My boy (but not nextdoor)

В ушах сначала белый шум, а потом невыносимый звон. Знаете, что когда человек смотрит на другого, приоткрыв губы в улыбке, значит, что он испытывает симпатию? Пальцы невольно сжимаются на плече Унхака, отпускать совсем не хочется. Унхак же мило болтает с Джэхёном, у которого губы как раз приоткрылись, а уголки потянулись наверх. Отпускать не хочется ещё больше. – Тэсани хён? – Ким отвлекает от всей этой поглощающей тирады мыслей, заставляя тьму просто рассеяться, осветиться его улыбкой, – Ты устал? – Немного, – Тэсан говорить может только лаконично, сухо и почти небрежно, потому что понимает, что вот-вот то тёплое, что просится наружу, наконец хлынет. – Пойдём спать? – На улице таинственная темнота, а жизнь всё еще бьёт ключом, заставляя вслушиваться в то, как у машин стираются шины из-за резких поворотов, а гуляющие люди громко смеются. – Ага, – У Тэсана уже краснеют уши - тяжело держать в себе все те эмоции, которые по-настоящему ощущаешь. В комнате слишком холодно, поэтому Унхак жмётся ближе к Тэсану, потирая руки в попытках их согреть. Сплит-система довольно противно пищит при выключении, заставляя поёжиться от раздавшегося по всей общаге звука. – Забыл выключить кондиционер перед ужином, – хочется закомфортить макнэ до такой степени, чтобы он навсегда остался только с ним, – Тебе дать тёплое одеяло? – Давай, – Унхак улыбается мило, отчего лицо его становится более детским, непринужденным. Совсем-совсем невинным, будто еще младенческим. Кровать Тэсана маленькая, поэтому Унхаку приходится ложиться на него сверху, и уже без теплого одеяла, ведь рядом с хёном и так до ужаса тепло, словно присел у камина. Руки рефлекторно ложатся на плечи макнэ, а пальцы сжимаются мягко, в попытках сделать легкий массаж. Он видит, как старается каждый день Унхак, и как он всегда сияет, что в зале, что на сцене. Он по-настоящему искрит эмоциями, самыми теплыми и светлыми, самыми лёгкими и радостными. – Ты сегодня хорошо поработал, – но Унхак уже спит, не услышав тех главных слов, которых обычно от хёнов хочет добиться. Сопит себе, так и не услышав этого от Тэсана - единственного, кто так и не осмеливался сказать это до сегодняшнего дня. Тэсан Унхака очень любит, но боится проявить это любым своим действием. Чего только стоит ему положить руку хотя бы на плечо, не говоря уже об объятиях. Унхак обнимает его крепко, когда засыпает рядом, потому что ему страшно. Неизвестно чего он боится, но Тэсан надеется на одно - потерять хёна. Тяжело думать о чем-то кроме макнэ, лежащего в его постели уже третью ночь. – Ты ещё не спишь? – отчего-то Унхак просыпается, поднимает заспанные глаза на старшего. А лёгкая тень удовлетворённой улыбки ложится на его лицо. – Думаю обо всём, – никогда и никого раньше Тэсан не подпускал к себе так близко, как сейчас его. И не подпускал даже больше не в физическом плане, а в плане мыслей. Унхаку он позволил залезть туда и жить на постоянной основе. – Не думай долго, у нас завтра будет тяжёлый день, – макнэ заботится о старшем так, как о нём Тэсан не особо заботился. – Знаю. Я уже собирался, – остается лишь пожать плечами и отвести глаза, снова чувствуя, как тепло разливается по телу, заставляя желудок вместе с бабочками гореть от непонятных чувств. – Тогда закрывай глаза и спи, – Унхаку тяжело отказать, остается лишь следовать тому, что он скажет. Расстраивать его совсем не хочется. Ещё минутка и Тэсан, наверное, совсем уснёт, потому что с Унхаком ему слишком спокойно. Слишком спокойно, что он рядом, что он с ним, что его не променяли этой ночью ни на кого другого. – Я люблю тебя, Тэсани хён, – шепчет на ухо Унхак, а на недавнем интервью все возмущался, что такого не делал никогда, что это неправда. – И я тебя люблю, – сердце пробивает стрела, заставляя вздрогнуть от резкой боли. Сердце бьётся быстро-быстро, забывая о том, что Тэсану надо дышать полной грудью, чтобы спокойно уснуть. Унхак мягко целует в губы, смущенно зажмуриваясь, ведь для такого стеснительного подростка как он это целый шаг. – Спасибо, Унхаки. И оба спокойно засыпают, больше ни слова не промолвив ни о чем. На улице всё так же темно и всё так же оживленно, а в Тэсане теперь вместо сгоревшего фитиля разрывается целый яркий фейерверк, грохочущий о любви к Унхаку. Навсегда.