То, что мертво, умереть не может

Ветер трепетно колышет волосы. Мелкая речушка звонко журчала, разрезая воздух своими звонкими брызгами. Московское княжество стоял в горестных раздумьях, заглядывая в кристальную поверхность в поисках ответов. Его любимый жеребец рядом ел сочную травушку, наполняясь природной силой пред предстоящими событиями. Несчастный юноша до боли сжал свой кованый меч, спуская на нем всю боль и замешательство. Стояло раннее утро. Теплое и ясное. Птички весело щебетали, успокаивая мысли от тяжких раздумий, но густой, непроглядный туман навевал тревогу. Пути назад нет. Он лично приказал их уничтожить, ведь отступать было нельзя, на кону стоит свобода и процветание его людей. Святой благословил и князя, и рать бесстрашную на эту великую битву. Они раскаялись перед Всевышним, Бог на их стороне, Он не бросит. Тогда почему на сердце тяжело, а душа так горестно разрывается от душащих слез? Московия всю ночь охранял крепкий сон своих братьев названных, зализывая старые раны в объятиях жаркого пламени догорающего костра. Он этой ночью уснуть не мог, стараясь отогнать ненужные думы. Не к добру они. К несчастью. Сейчас, как никогда прежде, следует позабыть страх и неверие, ведь за ним будущее его детей. Он стоял в одиночестве, глядя на спокойную речку. Словно и не нагрянуло ненастье в его уютный дом. Но опустошая водную гладь своим пронзительным взглядом, Великое княжество видел только медленно стекающую алую реку, глубоко окропляющую его землю. Он искупался в своей и чужой крови по локоть, и ни один дождь не способен ее смыть, ни одна молитва не спасет его грешную душу, давно упавшую в бездну. С ним по одну руку ходит Спаситель, когда его разум и сердце ведет за собою черт. С тех самых пор утекло много воды. Год сменялся другим. Шел век за веком. Московия больше не желал это терпеть. Повиноваться, унижаться, жить лишь надеждой, что все пройдет, как день и ночь. Пришла пора взять этот меч, оседлать коня и мчаться на чисто поле, скрытое в тумане, знаменуя новое Солнце Руси! Новый день! Тогда почему его ноги так глубоко увязли в земле, не давая сойти с места? Почему горячие слезы горя, а не радости, обжигают его ягодные ланиты? Княжество опасливо вздрогнул, ощутив чужое, но до боли родное прикосновение. Обернувшись, юноша не смел сдержать брызги соленых слез. Как и раньше, теплая улыбка на дивных устах и полные любви и жизни, большие очи, прикрытые тоскующей пеленой нежности за свое неразумное чадо. - Чего разревелся? Не гоже богатырю ныть, как бабе! – строго заверила Матушка своим ласковым тоном, что не поймешь. Ругает, иль тешит? Юноша стоял, как прикованный к земле родной. Плакал и смеялся одновременно. Бросив меч, ставшим тяжким грузом на душе, Московия бросился в распахнутые объятия матери. Крепко держался за нее, как за утекавшую жизнь, обнимал за плечи и непокрытую макушку. В нос ударил бесценный аромат свежего хлеба и масляных свеч. Такой родной, настоящий. «Живой» - ликовало сознание. Мать тоже плакала, не успокаиваясь. Она изящными дланями прикоснулась к горящим ланитам сына, заглядывая в нежные зеницы. Он смотрел на нее широко распахнутыми от счастья очами, с мольбой на устах зовя женщину по имени. Как же ее сын вырос, возмужал и окреп, в столь юные лета. А сколько бездонного горя познал от своей же красоты, которую даровал ему Господь. Было ли это благодатью или расплатой за ее грехи? За что только их милостивый Боже приготовил столько мучительных страданий на род ее славянский, на славных и мужественных деток Руси Великой? Она созерцала его лучистый боли блеск в небесных очах, запуская руки в растрепанные северным ветром колосья бескрайних полей золотистые волосы своего младшего сына. Женщина лишь без устали молилась, что ее слез хватит на то, чтобы оплакать сегодня и завтра всех погибших детей и тех, кто лягут насмерть от их мечей в далекой заре будущих дней. К разгорячённому жерлу подкатил сжимающий ком скорби и сожаления. Сколького она натворила? Не защитила своих любимых детей, оставив на растерзание жадным до одури змеям. Сколько боли она пронесла через себя каждый раз, когда сабля старших сыновей устремлялась в сердце младших? Некогда ее просторные для явшеств и пиршеств земли утопали в раздорах и ссорах, сгораемые ненавистным огнем иноземцев. Материнское сердце не переставало биться в агонии, не находя даже после смерти покоя, мучаясь страданиями всех жен и матерей, что потеряли своих мужей и сыновей в этой кровавой борьбе. Слезы покатились из ее век потоком, когда Русь лихорадочно, словно в бреду, опаляла непорочное лико сына. Целовало его чело, румяные ланиты, красный кончик носа и зажатые очи. Все ее действие кричало о бесконечной любви и болезненной годами разлуке. У юноши сбилось дыхание, голова шла кругом, а жар охватил все тело. Стараясь ухватиться рывком за последние ниточки здравого смысла, он десницей прислонился к быстро вздымающейся перси матери. К ее сердцу. Мир более перестал для него существовать, когда почувствовал то горячее дыхание на своем слухе и взволнованный стук на длани. - Матушка? – с надеждой в голосе спросил княжество, расплываясь в отрадной улыбке. Стерев руками остатки слез со светлого лика своего волнующегося чада, женщина накрыла своими ладонями десницу малыша. Заглянув в его бездонные очи, она грустно улыбнулась, стараясь усмирить свое пылкое ликование от встречи. - Мальчик мой, сокол мой ясный, ты знаешь, что меня уже нет с тобою как многие годы – сглотнув ком, она отрывисто зашептала, запинаясь от удушающего напряжения. Московское княжество продолжал улыбаться, но теперь она казался безумной, державшейся сквозь не менее удручающую боль, с которой молвила ему мать. Снова заключив женщину в объятия, он прижал ее к себе, успокаивающе поглаживая по шелковистым волосам, что так часто снились ему в кошмарах, в виде того рокового дня, когда их семья потеряла все. К дымчатому, домашнему аромату прибавился новый, от которого Московия не смог сдержать грустных слезинок, скатившемся по алым щекам. Запах тленного, догорающего дерева. - Теперь ты со мной – успокаивающе, не менее лихорадочно чем Русь, шептал юноша, уткнувшись в мягкую макушку, осторожно поддерживая женщину, что от удушающих слез подрагивала в немой истерике. - Медвежонок родненький, ты должен отпустить меня и вести войско свое – в последних попытках молила бедная мать, протестующе отталкивая сына от себя, из оставшихся сил постукивая по кольчужному перси своими пястями. Московское княжество на ее решительные действия лишь крепче прижимал к груди, ощущая громкое сердцебиение. - Не могу. Глухо простонал молодой человек, до ярких вспышек сжав свои веки. Услышав сказанное, женщина со всхлипом вздохнула, прекратив сопротивление. Она обняла своего высокого, широкоплечего сына, уткнувшись ему в рамо. Юноша с пылающей жадностью вдыхал душистый аромат жестоко погибшей матери. Он не мог поверить в свое счастье, видя в этом Божественное проявление волнительного чуда. Княжество не смел и вынести мысли, что это лишь дьявольские происки, ведь разве исходящий трепетный свет от женщины может быть только греховным искушением, приносящим только беды? - Ты должен, ненаглядный. Это отныне твое бремя, так неси его с достоинством, как когда-то несла и я, как когда-то будут нести и твои дети – словно заповедь, проговорила сорванным голосом Русь. Она должна проводить свое чадо на этот путь, наставить, пока есть время. Женщина вглядывается в расширенные от страха и сомнений глаза и в ее душе разгорается пламя. Нет. Эти прекрасные светлые очи не должны знать той боли, что видит в них в этот миг. Русь с грустной, но такой мягкой тоской улыбается ему. У всех ее детей будут эти благословенные глаза, цвета лучистого рая, божественного неба, чистых волнительных рек и бескрайнего морского простора. В них она заложит самую искреннюю любовь ко всему бренному миру. Женщина отстраняется от жарких объятий сына, чтобы перекрестить его самого и братьев его на сегодняшний бой. Московия колеблется, обеспокоенно бросая взор на ненавистный меч, не желая становиться душегубником ни в этот миг, не в завтрашний. Его накрывает с макушкой волна, накатившейся ответственности, что с рождения была ему торжественно вложена. Он несет тяжкое бремя за каждую жизнь своих людей и не уверен, что с достоинством справится с этим грузом, что в день своего Великого Суда не сможет поднять глаз и ответить за каждого погибшего по его вине. - Отче Наш ведет тебя сегодня, Москва. Коли ты не снесешь эту тьму, то никому се с этим не справиться. Верь, что Господь не оставит тебя и детей твоих, пока не наступит новый день. Женщина подняла тяжкий меч, решительно протягивая его ему в руки. Московия с опаской поглядывал на сию реликвию, что в разрушительных битвах желали получить каждый из братьев. В былые времена родового величия то было верным оружием их матери – главной кормилице и защитнице земель славянских. Тот меч стал символом ее побед и власти от моря до моря, коим в горделивом желании млели охватить многие. Символ единства и главенства стал его видением из кошмаров о раздоре и опустошениях. Приняв эту ношу сейчас, она станет его силой на веки. Будет их проклятием навсегда. Женщина лишь кивнула в знак принятие горькой правды этого меча. Ее самый верный друг. И самый главный враг. Так было с ней. Будет и с ее потомками. Глаза горели страстным пламенем от желания уберечь ее род от столь сильных мучений, что она видит в бездонных глазах любимого сына. Страх, Голод, Холод. Смерть. Она взглянула в этот омут и узрела ее, ходящей позади, с каждым своим потомком. Холодная, костлявая, извращенная рука, тяжко упавшая на плечо ее сына и крепко сжимающая его, вгоняя глубже в сырую от крови и слез бескрайнюю землю. Русь сохраняла лучезарную, успокаивающую улыбку даже тогда, когда по ее обескровленным глазам скатывались соленые горстки слез. Ни одна женщина не пожелает такой участи своему ребенку, ни одна смертная не вытерпит столько бесконечных страданий за его потерянную невинность, на которую сама же и обрекает. - Матушка, разве из всех достойнейших детей твоих только мне под силу этот груз? – Московия сомневался. Московское княжество боялся принять этот меч. В памяти живы воспоминания о Тверском. Юноша с трудом взглотнул, смакуя собственную горечь и стараясь забыть тот адский проблеск, что затуманивал рассудок. Эта постоянная борьба между нами, которая лишь яростнее подстрекалась ордынскими ханами, сводила всех и каждого с ума. Юное княжество с непростительным для себя чувством ощутил собственное могущество и власть, постепенно понимая, что из хиленького и забитого мальчишки стал статным и сильным юношей, с которым начинали считаться. Он утопал в удовольствии, чувствуя свою нужность и превосходство. У него появился шанс показать себя перед братьями и вынудить из них уважение. Власть вскружила ему голову, как когда-то и им. Московия полностью осознал себя и свои поступки после первого совершенного им кровавого убийства. Княжество никогда не был в дружественных отношениях с Тверским, но разве это давало ему право распоряжаться его жизнью? Обрубать на корню, лишь по собственному желанию? Никакая река так и не смогла смыть ту кровь, никакой дождь не стер тот день казни. Его собственный меч заносится над головой Тверского княжества. Обезглавленное тело падает, пачкая кожаные сапоги алыми брызгами бурой крови. Москва смотрит на свое отражение в мече, буравя встревоженным взглядом аккуратное личико, с нежными чертами лица, всматриваясь ненавистным взором в холодные, льдистые глаза незнакомого юноши, что с жестоким равнодушием лишил его брата. Московское княжество только потом с запоздалым ужасом осознал, что тем чудовищем был он сам. Вот она – цена власти. - Несмотря на все плохое, в тебе видят свет, к которому льнут простой люд. Ты стал для всех солнцем, мой ласковый. Так веди этих верующих в путь и не страшись той власти, что кровью близких достается. Моих слез должно хватить, чтобы всех упокоить. Женщина нежно обхватывает теплые длани сына, вкладывая в них роскошную рукоять меча. Ее глаза блестят от слез и радости, видя свое неразумное чадо таким здоровым и сильным. Вымахал настоящим красавцем и никакие убийства не смогли исказить его детскую невинность, заложенная в него ангелами. Русь тяжело дышит, понимая, что это их последние минуты вместе, но она счастлива, что смогла лицезреть каким прекрасным князем тот станет, что все не напрасно. Надежда, которую она пронесла через себя всю жизнь, передастся и ему, и его детям. Женщина блаженно закрывает глаза, продолжая чувствовать разгорающийся свет в молодом сердце. Настоящем. Живом. - Пока есть надежда, то ничего для нас не будет потеряно. Смерти нет. Есть жизнь. Последний раз поцеловав его в вздернутый носик, женщина дала себя отнести ветру. Русь слышала протесты сына, чувствовала обжигающий жар его рук, видела горячие слезы, падающие на землю. Было больно, но она знала, что не покидает его. Русь становилась по другое плечо своих детей, оставаясь их светом во тьме, их верой в победу, их силой в слабости. Она продолжит сражаться сегодня и завтра вместе с ними. Женщина ласковым ветром стерла слезы со светлого лика юноши. Мать и сын с наступлением первых лучей рассвета, коснувшихся меча, подняли его навстречу яркому солнцу. Оседлав лошадь, повели войско на сражение. Ни за богатства и легенды, но за единство земли русской. Московское княжество держал меч крепко, зная, что иначе быть не должно. Смерть шла рядом, забирая близких. Русь мчалась вместе со своими людьми, даже после смерти продолжая сражаться за жизнь каждого этой земли.