Август 2016 год.
— Папочка! — Соня влетела в кабинет отца, едва ли не с ноги выбивая дверь. Тот поднял вверх указательный палец, призывая к молчанию — говорил с кем-то по телефону. Девушка кивнула и села на удобный диванчик, подогнув под себя ноги, и принялась быстро печатать кому-то сообщение. Большие пальцы в бешеном ритме летали по экрану телефона, издавая при этом характерный звук, Соня никогда не оставляла мобильный на беззвучном, такое было правило, и она его усвоила сразу, как ей подарили первый телефон. — Я же просил: без стука не входи, — с укором проговорил отец, положив трубку. Соня демонстративно закатила глаза и отложила телефон, легко встав с места. — А я просила стучать, входя в мою комнату. Ты это делаешь? — девчонка иронично приподняла брови, но Саша этот вопрос оставил без ответа. — То есть, глаз за глаз? Вот так ты с отцом? Этот спор мог продолжаться вечность, и Соня бы рада отстоять свою правоту и личные границы, которые родители порой нарочно, а порой и случайно нарушали, но на сегодня план был другой. — С любимым папочкой, — поправила она, растянув губы в улыбке и захлопала глазами. — Что-то случилось? — Белова кивнула на телефон. — Ты злишься. — Да брат твой… — он покачал головой. — Я ему говорю: надо жениться. Остепениться. Он меня слушает? Широё… — мужчина осёкся и прокашлялся, сглотнув невысказанное ругательство. — Шатается ночами где попало, с кем попало. А я ему такую девочку хорошую нашёл. Золото. Соня недовольно нахмурилась. Ей было бы очень выгодно сейчас встать на сторону отца и закопать братца, но как она могла? Это же Ваня. За него девчонка стояла горой. — Па, ну тоже придумал… — она уселась, наконец, в кресло для посетителей и опять подогнула под себя ноги. — Ты в каком веке живешь? Кому родители сейчас невест подбирают? — Вот ходила бы в нормальную школу, знала бы, что подбирают, — папа никогда не упускал случая припомнить дочери, как она однажды заявила, что хочет сменить частную школу с высококлассными преподавателями, применяющими в образовании последние технологии, потому что хочет учиться в одном классе с Владом. Никто тогда знать не знал, кто такой Влад, и к просьбе дочери отнеслись без особого внимания. А потом Соня просто перестала ходить на уроки, сбегала чуть ли не через дырку в заборе (которая, естественно, была, школа частная, а дети есть дети). И ни угрозы ремнем, ни учетом в полиции её не переубедили. В конце концов пришлось уступить. — Нормальная у меня школа! — Посмотрим, как ты в своей нормальной школе ЕГЭ сдашь. — Посмотрим-посмотрим. Разговор явно шёл не в ту сторону. Соня закусила нижнюю губу. — А что за девчонка? — спросила она с энтузиазмом. — Покажи. — Дочь моего партнёра, — гордо заявил Белов. — Смотри, какая красавица, — сощурившись, он стал искать в телефоне фотографии и в конце концов нашёл. — Листай. Соня с интересом рассматривала девушку на фото. На фоне Бурдж-Халифа стояла красивая светловолосая особа, одетая в белое льняное платье. Загорела кожа, яркая улыбка, умные глаза. На другой фотографии приписанная Ване невеста стояла с красным дипломом у здания МГИМО в окружении подружек. — Красивая, — честно сказала Соня. — И умная. МГИМО закончила недавно. Работает. Они с Ванькой ровесники. — Она ему не понравится, — вздохнула девчонка, передав телефон отцу. — У него нет вкуса, — хихикнула она. Беловой ни одна дама сердца её брата никогда не нравилась, и она всегда оказывалась на их счёт права — вёлся Ванька на охотниц за московской пропиской. Саша усмехнулся. — И что делать будем? — Да рано ему еще жениться. — Я в его возрасте уже был женат. — Ну это когда было? Время действительно всё поменяло. Сейчас никто не стремился заключать брак, не стремился рожать детей, да даже обзаводиться собственностью. Людям, казалось, нравилось таскаться по съемным квартирам, но зато ездить в отпуск, а вместо прогулок с коляской строить карьеру или гулять с собакой. Саша был рад, что родился в то время, когда всё можно было получить разом. — Папка, значит, старый? — Я так не говорила, — она упрямо качнула головой. Он смягчился. — Короче, пусть сам решает. Но если приведет в дом невесту, которая нам не понравится, — и она провела большим пальцем у горла. — Избавимся от неё. Белов громко рассмеялся и, нагнувшись через стол, щёлкнул дочь по носу. В такие моменты принято говорить, что от осинки не родятся апельсинки. Или всё объяснялось тем, что Соня вместо сериалов про подростковую любовь смотрела «Бандитский Петербург». — Маме только не вздумай такое сказануть, — предупредил он почти строго. — Ну, папуль, обижаешь. Пап… — она, наконец, перешла к сути. — А ты мне что на день рождения подаришь? — девчонке на днях должно было исполниться шестнадцать лет. — А что ты хочешь? — отец сразу же задал нужный вопрос. Она улыбнулась и потёрла ладошки. — Пап, ты только не говори сразу «нет», ладно? — попросила она, но Белов не стал обещать. Соня смирилась со своим положением и, вздохнув, продолжила. — Владик с родителями едут в отпуск. На неделю. В Анапу. Отпусти меня с ними, пожалуйста? — она выпятила вперед нижнюю губу и сложила руки в умоляющем жесте. Саша едва не рассмеялся. Опять этот Владик. И, чёрт возьми, в Анапу? В начале лета они возили её в Майами, а теперь она просится в Анапу? Он покачал головой. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — повторяла она быстро-быстро, едва не падая со стула из-за неудобной позы. Соня и Влад познакомились в летнем лагере в 2010 году, участвовали в вокальном конкурсе от своего отряда. Репетиции вместо тихого часа их сблизили, ребята сбегали после них в лес и гуляли вдвоем до самого полдника, так и не возвращаясь в постели. У них был достаточно милый номер, он играл на гитаре, она пела песню Марка Тишмана — Я стану твоим ангелом. Тогда они не заняли первое место, возможно, это была плата за настоящую дружбу, которую они обрели на всю жизнь, но оба были согласны ее заплатить. У них было много общего, любовь к сериалу «Сверхъестественное» и нелюбовь к манной каше, например. Но самое главное, конечно, музыка, и она своей огромной силой стирала разницу в материальном положении их семей, то, что Соня училась в частной школе, а он в общеобразовательной, то, что они по сути жили абсолютно разными жизнями. Когда смена закончилась, они постоянно переписывались, созванивались, иногда встречались в центре Москвы по выходным, один раз, уже по весне, водитель привёз Соню к Владу в Медведково, где он показал ей свою школу. В неё можно было зайти просто так. Охранник только махнул им рукой. Девчонка так очаровалась отсутствием электронных браслетов, которые тут же сигнализируют родителям, что ты покинул стены школы, доской почёта, где отличники и победители олимпиад висели, сфотографированные на одинаковом голубом фоне, самой простой сосикой в тесте и сладким-сладким чаем в столовой, что решила точно — ей нужно учиться здесь. Ей нравилась идея сидеть с лучшим другом за одной партой. Нравилось думать, как она избавится от школьной формы, потому что здесь её не носили. Влад тогда сказал, что она сбрендила, что он свинтил бы из своей задрипанной школы при первой возможности, но Соня только закатила глаза. Он просто не ценил свою свободу. Дальше историю вы уже знаете, Белова всегда добивалась того, чего хотела. — Сонь, ну какая Анапа? — Саша покачал головой и против воли потянулся к портсигару. Вот ударит же ей моча в голову, хрен что сделаешь потом. И ладно эти капризы с подарками, а придет однажды домой с тем же самым Владиком и скажет: всё, мы женаты. Белов боялся Сониного взросления, как огня. И ему бы запретить ей поездку, чтобы знала — из отца веревки вить нельзя, но какие могли быть аргументы? Простое «нет» Соня бы ни за что не приняла. Где-то на подсознании Белов уже понимал, что оплатит ей этот отпуск, но не поворчать для приличия не мог. — А что? Там красивое море. Маяк. Океанариум. Я гуглила, — конечно, оба они понимали, что не особо Соне интересны маяки и океанариумы, ей просто хотелось вырваться на свободу хотя бы на недельку и провести время с лучшим другом. Как он мог ей препятствовать? Тем более что легко мог себе это позволить. Для чего он зарабатывал все эти деньги, если не для того, чтобы тратить их на детей? — А родители Владика твоего не против головной боли? — закурив, спросил он. Девчонка с удовольствием вдохнула запах дорогих папиных сигар и очень уверенно качнула головой. — Они очень даже «за», — Соня, конечно, не спрашивала. Но мама Влада её обожала, отец не отличался особым участием, поэтому Беловой всё это казалось отличной идеей. — Так. Давай телефон родителей Влада. Мы обсудим всё. И потом примем решение, — Соня взвизгнула от счастья и, вскочив с места, оббежала отцовский стол и принялась его обнимать и целовать в щеку много-много раз. — Спасибо! Папочка, ты самый лучший! Самый-самый! — Я еще не сказал «да»! — предупредил Белов строгим голосом, но губы его невольно изогнулись в улыбке. Соня продолжила его благодарить, она знала, что поедет, по-другому и быть не могло.***
Бронзовый загар идеально ровно лёг на её кожу, прилип к ней всего за три дня, и под новыми фотографиями в социальных сетях все ухажёры радостно писали ей, что она настоящая шоколадка. Но потом посты увидел брат, их пришлось удалить, пока они с отцом не начали зачистку всех потенциальных опасностей. Белова не расстроилась. Кто надо, уже увидел, а исчезновение фотографий только подогреет интерес. Волосы её выгорели на солнце, стали еще на тон светлее, длинные пряди постоянно путались из-за соли и из-за того, что Соня часами могла валяться на полотенце с книжкой. Пришлось заплетать волосы в косички, и теперь они легкими волнами струились по плечам и спине. Она то и дело нервно откидывала их назад, слишком мешали переписываться с Никой. «Не томи!» Ника очень долго печатала ответ, так долго, что Соня почти изгрызла ноготь на большом пальце, рискуя испортить маникюр. Минутная стрелка часов сделала далеко не один полный круг, и блондинка успела уже выпить стакан минеральной воды; открыть окно, впуская в номер вечернюю прохладу и пару комаров прежде, чем поправила москитную сетку, что все время наровила выпасть; ответить на сообщение маме, которая почему-то именно сегодня решила поволноваться за дочь и попросила не гулять допоздна. «Короче. В Москве жуткая жара, я потею, как свинота. Днём встречаться не вариант, поэтому я выдумала, что занята. Он заехал вечером, мы покатались, послушали музыку, потом приехали к нему. Его родители на даче. Тут я сделала вид, что удивилась, но это было очевидно. Он везде зажёг свечи, мы выпили шампанского, посмотрели фильм, но еще до того, как выяснилось, что Гарри Поттер участвует в турнире трех волшебников, мы начали целоваться…» Соня проглотила сообщение за несколько секунд, сердце ускорило свое биение, ощутимо колотясь о грудную клетку. Ника, словно чувствуя, что подругу сейчас разорвет от неведения, стала присылать более короткие и информативные сообщения. «Я была очень пьяная, хотя выпила не так много. Наверное, от нервов так вставило» «Короче он раздел меня» «Очень много целовал, обнимал, говорил всякое приятное» «И все было» «Сонька, это больно пиздец» «Но круто!» «Я теперь не девственница!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!» «Ура» «Извини, что пишу, не могу записать голосовое, мама услышит» «Жду не дождусь, когда съеду от предков» Соня расхохоталась, падая на кровать, обнимая телефон так, будто это была Ника. Они готовили этот план очень давно, и хотя подруга была на целый год старше Беловой, мозгов у нее оказалась не намного больше. Девчонки создали идеальный вариант потери невинности для Ники. Она была влюблена. Он был красивым парнем, который точно знал, что делать, а бонусом была машина и харизма. Что еще надо для счастья в семнадцать? Конечно, они не знали, что на самом деле это был вовсе не их план, так случилось, что две подружки оказались пешками в мужской игре, главным в которой оказался зачисленный во ВГИК студент первого курса Никита Комсомолов. Ника нравилась Никите, но не намного больше, чем мысль о том, что он у нее первый; сочетание их имен его забавляло; ему было интересно с ней переписываться — девушка неплохо разбиралась в кино. Это была не любовь. Никита забудет её уже в начале учебного года. Ника поплачет пару месяцев и будет зубрить литературу, чтобы поступить в театральный. Но пока они этого не знали. «Ураааааааааааа!» «!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!» «Я тебя поздравляю» «Никусь, ты молодец, ты такая смелая!» «Как приеду в Москву, сразу увидимся, ты расскажешь мне по секундам!» «Конечно» «Ты следующая, подружка» — Ты следующая, — повторила Соня вслух, машинально приложив телефон к подбородку, впадая в какое-то глубокое раздумье. Мысли нечитаемой бегущей строкой отражались в её зеленых глазах, и никто бы сейчас не успел прочитать их, девушка и сама плохо улавливала суть своих размышлений. «Мама с папой на концерт идут симфонический. Мы пойдем?» Сообщение Влада, живущего с родителями за стенкой, мгновенно привело её в чувства. Соня дважды прошлась по нему глазами, и, наконец, одна ясная идея зажглась в её голове яркой лампочкой, гоня прочь все остальные. Губы девушки невольно изогнулись в довольной улыбке. «У них друзья в последний момент отказались. Билеты пропадут» Когда Соня вновь не ответила, он, привлекая внимание, постучал ей в стену, которая казалась почти картонной. В целом, он мог говорить с ней и без использования телефона. Белова, усмехнувшись, стукнула в ответ. «Я не хочу» Мама бы не одобрила пренебрежение классикой. Соня закатила глаза на резко проснувшуюся совесть. Было бы славно вколоть ей лошадиную дозу снотворного. Найденный в мини-баре (маленьком холодильнике в столе) коньяк «Старейшина», что, судя по бумажному прайсу на тумбочке, обойдется ей, а точнее, её отцу втридорога, вполне мог подойти. У Вадика, очевидно, споров с нравственностью не возникло. Он ответил почти сразу: «Чем займемся?» Соня снова улыбнулась. Она не любила быть в отстающих. «Решим» «Ок, я приду, когда матч кончится» И пока «Зенит» всухую разделывал «Амкар», Соня разделывалась с запахом морской соли на своей коже. Лямки белого топа совсем не держались на тонких загорелых плечах, съезжая, заставляя Соню постоянно их поправлять, а Владика упорно отводить взгляд. Словно ему это видеть было непозволительно, словно он не знал детально каждый сантиметр ее тела, по крайней мере те его участки, которые были открыты, благодаря купальнику здесь, в Анапе, и Сониной любви к топам в Москве. Она сегодня была какая-то другая. Не такая, как всегда. Тише, что ли. Не болтала без умолку, не заставляла его смотреть «Беременна в 16», а это вообще было ее любимое развлечение: когда Соня предложила остаться в номере, Влад был уверен, что они этим и займутся. Она не предложила сбежать в ночь и пойти на пляж. Они смотрели разбор сегодняшнего футбольного матча в прямом эфире у одного спортивного блогера, и Белова даже ни разу не заявила, что ее сейчас стошнит от скуки — она вообще не считала нужным что-то разбирать. Забили и забили. Победили, значит, молодцы. Если бы Влад прислушался, он бы непременно узнал, что сердце Сони за минуту успевает совершить ударов сто, а может и больше. Но Соболев был слишком увлечен разбором гола Жулиано на 32й минуте матча. — Ты за Зенит болел? — она и так знала ответ. — Да. — Ммм… — Соф, чё с тобой? — не выдержал он этой абсолютно ненужной между ними недосказанности и резким движением выключил обзор. Тишина резко накрыла комнату, но Соне отчего-то показалось, что у нее лопнули барабанные перепонки, так звук его голоса на нее не действовал никогда. В любой другой ситуации она бы обрадовалась, что он сам решил выключить эту нудятину, и ей не пришлось отвоёвывать право заняться чем-то поинтереснее. Сейчас девушка нервно сглотнула и заломила пальцы. Влад смотрел прямо и решительно, отрезав ей пути к отступлению. Она вдохнула поглубже. — Хочу спросить кое-что. Влад закатил глаза и цокнул языком. Что-что, а эти девчачьи ужимки Соне совсем не шли. — Спрашивай. — Не могу. — Ты-то? — он усмехнулся. Соня ничего не боялась, ну, разве что, пауков или змей. Но поговорить о чем-то, а тем более с ним… Глупости. Но Соболеву, очевидно, голову сегодня напекло. Он очень хорошо знал Соню, он должен был догадаться, о чем пойдет речь, или хотя бы примерно уловить настрой разговора. Если бы молодой человек был чуть внимательнее, вопрос Беловой не упал бы на него, как кирпич на голову, прибив череп и раз и навсегда уничтожив возможность нормально разговаривать. — У тебя был секс? — она спросила так тихо, что он едва услышал. Сначала ему даже показалось, что это слуховая галлюцинация, но он же музыкант, это очень вряд ли. Так или иначе, он промычал что-то нечленораздельное, и звук этот был похож на тот, что издают пациенты, отходя он наркоза. С другой стороны, сложно было обвинять Влада, что он сразу не догадался, о чем его сегодня спросит Соня, потому что это звучало так же нереально, как россказни о НЛО. Хорошо, что Белова от стыда и неловкости опустила взгляд на свои пальцы, которые продолжала теребить в попытке унять нервозность. Хорошо, потому что Влад не пережил бы, если бы она увидела, как вспыхнули алым его щеки. И в голове его тут же всплыла их последняя встреча с Алёной перед отъездом. Алёна была не то чтобы его девушкой, просто… подругой. Они жили в соседних подъездах, все детство прогуляли в одном дворе, с ней давным-давно был его первый поцелуй, с ней в последний вечер перед отъездом было… Что-то. Не то чтобы секс, но было приятно. — Нет, — неожиданно для себя уверенным голосом проговорил он, вновь заставив себя прямо смотреть на девушку. Краска спала с его лица. Стеснения не прибавил и тот факт, что каждый день Алёна писала ему сообщения, и они переписывались до поздней ночи, когда Белова отрубалась — море отчего-то забирало у нее силы и вечный двигатель накрывался примерно после часа ночи. Услышав ответ, Соня тут же вскинула голову, и глаза ее загорелись каким-то диким огнем. В последний раз она с таким взглядом прыгала с крыши гаража зимой, когда узнала, что Влад прыгал так в детстве. То, что она собиралась предложить, тоже было сродни прыжку. — Влад… Мы должны сделать это, — воинственно проговорила она, словно действительно собиралась вести армию в бой. — Сделать?… — Да, — столько лет дружбы дали возможность понимать друг друга с полуслова. Сердце Влада упало куда-то вниз, как бывает, когда самолёт начинает снижение. Все органы на секунду скрутились в общий комок из мяса и крови, а затем распрямились и встали на свои места. Соня смотрела на него выжидающе, пытаясь прочитать мысли лучшего друга, но в голове Соболева, если честно, не было ни одной мысли. В ней взрывались фейрверки. Один за другим сотнями искр они разлетались в стороны и опускались вниз яркой пылью. От одной мысли, что она предлагает ему заняться сексом, в штанах становилось тесно. То, как сладко от нее пахло, то, как пропитанная солнцем кожа плавила его кожу даже на расстоянии, то, как она на него смотрела и что она ему говорила было даже круче, чем во сне. Снилось ли ему такое? Конечно. И не раз. Но это была реальность. И она затмила все мечты. Соня почему-то решила, что его молчание — это сомнение. Не разглядела в карих глазах парня сумасшедшую радость, собственное волнение пеленой встало перед глазами. — Просто я подумала, — стала объяснять она. — Все занимаются сексом. — Да. Все, — уверенно подтвердил он, изо всех сил стараясь удержать себя на месте, а не танцевать от радости какой-нибудь победный танец. Соня кивнула больше сама себе. Этой речью она в скорее окончательно убеждала себя, чем его. — И нам тоже пора. — Согласен, — Соня кивнула снова. — И я подумала, мы же друг другу доверяем. Ну, я тебе — больше всех. — А я тебе, — это была чистая правда. Влад мог доверить Соне все. Все, кроме, если честно, самого важного — своих к ней истинных чувств. — Кто, если не мы? — Кто, если не мы, — вторил он. Соня снова кивнула. Он тоже. И оба замерли. Глядя друг на друга, не моргая, не дыша, просто молча смотрели друг другу в глаза, ожидая, кто же сделает первый шаг, потому что одновременно с тем, что это казалось очень правильным, это было еще и полнейшим кощунством. Сердце Беловой колотилось так сильно, что она вряд ли смогла бы сейчас даже шевельнуться без риска отключиться, а Влад справедливо решил, что он мужчина. Шестнадцатилетний, но всё-таки. Они сидели совсем близко друг к другу на покрытом дешёвым отельным ковролином полу в её комнате, так что молодому человеку нужно было лишь немного нагнуться вперед. Русоволосый сделал это и накрыл ледяные от волнения Сонины губы своими. Оба они уже целовались. С другими людьми при других обстоятельствах, но сейчас, наверное, как раз из-за того, с кем был поцелуй и при каких обстоятельствах, получилось из ряда вон плохо. Просто потому что это было не просто так, оба они понимали, что за этим стоит. От волнения всё вышло слишком неловко, мокро, не в такт. Они дважды стукнулись зубами, и в конце концов Соня задохнулась и ойкнула прямо сквозь поцелуй, резко отстраняясь и машинально стирая след поцелуя с губ тыльной стороной ладони. Влад хлопнул глазами и молча отодвинулся назад, не в силах даже шевелиться. — Не могу так, — пролепетала она и, стирая пот с ладошек о шорты, и вскочила на ноги. — Нужен допинг. И вот настало, наконец, время «Старейшины». Они с Владиком заметили коньяк еще в самый первый день и, конечно, предусмотрительно не стали напоминать хозяевам гостиницы, что в номере будет жить несовершеннолетняя девчонка. Сейчас бутылка пришлась как никогда кстати. Белова ловко откупорила крышку и, выпустив из легких весь кислород, что, впрочем, сегодня заставлял ее чувствовать себя немного пьяной и без алкоголя, сделала большой глоток прямо из горла. Крепкий алкоголь разодрал глотку, на языке остался его неприятный вкус, и Соня вся сморщилась, перебирая во рту эту щиплящую сладость. Без слов она протянула бутылку Владу, он схватился за неё, как утопающий за спасательный круг, и выпил следом. Они посмотрели друг на друга, как всегда, понимая без слов. Нет. Ещё рано. — Я принесу фрукты, — сказал он. — Я включу музыку. Выдохнув, Соня покачала головой и резко переставшими дрожать пальцами открыла приложение с музыкой и включила их любимый с Владом плейлист. Что им обоим сейчас было нужно, так это расслабиться. Девушка снова взяла бутылку в руки и, собравшись с мыслями, сделала новый глоток, что, пусть и откликнулся жжением во рту, дался куда проще. — Держи, — он засунул ей в рот виноградинку, и сладость ягоды расползлась по рту, растворяя горечь алкоголя. Виноградный сок, следом за коньяком, опустился в горящий огнем пищевод. Соня слизнула его с губ и улыбнулась. Влад тоже выглядел куда более спокойным, чем еще пять минут назад. — И ты держи, — не переставая улыбаться, Соня протянула ему бутылку. Соболев сделал небольшой глоток и поставил её на стол. — Не надо перебарщивать, — уж он-то, в отличии от домашней Беловой, знал, что такое напиться до блевотины, и сегодня этого точно нельзя было допускать. Белова опьянела быстро, неподготовленный организм очень легко поддался втянувшемуся через стенки желудка крепкому алкоголю, и разум затуманился. Вся идея лишиться девственности, чтобы не отставать от лучшей подружки, померкла по сравнению с тем, как ей хотелось веселиться. Музыка стала громче. Они снова были просто лучшими друзьями, которым каждую минуту каждого дня было друг с другом хорошо. Соня и Влад танцевали под Монатика, и им казалось, что мир действительно вертится исключительно вокруг них двоих. Как могло быть иначе? Когда тебе шестнадцать, всё вокруг для тебя, о тебе и про тебя. Он закружил её в воздухе, как их учили к выпускному из девятого класса на репетициях вальса, который они, естественно, танцевали вместе. Соня рассмеялась: звонко и пьяно, и её смех, проникая точно в грудную клетку, пустил по телу какую-то вибрацию. Влад такого еще не испытывал. Никогда. Эта неведомая сила, будто взяв полный контроль над его мозгом, и, как следствие, телом, заставила его наклониться и снова поцеловать её. На этот раз так естественно. Соня не ответила, оторопев, но он не отступил. Влад взглянул на неё отчего-то потемневшими карими глазами, и эта темнота словно гипнотизировала её. Молодой человек погладил её по щеке большим пальцем и вновь нагнулся ниже, почти требовательно вовлекая в поцелуй. Девушка, наконец, приоткрыла губы: тонкий электрический заряд пробежал по её коже, заставляя каждую клеточку пробудиться ото сна. Было приятно. Приятно то, как его руки спустились на талию, как осторожно, но с силой сжались на ней. То, какие на вкус были его губы: коньяк, сладкий виноградный сок и давно выкуренная сигарета. То, какие они были обжигающе горячие. То, как от него пахло: грейпфрут, сандал и можжевельник создавали одновременно такой свежий, но и терпкий аромат. Белова точно знала все ингредиенты парфюма, они выбирали его вместе. Влад осторожно подтолкнул её к постели, и вскоре Соня почувствовала прохладу простыни спиной. Он нагнулся над ней, одной рукой убирая мешающие длинные волосы с ее лица, а другой стягивая с неё топ через голову, снова приводя волосы в беспорядок. Оба они засмеялись. Соня спрятала лицо, закрыв его двумя руками, а может, хотела прикрыть обнаженную грудь. — Ты очень красивая, — Соболев часто говорил ей об этом, но использовал другие, менее обязывающие слова. Называл красоткой или хвалил за стиль. Но никогда не произносил, что она красивая. Именно вот так. Белова медленно убрала ладошки от лица и, облизнув резко пересохшие от волнения губы, выпустила весь кислород из легких, оставив внутри лишь приятный вакуум. Она приподнялась на локтях, почти без стеснения рассматривая его лицо, которое и без того знала до мельчайших деталей. Сегодня Влад вдруг обрёл новые черты. — Я раньше не замечала, — произнесла она сипло. Девушка тут же прокашлялась. — Ты постоянно хмуришься, — она улыбнулась с нежностью и легким, ласковым движением пальца разгладила морщинку между его глаз. — Очень мило. Влад усмехнулся и пожал плечами, ничего не ответив. Он почти опустил голову вниз, но Соня не дала ему этого сделать. На этот раз она поцеловала его сама. Виной тому было бешено колотящееся в груди сердце, заглушившее голос в голове, который почему-то просил её одуматься. Белова путалась пальчиками в его волосах, перебирая их, потому что они были мягкими и потому что она видела, что так делают в кино. Он гладил ее кожу, лаская горячими, чуть мокрыми от волнениями ладонями, потому что ему нравилось, как Сонино тело отзывается на эти прикосновения и потому что Алёна просила так делать. Они медленно раздевались, оба дрожали, целовались, изучали тела друг друга в первый раз. Страха почти не осталось, хотя оба и протрезвели, опьянение было просто вытеснено нежностью, трепетом и разгорающимся в каждой клеточке тела огнем. Соня не раз видела Вадика без футболки, в том числе здесь, в Анапе, но почему-то никогда не замечала, какой он подтянутый, какое красивое у него тело. Оно обжигало. Кожа плавилась о кожу. Это оказалось приятно. Зашелестела упаковка презерватива. Пальцы Влада дрожали, и Соня, что наоборот немела от страха перед болью, которую, казалось, чувствовала заранее, помогла ему разорвать фольгу. Сердце её отбивало такую чечетку, что она не слышала звука латекса, натягивающуюся на горячую плоть. Пульс бился в висках с такой силой, словно в голове были установлены барабаны. Перед глазами от волнения всё расплывалось, и она зажмурилась, чуть запрокинув голову назад. — Ты не передумала? — спросил он тихо, дрожа всем телом. Ей было безумно страшно. Хотя, казалось, почти всё самое дикое уже пройдено — она лежит совершенно без одежды в постели со своим лучшим другом. Оставалось всего ничего — немного потерпеть, и она раз и навсегда разделается с мешающей, как назойливая муха, девственностью. Больше об этом не нужно будет переживать. Она будет готова для взрослых серьезных отношений. Второго такого идеального шанса у Сони не будет. — Нет. Не передумала, — не открывая глаз, четко проговорила она. Он устроился между её ног. Она задержала дыхание и зажмурилась еще крепче, словно это могло помочь противостоять боли и страху, словно так они её не достанут. Влад толкнулся вперед, он постарался сделать это аккуратно, хотя толком не знал, как. Но Соня ахнула от боли, напугав и его, и себя, распахнула глаза, диким взглядом ловя потолок, стараясь укрепиться в сознании и не отключиться. Она сжала в кулаки простынь и тихо простонала, чувствуя, как слёзы скапливаются в уголках глаз. — Прости… — он почти отдалился. — Нет! — прошептала она жарко, ухватив его за плечи. Девушка дрогнула, инстинктивно прижавшись к нему ближе. Соня нашла в себе силы выдохнуть, успокоиться. Боль продолжала пульсировать внизу живота и, казалось, распространяется по всей линии пресса вверх. — Не останавливайся, — Белова отрицательно качнула головой и, потянувшись за поцелуем, двинула бёдрами вперед, насаживаясь сильнее. Режущая боль повторилась, но эти поцелуи чувствовались как обезболивающее. Влад ещё не раз станет тем, кто сделает больно. И не раз станет тем, кто заглушит абсолютно любую боль.