Detective Hanagaki

      — Мамочка, — тихо заговорил Такемичи, которому было не больше пяти лет. Его мать, которая промывала его раны, издала звук, показывая, что обратила внимание, —… Почему другие дети ненавидят меня? Женщина застыла на месте, в её голубых глазах отразились чувство вины и грусти, она осторожно положила руку на щеку своего щенка. — Милый, — её мягкий голос убаюкивал маленького Такемичи, — Ты видишь… Иногда люди совершают плохие и жестокие поступки из-за страха или незнания, но ты, ты и папа — особенные, — она улыбнулась сладкой улыбкой, — И это естественно, что люди боятся и реагируют так… —Такемичи надулся. — Это несправедливо, — жаловался он. Его глаза наполнились слезами и вскоре переполнились, — Почему я не могу быть как все? Я не хочу быть особенным, — его маленький голосок надломился, он вытирал слезы своими маленькими ручками, но это было бесполезно, он не мог перестать плакать. У госпожи Ханагаки упало сердце, когда она увидела своего маленького сына таким. Она отложила антисептики и обняла Такемичи нежно, но осторожно. — Я знаю, это тяжело, дорогой, — сказала она грустным и понимающим тоном, — но… Я знаю, что однажды ты найдешь хороших людей, людей, которые, несмотря на то, что ты другой, будут любить тебя так же, как мы с папой любим тебя. —… Правда? — женщина кивнула. — Уверяю тебя, даже если кажется, что ситуация никогда не изменится к лучшему, она изменится. Поверь мне, обязательно изменится. Такемичи заметил искренность в голосе своей матери, поэтому решил ей поверить. Как только он успокоился, мать взяла его на руки и пела ему колыбельную, пока он не заснул. ★・・・・・・・★・・・・・・・・★ У Такемичи было очень мало воспоминаний о матери, ведь он был совсем маленьким, когда она умерла, но те несколько мгновений, которые он провел с матерью, он ценил всем сердцем, особенно это воспоминание. Мать дарила ему спокойствие, любовь и утешение, а её советы помогали ему всю жизнь. Его мать была очень мудрой и умной, и, несомненно, если бы она была у него в подростковом возрасте, он не совершил бы столько ошибок. «Иногда люди совершают плохие и жестокие поступки из-за страха или невежества». «Все станет лучше» Как же она была права! Такемичи искренне хотел стать кем-то вроде неё. Добрый человек и любящая, благородная мать. А если нет… По крайней мере, он хотел, чтобы мог быть наполовину таким же хорошим для своего щенка. Его щенок. Его щенок? Он должен был защитить его. По крайней мере должен был попытаться. Он не знал точно, сколько времени прошло с тех пор, как он потерял сознание, но действие наркотика в его организме постепенно начало ослабевать, и он очнулся. Первое, что он увидел, открыв глаза, — аккуратный деревянный пол и белый ковер. Наркотик всё ещё находился в его организме, не позволяя двигаться и думать, поэтому ему потребовалось несколько минут, чтобы понять, что он находится в незнакомом доме, а точнее, в гостиной. Оглядев все предметы обстановки, он понял, что это, похоже, хижина? Или, по крайней мере, отремонтированный старый дом. Его нос снова заработал, затем он понюхал воздух и сразу же заметил феромон, пахнущий уксусом, — сильный и неприятный запах, который ненавидели и он, и его маленький щенок. Ему потребовалась еще минута, чтобы заметить, что в комнате было два человека, его зрение было несколько затуманено, но он все же смог узнать, кто эти два человека. Оба они, очевидно, не заметили, что он проснулся. — Я не думал, что это будет так просто, я вижу, что в последнее время ты стал более работоспособным. Зрение Такемичи прояснилось, и он смог наконец увидеть того, кто ответственен за все страдания многих людей... Ханма сидел на единственном чёрном кожаном диване, и его вид внушал абсолютный ужас. Он был в очках, его волосы были немного длинными, но идеально уложенными, у него был слишком элегантный костюм и перчатки, которые гармонично сочетались. Он был одет во всё черное, что в некотором смысле имело смысл, потому что его называли «Мрачным жнецом». Хотя что больше всего поразило Такемичи в его заклятом враге, так это огромный шрам, идущий от его челюсти по диагонали к виску. Он предположил, что это было то воспоминание, которое Майки оставил ему во время теракта. Аканэ сидела напротив Ханмы, её лицо было спокойным, но Такемичи мог видеть в нём нотки нервозности, как будто она скрывала, насколько была напугана… — Это неприятно, — промолвил он с ядовитой усмешкой, — Но невероятно удобно, что у меня есть Омега… Честно говоря, я не думал, что у меня когда-нибудь будет такая, Майки всегда был таким непредсказуемым. Аканэ прочистила горло, привлекая внимание Альфы. — Извини, что прерываю твои наблюдения, но помни, что у нас есть сделка, — проговорила она ледяным тоном, с серьезным видом. Ханма на несколько секунд утратил ухмылку. — О, точно. Не буду отрицать, ты хорошо поработала, приведя мне его «Омегу», и даже принесла больше денег, чем я просил… Ты действительно ангел, Аканэ, но… — Но? Ханма издала издевательский смешок, — Я передумал. Даже если она поправится, я не собираюсь её отпускать, теперь у меня есть его милая младшая сестра и его милый маленький Омега. Интересно, какое у него сейчас лицо, — его лицо выражало полное удовлетворение, — Ух, он, должно быть, сходит с ума, — прокомментировал он с усмешкой, — Недавно я слышал, что снаружи всё превратилось в хаос, разве не смешно? А ведь прошёл всего день. — Ханма! — прорычала блондинка, выглядя так, будто вот-вот сойдет с ума, — Ты сказал, что я тебе больше не нужна! — Я передумал. Ты не только шлюха, но и глухая? Аканэ прикусила язык, отвела взгляд, она выглядела разъяренной, но в то же время очень расстроенной. — Ну… Я ожидала, что это произойдет, — сказала она смиренно, без намека на эмоции в голосе, её тело, казалось, дрожало от ярости. — Я рад, что ты это понимаешь, дорогая. Теперь… почему бы тебе не отвести нашего гостя к Эмме-тян? Я надеюсь, что вы трое поладите, в конце концов, никто никогда отсюда не выберется. Они еще немного поговорили, но Такемичи уже ничего не понимал, так как его веки стали слишком тяжёлыми. Видимо, действие наркотика, который ему вкололи, ещё не полностью прошло, и, хотя он пытался бороться с сонливостью, ему это не удавалось, и в конце концов он сдался. «Проснись!» Хотя Такемичи и не хотел этого, он подчинился своему волку, медленно открыв глаза, осознав, что снова находится в незнакомой комнате. Он медленно поднялся с футона, приложил руку к голове, в ушах звенело, всё кружилось, хотелось блевать. Его нос уловил слабый запах печенья, он инстинктивно повернул голову в ту сторону, откуда исходил аромат, и встретился с медовыми глазами, которые с любопытством смотрели на него. Такемичи показалось, что женщина выглядит знакомо: тонкие черты лица, золотистые волосы водопадом струятся по плечам и спускаются до тонкой талии. Но кто? Но самое главное, где, черт возьми, он был?! Воспоминания нахлынули на него, как ведро холодной воды, и даже вызвали жуткую мигрень. — Ты в порядке?! — обеспокоенно спросила она достаточно громким тоном, который застал Зета врасплох. — У-у, и-я думаю, что да, просто у меня болит голова… — признался он, девушка посмотрела на него с искренним беспокойством, но больше ничего не сказала. Оба долго молчали, блондинка сидела на краю кровати и, казалось, погрузилась в свои мысли, а Такемичи, воспользовавшись случаем, осмотрелся, поняв, что находится в довольно маленькой комнате, в ней почти не было декора и личных вещей, и он не сразу понял, что комната принадлежит этой девушке. Окон не было, а дверь не имела ручки, казалось, она была предназначена для того, чтобы её открывали только снаружи.                                                             «Беги» Ужасное чувство пробежало по его телу, у него было плохое предчувствие, даже когда его похитил Майки, у него не было такого чувства. На этот раз он действительно чувствовал себя в опасности..... Его руки тут же инстинктивно потянулись к плоскому животу, пытаясь защитить щенка. Несколько раз его жизнь была в опасности, но впервые он по-настоящему опасался за свою жизнь, впервые его до костей пугала неизвестность.                               Почему он покинул свой дом и Альфу? Он почувствовал, как на его плечо легла рука, прикосновение было мягким и теплым, к тому же это место было наполнено сладкими феромонами, которые помогли ему немного успокоиться. Он поднял взгляд, заметив, что на лице блондинки отразилось явное страдание, казалось, она даже вот-вот заплачет от отчаяния… — Прости! Мне жаль, что ты здесь, мне очень жаль, но… Пожалуйста, успокойся, я обещаю, что с тобой всё будет хорошо, я позабочусь о тебе. В том, что это была Омега, Такемичи не сомневался, как только почувствовал её аромат печенья. Запах не был сладким или приторным, как у других омег, он был настолько приятным, что почти сразу же его тело отреагировало расслаблением. Как только ужас прошел, блондинка, казалось, тоже успокоилась. Женщина осторожно взяла его руки в свои. Её кожа была такой мягкой и теплой, что Такемичи наслаждался прикосновением. Он редко так ласково общался с Омегой. Омеги, естественно, были ласковы, но скрывали эту черту и демонстрировали её только своим Альфам или своим близким. Блондинка наклонила голову вперёд, её глаза просили разрешения подойти поближе, её намерение казалось очевидным, она хотела понюхать его феромоны. Его Зета сначала колебалась, но в конце концов она была Омегой, она не представляла угрозы, если она попросила разрешения получить доступ к его нюхательной железе, то это было просто из любопытства узнать, отмечен ли он, и, очевидно, его гордый волк хотел, чтобы все знали, что он действительно был отмечен. Он обнажил свою шею, и женщина, взволнованная жестом доверия, не теряла времени даром и понюхала шею Такемичи. Такемичи втайне задавался вопросом, все ли Омеги совершали этот странный ритуал, едва зная друг друга, и хотел бы, чтобы он уделил больше внимания разговорам, которые у него были с Сенджу. — Понятно, — проговорила блондинка. Она выглядела несколько смущенной, но в то же время испытывающей облегчение. Оба остались в таком положении, Такемичи не мог сказать женщине, что уходит, поэтому он просто решил ничего не делать, продолжая осматривать комнату. — Где мы находимся? — спросил он через несколько минут. — Э-э, в приюте для сирот? — ответила женщина, чуть отодвинувшись от Зета, даже она, казалось, была немного удивлена своими действиями, но, похоже, нисколько не сожалела о вторжении в личное пространство Зета. Поскольку, по её мнению, эта «Омега» очень хорошо пахла. — Приют для сирот? — Он заброшен, но они отремонтировали его, прежде чем привести меня сюда, они несколько жестоки, потому что здесь раньше жил мой брат. — Брат? — Такемичи наклонил голову набок, это что-то напомнило ему, но голова болела так сильно, что он не мог вспомнить, что именно. — Его звали Изана, он был громким и очень глупым, — сказала она, издав тихий задумчивый смешок, — Его усыновили, но я любила его, как и других своих братьев… Изана? Наконец схемы в его голове начали работать, он вспомнил разговор, который слышал несколько часов назад. Затем он понял, что Омега, которая напомнила ему кошку, была… — Эмма Сано? — А? Кажется, он меня так назвал? — девушка наконец прервалась и с любопытством посмотрела на Такемичи. Такемичи подробно рассмотрел ее: медовые глаза, золотистые волосы, такие черты лица и запах печенья — без сомнения, это была сестра Майки. Эмма приложила указательный палец к губам, казалось, она серьезно задумалась, но затем пожала плечами и мило улыбнулась. — У меня проблемы с памятью, — смущенно пробормотала она, — Я помню некоторые вещи, например, своих братьев и некоторые события, но есть и то, что я забыла. Я была заперта здесь семь лет, думаю, это нормально, верно? Такемичи был ошеломлен этим откровением и даже не знал, что сказать. Верно, Эмма была заперта семь лет. — Вам не кажется, что ты должен сказать мне свое имя, — сказала Эмма, прислонив голову к его раскрытой ладони. — Такемичи Ханагаки. — Такемичи… Очень красивое имя… Могу я называть тебя Мичи? — Конечно, — девушка улыбнулась, даже глаза её, казалось, заблестели от его слов… Если подумать… Такемичи вспомнил, что Аканэ упоминала о том, что Эмма нездорова? Но на его взгляд, она выглядела вполне нормально… — Кстати, где Аканэ? — растерянно спросил он, полагая, что другая блондинка тоже будет там. Смеющееся лицо Эммы стало мрачным, её глаза потеряли блеск, оставив самый пустой взгляд, который Такемичи когда-либо видел у кого-либо еще. — Почему она должна быть здесь? — Прокомментировала она тоном, в котором были нотки обиды, — Наверняка она с ним или хочет похитить ещё больше Омег, чтобы доставить ему удовольствие, она всегда делает одно и то же. — Что? — Он не понимал, почему Эмма так отзывается об Аканэ, он думал, что они друзья? В конце концов, разве они обе не были похищены? Или может быть… была ли его теория верна? Эмма, видя замешательство Такемичи, пояснила; — Она… Из-за неё я здесь, к тому же, — её голос стал неуверенным, — Из-за неё мои братья мертвы, она помогла Кисаки убить их… Изана, Шиничиро и Майки. С этой фразой Такемичи понял, что за последние семь лет Аканэ выстроила огромную паутину лжи, как карточный домик, и собирался покончить с ней раз и навсегда. — Эмма… В конце концов, это будет его последнее дело. — Майки жив. ★・・・・・・・★・・・・・・・・★ Такемичи не понимал Аканэ. Казалось, она действительно чувствовала себя виноватой, действительно хотела спасти Эмму из лап Ханмы. Но тогда почему Эмма, казалось, затаила на нее глубокую обиду? Ему не хватало кусочков головоломки, ключевых частей, чтобы понять эту сложную историю. У Такемичи была теория, но он надеялся, что ошибается, он хотел верить, что Аканэ хороший человек. Конечно, он хотел спросить, но в течение следующих нескольких часов Эмма задавала множество вопросов о своем брате, и, чтобы успокоить её (и не дать ей расплакаться ещё больше), ему пришлось ответить на каждый из них. Она задавала множество вопросов: как у него дела, правильно ли он питается, спит ли, похудел ли, вырос ли. Она даже спросила, какие у них с Такемичи отношения. Ханагаки ответил правду, но многое смягчил, особенно свою историю с Майки и, конечно, кое-что опустил, но ему пришлось признаться, что он беременный. Эмма была в восторге от этой новости. — Я буду тетей… Такемичи отводит взгляд, скрывая свой сильный румянец. Эмма хихикала, наблюдая за тем, как её новый друг ведёт себя застенчиво. Она была более чем счастлива, что её брат нашёл себе такую милую и симпатичную Омегу, как Мичи. Майки повезло. — Вы двое не теряли времени даром, — насмешливо заметила она, заставив Такемичи ещё больше засмущаться. Блондинка снова рассмеялась, затем её медовые глаза стали немного грустными, — Но как бы то ни было, я рада, что ты решил остаться с моим братом. Он… Он дурак, но в глубине души он хороший парень, и я действительно чувствую себя более виноватой теперь, когда ты здесь… Такемичи заметил, что Эмма вот-вот снова расплачется, и на этот раз взял её за руки и решительно посмотрел на неё. — Эмма-чан, мы выберемся отсюда. Слезы навернулись ей на глаза, взгляд выражал глубокое страдание. Спустя столько лет она потеряла надежду, смирилась с этой жалкой жизнью в неволе, с этим адом. Но теперь впервые за многие годы она увидела свет в конце туннеля… Такемичи Ханагаки. Был ли он ангелом? — Мы выберемся отсюда, обещаю. Ты увидишь Майки, Дракен-куна и своего племянника. На лице Эммы появилась теплая улыбка, когда соленые слезы покатились по щекам, и она кивнула. — Я доверяю тебе, Мичи. Эмма знала, что надежда опасна, но, по крайней мере, в последний раз она хотела держаться за неё. Такемичи поднес руку к шее и провел пальцами по метке, соединяющей их, — их связь была так сильна, что он знал: скоро Альфа определит их местоположение. Это был лишь вопрос времени, но на всякий случай у Такемичи должен был быть и план Б. — Эмма, я тоже хочу тебя кое о чём спросить… Можно? Блондинка вытерла слезы и послушно кивнула. — Я скажу тебе всё, что ты хочешь знать, Мичи. Его руки сжались в кулаки, он сделал глоток воздуха и с самым серьезным видом заговорил; — Мне нужно знать, что произошло семь лет назад. — Д-ладно, я не знаю, почему ты хочешь это знать, но я тебе все расскажу. — Если ты не чувствуешь себя готовой, тебе незачем это делать. — Не волнуйся, я всё равно не смогу навсегда подавить свои воспоминания… — сказала она с отстранённым видом, — Я… С чего мне начать? ★・・・・・・・★・・・・・・・・★ Все началось довольно обыденно, или, по крайней мере, Эмма всегда видела это именно так. Трое друзей детства, которые проводили свои дни так же, как и другие дети их возраста, играя, смеясь и тратя время впустую вместо учебы. Мирные дни, когда их единственной заботой было сдать экзамены… Эмма действительно скучала по тем дням… Кисаки был мозгом их группы, Аканэ — силой, а она — посредником. У всех троих, несмотря на то, что они были такими разными, была очень крепкая дружба или, по крайней мере, так было вначале. Эмма не знала, когда всё изменилось, но, по её мнению, это было довольно постепенно. В один прекрасный день её друзья просто перестали быть прежними. Кисаки приобрел более навязчивый и неустойчивый характер. Аканэ, напротив, стала более сдержанной и отстранённой. Она продолжала общаться с ними, но всё было уже не так, как прежде, однако она по-прежнему очень любила их обоих. Кисаки и Аканэ присоединились к банде её брата. Когда Эмма узнала об этом, она была очень удивлена, но, будучи всегда в окружении членов банды, позволила этому случиться. Она и её друзья спокойно жили свои жизни. У неё были хорошие и плохие дни, но её братья и парень всегда были рядом, чтобы поддержать её. Она… Она действительно думала, что они всегда будут рядом с ней… Но затем в одночасье её жизнь изменилась навсегда. За несколько дней до того трагического дня у неё было плохое предчувствие, но я просто игнорирую его, объясняя это тем, что она просто была более сентиментальна, чем обычно. В последний день, когда она видела своего парня, она попросила его присмотреть за Майки, на всякий случай. Очевидно, ее шестое чувство сработало, потому что в тот же вечер, готовясь ко сну, она услышала шум за пределами своей комнаты, она вышла проверить, думая, что это просто Изана закатывает истерику, но то, что она обнаружила, было сценой, которая все еще преследует ее семь лет спустя… Изана лежала на полу без сознания, в луже собственной крови, которая с каждой секундой становилась все больше. Шиничиро, который также выглядел раненым, попытался крикнуть ей, чтобы она убежала, но шок от вида такого большого количества крови не позволил ей сдвинуться ни на дюйм, нож вонзился в горло старшего из Сано, заглушая его предупреждения. И человеком, ответственным за ту резню, был не кто иной, как человек, которому я когда-то доверяла. Кисаки Тетта. У Кисаки был скучающий вид, как будто уничтожение жизней её братьев было не более чем простым глупым занятием. Эмма впервые за всю свою жизнь почувствовала, как её сердце болит от ненависти и злобы. Вскоре она была опрокинута на землю одним из приспешников Кисаки, её колени и локти были испачканы теплой кровью, которая растекалась по полу. Кисаки взял в руки тот же нож, которым убил старшего брата Омеги, и молча подошёл к ней с явной целью покончить с её жизнью таким же жестоким способом, но тут один человек встал на пути, помешав этой судьбе. — Какого черта ты делаешь, Аканэ? — Я же говорила тебе, что ей нельзя, — Кисаки изогнул брови, казалось, не веря её ответу. — Ты сказал, что хочешь причинить Майки как можно больше вреда, не так ли? Ты уже покончил с двумя её братьями, ты можешь похитить её, чтобы ещё больше навредить Майки. В конце концов, она Омега, она не будет оказывать большого сопротивления, если ты будешь использовать свой командный голос. Кисаки поправил очки, казалось, обдумывая её слова, посмотрел на устроенную им резню, а затем на Эмму, которая недоверчиво наблюдала, как те, кого она когда-то считала своими друзьями, так отзываются о ее судьбе. — Мф, я признаю, что ты права. Я не знал, что ты бываешь умной. Кисаки отдал приказ своим приспешникам перевезти её в другое место, и таким образом началось её пребывание в аду. Её держали в этой маленькой комнате в течение нескольких недель, она кричала до хрипоты, надеясь, что кто-нибудь ее услышит, но, очевидно, этого никогда не происходило. Аканэ приходила раз в день, оставляла ей еду и воду, говоря, что скоро всё закончится и что она должна быть терпеливой. Она по глупости поверила ей. И вот однажды ночью… Появился Кисаки, от которого несло алкоголем, и пробормотал имя «Хината», остальное вспоминать больно, оставим только то, что в ту ночь Эмма жалела, что её не убили. Кисаки возвращался каждую ночь в течение целого месяца. Её бывший друг позаботился о том, чтобы разорвать её на куски. В конце концов она перестала кричать, сопротивляться и умолять, чтобы это прекратилось. Она стала похожа на фарфоровую куклу, беззвучно плачущую днем и ночью. Она все еще надеялась увидеть Майки и Кена. Но однажды ночью Кисаки не вернулся, из-за его отсутствия поднялась шумиха, и она поняла, что что-то случилось. Кисаки так и не вернулся, но это не означало, что её страданиям пришел конец, совсем наоборот. Его верная правая рука прибыла в этот дом всего несколько дней спустя, он не был таким жестоким, как Кисаки, он просто сказал ей, что убил Майки и запер Эмму в этой комнате, не давая ей общаться с кем-либо из людей. Одиночество окончательно сломило её рассудок, следующие несколько лет прошли как в тумане, Эмма была едва жива, она даже не знала, почему продержалась так долго. Ведь у неё не осталось ничего… Аканэ вернулась через несколько лет и попыталась подойти, сказала, что собирается забрать её оттуда, что сожалеет об этом, но Эмма больше не доверяла ей и не позволяла даже приблизиться. На этот раз Эмма не собиралась позволить им снова причинить ей боль. ★・・・・・・・★・・・・・・・・★ После того, как она рассказала свою историю, Такемичи больше не был хорошего мнения об Аканэ… Эмма разрыдалась на полуслове, но не остановилась. Такемичи утешал её, как мог, пока блондинка не уснула, видимо, измученная воспоминаниями. Такемичи как можно аккуратнее уложил блондинку в постель, он старался не шевелиться, чтобы не разбудить её, пока он заворачивал её в простыни, он смотрел на её шею, его грудь напряглась при виде разорванного шва. Он сжал зубы и сдержал желание расплакаться, он должен был быть сильным, Эмма сейчас нуждалась в нем. Некоторое время он наблюдал, как она спит, а затем кое-что понял… Эмма впустила его в свое гнездышко, и его сторона Омеги была очень взволнована, осознав эту деталь. Но он не успел умилиться этому жесту, как его обостренное обоняние уловило запах приближающегося Омеги. Дьявол. Такемичи застыл на месте, ему было даже трудно дышать, он чувствовал, как напряглась каждая пора его тела. Чужие шаги наконец остановились перед дверью, она чуть приоткрылась, пропуская немного света и позволяя увидеть лицо Омеги. Такемичи обращает внимание, что тяжелая толстая цепь не позволяла открыть дверь полностью. — Я вижу, ты не спишь, — Аканэ обратила свой усталый взгляд на спящую Эмму, — О… Вы уже познакомились… Вы поладили? Такемичи бросил убийственный взгляд на блондинку. — Полагаю, у вас было время поговорить, как много она тебе сказала? — Достаточно, чтобы понять, что я должен был убить тебя, когда у меня был шанс, — и Такемичи, и Аканэ были шокированы его резкими словами, казалось, Зет снова взял контроль над его телом… Аканэ отвела взгляд, — Это хороший ответ. Такемичи заметил в глазах девушки выражение сожаления, чувства, казавшиеся искренними, но признанные Такемичи ложными, не столько удивили или расстроили его, сколько разозлили, — Что ты хочешь сделать? Почему ты так хочешь исцелить её, после всего, что ты с ней сделала? —… Это больше не имеет значения, — обескураженно пробормотала она, ставя на пол поднос с едой и то, что казалось чистой одеждой его размера. — Это все, что ты скажешь? — Что ещё ты хочешь, чтобы я сказала? — В её голосе было какое-то раздражение, она вызывающе подняла взгляд, — Извини? Мне жаль, что я похитила тебя? Мне жаль, что я убила братьев Майки? Мне жаль, что я была сообщником Кисаки? Сожалею ли я о том, что не смогла защитить Эмму и сделала её настолько травмированной, что она боится всего, что движется? Как ты думаешь, достаточно извиниться? Я прекрасно знаю, что, если я извинюсь, это ничего не даст, что я должна действовать и исправлять свои ошибки. Но, в конце концов, это ни к чему не привело! Теперь ты в опасности, и даже если Эмма выздоровеет, Ханма никогда никому не позволит уйти отсюда. — Я… я действительно не понимаю тебя… почему ты делаешь всё это одна? — Потому что я не хотела, чтобы кто-то ещё был вовлечён в это. Я хотела всё исправить сама и таким образом избежать этого… — Навредить своей репутации? — сухо ответил Такемичи, оставив блондинку в недоумении, — Я действительно хотел верить, что ты хороший человек, — разочарование стало ощутимым на его лице. — О чем ты говоришь? — Все эти месяцы, что я был с Майки-куном, я ничего не делал, у меня появились новые друзья, и я смог все понять. А ты… Ты чувствуешь вину только за то, что сделала с Эммой, ты хотела все исправить, но не могла никому рассказать, потому что тогда ты не смогла бы больше быть с Коко, верно? — Как... Аканэ не могла в это поверить, в течение многих лет она скрывала свои истинные чувства до такой степени, что даже её брат не мог понять, как могла эта простая Омега понять? — Аканэ, ты очень эгоистична и ничем не лучше Кисаки или Ханмы. Ярость пылала в груди Аканэ, — З-заткнись! Ты ничего не знаешь! Майки тоже не невинен! — Майки никогда ничего тебе не делал, он даже помог твоему брату и Коко найти тебя, а ты по своей прихоти забрала у него всё. Аканэ со всей силы захлопнула дверь, поранив при этом руку. Она не хотела больше слушать, этого не должно было случиться. — Ты…! Ее оскорбление остановилось на полпути, так как Эмма неожиданно встала и встала напротив Такемичи, оба были ошеломлены этим действием, особенно Аканэ. — Э-Эмма? П-почему? Эмма бросила на неё легкомысленный взгляд, это был явно предупреждающий взгляд, она даже, казалось, почти сказала ей: «Скажи что-нибудь ещё, и я разорву тебя на части» Аканэ закрыла дверь и, не теряя ни секунды, ушла. Такемичи глубоко вздохнул, он забыл дышать во время напряженного момента. — Спасибо, Эмма-чан, но ты не должна была… Эмма быстро схватила его за руки и посмотрела на него со всей решимостью, — Я не позволю ей снова причинить вред одному из членов моей семьи. — А?! — сильный румянец залил лицо Зета, — С-семьи? Блондинка энергично кивнула и лучезарно улыбнулась, — Мы семья, по сути, ты уже часть Сано, и я должна любой ценой защитить тебя и моего племянника. Такемичи не мог позволить надежде в медовых глазах угаснуть, он не сказал ничего больше и просто кивнул. — Ты права, мы теперь одна семья. Эмма подняла взгляд, её глаза сверкнули, но затем стали пустыми, этот жест стал ему пугающе знакомым. — Просто останься со мной… Пожалуйста? Хотя они были сводными братьями и сестрами, Такемичи не сомневался, что Эмма была сестрой Майки. Он улыбнулся и снова кивнул. Волнение вернулось в её глаза, Омега набросилась на Зета, крепко обняв его. ★・・・・・・・★・・・・・・・・★ — Я никогда не слышал о Зетах! Они действительно великолепны! Я не могу поверить, что Майки-один из них. — Ну… я тоже так не думал, Ой! — Не двигайся так сильно, — отругала блондинка, Такемичи послушался её, но втайне сожалел, что согласился на то, чтобы она его причесала, потому что Эмма быстро обрела уверенность и теперь использовала его как куклу, нанося всевозможные украшения на его волосы. Прошло уже несколько дней с тех пор, как он прибыл в это место, к счастью, они были более спокойными, чем его первый день. Аканэ приходила каждый день, но просто оставляла еду и уходила, и я не знал, хорошо это или плохо. От Майки по-прежнему не осталось и следа, но с каждым днем Такемичи чувствовал его все ближе, а также все более грустным и отчаявшимся… Ханма даже не подошёл к их комнате, за что Такемичи был ему благодарен, потому что, честно говоря, этот парень пугал его до смерти, и не только его, но и, почему-то, его Зету. Такемичи провел два дня, живя вместе со своей подругой, разговаривая о самых разных вещах, рассказывая ей о своей жизни, о весёлых моментах с Майки или о том, что происходило в мире, пока она находилась в заключении, но он также думал о способах сбежать. Хотя это было довольно сложно, так как дверь была заперта, окна были закрыты, и в комнате не было даже предметов, которые можно было бы использовать в качестве оружия. — Стань Альфой! — внезапно закричала Эмма. — Извини, я не могу. — А? Почему бы и нет? — обескураженно пробормотала она, надув губы. — Потому что если я это сделаю, у меня случится выкидыш и я, возможно, умру, — Эмма напряглась, — Когда я стану Альфой, я потеряю свои органы Омеги, включая, очевидно, матку, если я обращусь... Быть Зетой – это здорово, но и сложно. — На самом деле это кажется более сложным, чем крутым. Такемичи кивнул, приложив руку к животу: он надеялся, что его щенок не будет Зетой, как он, и хотел бы принадлежать к одной из трех каст, он не хотел, чтобы его сыну пришлось пройти через те же трудности, что и ему. — Я закончила! — Эмма посмотрела на свой шедевр и надула грудь от гордости, увидев, как хорош собой Такемичи, — Боже… ты такой милый! Такемичи не мог видеть себя, так как в комнате не было зеркал, но по взгляду, который бросила на него блондинка, он мог представить, что он определенно выглядел по-детски или что-то в этом роде, что заставило его покраснеть, от чего у Эммы перехватило дыхание. Ему не нравилось одеваться как Омега или носить «нежные и женственные» аксессуары, но он всегда старался подавить инстинкты Омеги и Альфы, чтобы избежать проблем на его работе или чтобы не раздражать его друга Наото. Хотя он уже несколько месяцев вел себя как настоящий Зета, он всё ещё иногда боялся, что Майки будет неловко из-за его «ненормального» поведения. — Мило… — повторил он смущенно — Э-э, спасибо тебе, Эмма-чан. Блондинка пожала плечами, на самом деле она мало что сделала, Такемичи был и так очень симпатичным. Эмма зевнула, решила убрать все свои принадлежности и лечь спать вместе с Такемичи в своем гнезде. С тех пор как он появился, им пришлось спать вместе, но Эмма не возражала против этого, ей нравилась компания, особенно если этой компанией был Такемичи. С его появлением кошмары почти исчезли, почти… Такемичи помог Эмме немного навести порядок в этом месте, но затем всё снова изменилось. Эмма потеряла равновесие, Такемичи едва успел подхватить её на руки, обеспокоенный спросил, все ли с ней в порядке, но его голос затих, когда его нос уловил сладкий приторный аромат, исходящий от блондинки. Такемичи мгновенно запаниковал, Эмма входила в течку. Она вцепилась в его одежду, её тело начало конвульсировать, лицо исказилось гримасой боли, Эмме было больно. Такемичи быстро уложил её в гнездо, и Эмма начала безутешно плакать, прижавшись к Зете. — Мне больно, больно, я ненавижу это, — сердце Такемичи сжалось от этих слов, он хотел помочь ей, но не мог ничего сделать, кроме как выпустить свои феромоны и попытаться успокоить её, хотя это, похоже, мало чем помогло. Тело Эммы было настолько слабым, что не могло выдержать её рутины, к тому же ей не нужна была Омега, ей нужен был Альфа, её Альфа. «Майки, поторопись, пожалуйста», — умолял Такемичи. Эмма продолжала рыдать, её запах наполнил комнату и стал удушающим. Так продолжалось долгое время, пока она вдруг не начала неистово отрицать себя. — Я не хочу, не хочу, пожалуйста, не подпускайте его ко мне, — умоляла она, почти теряя сознание. Такемичи не понимал, что она имеет в виду, и не мог спросить, так как Эмма потеряла сознание из-за сильного жара, вызванного её ослабленным состоянием. Он собирался встать и попытаться снять жар водой или лекарством, но тут почувствовал рядом неприятный уксусный запах и понял, что она имеет в виду. Его зрачки расширились, как только открылась дверь, а сердце забилось как барабан. — Почему вы так шумите? — он говорил с раздражением. Такемичи, несмотря на страх, встал перед Эммой, не давая ему даже взглянуть на нее, — О~ Что это? Вы уже ладите? Наверное, это естественно, но мне приятно осознавать, что ты сделал это только через два дня, когда другие Омеги едва успели даже приблизиться, прежде чем я их убил, я полагаю, это потому, что ты воняешь этим ублюдком. Такемичи зарычал на него: ни он, ни его Зета не выносили, когда о них плохо отзывались его партнере или невестке. — Ой~ я не думал, что ты собираешься его защищать, я полагаю, у вас действительно крепкая связь, — Ханма цинично улыбнулся, — Ты, конечно, думаешь, что я жесток, но я думаю, ты не знаешь, что Майки отнял у меня Кисаки, — внезапно все веселье или насмешка исчезли с лица Ханмы, оставив ужасающую маску, — Я просто возвращаю ему должок, но сколько бы я ни забирал у него вещей, этого все равно недостаточно, я хочу, чтобы он страдал больше. — Я не думаю, что ты рационален, — его месть была бессмысленной, Кисаки начал всё это, его конец был чем-то ожидаемым после его жестоких поступков. — Ты прав, но, честно говоря, мне все равно, мне было все равно, был ли Кисаки самым хорошим человеком или самым жестоким злодеем в мире, я просто хотел быть рядом с ним… Ты понимаешь это? — Такемичи не ответил, но Ханма понял, что ответ ясен, — Рано или поздно он узнает, где я, — Такемичи напрягся, Ханма тут же улыбнулся, как будто ситуация показалась ему забавной, — Это было то, чего я ожидал, даже в глубине души я хотел, чтобы это было так, мне тоже надоело это игра в кошки-мышки… Но, — у Такемичи возникло плохое предчувствие — Я не позволю никому иметь счастливое будущее, сиди спокойно. Такемичи повиновался, несмотря на своё отвращение, он всеми силами пытался избавиться от приказа подчиняться, но его тело не отвечало ему. Тогда он понял, что Ханма был доминирующим Альфой. Сопротивляться в том состоянии было бесполезно, беспомощность поразила его, он больше ничего не мог сделать… — Я знаю, что ты беременный, — в тоне Ханмы прозвучало озорство, заставившее Зета запаниковать, и его беспокойство безумно возросло, пока он наблюдал за его приближением, — И я уверен, что отец – Майки~ Не так ли? — кожа Такемичи побледнела, когда Ханма взял его лицо в свои руки, — Ходят слухи, что Зеты не выносят разрыва связи, они говорят, что слабые умирают в течение нескольких часов ~ Хочешь узнать, правдивы ли эти слухи? Что? Как? — Я знаю о тебе все, Такемичи~ — его лицо приблизились, — Киёмаса и его приспешники были более полезны, чем эта сука Аканэ. В общем, было приятно познакомиться с тобой, Такемичи, о, и не волнуйся, я тоже убью Эмму, чтобы ты не был одинок~ Такемичи не мог ничего сказать в панике, он видел, как Ханма наклонился к его шее, готовый укусить его… Если он сделает это, он умрет, умрут он и его маленький щенок. Он не мог этого допустить, но его тело не реагировало! Кроме того, он даже не мог перейти в режим выживания! Неужели он действительно собирался так умереть? Такемичи начал плакать, это было несправедливо, он не смог сдержать свое обещание снова… Ханма собирался вонзить свои клыки, тем самым предопределив свою судьбу, но тут почувствовал ужасный, невыносимый удар в спину, тут же отпрянул от Зета и заметил, что много крови водопадом падает на пол. Он повернулся и увидел светловолосую женщину, крепко держащую нож, а затем понял, что падающая кровь — его собственная. Он закашлялся кровью и в недоумении посмотрел на девушку. — Что ты делаешь, Аканэ? Аканэ не ответила, она набросилась на тело Альфы, нанесла ему второй, третий удар и попыталась сделать это снова в четвертый раз, но на этот раз Ханма остановил её запястье, выхватил нож и вонзил оружие ей глубоко в грудь. — У-ублюдок, неужели ты не хочешь отправиться в ад один? — Правда в том, что ты тоже заслуживаешь того, чтобы поехать со мной, — с трудом пробормотал он. Аканэ не могла удержаться от смеха, — Думаю, это единственное, в чем мы согласны. Блондинка упала, но Такемичи успел удержать её, прежде чем её тело ударилось об пол. Он был сбит с толку этой сценой, он всё ещё не мог поверить, что та самая девушка, которая привела его сюда, спасла его. — Почему ты это сделала? Аканэ насмешливо улыбнулась, — Я ненавижу тебя. Я действительно ненавижу тебя, Такемичи Ханагаки, — призналась она, — Если бы не ты, я бы не испытывала настоящих угрызений совести за свои действия. Возможно, мой план сработал бы идеально, я бы вылечила Эмму, вернула бы её к Майки и вернулся бы к моему брату и Коко, как ни в чем не бывало… Я ненавижу тебя… но спасибо. Хотя ей было неприятно это признавать, Такемичи был прав – она была плохим человеком, хотя её намерения помочь Эмме можно было бы назвать «благородными», на самом деле это была её вина с самого начала, она согласилась помочь Кисаки и пыталась исправить свою ошибку не из сожаления, а потому что боялась, что Коко и Сейшу узнают о её поступке. Она причинила боль многим людям, из-за неё многие страдали и умирали. Она действительно была злодейкой, и Такемичи был прав, когда сказал, что она ничем не отличается от Кисаки или Ханмы. На глаза навернулись слезы, она почувствовала себя жалкой, ей вдруг стало очень холодно, а зрение затуманилось. — М-мне нужно вызвать тебе скорую помощь! Г-где...— Аканэ с теми немногими силами, которые у неё были, схватила одежду Такемичи, не давая ему пошевелиться. — Слушай, слушай внимательно, Такемичи, — ее голос, несмотря на дрожь, звучал твердо, — Скажи правду Коко и моему брату, ничего не утаивай, не испытывай ко мне ни капли жалости. Я всегда любил его… Я любила его так сильно, что мне было больно, мне было всё равно, что он Омега, мне было всё равно, что он не идеален, мне было всё равно, что его сердце не мое, я просто хотела быть рядом с ним, видеть его улыбку, помогать ему, — ее голос запнулся, — Я совершила много непростительных ошибок, я думала, что исправляю их, но мои намерения были эгоистичны, — её взгляд остановился на Такемичи, который почему-то выглядел в этот момент как ангел, — Я знала, что они поженятся. Я знаю, что не заслуживаю ничего от тебя, но, пожалуйста, сделай мне маленькое одолжение, Такемичи... Позаботься о Сейшу и Коко. Такемичи, который был на грани слез, кивнул, заставив впервые за многие годы Аканэ улыбнуться. Не со скрытыми намерениями, не со злобой или сарказмом, я или потому, что её планы шли хорошо, она просто искренне улыбнулась, счастливая и благодарная за тот жест, которого, честно говоря, она знала, что не заслуживает. Кровь продолжала течь, окрашивая руки и одежду Такемичи, и Аканэ начала терять сознание от количества теряемой крови. Она чувствовала приближение смерти и боялась. Такемичи обнял её и выпустил свои феромоны с запахом лаванды, заменив ими запах страха и железа в воздухе. — Я позвонила ему, потому что боялся позвонить Майки, — Такемичи не понимал лепета женщины, — Они скоро приедут, всё наконец закончится ухххх... Я ненавижу печальные концовки так же сильно, как и пустые извинения, так что сделай для меня хороший конец, хорошо? — Ты несколько жестока, Аканэ, ты знала об этом? — Аканэ не удержалась от небольшого смешка, — Хорошо, я постараюсь. Аканэ посмотрела на Эмму, которая всё ещё лежала без сознания на кровати, и хотя слова не доходили до нее, она извинилась, попросила прощения за всё, что произошло, и хотя она знала, что этого недостаточно, она, по крайней мере, чувствовала, что обязана сделать это перед ней, и из последних сил извинилась и перед Такемичи, а затем закрыла глаза, окончательно погружаясь в сон. Такемичи заметил, что Аканэ перестала дышать, но не отпустил её и не отвёл взгляд от безжизненного лица Аканэ. Все началось из-за него, а теперь из-за него же и закончилось. Ханма, умирающий на земле от ран, собрался с силами и пополз к Такемичи, намереваясь убить его и забрать в ад, но тут он услышал, как дверь дома резко открылась, и раздалось множество шагов. Такемичи, несмотря на переполох, не сдвинулся с места, его голубой взгляд потерял часть своего блеска, хотя Аканэ была во всём виновата, он всё ещё чувствовал сожаление по поводу её смерти. Иногда он действительно ненавидел иметь такое большое сердце. По крайней мере, в последний момент она раскаялась, и благодаря ей они, Эмма и его щенок, вернутся в свой дом. Наш дом… Дом… — Он здесь! Он здесь! — Такемичи был поражен, увидев группу спецназовцев, окруживших его, — Детектив Тачибана, он здесь! Такемичи был парализован, услышав это имя, он осторожно опустил тело Аканэ на землю, приблизились твердые шаги, которые невозможно было забыть, полицейские подошли к нему, и спустя несколько месяцев разлуки он увидел лицо своего лучшего друга. Слезы снова, потекли по его лицу. — Наото-кун… — позвал он, тот, кто всегда сдерживал свои чувства и едва ли проявлял привязанность, сорвался, не теряя ни секунды, и обнял Зета. — Такемичи, я так рад, что с тобой всё в порядке, — его голос был мягким и спокойным, Такемичи нежно улыбнулся и ответил взаимностью на объятие, — Я отвезу тебя домой.