Смена

Таби стоит за прилавком и рассеянно смотрит в экран своего телефона. Это обычная смена. Скучная, бесконечно затянутая и изматывающая. Время ползло так медленно и лениво, что минуты стояния за прилавком или бесцельной ходьбы по отделу бытовой техники, где он и обитал на протяжении рабочего дня, казались мучительно долгими часами. Этот день, казалось, длился вечно, хотя, взглянув на часы, можно было понять, что прошло от силы четыре часа с того момента, как он вошёл с морозной улицы в душное, едва освещённое тусклыми лампочками, пережившими наверняка еще Ленина и всех ему подобных, помещение захудалого магазинчика, в котором он работал. Хотелось домой. И спать. И шавермы из местного ларька…. От вызывающих слюнотечение как у собаки Павлова мыслей о покупке шавермы по окончанию смены Таби отвлекло мельтешение где-то в стороне прилавков. О, ну наконец-то. Единственное движение. Покупатели. Тучная мамашка с её визгливым чумазым карапузом лет этак шести отроду, натужно кряхтящий и сутулящийся дед в облезлой ушанке и древних очках с толстенными стёклами и какая-то чудаковатая женщина в полинялой шубе и широкополой, старомодной шляпе с вуалью. - Ну и ну, фрик-шоу с доставкой…- Подумал юноша, и, устало зевнув, приготовился к работе, приняв более-менее уверенную позу и слегка выпрямив усталую спину. - Здрассьте. – подойдя к прилавку, презрительно отрыгнула тучная леди, держа своего отпрыска за его мелкую пухлую ручонку. - Добрый вечер, мадам. Чем я могу вам помочь?- Таби искренне попробовал изобразить подобие доброжелательной ухмылки, но вместо светлой улыбки идеального сотрудника у него лишь вышел кривоватый язвительный оскал. Недосып, раздражение из-за задержки и то маленькой, едва хватающей на оплату съёмной квартиры и доширак с чаем без сахара, зарплаты, абсолютное отсутствие желания общаться с очередным явно туповатым покупателем и порядком осточертевшая ему рутина унылых будней типичного работника низкорангового магазинчика делали своё дело. Почём этот диск? – хамоватым тоном перебив юношу, мамаша суёт ему под нос диск с новой версией довольно кровавого шутера. Кровь, насилие и отборная пошлятина. Таби недоуменно переводит взгляд с женщины на ковыряющего в носу ребёнка. - А вы кому его, собственно, покупаете? – неловко задал он вопрос, почему-то сомневаясь, что сороколетней матери визгливого и избалованного ребёнка, которая дальше своей квартиры мир не видала, будет интересна такая игра. - Витеньке моему, конечно же! – фыркнула тучная мадам, подтолкнув ребёнка к прилавку. - Вашему ребёнку на вид лет шесть. – едва подавив измученый вздох принялся объяснять ей юноша-а эта игра рассчитана на людей шестнадцати лет и старше. Вот, стикер видите? Вместо связной речи на Таби тут же вылился ушат словесных помоев в лице таких оскорблений и проклятий, что даже матёрые заключённые и матросы бы пребывали в лёгком шоке от сиих высказываний. В итоге, проклянув его род на десять поколений вперёд и плюнув на совсем новый свитер несчастного сотрудника, мамочка с ребёнком удалилась, а ей на смену подошёл старичок, которому Таби пришлось полтора часа объяснять как включать новенький миксер, который дедуле подарила его внучка. Выслушав ещё час рассказов про внучку, миксер, советскую власть и пенсию, юноша наконец распрощался с благодарившим его на все лады стариком и машинально принял из рук стоявшей за ним странноватой женщины коробку с очередным товаром. Внезапно, молодой продавец уловил исходящий от покупателя странный запах. Будто бы кто-то побрызгал кусок разлагающегося мяса обильным количеством дешёвых духов, чтобы скрыть запах гниения. - Для покупки этого товара вы должны предъявить мне свои документы. – слишком усталый, чтобы обращать внимание на вонь, наизусть отчеканил Таби, слегка вздрогнув от могильного холода, исходящего от покупателя. Женщина молча протянула продавцу какие-то документы и он на автомате принял их, однако, он застыл в ступоре, стоило лишь ему, зевнув, бросить беглый взгляд на то, что ему всучила странная посетительница. Свидетельство о смерти. Да, самое настоящее. «Валентина Ивановна Петрова умерла в 23:00 24 мая 1965 года в результате сердечного приступа в районной больнице номер 40 города Обнинска.» Таби медленно переводит взгляд на угрожающе нависшую над ним в абсолютной тишине женщину. А вернее то, что ей притворялось. Рост под три метра, никакого признака дыхания или любого другого звука, издаваемого живым существом, мертвенно бледная кожа... А лицо... Нет, это нельзя было назвать лицом. Скорее, это была грубо сшитая из человеческой кожи маска, жалкое подобие лица. Повисло напряжённо молчание. Свет во всём отделе угрожающе мигнул и погас, оставив гореть лишь лампочку над кассой Таби. В следующий раз, когда у тебя попросят предъявить документы, давай паспорт, а не свидетельство о смерти. – устало вздохнув возвращает существу документы юноша и потирает переносицу. Гуманоид молча уставился на продавца в недоумении, все так же не издавая ни звука. - На, держи. Можешь пока так забрать. Деньги хоть у тебя есть? – отдаёт существу коробку продавец и опять зевает. Что бы ни стояло перед ним, оно протянуло ему свою когтистую гниющую руку, из под чёрной склизкой кожи которой выписали острые бугорки костей и набухшие вены, и высыпало на стойку пригоршню сухого мха, крышек от пивных бутылок, зубов, ржавых монет, осколков стекла, мёртвых ос, фанатиков, гаек и ещё советских жевачек. - Ничего себе, это чё, «Турбо»?! – Парень заворожено вытащил из кучки хлама помятую, испачканую в смоле и вязкой, как мазут, застарелой крови упаковку с жевательной резинкой и вопросительно посмотрел прямо в угольно-чёрные, вытекающие и капающие зловонной слизью на стол, глаза гуманоида. – они ж с развалом СССР исчезли с прилавков навсегда! Ты где это достала?! Существо молча, робко потянуло коробку на себя, будто бы убеждаясь, что такая «плата» за товар подойдёт. - Да забирай, забирай. За такой раритет ничего не жалко! Гуманоид молча поднял коробку, взяв её под мышку, и, натянув на глаза изъеденую молью шляпу, неспешно удалился прочь. Продавец же спешно развернул жвачку и закинул её в рот, с наслаждением закрыв глаза и смакуя сиё затерянное во времени сокровище. - Эх, почаще бы такие покупатели заглядывал в мою смену... – мечтательно вздохнул Таби и принял товар из рук очередного покупателя.