кончиком пальца под воротником своей рубашки по маленьким, похожим на щели ямкам на ключице.       Папайрус не упустил этого движения. Он вздернул брови. Задумчивость и беспокойство были собраны в его пронзительном взгляде. — ты это, только пообещай, что злиться не будешь.