***
Придя домой, я ещё раз, как просил Арсений Сергеевич, просмотрел результаты теста. Особых вопросов у меня по нему не возникло, да и в понедельник мы всё равно будем его разбирать, врач точно пояснит каждую деталь. В тот же вечер я всё-таки решил попробовать дыхательное упражнение. Обещание, что оно поможет мне быстрее заснуть, очень привлекало. Я сел по-турецки и попытался расслабиться. Вдох… Две секунды… Выдох… Зачесалась рука, потом спина, голова. Раздражало. Долго концентрироваться на упражнении не получалось. Казалось, кислорода чересчур много и лёгкие его полностью не принимали. С непривычки? Или делаю что-то не так? При Арсении Сергеевиче такого не было. Наверное, потому что сделал тогда меньше повторений. Пять минут, и я забил. Спина начала болеть из-за ровного положения, хотелось уже прилечь. Заснул я гораздо раньше обычного. То ли из-за недосыпа и стресса, то ли дыхание всё-таки сделало своё дело. Но скорее всего первый вариант. Последующие три дня перед сном я продолжал практиковать дыхательную технику. Как минимум за тем, чтобы я мог рассказать о своих успехах, неудачах, ощущениях, если того попросит Арсений Сергеевич. В лежачем положении расслабить мышцы и отвлечься от внешнего мира было куда проще, поэтому в пятницу я немного увлёкся и сам не заметил, как заснул. Это был один из немногих разов, когда утром я с трудом вспомнил, как вообще ложился спать. Арсений Сергеевич не дурак, знает, что советовать. А если бы, допустим, дыхательные упражнения всё-таки не подошли, что бы он тогда предложил? Наверное, какой-нибудь спорт, танцы и прочие подобные штуки. На самом деле в качестве борьбы со стрессом мне хватало чтения. Можно было проживать вместе с героями историю любого жанра, какого только пожелаешь: фэнтези, приключенческая литература, детектив, любовные романы — всё под настроение. Но моими любимыми, без сомнений, были захватывающие приключенческие произведения. С их помощью я в свои четырнадцать лет смог побывать, казалось, во всех уголках мира, но продолжали находиться всё новые и новые места, которые мне ещё предстояло посетить.***
Понедельник. На уроке химии, прервав монотонную речь учительницы, от которой уже тянуло в сон, к нам в кабинет ворвалась медсестра и, наскоро проинструктировав, раздала всем направление на анализ крови из вены. Я непроизвольно вздрогнул, представив, как эта сдача крови происходит. Всегда меня заставляли сдавать кровь только из пальца и никак иначе, а потому боялся я сейчас в разы сильнее. Уколоть палец — дело одно, воткнуть иглу в вену — совершенно другое. Уверен, это само по себе больно, а у меня ещё и вены еле-еле видны. В мыслях представилась медсестра со шприцом в руке. Белый халат, медицинская маска, игла… Встряхнув головой, попытался отогнать от себя зловещую картинку. Заметил, что стал дышать чаще, а на лбу выступил пот. Попросился выйти, чтобы не словить приступ прямо в школе, при всём классе. Как бы одноклассники отнеслись к тому, что мне поплохело от одного только листочка? Я зашёл в туалет, умылся холодной водой — стало полегче. Несколько минут смотрел на эту несчастную бумажку, размышляя, что можно предпринять; потом разорвал её на несколько частей, чтобы в случае, если её найдут (что, конечно, было невозможно, и это я уже бредил), нельзя было прочитать имя и фамилию, и выкинул в урну. Да, вряд ли уж кто-то станет рыться в мусоре в мужском туалете. Если спросят, скажу, что потерял, никаких проблем. К пытке, где мне будут протыкать вены, я точно не готов. Какой дурак добровольно согласится на это? Явно самоубийца. А мне жизнь ещё дорога.***
На этот раз психотерапевт встретил меня у самых ворот клиники, так что я даже не успел сильно разнервничаться. Сегодня, чтобы уж попробовать все напитки, выбрал зелёный чай. Врач сказал, что он с какими-то особыми успокаивающими травами. Но было вкусно. Интересно, а у Арсения Сергеевича есть компот или, там, сок? Было бы здорово, если бы, после того как клиент выпил воду, кофе и чай, он предлагал новые варианты. Врач поинтересовался, как у меня дела, настроение. Про анализ крови рассказать я ему не решился. Хоть и обсудить эту ситуацию с ним было бы правильно, почему-то боялся, что мой поступок с выбросом направления он не оценит. Поэтому со спокойным лицом доложил о своей нормальной жизни. И почему некоторые люди не умеют врать? Уверенно даёшь выгодный тебе ответ, словно сам веришь в сказанное, — и готово, тебе верят другие. Даже если Арсений Сергеевич умел считывать ложь, сейчас он ни единой мимической мышцей не позволил мне увидеть на своём лице недоверие. Дальше мы обсудили тест. Слов было много, но из всего перечисленного уловил, что я замкнутый, стеснительный и немного эгоистичный человек с вербально-аналитическим типом мышления, в стрессовых ситуациях сбегающий в свой мир мечтаний. Со всем согласен, хотя, в чём именно проявляется эгоизм, до конца не понял, и, возможно, поэтому где-то внутри от такого описания было неприятно. Но одна вещь меня по-настоящему повергла в шок. — Здесь написано, что я могу стать врачом, — с плохо скрываемой нервной усмешкой произнёс я. — Знаю, ты удивлён, — улыбнулся Арсений Сергеевич, — но это всего лишь один из вариантов. Компьютер не мог даже предположить, что ты всё медицинское обходишь стороной. Тем не менее это не является проблемой. Если освободиться от твоей фобии, то данный вариант вполне возможен. — Нет. Никогда. — Почему? — Не хочу причинять боль. — Но врачи помогают людям. — Не все. — Как считаешь, Антон, это твоё личное мнение или всё-таки за тебя говорит страх? — Я… не знаю. А моей жизнью вообще я управляю или фобия? Психотерапевт кивнул и записал, похоже, целое предложение в свой блокнот. — Кем ты сам хочешь стать в будущем? — Я ещё не определился. — Смотри, — он обратился к самому последнему пункту текста, — филолог, научный работник, педагог, делопроизводитель. Что-нибудь тебе подходит? Точного ответа я дать не мог, поэтому попросил закрыть тему. У меня ещё было время выбрать себе профессию, и спешить с этим не хотелось. Врач не настаивал. — Сегодня у меня для тебя кое-что есть. Арсений Сергеевич направился к рабочему столу и достал из ящика металлический лоток, содержимое которого мне не удалось сразу разглядеть, но оно глухо билось о стенки ёмкости. Я невольно напрягся: неизвестные предметы в кабинете мне не нравились, и предчувствие было дурное. Психотерапевт поставил лоток передо мной на столик, и теперь-то меня пробрала сильная, обоснованная дрожь. Медицинские приборы. Вот зачем на прошлом сеансе он спрашивал о них! Фонендоскоп, штука — забыл, как называется, — ей давление измеряют… Но здесь есть и… шприц! Я, как ужаленный, вскочил с дивана и по своему обыкновению вжался в стену. У меня сейчас сердце выскочит! — Уберите… — Просьба прозвучала жалобно. — Антош, всё хорошо. Его слова мне показались абсурдными. Где здесь «хорошо»? Для него — может быть, но никак не для меня. Вещи сами собой летать не умеют, поэтому я внимательно следил за врачом. Главное, чтобы не трогал шприц. Внутренние ощущения предупреждали, что грядёт очередная паническая атака. — Антон, здесь нет иглы. — В смысле? — растерялся я. — Посмотри. — Арсений Сергеевич аккуратно, чтоб мне были видны все его действия, потянулся к шприцу и снял с него колпачок. — Её нет. Присядь, не бойся. Я, всё ещё опасаясь, опустился на краешек дивана. Не сводя с меня взгляда, психотерапевт выждал недолгую паузу, прежде чем продолжить. — В детстве ты играл в больницу? — Играл. В садике. Но там всё было ненастоящее. — Что ж, есть возможность посмотреть настоящие инструменты. Возьми. — Он передал мне фонендоскоп. — Мне что, э-э, играть с ним? Врач пожал плечами. — Всё, что хочешь. Если в руках врачей вещи казались тебе устрашающими, то сейчас они в твоей власти и нисколько не опасны. Знаешь, у детей медицинские приборы часто вызывают интерес, им хочется разобраться, как они работают. Тебе сейчас предоставляется такая возможность, что в дальнейшем должно помочь спокойнее относиться к осмотру. Говорил Арсений Сергеевич, как всегда, убедительно. Минуту поколебавшись, покрутив фонендоскоп в руках, я вставил его наконечники в уши и приложил мембрану к своей груди. Было отчётливо слышно моё дыхание и ритмичный стук сердца. Это даже интересно. — Весело, — сказал я, откладывая инструмент. — Позволишь мне тебя послушать? Очевидно, Арсений Сергеевич просто хотел помочь мне привыкнуть и к настоящему врачу, но я стушевался. Страха не было, но аускультация означала раздевание, а снимать кофту перед психотерапевтом я не собирался. — Я не буду раздеваться, — всё-таки твёрдо заявил. — И не нужно, — к моему удивлению, покачал он головой. — Во время аускультации необходима полная тишина, потому на приёме одежду снимают только для того, чтобы не мешали лишние шорохи, когда мембрана фонендоскопа касается ткани. Сейчас нам точные результаты ни к чему, мы просто пытаемся справиться с внутренними барьерами. Хорошо? Поразмыслив, я кивнул. — Отлично. Двигайся тогда ко мне поближе. Арсений Сергеевич надел фонендоскоп и принялся прослушивать мои лёгкие. Вряд ли уж он сильно вслушивался, просто старался создать иллюзию реального приёма. Я смотрел в окно, чтобы не встречаться с врачом взглядом — один из самых неловких моментов, что могут быть, особенно если ты до смерти боишься. Затем мне измерили давление. Тонометр — вот как называется эта штуковина. Здесь я тоже не видел ничего страшного, только немного больно, когда рукав надувается. Своего нормального давления я не знал, но Арсений Сергеевич сказал, что для моего возраста всё в норме. Стоило только почувствовать себя в безопасности, как очередь дошла до шприца. — Я не хочу его брать. — Он без иглы, Антош, помнишь? Ты не уколешься, ничего не будет. — Но я правда не могу… Не знаю почему, но я не мог перебороть себя и даже просто дотронуться до несчастного инструмента. Сейчас он был безобиден, но воспоминания с уколами сделали своё дело. Я замотал головой и снова поднялся на ноги. Слёзы были готовы политься ручьём. Плохо, страшно. — Антош… — попытался успокоить Арсений Сергеевич, но я перебил. — Можно я пойду домой? Пожалуйста. Часы показывали без семи минут пять, сеанс ещё не закончился, но, быть может, Арсений Сергеевич пойдёт мне навстречу. Было видно, что он думает, как лучше поступить. — Не хочешь подышать? Полегчает. — Нет, хочу пойти домой. Послышался то ли разочарованный, то ли просто огорчённый вздох. — Хорошо, идём. Удивительно, что он так быстро сдался. Не хотел меня больше мучить, наверное. Психотерапевт проводил меня до выхода. Мне было… стыдно? Больше стыдно, чем страшно. Неприятное чувство, словно Арсений Сергеевич теперь расстроен из-за меня, из-за того, что я трус и просто не смог взять долбанный шприц в руки, а он хотел помочь. Я совсем поник. Фобия отравляла жизнь не только мне, но и, очевидно, окружающим. Своей реакцией я ей в этом деле даже помогал. — Не переживай, всё хорошо, — уже на улице, заметив моё состояние, сказал он. Вид и голос его не были грустными, наоборот, обычными, спокойными, как в предыдущие наши встречи. — Сегодня не получилось, значит, ещё не время, получится в другой раз. Мы никуда не торопимся. Он слегка приобнял меня за плечо. Я не противился, просто стоял. — Ты молодец. Как бы плохо тебе всё не казалось, сегодня был сделан большой шаг вперёд. Увидимся в четверг. До свидания, Антон. — До свидания, — выдавил из себя. Медленно поплёлся в сторону остановки. Почему это всё со мной происходит? Надоело.Антон Шастун • 17:04 •
Я не смог взять в руки шприц без иглы.
Дмитрий Позов • 17:07 • И ладно, ничего страшного. Ещё не время, значит. Я слабо улыбнулся.Антон Шастун • 17:08 •
Психотерапевт также сказал.
Дмитрий Позов • 17:08 • Умный мужик. Следующее сообщение заставило меня негромко рассмеяться. Дмитрий Позов • 17:09 • Ты знал, что летучие мыши едят лягушек? Я вот только сегодня узнал.