***
— Ты считаешь, это все шутки? Ну подумаешь, взял попользоваться машинкой… А если бы ты кого-нибудь убил, а? — продолжает занудствовать молодой следователь. Он уже битых полчаса пытается что-то вытащить из Антона. Но парень сам не понимает, что тому нужно. Вроде бы все уже понятно: угнал машину, попал в аварию. Какая еще информация нужна этому зануде… — Я так понимаю, ты не только машину своровал? Седачев впервые за долгое время поднимает заинтересованный взгляд на собеседника. — Женский рюкзачок на соседнем сидении, — объясняет следователь. — Телефон последней модели, кошелек и две бутылки спиртного. Пустые. Скажешь, они были опустошены прежним хозяином? Вот как. Значит, Киселева благополучно улизнула из машины. Хитрая сука. Втянула его во всю эту хрень, а сама смылась, поджав хвост. — Возможно, — лениво протянул Антон. — Плохо помню ту ночь. Седачев нутром чувствует, что ходит по тонкому льду. Да чего уж там, он уже тонет. — На. Открой 166 статью, полюбуйся, — Зануда кладет на стол небольшую книжку. Красная потрепанная обложка, грязные белые буквы. — Я бы с удовольствием, но, видишь ли, не могу, — ехидно шепчет Антон, бросив красноречивый взгляд вниз. На скованные запястья. — Статьей 166 УК РФ закреплена уголовная ответственность за неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения. Карается ограничением свободы на срок до 2 лет или исправительными работами на срок до 1 года, — с готовностью декламирует собеседник, не открыв при этом книжки. — Всю ночь учил? — с ухмылкой давит Седачев. Защитная реакция, с которой ничего не поделаешь. — Приди в себя, мальчик. Ты находишься в шаге от колонии. Парень нервно хмыкает, наглое «мальчик», брошенное следователем, забавит его. Учитывая то, что этот следователь на вид ровесник самого Антона. Сбрить темную щетину, заменить форменную голубую рубашку на футболку и готово. Можно идти в одиннадцатый класс. Стажер, возомнивший себя важной птицей. Небось был отличником в своей этой академии, или откуда их таких берут. Днями и ночами учил статьи, готовясь охранять невинных жителей. А в итоге попал в эту глушь. Седачеву на мгновение даже стало жаль парня. Но сочувствие быстро улетучилось. — Ты думаешь, там тебе будет весело? Да ты будешь слезами обливаться, мечтая вернуться обрат… Дверь за спиной Седачева неожиданно хлопает. Сквозняк проходит по спине толпой омерзительных мурашек. — Виктор, полегче. Ваши крики слышны за километр, — Антон тихо хмыкает, ловя виноватое выражение лица Зануды. «Ваши крики». Да что уж лукавить, его крики. — Ну наконец-то, хоть кто-то разумный. Полностью с вами согласен. Полегче, Витя. — А вы, юное дарование, помолчали бы. По вам и так тюрьма плачет, — спокойно отрезает старичок, обходя Седачева. Хотя «старичок» ему не подходит. Статный пожилой мужчина кладет руку на плечо Виктора. Изучающе рассматривает Антона минуты две. Такой взгляд больше похож на рентген. Под ним становится еще тревожнее. Кажется, вот-вот он вынесет вердикт «неоперабельный случай». И действительно тот нарушает молчание: — Значит так, Седачев, ты поможешь следствию. И вот эти бумаги, — мужчина указывает на тонкую папку в своей руке. — Исчезнут. О, так вот значит, что им было нужно. Сотрудничество. Так бы сразу и сказали. Так нет же, решили поиграть в «хороший-плохой полицейский». Пожилой следователь выпускает из рук дело Седачева и кладет вторую руку на плечо своего крикливого подопечного. А затем выдает приговор: — Он будет твоим напарником, Виктор. — Что?! — одновременно взрываются парни. Зануда неверяще таращится на своего наставника, надеясь, что ослышался. Антон опускает голову, упираясь лбом в сжатые кулаки. Кажется, он поспешил, назвав этого человека разумным…***