Чёрное сердце

Шесть лет подряд с ночи покорения Вхагар принц Эймонд Таргариен ощущал себя и сильным, и удачливым, и храбрым. Он сумел при помощи упорных тренировок превзойти в искусстве боя сначала старшего брата, а затем и своего наставника сира Кристона. Разобрался, наблюдая за лордами, во многих дворцовых интригах и политических раскладах для каждой из сторон. Не единожды обдумал, что предпринял бы сам, получив доступ к реальной власти и одному из высших постов в государстве, и поклялся не упустить шанс, если вдруг повезёт. Всё же каждый второй сын короля в любой миг способен стать и первым. Встреча с нагрянувшими с Рейнирой племянниками во дворе Красного замка и вовсе заставила Эймонда ещё шире расправить плечи, поскольку за время отсутствия бастарды Стронги не особенно прибавили в росте и угрозой не стали. Короткая перепалка с ними после королевского ужина это только подтвердила, но вот вмешательство принца Деймона… Видя насмешливое выражение его лица, Эймонд внезапно почувствовал себя ничтожным и очень слабым. Букашкой, которую шумно вздохнувшему дяде ничего не стоило раздавить. Некстати вспомнилось рухнувшее на пол обезглавленное тело сира Веймонда Велариона, и Эймонд понял, что от схожей судьбы его отделяет пара мгновений, а заканчивать жизнь так рано он не планировал. Отступить было мудро. Мысленно досадуя, Эймонд прошёл мимо Деймона, услышал за спиной его торжествующий смешок и на остатках гордости постарался покинуть зал хотя бы без спешки. Прочь от длинных столов и горящих факелов, наружу, в ночную прохладу. Туда, где матушка не станет донимать упрёками из-за скверного поведения за ужином, а дед попросту поленится пойти. Высокая замковая стена с видом на Черноводную подвернулась очень кстати. Здесь можно было облокотиться о холодный каменный парапет и обдумать случившееся, включая свою слабость под взглядом опытного убийцы. Даже перед гигантской Вхагар в ночь её покорения стоять оказалось не настолько жутко, как перед родным дядей. Возможно, потому что драконица была хоть и крупной, но понятной угрозой, в то время как Деймона Эймонд все прежние годы считал лишь старшим из принцев, давно остепенившимся с принцессой-женой. Кто же знал, что его регулярные отказы прибыть в столицу, несмотря на пожелания короля, — это подарок всем в ней живущим? И каким предсказуемым и спокойным без него был здешний мирок… Растерянность сыграла с Эймондом злую шутку, и приближающиеся шаги он уловил слишком поздно. А когда, вздрогнув, резко повернул голову вправо, тут же наткнулся взглядом на длинную рукоять легендарного валирийского меча, закреплённого на поясе, отчего замер и осторожно вернулся в прежнее положение созерцателя освещённых лунным светом вод. Смотреть в лицо подошедшему Деймону ему не захотелось: слишком велик был шанс прочитать в его глазах приговор. А вот Деймон смотрел. Разглядывал. Так, что Эймонд с трудом удерживал себя от того, чтобы схватиться за рукоять собственного меча. Но при любом раскладе применить его он бы не успел, а попытка потянуться к нему стала бы признанием поражения. «Может быть, он уйдёт, если не замечать его достаточно долго?» Слабенькая, конечно, надежда, но порой боги снисходят и до чудес. В любом случае провоцировать дядю-дракона Эймонд не собирался. По крайней мере, пока. И вопреки тому, что под пониманием смертельного риска в его душе робко прорастало волнение несколько иного рода… Боги, сколько раз Эймонд мечтал проверить себя в реальном деле! В столкновении с реальной угрозой, с опасными людьми, а не теми во дворе, кого он давно знал, как облупленных. Кем-то, кого не напугают ни его статус принца, ни самый крупный в Вестеросе дракон… Что ж, некоторые мечты сбываются в самый неожиданный момент. — Ты ведь не думал, что твоё оскорбление так легко сойдёт тебе с рук? — негромко осведомился Деймон так, что Эймонд ощутил мороз по коже. К счастью, держать лицо он научился гораздо раньше — ещё когда поклялся себе после истории с крылатой свиньёй, что не позволит снова так себя задеть и не спустит подобное унижение более никому. И теперь использовал этот навык, чтобы так же ровно и невозмутимо ответить: — Я тебя не оскорблял, дядя. Лишь выпил за здоровье племянников. Если они приняли комплимент за насмешку, нужно было больше упражняться с мечом. Вроде бы ответить получилось достойно. Желая узнать реакцию на свои слова, Эймонд осторожно покосился вправо и увидел задумчиво-оценивающее лицо. — Упорствуешь, — констатировал Деймон, поглаживая большим пальцем навершие меча. — Упорствую, — охотно согласился Эймонд и добавил: — Жить-то хочется. — Хм. Развивать это «хм» Деймон не стал, словно ожидая, что ему скажут ещё, и Эймонд… Он и сам не понял, что же его подтолкнуло рискнуть и подёргать более опытного дракона за хвост, бросив: — Не хотелось бы — спросил бы, за каким пеклом тебе заступаться за чужих бастардов как будущих наследников трона, когда у тебя несколько родных детей? …И замер от осознания своей смелости и от того, как сверкнул глазами Деймон. В них вообще Эймонду увиделись и предостережение, и осуждение за нахальство, и интерес, причём интереса внезапно оказалось больше. Сложно было только выдержать это всё и не моргнуть. Пришлось даже напомнить себе, что один взгляд опасного дяди он уже почти выдержал в зале с праздничным столом, а значит, если постарается, сумеет и этот. Пауза продлилась недолго. Деймон в итоге переступил с ноги на ноги и полюбопытствовал непринуждённым тоном: — Что ещё непонятно? Это был почти шанс! — Зачем ты поддерживаешь притязания на трон от Рейниры? Женщины, которая уже шесть лет не занимается политикой, не ходит на советы, а при любых проблемах предпочитает сбегать? — А кого хотел бы видеть на троне ты? — Тебя, — честно ответил Эймонд. — Я сегодня убедился, что ты стал бы сильным королём. Себя. Я бы справился всяко лучше своего отца. Если б не было нас — никого. Деймон поозирался, после чего сделал небольшой шаг вперёд и, понизив голос и глядя исподлобья, со значением произнёс: — Между мной и троном стоят Рейнира, её трое первых сыновей, твой старший брат Эйгон и его дети. Всех их пришлось бы убрать с пути. Странным образом это прозвучало не как возражение, а как предложение сделки. — И что мне будет за помощь? — на всякий случай тихо уточнил Эймонд. — Я спущу тебе сегодняшнее оскорбление, — спокойно пожал плечами Деймон. — При любом раскладе сохраню тебе жизнь. — И? — чуть подался к нему Эймонд, жадно глядя в глаза. — Подкинь что-нибудь на сладкое, дядя! Само собой, выживание было достаточно ценным предложением, особенно в свете возникших после казни Веймонда мыслей у Эймонда о том, что дяде-консорту ничего не стоит поубивать их всех. Жить хотелось чрезвычайно сильно, тем более с таким великолепным драконом, как Вхагар, а если при этом сторона чёрных не станет его убивать… С другой стороны, не попытаться увеличить возможную награду Эймонд не мог, чем привёл Деймона в состояние задумчивости, не слишком долгой и закончившейся совершенно неожиданным обещанием: — Пожалуй, я назначу тебя своим десницей. Месяца на три. Проявишь себя — останешься им надолго. — Тогда на год, чтобы точно успел проявить! — быстро выдвинул встречное условие Эймонд, пока не в силах поверить в услышанное. — На полгода, и даже если разочаруешь, получишь замок и шанс спокойно уйти. — По рукам! — воодушевленно согласился Эймонд и протянул ладонь. Помедлив, Деймон крепко её пожал, затем отпустил пальцы и, отвернувшись, расслабленно облокотился о парапет. Места рядом с ним было достаточно, чтобы точно так же опереться самому, что Эймонд и сделал, внезапно осознав, что первоначальный страх перед дядей почти исчез, а вот предвкушение и азарт затопили от макушки до пяток. Неужели ему действительно выпал шанс стать вторым человеком в государстве? И что для этого придётся предпринять?.. — Мы выведем из игры претендентов на трон одного за другим, — сообщил Деймон, разглядывая ночную рябь на воде, а его голос прозвучал сухо и жёстко. — Всё это время я буду верным сторонником Рейниры, ты — защитником Эйгона, и никто не должен усомниться в нас с тобой. — Полностью поддерживаю, дядя. — Едва умрёт Визерис, ты отправишь весть мне на Драконий камень и расскажешь обо всём происходящем здесь. Я со своей стороны буду передавать послания для тебя. Часто видеться не получится, потому познакомлю тебя с посредником, через которого мы наладим связь. — Я готов. Деймон повернул голову влево. — Если хочешь получить в награду пост десницы, недостойных претендентов придётся убивать. Поднимется ли у тебя рука, Эймонд? — Дядя, ты недооцениваешь глубину моей ненависти к ним, — искренне ответил тот. — Выбор между пьяным ничтожеством и трусихой-шлюхой — далеко не тот выбор правителя, который я хотел бы иметь. И подчиняться кому-то из них, а тем более после них ещё и стронговским бастардам, опускаться перед ними на колено... Эймонд поморщился от отвращения, представив себя на коленях перед насмехающимся Джейсом. Как наяву увидел его презрительно кривящиеся губы, постукивающие по подлокотнику Железного трона пальцы. То, как весело и высокомерно Джейс бы переглядывался с Люком и прочими подлизами… А ведь он взойдёт на престол, когда придёт день сменить Рейниру! И тогда что? Терпеть и кланяться ему? Ползать перед ним на коленях?.. — А передо мной готов? — между тем негромко уточнил Деймон. Колебался Эймонд недолго. Остро ощутив, что сейчас это один из главных шансов в жизни, он отступил от парапета достаточно, чтобы хватило места на задуманное, и, поправив на поясе меч, с достоинством преклонил перед Деймоном колено. — Я, принц Эймонд Таргариен, клянусь вечно хранить верность своему будущему королю Деймону Таргариену и приложить все силы, чтобы он взошел на Железный трон. — Я принимаю эту клятву, принц Эймонд. Оба немного помолчали, изучая друг друга. Затем Деймон добавил: — Слушаться меня и не предавать — эти два условия обеспечат тебе долгую и достойную жизнь. — Я их запомню. Уголки губ Деймона тронула лёгкая улыбка, а взгляд немного смягчился. — И не женись пока ни на ком, — мирным тоном посоветовал он. Эймонд невольно улыбнулся в ответ. — Как скажешь, дядя. В конце концов, он и не собирался. А если матушка и дед решат настоять, они получат лишь его согласие на помолвку, тем более теперь. Тем временем Деймон внезапно протянул руку, и Эймонд взялся за неё, чтобы встать с каменных плит. Одновременно подумал, что предыдущее положение неудобным не было. Деймону хотелось подчиняться. Из всех людей — пожалуй, лишь ему одному. Что-то всё же в нём ощущалось королевское, и зря Визерис назначил наследницей свою дочь. А его предложение пока не жениться? От отца двух взрослых дочерей это явный намек на возможный брак с одной из них, что, в свою очередь, стало бы гарантией и высокого места при дворе, и долгой жизни, и хороших перспектив для собственных детей. К тому же дочери у Деймона с Лейной получились настоящими красавицами, даже слишком яркими, чтобы стать украшением бастардов, помолвку с которыми сегодня объявили. Вспомнив Бейлу с Рейной в тронном зале и за обеденным столом, их стройные фигуры и роскошные волосы, Эймонд мысленно воскликнул: «О, да!» — испытав жгучее желание завладеть любой из них. В случае коронации Деймона обе становились принцессами, равными ему — принцу Эймонду — и очень перспективными. И жениться на такой… Эймонд осознал, что чересчур замечтался, поймав ироничный взгляд. — Не торопи события, племянник, — тоном заботливого родственника попросил Деймон. — Сначала нужно занять трон. — Да, дядя. Ты прав, — встряхнулся Эймонд, усилием воли отогнав желанные образы, и настроился на деловой лад: — Когда ты познакомишь меня с посредником? — Если у тебя есть неприметная одежда для выхода в город, то сейчас. — Она есть. — Тогда переодевайся и подходи к главным воротам, — распорядился Деймон. — Я тоже там буду. — Я приду!