Firsts and Seconds

                    Это было под конец сезона. Дни укорачивались, разнося по округе последний шепот летнего солнца. Ночи становились длиннее и холоднее, чем в прошлые месяцы. Протяжного пения цикад и далеких криков ворон было достаточно, чтобы сказать ему, что осень была уже в самом разгаре.       Те кто не знал его, обычно обращались к нему на Стикс, ведь так было проще, — хотя, его имя все же было Санс. Но, как такого смысла сохранять его не было, особенно если из-за него была путаница в людном месте, так что, он уступил его одному парню, что работал в продуктовом магазине в пятнадцати милях отсюда. Это было то место, куда ездил его младший брат, чтобы поторговаться, и его это устраивало, — прогулки старшему скелету не очень-то и нравились.       Сейчас у Санса была важная работа — расчистить поле под посевы. Соответсвенно, нужно было срезать нужное и сжечь ненужное, а главное проследить чтобы ничего не вышло из-под контроля. Единственное, что продолжало сейчас расти у них на поле, так это выносливая брюссельская капуста и тыква, а в их крошечном фруктовом саду оставались яблоки и айва. Было, конечно, еще несколько кустов малины, но их просто было недостаточно, чтобы заработать на них деньги, поэтому Санс сушил или консервировал их, — те шли зимой то как добавка в чай, то в качестве варенья.       Все остальное они с братом обменивали по бартеру, либо продавали так. Жизнь — это все же тяжелая вещь, но честный труд придавал ей цель. Это было смирением и скромностью. Санс не заботился о внешнем мире, пока работал, пока его кости покрывались грязью и липким соком от ягод. Его комбинезон, вероятно, нуждался больше чем в двух стирках подряд, а его соломенная шляпа требовала починки.       Дело шло к вечеру, а скелет все продолжал работать. Он таскал ветви арахиса к своей тачке. Все же да, Санс слишком долго откладывал это дело. Он пообещал себе, что на этот раз спустится в их карьер и избавится от лишней зелени, — все-таки то, что Папайрус слишком часто вздыхал и закатывал глаза на эти дебри, было немного раздражающим. Казалось, вот сейчас скелет закончит с этими делами и вернется домой, где его на плите уже ждало грибное рагу.       Да, хоть у них с братом было не так много земли, но Санс клянется, растительности тут было так много, что это можно было назвать маленькими джунглями. Несмотря на это, они использовали каждый акр в полной мере. Когда они унаследовали эти места Папайрус сам все устроил, назвав их землю эффективной и величественной, прямо как и он сам. Санс тогда только усмехнулся, планируя все это, желая вложить немного сил в их новый дом. Это по-странному утешало.       И вот он здесь, по прихоти своего младшего брата — уже почти пятнадцать лет. Скелет много боролся. Он трудился, познавал законы природы, плакал от досады из-за пропавших посевов и упрямых сорняков, радовался обильному урожаю. После долгих дней, полных преодоления, их жизнь на ферме была налажена. Это заставило Санса почувствовать себя новым монстром.       Сейчас он так же вполне освоился с прозвищем Стикс. В конце концов, к большому раздражению его младшего брата, он начал называть того Стоунс. Со временем эти прозвища стали словно старенькая комфортная домашняя куртка, которую Санс примерял на себя в любое удобное для него время.       Как бы фермер сильно ни хотел и молчаливо надеялся, но Выносливость на их полях не росла. У Санса нередко оставалось мало энергии, и он делал частые перерывы, — в основном он дремал в амбаре со своей старой коровой Бринли. Но еще чаще Папайрус в таких случаях находил брата дремлющим у ручья, что был недалеко от их дома. Санс тогда использовал в качестве кровати их старую садовую тачку.       Но сейчас, как бы сильно он ни устал, Санс не делал перерывов. Он толкал полную сухих веток тачку к нужному карьеру. Кости болели и протестующе ныли на каждом шагу. В свои тридцать шесть он уже был слишком стар для всего этого. Ну наверное да, он просто не был создан для ручного труда, как бы ему это занятие ни нравилось. Кроме того, из-за суровых, пусть и наполненных солнцем, осенних дней и трескучих промозглых ночей, траншеи между насыпями уже замерзали, а лишняя вода становилась льдом. А Санс был склонен спотыкаться.       И, в конце концов, он это сделал. Скелет не сильно ушибся, слава Богу, но больно поцарапался и кувыркнулся через себя. Пара ребер саднила, — ну а что могла защитить легкая фланелевая рубашка, — и фермер раздраженно потер их. После медленно поднялся на ноги, выправил накренившуюся тачку и осторожно пошевелил ногами, проверяя не заработал ли он растяжения.       Солнце клонилось к горизонту, раскрашивая небо красной и желтой акварелью. Сансу стоило поторопиться, если он не хотел навернуться еще восемь раз на обратном пути, когда окончательно стемнеет.       Фермер так и подумал, пока… краем глаза не заметил что-то. Первое, что пришло ему на ум - койоты. Санс настороженно относился к ним, но если так подумать, об этих животных тут некоторое время никто не слышал. Их с Папайрусом дом находился весьма далеко от любого поселения, а самым ближайшим местом к ним был рынок Старого города.       То, что фермер увидел, было далеко не диким зверем. Это было то, чего он не видел уже давно. Санс двигался медленно, пытаясь рассмотреть каждую деталь. Грязный подбитый скудным мехом капюшон обрамлял обнаженный череп, покрытая засохшей грязью, мхом и пожелтевшей травой одежда стояла колом. Тонкие кости выглядели настолько дряхлыми, что походили на необработанную терракоту.       Бедняга. Должно быть, это был человек, что случайно заблудились здесь. И судя по всему, они были в этом карьере уже довольно давно. Санс лишь надеялся, что это не было свидетельством чего-то преступления, — череп был проломан, но каких либо следов крови не наблюдалось. На чужих костях не было ни единого намека на плоть. Да, должно быть, они действительно уже давно здесь, если судить по состоянию их изношенной и порванной одежды.       Из уважения Санс снял свою шляпу и прижал ее к груди, отдавая несчастному минуту тишины. Да, стоило признать, это была не самая странная вещь, которую они с братом находили на своей территории. Однако, если бы Папайрус узнал о человеческом трупе на их ферме, то скорее всего он был сильно расстроен.       Прошло чуть больше минуты, но фермер не решался подходить ближе. Все же странно это — иметь дело с мертвецами. Люди, в отличие от монстров, не исчезали после своей смерти, всегда оставляя после себя чуждые и тревожные, как для Санса, следы присутствия. По правде сказать, монстр даже хотел бы, чтобы люди тоже превращались в пыль. Это бы значительно облегчило все, что следовало после.

Итак…

      Да. Нужно было избавиться от этой, уже вещи, до того, как на нее наткнулся бы Папайрус. Иначе опять случилось бы крупное куриное фиаско.       Прошло еще несколько минут, прежде чем Санс набрался смелости, чтобы спуститься по склону и приблизиться к трупу. Тот не двигается, но это не значило, что Санс не испытывал страха от того, что находился так близко к нему. Фермер почти боялся прикоснуться к телу — то не двигалось, пока он подходил все ближе. Внезапно для себя Санс почти вздрогнул от хруста веток под ногами. Чужие кости все также лежали, не подавая признаков движения.

Люди ведь дышат, когда они живы, верно?..

      Да, именно так делали люди. Они не вдыхали магию из воздуха, как делали телесные монстры. И, как знал Санс из коротких встреч и разговоров, монстры-скелеты лишь подражали этому действию. Кучка костей перед фермером не дышала, а все также лежала на холодной земле, довольствуясь тем, что просто существовала.       Осторожно, монстр наклонился вперед. Все еще избегая прямого контакта, Санс подобрал с земли ветку и легко потыкал труп в плечо. Тот все также не двигался.       Хм.       Что ж, мертвые люди, конечно, были странными. Но теперь, когда Санс подошел ближе, он не мог не чувствовать, что в этом трупе было что-то не так. Само собой не было никаких доказательств того, что эти кости беспокоили раньше, но на них не наблюдалось отметин от зверей, что могли обглодать плоть. И цвет был не такой, как если бы солнце постоянно высушивало их. Санс нахмурился и надел шляпу обратно.       Это уже казалось слишком странным, чтобы быть обычным совпадением.       Он боялся что-либо говорить вслух.       Итак, Санс попытался ткнуть кости снова.       Этого было немного, и уж точно недостаточно, чтобы определить, насколько близко он находился к смерти, но Санс видел слабый отсвет внутри разбитого черепа. Там, тихим сиянием стучал чужой пульс, показывая кому-то, не важно кому, что они все еще живы.       Это был монстр. Точно такой же монстр-скелет, прямо как Санс и его младший брат.       И монстр этот был очень сильно ранен, настолько, что их магия едва ли светилась.       Во рту у фермера пересохло, несмотря на то, как много ему нужно было сказать. Если бы они попытались подать сигнал, — заговорить или пошевелиться, — то, скорее всего, у них ничего бы не получилось. Не зная, что делать, мужчина обернулся назад, вглядываясь в малиново-апельсиновые мазки заката, будто там были все ответы на его вопросы.       Санс осторожно коснулся плеча монстра. Кости под его ладонью были ледяными на ощупь. — хей, друг, — мягко произнес фермер. В темноте черепа мерцал тусклый ржаво-красный огонек, прямо как догорающая по утру свечка. Монстр перед ним старался изо всех сил. Он хотел жить. И Санс это четко видел. — ты в безопасности. я сейчас отнесу тебя домой. ты можешь доверять мне, хорошо?       Они либо поняли его, либо уже не могли его услышать. В любом случае, Санса это устраивало. Туманное свечение исчезло, но их тело оставалось целыми.       Теперь, когда на его плечи упала забота о незнакомом монстре, а не обязанность по избавлению от бездыханного человеческого тела, душа Санса начала быстро стучать в груди. Фермер быстро поднялся, отогнал тачку и вывалил сухие ветки. Он разберется с этим позже.       Мысли бегали с бешеной скоростью, но все они были пустыми и бессмысленными. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как вытащить незнакомца из засохшей лужи грязи — ей Богу, это выглядело как неудачное место для археологических раскопок. Неизвестный монстр был слабым, но легким, и слава всевышнему, одежда на нем защищала его пальцы и суставы от грязи. А вот Сансу пришлось постараться, буквально откапывая чужака.       С трудом, но фермеру удалось вытащить и донести незнакомца до садовой тачки, не забыв перед этом их проверить. Трещина в черепе была серьезной, но выглядела старой. Как бы это ни произошло, но этот монстр жил с ней уже некоторое время. Как только Санс уложил незнакомца в тележку, он снял и уложил свою рубашку им под голову и плечи, — все же Санс будет везти монстра по кочкам.       К счастью, на обратном пути он споткнулся всего пару раз. Чем ближе Санс подходил к их дому, тем ровнее становится дорога. Фермер посчитал, что раз уж это был единичный случай, и тем более чрезвычайная ситуация, а Папайруса дома не было, то никто бы и не поругал его за то, что он завел в дом садовую утварь, — читай сражался с каждой крутой ступенькой у задней двери, пока пытался затащить тележку на крыльцо. Папайрус почти всегда оставался в городе на несколько дней, а иногда и на целую неделю, так что дом пустовал. Ну, если не считать Санса и нескольких плодовых мушек на кухне. Так что и спорить с ним было некому. — так-с, осторожнее на ступеньках, — тихо предупредил фермер между судорожными вдохами. Он не знал, слышал ли его гость его слова, но, в любом случае он говорил больше для того, чтобы отвлечься, чем для чего-либо другого. — вторая ступенька немного проседает. я все собираюсь это исправить, но у меня все на это времени нет. каждый раз, когда я прохожу мимо, я думаю, хей, санс, тебе действительно следует это исправить, и я честно собираюсь это сделать, но я весьма забывчивый парень…       Нести монстра на кухню из задних комнат был так себе вариант. Да, у них была раковина со съемным шлангом, специально для мытья продуктов, но купать так этого монстра, пусть даже он и был весь в засохшей грязи и траве, все же было дурацкой идеей. Если бы Санс не знал подобное состояние лучше, он бы сказал, что этот монстр близок к падению, если уже не открывал Смерти гостеприимно дверь. Что было бы… позором и действительно бы ограничило объем заботы, которую он мог проявить к этому незнакомцу.       Конечно, он мог дать несчастному немного еды и хорошее место для отдыха, пока они не закончили бы свой путь.       Это было немного грустно на самом деле. Санс отчасти жалел, что незнакомец в его доме не был просто человеком, чье время на этом свете вышло. Если подумать, с этим было бы легче справиться.        Итак, у них была комната для гостей. Когда-то Санс шутил по этому поводу, но сейчас та была заставлена старыми книгами и садовыми каталогами тех времен, когда они с братом только начинали осваивать фермерское дело. Там были и инструменты, и некоторые стройматериалы для их амбара, с ремонтом которого Санс должен был закончить до зимы, но, упси, это была еще одна вещь, до которой он никак не мог добраться, какая неожиданность.       Кровать, к счастью, оставалась целой. Простыни на ней немного запылились из-за долгого бездействия, а не из-за кого-то другого, поэтому Санс снял верхнюю простынь и вынес ее встряхнуть. В конце концов, тележка, вероятно, не являлась лучшим местом для этого бедняжки.       Вернувшись в комнату, Санс достал из шкафа толстое вязаное одеяло. Нитки в нем переливаются мягким оранжевым, приглушенным золотом и теплым красным. Одеяло почти сразу улетело в изножье кровати. Фермер взял спящего монстра на руки и душа его снова замерла, — незнакомец в его руках был настолько хрупкий, что даже страшно от этого понимания. Вздохнув Санс повернулся, чтобы положить неизвестного на матрас.       Монстр не дышал. Едва ли он был здесь. Видимо, лучшее, что мог сделать Санс, так это обеспечить им комфорт.       Мужчина прекрасно знал, что такое болезнь, и уже неимоверно сочувствовал своему несчастливому подопечному. Несмотря на то, что найденный монстр был покрыт грязью, фермер не мог ничего сделать с этим, пока бедолаге не стало бы лучше. Вздохнув, Санс накрыл того одеялом почти до самого подбородка. — я сейчас вернусь, приятель, — прошептал он на случай, если другой его все же слышал. Скелет мгновение помедлил, ожидая любого ответа от них. Но как только он понял, что его неизвестный гость ему не ответит, Санс выскользнул из комнаты, чтобы взять что-нибудь поесть.